Обморок. Занавес. (с)
Фэндом: Король и Шут (КиШ), Король и Шут (сериал) (кроссовер)
Пэйринг и персонажи: Михаил Горшенёв/Андрей Князев
Жанры: Драма, Юмор
Предупреждения: Драки, Нецензурная лексика
Описание:
По заявке werid ass shit fest I. 1674
Миша трахает Андрея, но стесняется и считает его тупым, а потому в группу не приводит.
Примечания:
Название - отсылка к одному из рисунков Князя.
А так к реальным людям отношееия не имеет.
читать дальше
- У этого человека, - сказал Евграфыч, отнимая тетрадь, - в аттестате двенадцать двоек. Он обязан быть либо идиотом, либо гением. Но вам, Князев, с вашей внешностью, гением быть не обязательно.
Миха заржал громче всех. Князь чуть не со слезами проводил свою тетрадочку. Что там может быть такого ценного? Сиськи-письки?
"С таким лицом, с таким лицом..."- крутилось периодически у Михи в голове, когда он разглядывал золотящуюся щетинку на макушке и просвечивающиеся розовым уши-лопухи. - "Слишком смазливый для настоящего пацана. Из этих, небось."
Да стопудово. Нормальные пацаны, видимо, тоже догадываются, поэтому никто с ним не садится, кроме девчонок, и вообще он в основном окружëн стайкой всё тех же девчонок. Подружек. Они ему в рот заглядывают. Есть о чëм потрындеть, видимо. О своём, о женском. А Миха бы ему в рот не заглядывал, он бы ему в рот вдул, накрыла неожиданная мысль, а за ней волна жара и стояк.
Точно из этих, преследовала его мысль каждый раз при виде Князя. Губы вон какие. Волосы отросли - сразу покрасил. То, что Шурка крашеный ходит, это другое.
Красивый и тупой, как пробка. Вечно с лыбой, может помериться с Михой по славе придурка и долбоëба. Прогуливает, наверно, больше всех. Отвечает невпопад - половину чудом посещённых занятий в своей тетрадке торчит. Пару листов оттуда гуляли-таки по классу. Ну да, сиськи-письки, как Миха и предполагал. Ржака, конечно, но все темы ниже пояса.
Он же хочет, опять осенило Миху. То-то все мысли об одном. Им же всё равно, с кем, им бы лишь бы... сами лезут...
*
Пару дней спустя он позвал Князя перетереть в пустой класс, запер дверь на швабру и без лишних предисловий спросил:
- Слышь, Князь, отсосëшь?
Князь полыбился привычно, полупал кукольными голубыми глазами, и вдруг - на короткий миг - как будто подобрался весь, обежал Миху с ног до головы цепким взглядом, вгляделся в лицо, в глаза... И снова сама наивность и невинность. Померещится же такое.
- Чë вдруг? - спросил.
Миха стоял, оторопев. Такой вариант он не рассматривал, Князь же из этих, так что ни в морду не даст, ни растреплет? Вся кровь уже прилила к члену, поэтому изо рта вылетело:
- Тебе ж хочется, всё равно с кем.
Князь залился хохотом, тыкая пальцем в совсем сконфузившегося, красного Миху.
- Это мне-то? Ну-ну...
Во дурак, само же в руки плывёт. А этот ржëт. Эх, если бы Миха набрался бесстыдства предложить такое девушке... Они ж такие... Нежные, ранимые, а тут такая проза жизни. Но этот-то, кочевряжится ещё, небось, цену набивает.
- Так ты отсосëшь или нет? В другой раз предлагать не стану.
- Это прямо что-то новенькое, - продолжил хихикать Князь. - Не станет он...
Миха решил плюнуть на всë. Придëтся признаться себе, что отец прав, что он неудачник. Другим, небось, этот уже... Миха попытался отодвинуть Князя на пути к дверям плечом, но тот на удивление не отодвинулся, а сам толкнул Миху и усадил на ближайшую парту.
- А чë, давай. По приколу.
И положил руку Михе на ширинку.
Тот, в своëм воображении уже употребивший Князя во всех позах, неожиданно испугался и замер. Чужие руки расстегнули молнию, забрались в трусы, высвобождая член, кажется, встающий ещё крепче от каждого прикосновения. А Миха мог только сидеть, замерев и вцепившись в чëртову парту.
Князь хмыкнул одобрительно и озадаченно посмотрел на член. Погладил, взвесил в ладони. Изучающе так. Михе захотелось заорать: "Да сделай уже что-нибудь, а то я взорвусь!"
Князь встал перед ним на колени, приоткрыл рот и осторожно коснулся языком головки. Вычертил замысловатые фигуры, тоже как будто бы исследуя, пробуя на вкус. Ткнулся кончиком в уретру, потом открыл рот чуть шире и погрузил головку во влажное тепло. Миха вжался в парту. Его накрыли одновременно паника и желание. Убежать - или резко толкнуться вперëд, погрузиться в этот рот без остатка.
Князь делал это медленно и осторожно, постепенно надеваясь на член ртом, пока тот куда-то не упёрся. Весь не вошëл - Миха сам знал, что у него много. Князь обхватил ствол внизу рукой - как будто ставя ограничитель. Рука у него была не намного меньше Михиной, хватка крепкая. Он посмотрел вверх не такими уже бессмысленными, бесстыжими уже глазами, подмигнул, мол, ну, теперь держись. Сделал пару движений головой, приноравливаясь, а потом... Он сразу и лизал головку, и сосал, сжав губы, и двигал головой, и рукой, и Миху просто снесло за несколько движений. Он очухивался, перед глазами потихоньку светлело, а Князь, которому он только что, кажется, спустил без предупреждения в рот, опять лыбился:
- Ну ты быстрый! Я так и думал, что болт у тебя сувенирный - большой, но бесполезный.
Миха в тот раз сбежал, едва застегнув штаны. Два дня он шарахался от Князя, который, в общем-то, и не набивался к нему. Жужжал со своими девчонками, да и парни его не чурались, как вдруг заметил Миха. Хлопали по плечу, один позвал куда-то. Миху жаром окатило: и правда, со всеми подряд! А ему казалось, что то, что между ними произошло... что теперь они будут как-то... Что, как?
*
В следующий раз он просто схватил Князя посреди разговора с компанией девчонок и ребят, тащил и тащил его куда-то, пока место не показалось, наконец, подходящим. Грязный пятачок за гаражами, заваленный мокрыми листьями.
- Давай.
Толкнул его коленями на эти самые листья.
Князь засмеялся - точно дурачок.
- Только в этот раз не спеши, скорострел.
Он действовал более уверенно, не выдавал все умения сразу. Пробовал так и этак, смаковал, и - Миха заметил, потому что так не отключился в этот раз, - достал свой. Начал дрочить, не стесняясь нормальной такой разницы с Михой. Член у него оказался самый что ни на есть обыкновенный, средний и без особенностей, что не мешало бесстыдно наяривать.
- Ты чë на меня дрочишь? - возмутился Миха.
- Отьебись и получай удовольствие, - с чмоком вытащив, ответил Князь.
Когда он встал, на коленях у него было по мокрому пятну.
Теперь ржали оба, и под этот смех Князь провёз горстью листьев из ближайшей лужи по джинсам:
- Я просто упал.
Во дурак.
*
В шараге Миха продолжил делать вид, что они не знакомы, на следующий день, что тут же спалили пацаны и принялись подстëбывать его.
- Кого он у тебя увëл? Ленку? Машку? Липнут к нему, ко мне бы так! Смирись... Боги послали его за наши грехи, - Васька сделал постную рожу.
- Блядь, и что они в нëм находят? Барков недоделанный, - нахмурился Славка.
- Давай, Мих, не тушуйся, вломи ему ещё, раз вчера не понял.
Вчера... Знали б они... У него полыхали уши. Чë они лепят вообще?
*
Старый с Поручиком тоже заметили, что он поменялся.
- Мих! Неужели? Я её знаю?
- Кого?
- Всё, Пор, завелась у Гаврилы ночная кукуха, как бы всю нашу музыку не перекуковала...
- Ага. Сегодня кукуха, завтра свадьба, работа на дядю и смерть в окружении внуков и правнуков.
Миха покраснел.
- Да ну вас нахуй, музыка, это ж....
- Ты только скажи, да или да? - не унимался Шурка.
- Ну... Да, - сдался Миха.
Поручик выдал на канистре торжествующий ритм.
*
Ну хорошо.
Миха согнал очередную Князевскую соседку с насиженного места, бухнул сумку на парту, совсем не по-джентльменски. Миха всю неделю не давал ему проходу, благо Князь неожиданно не прогуливал, пас, чтоб больше ни с кем, тащил при любой возможности в тихое место и там долбился в этот прекрасный, охуенный рот. Забываясь, тянул за волосы, гладил плечи. Они с Князем даже начали разговаривать, то есть Миха начал рассказывать ему про всякое и убеждал Князя больше читать, сам себе напоминая студента из "Ямы" Куприна. Князь лыбился, как всегда, а потом предложил подменить сданные с утра контрольные работы на всякую пошлятину. Неплохо нарисованную, кстати: набил руку в своей тетрадочке. Миха наконец заглянул туда мельком, увидел препода, трахающего собаку, и отвернулся: скучно.
Зато вечером стоял на стрëме, пока Князь менял одни листы на другие, с прекрасно подделанными подписями.
- Ты деньги рисовать не пробовал? - отдышавшись после побега, спросил Миха.
- Не, только документы. На самом деле в аттестате было восемнадцать двоек, - выдохнул Князь.
- Негодяй! - с пафосом воскликнул Миха, наскакивая на Князя. - Я призову вас к ответу, не будь я сэр Горшок!
- Защищайтесь, сэр Горшок! Я не настолько бесчестен, чтобы нападать на безоружного! - Князь отломил торчащую из грязного снежка сухую полынь.
Миха тоже вооружился, и они сперва фехтовали, потом дубасили друг друга, ломая хрупкие ветки. В итоге оба повалились в грязь, один на другого, лица оказались слишком близко, и он... выставил ладонь между лицами, встал, отряхнулся. Что он, пидор, с мужиком лизаться? Да и что только не бывало в этом рту.
Князь тоже встал и отряхнулся, не поворачиваясь, ушёл.
*
Когда он появился в шараге, сел не на старое место, которое сторожил Миха, а на предпоследнюю парту к Галке, сразу расцветшей от счастья.
Миха попытался согнать её на следующей перемене, Князь потребовал оставить девчонку в покое, и случилась быстрая - до прихода препода - драка. У Князя оказался хороший удар, и хоть Миха был здоровее, бились они на равных. Галка сияла. Вошедшая преподша разразилась визгом. Обоих хулиганов потащили к директору, а потом отправили чистить двор от снега.
- Ты чë, бля, устроил? - спросил Миха, запуская жалкий снежок в кидающего грязную кашу лопатой Князя.
- Чë надо, то и устроил. Подрочил об меня и хватит.
И вывалил Михе на голову полную лопату грязного, подтекающего водой снега пополам с листьями.
- Ты охуел, бля!
Они упали, снова разбрасывая едва собранную кучу, принялись валять и мутузить друг друга.
- Чë ты хотел, вообще? - шипел Миха. - Хуй сосать, а потом лизаться? Сколько их там было до меня? Тебе ж всë равно с кем!
- Мне? А ты ничего не попутал?
- Заждался, чтоб я выебал тебя? По-взрослому? Да? С этого бесишься? - Миха прижал Князя за плечи, навалился бëдрами, навис над лицом.
Князь оттолкнул его ногами, оседлал и напихал полный рот грязного снега.
- Да в рот ты ебал, чего я там хочу.
Миха аж снег выплюнуть забыл.
И внезапно вокруг стало слишком много народу, их растащили, кто-то обещал уведомить родителей, кто-то - занести в личное дело...
Миха ничего не успел сказать.
*
- Гаврил, а ты с нами вообще, или где? - выдернул его из размышлений Старый. - Земля вызывает Гаврилу, приëм! Сева сказал, что с нашим репертуаром на сцене делать нечего. Расти надо.
- Так мы и растëм!
- Медленно растëм, так до старости в зале просидим. Тексты, говорит, у вас говно. И фишки своей нету.
- А я чë, виноват? Вместе писали. Фишку ему... Бля, да откуда они берутся?
- Он сказал - оттуда, когда есть, что сказать. А мы всё - хотим делать, хотим делать. Из пальца высасываем. Типа никакой идеи за нами не стоит.
- Как не стоит? А анархия? - взвился Миха.
- Ну и покажи в наших песнях анархию.
Булькнув пару раз, Миха сдулся. Их песни худо-бедно тянули на пощёчину общественному вкусу, и только.
- Говорит, жизненного опыта у нас ноль. Что вот у тебя в жизни было?
- Ну... А историко-культурный?
Плюнуть и написать про несчастную любовь? А это чë, она была? Потрогал за плечи там, за шею, и то, потому что самому приятно было подержаться, а не приласкать хотел. Едва разглядел приоткрывшегося человека, и тут же оттолкнул, показав, что за нормального человека-то и не считает. Ну а если не считает, так что ж тогда больно и обидно, стыдно и совестно?
- Чë, кукуху свою проворонил? - спросил Шурка, прислушиваясь к печальной музыке, льющейся из-под рук Михи.
Поручик уже подыгрывал ритм осторожно, как в блюзе.
- Ну... не знаю, - Миха встряхнул головой. - Типа я в этих делах эгоист типа оказался.
- А рожу она нормально так тебе подрихтовала. Огонь тëлка. Познакомишь?
И Миха вдруг почувствовал, что Князя отдавать не намерен.
*
А что намерен? По-хорошему долг был платежом красен. Отдрочить ему в качестве ответной любезности? Стрëмно как-то. Краем глаза подмечая, что Князь себе дрочит, Миха чувствовал себя как-то странно, даже смущëнно, будто заглянул в чужую комнату по ошибке, наткнулся на что-то такое, и по-хорошему надо быстренько и незаметно убраться. И старался не смотреть. Отсосать? Как-то... ну... как-то без восторга. Этим же ссут. Целоваться с тем, кто сосал неизвестно кому, вызывало чувство брезгливости. А вот трахнуть он бы Князя трахнул. Мысль вызывала прямо... энтузиазм. Можно же так трахнуть, чтобы обоим понравилось?
Или попробовать для начала потрогать его там? Шерсть на ладонях не вырастет? Да не, ну, что он, пидор, что ли! Ему сосут, это одно, а он кому-то хотя бы дрочит - это другое.
Неделю он мучился, не мог читать, музыка сочинялась грустная или сумбурная, с лирики на авангард, а не панк.
Князя он избегал. Князь его тоже.
*
- Слышь, Князь! - Миха, решившись наконец, втолкнул его в туалетную кабинку и прижал к стене.
Прижал и схватил за яйца через джинсы. Зашарил вокруг ширинки, бесстыдно лапая большой ладонью.
- Это чë за новости? - лыба с лица Князя тут же пропала.
- А тебе не надо, чë?
- Ах вот оно что! Долго думал?
- Так это... - Миха расстегнул чужие джинсы и замер, собирая волю в кулак. Надо было дотронуться.
Князь фыркнул и заржал. Миха, сосредоточившись, сунул руку в трусы. Там было тепло и чуть влажно, руку щекотали волоски - русые, помнил Миха, - не такие жëсткие, как его собственная чëрная поросль. И член - тёплый такой, гладкий, вроде даже приятный. Миха сжал, провëл вверх и вниз, приноравливаясь. Это ж почти как себе, если не думать, что кому-то.
В какой-то момент его даже азарт разобрал. А что, если так? А если так? А сколько Князь продержится? Он смотрел Князю прямо в глаза, навалившись и двигая рукой всë быстрее. Когда по пальцам потекло липкое, поднял кисть и уставился на неё с недоумением, как пойманная кошка на краденый кружок колбасы.
Пока он приходил в себя и пытался понять собственные ощущения, Князь застегнулся и свалил. Мстительный, сука, оказался.
- Э, куда?
- На лекцию.
- Да чë ты там забыл?
Чëрт, даже руки опустились.
Он же только что был под руками, и тëплый, и мягкий, и жëсткий одновременно, так приятно было прижиматься, и гладить, и даже дрочить оказалось не так страшно, и Миха уже настроился на отсос от Князя, а тут! Что теперь, додрачивать себе измазанной чужим семенем рукой? Блядь! Он с трудом расстегнул штаны дрожащими от резко накрывшего возбуждения пальцами, обхватил напряжëнный ствол и закусил губу, чтобы не застонать в голос. Ну, блин!
Прислонился спиной к грязной стенке, читая пошлые надписи напротив, чтобы отдышаться от лютого удовольствия. Миха почувствовал себя грязным извращенцем. В туалете уже курили прогульщики, и он сполоснул руки в бачке, давно потерявшем крышку, чтобы не выползать в таком виде. Чëрт, надо было попробовать, как оно у Князя на вкус, прежде чем...
Жар снова накатил, в глазах потемнело, и Миха принялся снова ожесточённо дрочить.
Всё, он подцепил от Князя пидорство и изврат. Отец прочухает на раз и застрелит из наградного пистолета.
Он снова сунул руки в многострадальный бачок и смыл на всякий случай следы преступления.
Когда дошёл до кабинета, Князь сидел с Галкой, шептал ей что-то на ушко, и она краснела.
И нашим, и вашим, значит.
"Дурака побрякушка - для леди игрушка," - вспомнилось из "Леди Чаттерлей". Да, когда читаешь много и всё подряд, без разбора...
А если ты дурак и не читаешь ничего, из интересов одни потрахушки.
*
- Гаврил, что за хуйня? - спросил Шурка. - Что тебе эта тëлка так прикипела?
- Чë сразу тëлка?
- А чë нет-то? Опять без пиетету к ней полез?
Миха удручëнно помотал головой. Да, как-то так и можно описать ситуацию.
- Ты ж культурный человек, читаешь больше нас всех. Должен знать, что девушки романтику любят. Хотят думать, что ты не за этим делом... То есть не только за этим, ты меня понял. Что главное - душа.
- Да знаю я всё, что, не знаю я, по-твоему? Знаю я, но как-то оно всё... Вот не надо с этого начинать, а потом я виноват!
- Ну и дурак ты, - разлохматил его головушку ещё больше Шурка. - Ты что доказывать собираешься? Что она крайняя или что она тебе нужна? Что докажешь, с тем и будешь жить.
- Да не хочу я ничего, - отмахнулся Миха. - Сам не знаю, чего хочу.
- Комплимент ей скажи, про глаза там, ну или про ноги, хотя бы, - кинулся помочь Поручик. - Чем она тебя зацепила?
- Сосëт хорошо, - брякнул, отводя глаза, Миха. - Ноги как ноги, глаза как глаза, на месте всë, короче. Мозги только куриные.
- Да, Мих, раз с тобой связалась, точно куриные, - вздохнул Старый. - Но не всё потеряно. Она ж наверняка сама к тебе, ну, как бы поделикатней выразиться? Ты ж к девушкам подойти боишься, аж смотреть жалко. Поэтому давай, вспоминай, прямо по книжке. Что делают культурные люди, когда ухаживают за девушками?
- В музей водят, в театр. Мороженым кормят. Цветы дарят. Деньги, деньги и деньги. Опять у матери просить?
А Князь? Который не девушка, но чë-то такое надо. Друзья плохого не посоветуют. Сам-то он дальше гаражей с Князем ходить не собирался. А теперь уже и за гаражами становилось холодно, так что не дальше первого попавшегося подъезда.
Миха впервые задумался, куда можно выбраться с Князем. Надо его, конечно, образовывать, а то человек рядом пропадает.
- Театр для не...ё, наверно, сложно. Музей... Музеев нам и так выше крыши хватает. Может, что попроще? Кино там, или аттракционы?
- Так она из шараги твоей? - Поручик заржал. - Тогда понятно всё с мозгами. Веди в кино, там и пообжимаетесь заодно. На аттракционы - тоже гут, тëлки там визжат прикольно. Ну или так пошатайтесь, у нас кругом культура.
*
Он остановился у афиши с синими буквами, внимательно перечитал сперва, что идëт в кинотеатрах поближе, потом во всех остальных. Да, в общем, везде одно и то же, как обычно. Советская производственная драма (тоска зелёная), индийский фильм (тут Князь последние мозги растеряет) и мультики. Ну, мультики, наверно, самое то для Князя, его уровень. Пересчитал наличные и решил начать с парка. Его посетила гениальная мысль, что в это время аттракционы закрыты на зиму.
*
- Князь, эй, слышь? - выдернул его Миха после занятий и потащил за угол. - Пошли погуляем.
Князь задрал бровь.
- Ты просто человек-сюрприз. На свиданку зовëшь?
Ну точно, ничего, кроме перепиха, в голове.
- Ну... Не... Ну чего ты сразу, свиданки, хуянки. Поговорить надо.
- О чëм?
- Ну вообще надо, а то чë мы с тобой, вообще не разговариваем.
- Ну говори, - милостиво разрешил Князь.
Миха и заговорил. Про анархию. Про будущее. Пересказывал какие-то книжки - наверняка Князь их не читал, слушал, шёл покорно, как мышь за дудочкой.
В парке грязи было по колено - дорожки чистить никто не удосуживался. Миха мëрз в своей крутой кожанке. Князь, более продуманный, одетый по сезону, тоже всё равно мëрз. Тем не менее, они ходили по парку, меся грязь, мëрзли, и Миха разговаривал за двоих. А потом они вышли к аттракционам, которые летом были - просто атас, а сейчас, в несезон, представляли всего лишь груду стылого железа.
- Закрыто, - с напускной тоской произнëс Миха.
- Не ссы, - махнул рукой, указывая, Князь. - Комната страха работает. И комната смеха. И тир. Комната страха, правда, у них полное говно, я бы круче сделал, а в комнате смеха, как везде, зеркала кривые, и больше ничего, но я сходил бы.
- Чë ты там не видел?
- Тебя, - неожиданно ответил Князь. - Даже заплатить готов за такое зрелище.
И потащил Миху внутрь, в тепло.
- Да присядь ты! А теперь пригнись. Подвигайся! Чë ты больше помять боишься, брюки или рожу?
Брюки были больной темой, после той прилетевшей лопаты с грязью Михе сильно нагорело. Его школьная форма повидала некоторое дерьмо, но брюки и рубашка были уже взрослые, дорогие, на этом настоял отец. Действительно, лопнут ещё штаны на жопе...
Однако кривляться и дурачиться с Князем оказалось даже круче, чем с Шуркой и Саньком, тот, по ходу, знал секреты зеркал и понимал, как выжать из них максимум. Миха смеялся радостно и открыто.
- Смотри-ка, что мы умеем, - Князь улыбался.
И Миха улыбался тоже, и они стояли такие два придурка со смешными рожами - во природа постаралась, когда лепила! И до него медленно дошло, что зеркало уже не кривое.
- А я уж заебался, что ты на серьёзных щах.
Миха хлопнул его по плечу.
- Спорим, я тебя в тире сделаю!
Отец учил его стрелять, и хотя до отцовых стандартов он не дотягивал, но кое-что мог. Князю про это знать было не обязательно.
Они выгребли из карманов всю мелочь и честно поделили пульки пополам.
- Ты из настоящего оружия стрелял когда-нибудь? - не удержался и насмешливо спросил Миха.
- Ну, - целясь, ответил Князь. - В деревне, да. На охоту пару раз брали.
Мельница, в которую он попал, завертелась.
Михе этот ответ совсем не понравился.
- Ты животных убивал? - прямо спросил он, опуская ружьё.
- Да, - без улыбки ответил Князь. - С перепугу, чудом. Кабана. Думаешь, лучше бы он меня?
Миха отвернулся и сбил пять банок подряд, почти не целясь.
- Круто. А ты всю жизнь по мишеням стрелять собирался?
- Я в армию хотел, - сознался Миха. - Или в милицию, на худой конец. Но нигде такой олух не нужен.
Князь фыркнул.
- Там другие олухи нужны. Думаешь, по людям легче?
- Животные лучше.
- Согласен.
С переменным успехом они просадили все пульки и снова выползли на холод.
- А чë, это правда, про кабана? - спросил Миха.
- Ну да. У меня и клык от него остался.
Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но Миха переспросил:
- Клык?
- Ну не яйца же!
- Блин, всё у тебя на яйца сворачивает! Что рядом с тобой девчонки забыли?
- А ты рядом со мной что забыл? - Князь шмыгнул носом.
- Не знаю, - сознался Миха. - Рожа у тебя того, красивая, а ещё что?
- А ещё я в неё...
- Что?
- Сам знаешь, что.
- Тьфу на тебя.
- Ну так я пошëл.
- Не, постой, тема есть одна. Я знаю, где тут погреться можно.
Вообще на точке в это время должно было быть свободно.
- У сэра Горшка есть воздушный замок?
- Вроде того. Мы с пацанами делаем музыку. Панк-рок, сечëшь?
Тут уж Миху было не заткнуть, даже слова не вставить. Они шли, потом ехали, потом опять шли, Миха рассказывал и рассказывал, кажется, загрузив Князя по полной. Тот слушал и только глазами хлопал.
- Новенький у вас, что ли? - спросила вахтëрша.
- Ага, ага, - хватая ключ и подпихивая Князя в спину, покивал Миха.
Князь глазел по сторонам, пока они шли переходами и лестницами до Конторовской каморки наверху башни.
- Гляди ж ты, и правда замок. А это инструменты ваши? - Князь протянул руку к барабанам.
- Не трогай. Вон твой инструмент, - кивнул Миха на продавленный диванчик. Потом понял, что вышло как-то двусмысленно. - Ты посиди, я чай сделаю.
Князь послушно сел, сунул замëрзшие руки под мышки. Топили в ДК не то, чтобы сильно, но всё же было теплее, чем на улице.
- На вот, - Миха поставил две кружки на ящик, накрытый фанеркой. - Грейся.
- Не любишь, когда холодными руками? - усмехнулся Князь.
То ли съехал на любимую тему, то ли строил догадки, зачем его сюда притащили. Михе снова стало стыдно.
- Играть неудобно, когда руки холодные, пальцы плохо гнутся. Пианисты, знаешь, вообще, перед важным исполнением в варежках иногда сидят. Муся говорила, они перед зачëтом... - он схватил гитару, плюхнулся рядом с Князем и заиграл первое, что в голову пришло. - Вот, это наше!
- Ничë так, - похвалил этот ценитель. - А у вас только музыка?
- А тебе обязательно со словами надо? Музыке не всегда слова нужны, она сама как язык без слов, звуки были раньше! - обиделся Миха. - Можно и не музыку, а прямо из одних разных звуков! Композицию! Но у нас и со словами есть! Вот!
Он выложил перед Князем, кажется, весь репертуар "Конторы". Тот сидел, периодически задирая бровь и усмехаясь в совсем не смешных, драматичных местах.
Потом на Михино безмолвное " ну как?" ответил:
- Музыка нравится, а тексты говно. Если такие, правда, лучше без них.
Миха хотел сказать что-то вроде "слишком сложно для тебя" и ввернуть про попсу или яйца, но неожиданно для самого себя сдержался: у него были на Князя планы. Он даже вытащил из-за дивана початую бутылку водки, открыл и сунул Князю. Отставил гитару. Положил ему руку на коленку.
- Я б тоже так хотел, - кивнул Князь на торчащий гриф. - Но сложно как-то.
- Да нифига, - заявил Миха, а потом подумал. - Да, тебе, наверно, сложновато.
И двинул руку выше по бедру. Другой перехватил бутылку и сам хлебнул для храбрости.
Их бросило друг к другу. Миха целовался отчаянно, думая про себя, что водка дезинфицирует же, правда? Он навалился на Князя, прижимая его к хлипкому диванчику, короткому, на две сидушки. Было жутко неудобно, руки шарили по телу, Миха проклинал зиму и все эти слои капустные из тёплых вещей. Под одеждой Князь был горячим и таким приятным, что Миха аж застонал от удовольствия.
Князь тоже времени не терял, расправился, как смог, с тяжёлой пряжкой ремня и сунул руку в пах, в самый жар, и Миха толкнулся ему в руку.
Это было почти как дрочить самому себе, но совсем по-другому. Другой человек, который трогал его, нескладного и бестолкового Миху, и позволял трогать себя, и, кажется, от обеих этих вещей получал заметное удовольствие. Это казалось Михе намного интимнее, чем отсос за гаражами. Он выпустил член, на пробу огладил задницу - та была гладкой, упругой, так славно ложилась в ладонь. Пальцы прошлись между ягодиц. Потом, когда Миха снова положил руку на пах и перекатил в ладони яйца, провëл пальцем по шовчику, до сжимающейся дырочки.
- Мих, там мыть, наверно, сначала надо.
Рука отдëрнулась.
- Так ты давай, в следующий раз, того-этого, - смущëнно выдохнул он куда-то в шею.
Дальше они не разговаривали, упëрлись лбами друг другу в плечи и надрачивали, ускоряясь, тяжело дыша.
- Блядь, - выдохнул Князь, когда понял, что весь залит своей и чужой спермой, а Миха, не сообразив, шлëпнулся на это всё сверху.
До Михи допëрло, он заржал, дрыгнул ногой и своротил гитару. Вскочил, споткнулся об водку, едва поймал пролившуюся бутылку.
Эту водку они потом допивали со смехом, кое-как оттираясь Михиным носовым платком. Спасибо заботливой Мусе. Так-то этажом ниже был туалет, но не переться же туда в таком виде.
Потом он проводил Князя до трамвайной остановки, сам побежал на свой номер.
Стихи, значит, говно у нас, думал он, трясясь в холодном, хоть и забитом возвращающимся с работы народом, вагоне. Ишь, знаток нашëлся.
*
Миха даже согласился на безнадëжное дело - учить играть на гитаре этого олуха. Ну, раз уж они всё равно притаскивались на точку, можно было полчасика потратить. Учитель из Михи неожиданно оказался хороший, и пусть он периодически срывался и психовал, через месяц Князь кое-как выжимал из гитары простые аккорды. Даже пытался сложить их в знакомые песни.
- Так чë там со стихами? - неожиданно спросил Миха Князя, ковырявшегося кое-как в струнах.
Встречи их на точке, по-тихому от пацанов, сделались постоянными.
Учить оказалось труднее, чем он предполагал. Не кидаться играть самому, как надо, в который раз. Слушать это несчастное дëрганье, переставлять чужие пальцы. Хотя в том, чтобы сидеть рядом, дыша в покрываюшуюся мурашками шею, накрывать руки своими, была особая прелесть.
- Ну... - Князь вдруг полез в сумку, выудил из тетрадки листок с аккуратно переписанными стихами. Почерк был явно Князевский, ровный, без выкрутасов. Ну он и сам такой, Миха и статью про графологию в "Науке и религии" проглотил, теперь подходил к почеркам со знанием дела.
- Чë, без ошибок с листа перекатать не мог? - спросил он. - Где взял?
Князь, по ходу, слишком занятый жалкими попытками выжать что-то из гитары, промычал что-то невнятное.
- Где-где?
- В Вологде, - с ударением на последний слог. - Моя любимая песня, кстати.
Вот он, уровень понимания музыки.
- Где же моя темноглазая, где? - и подмигнул Михе.
- Да хватит уже.
- В песеннике списал, у сестры в деревне.
- А она?
- Тоже у кого-то, в пионерлагере.
- А, не новые, значит, - Миха с сожалением вернул листок. - Так вообще тема, да, по делу всё, без зауми, прям как в басне, с моралью. Но нам своё надо.
Он ещё долго распинался о своём пути, музыке, идеалах, а Князь упорно сражался с гитарой, периодически дуя на пальцы.
Это было ещё ничего, если он, задумавшись, совал их в рот, повторялось то же, с чего начинались все их уроки.
*
Случай представился ближе к Новому Году. Миха с семьёй должен был идти в гости, но соврал, что у него жутко ответственная контрольная и к нему придёт заниматься однокурсник. Муся очень удивилась, когда Миха притащился после училища действительно с однокурсником, сказала:
- Мальчики, вы уж сами, - и побежала дальше собираться.
В комнате возился Лëша, и Миха решил, что нечего Князю пялиться на его полуголого младшего брата. Покормил и потащил в зал, для вида разложил даже какие-то учебники. Князь взял один с умным видом, встал возле стенки и принялся читать надписи на видеокассетах, смешно склонив голову вбок. Кассеты были настолько же случайны и беспорядочны, насколько и скопившиеся за годы болтанья по стране книги в домашней библиотеке. Такая же каша, если честно, царила в голове у Михи, где Бонивур соседствовал с Мопассаном.
- "Гремлины" - как вообще, норм? - спросил Князь, вытаскивая надписанную от руки кассету.
- Потом дам, поставь пока, чтоб отец не заметил, - попросил Миха.
- Да у меня видака нету.
- Ну... Потом, если время останется...
Если время останется, он Князю нормальную музыку лучше поставит, а не третьесортный ужастик.
- Миш, мы побежали, - Муся чмокнула сына в нос, недовольный задержкой отец уже стоял в дверях.
- Угу...
Выждав минут двадцать - чтоб уж точно не вернулись - Миха прервал лекцию о падении Римской империи и поманил Князя за собой.
- Полотенце вот, короче. Ну, мыло, знаешь... - что ещё сказать, он не представлял, кровь прилила к лицу и не только, язык не слушался. Он и так уже весь извëлся.
Князь, как показалось, бесконечно долго проторчал в туалете и ванной, потом выполз распаренный, в одном полотенце и с тюбиком детского крема в руке. Миха, маявшийся в коридоре, сграбастал его и потащил, на ходу срывая полотенце. Сам-то он так и не разделся, просто метался по квартире и кусал ребро ладони.
Миха затащил Князя на свою кровать - идеально заправленная Лëшина глядела укоризненно, разбирать постель днём было серьёзным нарушением. Наконец рассмотрел его целиком - раньше видел максимум переодевающимся на физру и старался не палиться.
Князь лежал, улыбался своей дурацкой улыбкой, но как-то нервно. Надо было что-то сказать, наверно, а не пыхтеть, как паровоз?
- Ты, это, в общем...
- Узнаю автора ваших неебических текстов.
- Да пошёл ты, - Миха уселся на него верхом, положил руки на плечи. Это он уже проходил осенью, плечи, шею. Бëдра, живот - да, знал, открывавшиеся в коконе одежды. Задницу и грудь - только наощупь, пробираясь рукой. Теперь он осваивал всё заново, сопоставляя вид и ощущение. Князь млел и расслаблялся под его руками. Пересев ему на щиколотки, уперевшись руками в приятно круглые коленки, Миха рассмотрел теперь вблизи ровный аккуратный член. Тот лежал, чуть отклонившись вбок, подрагивал, и с головки тянулась тонкая ниточка влаги.
- Князь, а, Князь, - ткнул его Миха в бедро. - А как оно вообще делается?
- А я знаю? - расслабленно ответил тот.
- Но ты же? Ты же раньше? С другими?
- С какими другими? - не понял Князь, нахмурился, приподнялся.
- Ну... Не знаю... И знать не хочу, понимаешь, где ты так сосать научился.
Князь сел.
- А ну-ка повтори, что сказал.
- Ну мне плевать, с кем ты что и как, главное, что ты здесь сейчас, - затарахтел Миха, давя ему на плечи. - Ну давай, они ж там не до завтра проторчат, в гостях.
- Знаешь, я, наверно, пойду, - Князь, наоборот, попытался стряхнуть его с себя, выпростать ноги. - Не заставляй меня применять силу.
- Куда ты собрался, динамщик, - прижимая его к кровати, прошипел Миха.
Они завозились на кровати.
- После таких сомнительных комплиментов говорить парню, что он у тебя первый, как-то нелепо, не думал?
- Как первый? - Миха чуть не выпустил его, но потом прижал сильнее. - А чë ты так быстро согласился?
- По приколу.
Миха вдруг понял, что хрен он сбежит раньше времени, одежда в ванной осталась.
- По приколу?
- Ну, из любопытства ещё. Мне никто раньше не предлагал. Ну и ты ничего так показался. Смешной такой, нелепый, но что-то в тебе было. Музыку твою, наверно, почувствовал, - он помолчал, пытаясь отдышаться. Кажется, возня их обоих только больше раззадорила. - Ещё уверен был, что ты не распиздишь. С чего ты вообще взял, что я пидор и давалка?
- Ну, Евграфыч тогда сказал, - озадаченно пробормотал, покопавшись в себе, Миха. - А ты что, вообще никогда? Потому что мне, знаешь, на самом деле не всё равно... Это я так хотел, чтоб тебя не обидеть.
Князь фыркнул. Помолчал.
- Ну, девчонка была одна, старше меня, в деревне. Остальные скромные очень. А ты?
- Я тоже... Того, скромный, - сознался Миха. - Девчонку о таком попросить бы постеснялся.
- Дурачок, - улыбнулся Князь. - За что ты на мою голову такой честный... Раздевайся, родаки правда не до утра гулять будут.
И Миха поцеловал его, долго не отрываясь, и только потом вскочил, чтобы спешно, путаясь, стащить с себя одежду. Он лëг на Князя, развëл ему ноги коленями и попытался пристроиться, но вспомнил про брошенный где-то впопыхах крем. Они перетряхнули всю постель, чтобы найти чëртов тюбик, Миха лëг к Князю вполоборота и наконец запустил смазанные пальцы куда давно хотел. Пощупал там, и ткнул куда-то, что Князя аж подкинуло. Сердца у обоих колотились, в ушах гремело от крови, и Миха едва расслышал:
- Давай уже!
То ли волшебное место сработало, то ли Князь просто устал бояться.
Миха опять лёг сверху, медленно вошёл в него целиком и замер.
- Давай!
- Погоди, я так кончу сразу.
Миха двинулся несколько раз на пробу, но понял, что слишком быстро подходит к краю, чересчур много было сразу ощущений - от горячего крепкого тела, от сжимающих тесных стенок. Снова слышать от Князя обидное "скорострел" не хотелось.
- Погоди, давай по-другому.
Он вышел, поставил Князя в коленно-локтевую, вошёл и одновременно обхватил его член.
Миха быстро разогнался и вколачивался изо всей силы, двигая рукой. Князь стонал и подмахивал. На особенно сильном толчке Князь растянулся на кровати, Миха толкнулся глубже, ещё глубже, придавливая его собой, и кончил. Князь накрыл его слабеющую руку своей, сделал ещё несколько резких движений и кончил тоже, так сладко сжимая Миху внутри.
Они оба отрубились, а когда Миха открыл глаза, за окном уже было совсем темно.
- Блядь! Полдесятого уже! Вот это мы даванули на массу! - он заметался по комнате, периодически толкая сонного Князя в плечо. - Слышь, прибраться пора и мотать!
- Блядь! Из жопы течёт! Я в душ, - Князь бросил его один на один с бардаком (и стояком - не надо было пялиться на его голую задницу), вернулся уже одетый. - Ты давай тоже, отмойся. Холодненькой.
И как теперь дождаться следующего раза?
*
Миха как раз пытался расставить пальцы Князя на грифе, решив попробовать что-то посложнее, когда ввалился Старый, а за ним осторожно, оглядывая комнату, вошла девушка.
- А вот тут мы... Здорово, Мих! Стоп, а ты кто такой?
- Князь, - тот встал и протянул руку.
- Очень приятно, царь. Мих, что такое?
- Это мой однокурсник, на гитаре учу играть.
- Ну что ж, учись, может, на басу меня заменишь.
- Это не скоро ещё, - не давая Князю открыть рта, предупредил Миха. - И вообще, он рожей для панк-рока не вышел, мы ж не "Массовый лай".
- А может, ты стихи пишешь? - с надеждой спросил Шурка. - Так-то загримировать можно.
- Да какие там стихи, - махнул Миха, опередив снова открывшего было рот Князя. - У него что стихи, что рисунки - одни жопы да яйца.
- А разговаривать он вообще умеет?
Князь покосился на Миху и промолчал.
- Ладно, басисту это не обязательно, - махнул рукой Старый, давно мечтавший передать кому-то бас и выйти на сцену с гитарой.
- Шур, притормози. Я его не для этого...
Шурка притормозил. Прищурился, посмотрел на Князя, потом на Миху.
- А ну пошли на пару слов, - он вытащил Миху на лестницу. - Гаврил, а что вообще такое? Привёл бы его сразу на репу, представил нормально. Не для этого - это для чего тогда вообще, вот так...
- А сам ты что? Тоже не на репу!
- Миха, блядь, что? Я... Ты... Это и есть твоя ночная кукуха? Кукун?
Миха, так бездарно спалившийся, стоял, весь малиновый. Что теперь, дружба врозь?
Но Старый вроде не морщился брезгливо, и Миха затараторил:
- Ну. Куда ему на сцену! Какие стихи! Он тупой как пробка, открыть рот попросишь - поймёт неправильно.
- Ну не знаю, Гаврил, не знаю... Вдруг чë получится... Хотя... Любовь такая штука, разосрëтесь ещё с ним перед концертом...
- Каким концертом? - жадно спросил Миха. - Есть что-то?
- Откуда? У нас фишка своя появилась?
- Откуда?
Они вернулись на точку, где Князь втирал что-то Шуркиной девушке, а та хлопала глазами и смеялась.
- Да быть не может!
- Не, реально, хочешь, шрам покажу? Даже потрогать дам!
- Э, э! - влез Миха. - Какой такой шрам?
- Он говорит... говорит... - захлëбываясь смехом, попыталась объяснить девушка, - что у них в деревне, в пруду, русалка, обещала ему... ему... а потом чуть не отгрызла, на бедре шрам...
Миха глянул на Балу с видом "я же говорил".
- Нет там никакого шрама, - буркнул сердито. - Чë вы всё? Чë я опять не так?
*
На лекциях теперь они сидели вместе, слипаясь боками, как два подтаявших пельменя, и сами не замечали этого.
На одной из пар в кабинет вошла Алевтина Фёдоровна, маленькая, сухая старушка, с неясной должностью на подхвате у завуча.
- Аскольд Евграфович, - обратилась она к преподавателю надтреснутым голосом, - вы просили выбрать работы для выставки среди зачëтных.
При слове "зачëтных" Миха заржал и толкнул Князя. Тот неожиданно приложил палец к губам.
- Вы не считаете, что это несколько смело? Всё-таки выставка планируется в детской музыкальной школе, - она сделала ударение на "детской". - А работы все как на подбор... С юмором, безусловно, но несколько... односторонним.
Она на удачу потянула один лист из папки, не удержала остальные, и они разлетелись на пятачке возле доски. Ближайшие ученики бросились их поднимать, зашлись хохотом и принялись, оборачиваясь, показывать их классу.
- Князев, вам не кажется, что вы ещё не доросли до персональной выставки? - не меняясь в лице, спросил Евграфыч.
- А что? Я готов, - отпираться было бессмысленно.
- Будьте добры, верните настоящие работы, если хотите и далее продолжить обучение, а это я буду вынужден сдать в макулатуру. Вы же безусловно обладаете талантом, Князев, зачем разбазаривать его на такие вещи?
- Да что вы... Да что вы вообще понимаете?! - неожиданно заорал Князь, растолкал всех и вылетел из класса.
*
В этот раз Михе пришлось лезть на кафедру одному. Конечно, он знал, где спрятаны настоящие работы: прямо там же, среди прошлогодних.
Теперь Князевские художества украшали стены репточки.
- Гарилы тоже любят красоту. А Гаврилы? - поддел Миху Шурка.
- Ну ты это петь хотел? Пой, - махнул рукой Миха. - Одну-красоту. А ещё гнал на нас!
- Тем не менее мы видим одно и то же? Ты это спëр и притащил сюда. Значит, заценил. Может, приведëшь его на репу по-нормальному?
- Нахуя? - насторожился Миха.
- Ну познакомимся поближе, - пожал плечами Старый. - Может, будет от него какой-то толк.
- Шурк, - подозрительность на лице Михи усилилась. - Ты чего там себе надумал, поближе он! Князь не такой, он не из этих, ну, которые... Которые всем, понял, да?
- Дурак ты, Миха, - ткнул его в лоб Шурка. - Нахуй твой Князь никому кроме тебя не всрался. В этом плане. Сам не пались сильно только. Мы с Поручиком поймëм, а остальные вряд ли.
- Нахуй иди, а? - он пихнул Шурку в живот.
*
Он даже позвонил Князю сам, когда тот три дня не объявлялся в шараге. Выпросил у старосты телефон, сказал, что за друга переживает.
- Хорош друг, полгода почти прошло, а телефонами не обменялись, - поворчала та, но номер дала.
И правда - как-то не надо было, просто после занятий шли куда-то.
- А можно Кн... Кхм... Андрея?
Имя на языке ощущалось чужим.
- Андрюша не может сейчас говорить, - быстро и тихо ответила женщина, скорее всего, мать Князя. - Он заболел.
Миха вдруг понял, что нестерпимо хочет увидеть Князя, лыбу его дурацкую.
- А можно его навестить? - осмелился он. - Вы только адрес скажите.
- А вы кто?
- Друг его из училища. Миха... ил.
- Вы Миша? - голос стал ласковее. - Приходите, конечно. Адрес...
Тащиться пришлось аж в Купчино. Жил Князь не шикарно, нашëлся он в восьмиметровой комнатке малогабаритной двушки, носом в закрытую ковром стенку.
- Спит? - тихонько спросил Миха.
- Переживает, - так же тихо ответила Князева мама. - Что-то случилось у него. Опять всё со стен посрывал.
Миха оглядел комнату, как будто пытаясь разглядеть на стенах то, что с них посрывали. Никогда не думал, что Князь, с его вечной лыбой, способен на переживания.
Князь как раз услышал их, повернулся и сел.
- Чë тебя принесло?
- Андрюш! - всплеснула руками мама.
- На репу тебя хотел позвать. И ещё... эт самое... Выставка у нас на точке. Персональная, понимаешь, да?
Князь медленно улыбнулся.
- Ну вы тут посидите, а у меня суп на плите...
- Выкладывай, что ты там посрывал.
- Нахуя тебе? - он опять посмурнел, закутался в одеяло, стянув его с кровати.
- Ну, может, тоже на выставку.
- Ты не поймëшь.
- Чë я не пойму? - Миха приметил закатившийся под стол смятый лист, подобрал, развернул и присвистнул. - А чë ты мне раньше не показывал?
- Потому и не показывал. Жопа - это понятно и смешно, а это...
- Это охуеть круто, - потрясая листом, заявил Миха. Край был неровный - явно не на стенке такое висело. - А ещё есть? Ох, бля, тут стихи у тебя... Вот только не пизди мне тут, что это всё у сеструхи срисовал. У тебя книжка такая была, "Парнас дыбом"? Авторский стиль, это ж! В тот раз длинное было и не про яйца, так я не допёр сразу, понимаешь, да? А теперь допёр, ну!
- У тебя как вообще, все дома? - осторожно спросил Князь. - Мать меня к психиатру водила, - кивнул в сторону собранных Михой пожëванных листков. - В садике ещё справку попросили, ну и потом. На всякий случай. Каждый раз - "Как ты с этим живёшь на стенках, самому не страшно?" Это, блядь, ещё то, что на стенку повесить можно. "Как тебе такое в голову приходит? А ты здоров вообще? А он у вас точно ничего не принимает? А чë это он рисует день и ночь, а на экзамене обосрался?" Я без этого жить не могу, а тебе нахуй надо? Забей, короче, хуй, и не лезь в это.
Миха сел рядом с Князем на кровать, уткнулся лбом в лоб.
- Что за экзамен?
- В художку. Им, знаешь, другое надо. Художник-хуëжник.
- Ты их не слушай, вообще. Ты меня слушай.
- Тебя послушать, так на мне клейма ставить негде.
- Так ты не слушай... То есть слушай, но не это... Я ведь уже не... Ну ты понял, короче... Где ты их... - Миха наклонился, заглянул под кровать, обнаружил там ещë кучу скомканных бумажек и ринулся на них коршуном.
- Брось! Да брось же! Дал сюда быстро! - зашипел Князь, пытаясь выхватить листки.
Миха по привычке поднял руки - с его ростом и длинными конечностями мало кто мог тягаться - но Андрей с кровати доставал, пришлось сделать шаг назад. Князь не удержался, полетел вперёд, сшибая Миху, они попадали на пол, своротив стул.
- Мальчики!
- Нормально всё, - потирая локоть, Князь хмуро посмотрел на прибежавшую маму.
Миха, пользуясь заминкой, разгладил несколько листов.
- И вот это ты от меня прятал?
Князь захохотал, и смех у него был нифига не весёлый, надрывный, истерический какой-то.
- Да ты издеваешься. Ты хочешь вот это петь? Со сцены? Чтобы вот это - по радио, по телеку? Как, ты представляешь, это будет?
- Это будет заебись.
- Да кто ты... Да что ты... Да все... - Князь замахал руками. - Да все в один голос вопят, что это бред поехавшего маньяка!
- Все в один голос... во-пят! - напел Миха. - Что-то в этом есть, понимаешь, да? Может, я в тебе тоже музыку увидел.
- Дырку ты во мне увидел свободную, - огрызнулся Князь. - Не подлизывайся теперь.
- Ну хочешь, к пацанам пойдём, на репу, по-нормальному. Старого ты уже знаешь, с Поручиком познакомлю. Замёрз, чë так трясëт тебя? Ты не сиди на полу в одних трусах. Пошли в кровать.
- Мать дома, - заматываясь в одеяло, буркнул Князь. - Ща, погоди. Я на самом деле... А, ладно, тебе и этого пока хватит.
Нелепо сложившись, Миха выгреб из-под кровати оставшиеся бумажки, разгладил и залюбовался. Перед ним были не только сорванные со стен картинки, но и листы располовиненной по шву тетрадки.
- Ты там, это, пожри чего-нибудь, и поедем, нормально успеем. Я почитаю пока.
- Да делай уже, что хочешь.
Миха прифигел, когда Князь прямо в одеяле потопал на кухню, а потом притащил в комнату две тарелки котлет с макаронами. Его бы дома за такое просто убили.
- Стопэ, это я, что ли? - он развернул листок к Князю. Там был целый комикс.
- А ты думал, я только про преподов пишу?
Но, судя по листкам, Миха вдохновлял его куда больше всех преподов, вместе взятых. Ощущать себя музой было как-то... непонятно, но приятно. И ужасно не терпелось поделиться всем этим с Поручиком и Старым. Кажется, они нашли свою фишку.
Миха, не замечая, глотал еду, но ещë быстрее - тексты и рисунки.
- Это же... Это же вообще... А ещë есть?
- Ещë котлет? - издевательски задрал бровь Князь.
- Да ну тебя!
- К чаю чего-то?
- Ты обиделся? Обиделся, да? За тот раз?
- Да. Обиделся, - неожиданно посерьëзнев, ответил Князь. - И за тот, и за позатот, и за позапозатот, и за позапозапоза...
Миха просто обтëр губы от котлет и поцеловал его, притягивая к себе за одеяло.
*
- Ну вот. Это Князь. Старый, ты просил, чтоб на репу, и я... вот... - хмуро глядя на друзей и подпихивая вперëд Андрея, пробурчал Миха.
- А, кукун, здорово, крестник, - засмеялся Шурка. - Ну что, на бас?
- Или сразу микрофон дадим? Чем ты лучше работаешь, ручками или ротиком? - выдал из-за барабанов Поручик.
Князь дëрнулся, но Миха его удержал.
- Чë? Чë-чë? Офигеть, - опуская палочки, пробормотал Саня.
- Да бля! Головой он работает... Ща такое покажу, зашатаетесь! Князя не обижайте мне, любите его, как меня!
-Слава богу, не как ты его, - протягивая руки к листкам, усмехнулся Старый. - Ну, что там, показывай скорее!
Пэйринг и персонажи: Михаил Горшенёв/Андрей Князев
Жанры: Драма, Юмор
Предупреждения: Драки, Нецензурная лексика
Описание:
По заявке werid ass shit fest I. 1674
Миша трахает Андрея, но стесняется и считает его тупым, а потому в группу не приводит.
Примечания:
Название - отсылка к одному из рисунков Князя.
А так к реальным людям отношееия не имеет.
читать дальше
- У этого человека, - сказал Евграфыч, отнимая тетрадь, - в аттестате двенадцать двоек. Он обязан быть либо идиотом, либо гением. Но вам, Князев, с вашей внешностью, гением быть не обязательно.
Миха заржал громче всех. Князь чуть не со слезами проводил свою тетрадочку. Что там может быть такого ценного? Сиськи-письки?
"С таким лицом, с таким лицом..."- крутилось периодически у Михи в голове, когда он разглядывал золотящуюся щетинку на макушке и просвечивающиеся розовым уши-лопухи. - "Слишком смазливый для настоящего пацана. Из этих, небось."
Да стопудово. Нормальные пацаны, видимо, тоже догадываются, поэтому никто с ним не садится, кроме девчонок, и вообще он в основном окружëн стайкой всё тех же девчонок. Подружек. Они ему в рот заглядывают. Есть о чëм потрындеть, видимо. О своём, о женском. А Миха бы ему в рот не заглядывал, он бы ему в рот вдул, накрыла неожиданная мысль, а за ней волна жара и стояк.
Точно из этих, преследовала его мысль каждый раз при виде Князя. Губы вон какие. Волосы отросли - сразу покрасил. То, что Шурка крашеный ходит, это другое.
Красивый и тупой, как пробка. Вечно с лыбой, может помериться с Михой по славе придурка и долбоëба. Прогуливает, наверно, больше всех. Отвечает невпопад - половину чудом посещённых занятий в своей тетрадке торчит. Пару листов оттуда гуляли-таки по классу. Ну да, сиськи-письки, как Миха и предполагал. Ржака, конечно, но все темы ниже пояса.
Он же хочет, опять осенило Миху. То-то все мысли об одном. Им же всё равно, с кем, им бы лишь бы... сами лезут...
*
Пару дней спустя он позвал Князя перетереть в пустой класс, запер дверь на швабру и без лишних предисловий спросил:
- Слышь, Князь, отсосëшь?
Князь полыбился привычно, полупал кукольными голубыми глазами, и вдруг - на короткий миг - как будто подобрался весь, обежал Миху с ног до головы цепким взглядом, вгляделся в лицо, в глаза... И снова сама наивность и невинность. Померещится же такое.
- Чë вдруг? - спросил.
Миха стоял, оторопев. Такой вариант он не рассматривал, Князь же из этих, так что ни в морду не даст, ни растреплет? Вся кровь уже прилила к члену, поэтому изо рта вылетело:
- Тебе ж хочется, всё равно с кем.
Князь залился хохотом, тыкая пальцем в совсем сконфузившегося, красного Миху.
- Это мне-то? Ну-ну...
Во дурак, само же в руки плывёт. А этот ржëт. Эх, если бы Миха набрался бесстыдства предложить такое девушке... Они ж такие... Нежные, ранимые, а тут такая проза жизни. Но этот-то, кочевряжится ещё, небось, цену набивает.
- Так ты отсосëшь или нет? В другой раз предлагать не стану.
- Это прямо что-то новенькое, - продолжил хихикать Князь. - Не станет он...
Миха решил плюнуть на всë. Придëтся признаться себе, что отец прав, что он неудачник. Другим, небось, этот уже... Миха попытался отодвинуть Князя на пути к дверям плечом, но тот на удивление не отодвинулся, а сам толкнул Миху и усадил на ближайшую парту.
- А чë, давай. По приколу.
И положил руку Михе на ширинку.
Тот, в своëм воображении уже употребивший Князя во всех позах, неожиданно испугался и замер. Чужие руки расстегнули молнию, забрались в трусы, высвобождая член, кажется, встающий ещё крепче от каждого прикосновения. А Миха мог только сидеть, замерев и вцепившись в чëртову парту.
Князь хмыкнул одобрительно и озадаченно посмотрел на член. Погладил, взвесил в ладони. Изучающе так. Михе захотелось заорать: "Да сделай уже что-нибудь, а то я взорвусь!"
Князь встал перед ним на колени, приоткрыл рот и осторожно коснулся языком головки. Вычертил замысловатые фигуры, тоже как будто бы исследуя, пробуя на вкус. Ткнулся кончиком в уретру, потом открыл рот чуть шире и погрузил головку во влажное тепло. Миха вжался в парту. Его накрыли одновременно паника и желание. Убежать - или резко толкнуться вперëд, погрузиться в этот рот без остатка.
Князь делал это медленно и осторожно, постепенно надеваясь на член ртом, пока тот куда-то не упёрся. Весь не вошëл - Миха сам знал, что у него много. Князь обхватил ствол внизу рукой - как будто ставя ограничитель. Рука у него была не намного меньше Михиной, хватка крепкая. Он посмотрел вверх не такими уже бессмысленными, бесстыжими уже глазами, подмигнул, мол, ну, теперь держись. Сделал пару движений головой, приноравливаясь, а потом... Он сразу и лизал головку, и сосал, сжав губы, и двигал головой, и рукой, и Миху просто снесло за несколько движений. Он очухивался, перед глазами потихоньку светлело, а Князь, которому он только что, кажется, спустил без предупреждения в рот, опять лыбился:
- Ну ты быстрый! Я так и думал, что болт у тебя сувенирный - большой, но бесполезный.
Миха в тот раз сбежал, едва застегнув штаны. Два дня он шарахался от Князя, который, в общем-то, и не набивался к нему. Жужжал со своими девчонками, да и парни его не чурались, как вдруг заметил Миха. Хлопали по плечу, один позвал куда-то. Миху жаром окатило: и правда, со всеми подряд! А ему казалось, что то, что между ними произошло... что теперь они будут как-то... Что, как?
*
В следующий раз он просто схватил Князя посреди разговора с компанией девчонок и ребят, тащил и тащил его куда-то, пока место не показалось, наконец, подходящим. Грязный пятачок за гаражами, заваленный мокрыми листьями.
- Давай.
Толкнул его коленями на эти самые листья.
Князь засмеялся - точно дурачок.
- Только в этот раз не спеши, скорострел.
Он действовал более уверенно, не выдавал все умения сразу. Пробовал так и этак, смаковал, и - Миха заметил, потому что так не отключился в этот раз, - достал свой. Начал дрочить, не стесняясь нормальной такой разницы с Михой. Член у него оказался самый что ни на есть обыкновенный, средний и без особенностей, что не мешало бесстыдно наяривать.
- Ты чë на меня дрочишь? - возмутился Миха.
- Отьебись и получай удовольствие, - с чмоком вытащив, ответил Князь.
Когда он встал, на коленях у него было по мокрому пятну.
Теперь ржали оба, и под этот смех Князь провёз горстью листьев из ближайшей лужи по джинсам:
- Я просто упал.
Во дурак.
*
В шараге Миха продолжил делать вид, что они не знакомы, на следующий день, что тут же спалили пацаны и принялись подстëбывать его.
- Кого он у тебя увëл? Ленку? Машку? Липнут к нему, ко мне бы так! Смирись... Боги послали его за наши грехи, - Васька сделал постную рожу.
- Блядь, и что они в нëм находят? Барков недоделанный, - нахмурился Славка.
- Давай, Мих, не тушуйся, вломи ему ещё, раз вчера не понял.
Вчера... Знали б они... У него полыхали уши. Чë они лепят вообще?
*
Старый с Поручиком тоже заметили, что он поменялся.
- Мих! Неужели? Я её знаю?
- Кого?
- Всё, Пор, завелась у Гаврилы ночная кукуха, как бы всю нашу музыку не перекуковала...
- Ага. Сегодня кукуха, завтра свадьба, работа на дядю и смерть в окружении внуков и правнуков.
Миха покраснел.
- Да ну вас нахуй, музыка, это ж....
- Ты только скажи, да или да? - не унимался Шурка.
- Ну... Да, - сдался Миха.
Поручик выдал на канистре торжествующий ритм.
*
Ну хорошо.
Миха согнал очередную Князевскую соседку с насиженного места, бухнул сумку на парту, совсем не по-джентльменски. Миха всю неделю не давал ему проходу, благо Князь неожиданно не прогуливал, пас, чтоб больше ни с кем, тащил при любой возможности в тихое место и там долбился в этот прекрасный, охуенный рот. Забываясь, тянул за волосы, гладил плечи. Они с Князем даже начали разговаривать, то есть Миха начал рассказывать ему про всякое и убеждал Князя больше читать, сам себе напоминая студента из "Ямы" Куприна. Князь лыбился, как всегда, а потом предложил подменить сданные с утра контрольные работы на всякую пошлятину. Неплохо нарисованную, кстати: набил руку в своей тетрадочке. Миха наконец заглянул туда мельком, увидел препода, трахающего собаку, и отвернулся: скучно.
Зато вечером стоял на стрëме, пока Князь менял одни листы на другие, с прекрасно подделанными подписями.
- Ты деньги рисовать не пробовал? - отдышавшись после побега, спросил Миха.
- Не, только документы. На самом деле в аттестате было восемнадцать двоек, - выдохнул Князь.
- Негодяй! - с пафосом воскликнул Миха, наскакивая на Князя. - Я призову вас к ответу, не будь я сэр Горшок!
- Защищайтесь, сэр Горшок! Я не настолько бесчестен, чтобы нападать на безоружного! - Князь отломил торчащую из грязного снежка сухую полынь.
Миха тоже вооружился, и они сперва фехтовали, потом дубасили друг друга, ломая хрупкие ветки. В итоге оба повалились в грязь, один на другого, лица оказались слишком близко, и он... выставил ладонь между лицами, встал, отряхнулся. Что он, пидор, с мужиком лизаться? Да и что только не бывало в этом рту.
Князь тоже встал и отряхнулся, не поворачиваясь, ушёл.
*
Когда он появился в шараге, сел не на старое место, которое сторожил Миха, а на предпоследнюю парту к Галке, сразу расцветшей от счастья.
Миха попытался согнать её на следующей перемене, Князь потребовал оставить девчонку в покое, и случилась быстрая - до прихода препода - драка. У Князя оказался хороший удар, и хоть Миха был здоровее, бились они на равных. Галка сияла. Вошедшая преподша разразилась визгом. Обоих хулиганов потащили к директору, а потом отправили чистить двор от снега.
- Ты чë, бля, устроил? - спросил Миха, запуская жалкий снежок в кидающего грязную кашу лопатой Князя.
- Чë надо, то и устроил. Подрочил об меня и хватит.
И вывалил Михе на голову полную лопату грязного, подтекающего водой снега пополам с листьями.
- Ты охуел, бля!
Они упали, снова разбрасывая едва собранную кучу, принялись валять и мутузить друг друга.
- Чë ты хотел, вообще? - шипел Миха. - Хуй сосать, а потом лизаться? Сколько их там было до меня? Тебе ж всë равно с кем!
- Мне? А ты ничего не попутал?
- Заждался, чтоб я выебал тебя? По-взрослому? Да? С этого бесишься? - Миха прижал Князя за плечи, навалился бëдрами, навис над лицом.
Князь оттолкнул его ногами, оседлал и напихал полный рот грязного снега.
- Да в рот ты ебал, чего я там хочу.
Миха аж снег выплюнуть забыл.
И внезапно вокруг стало слишком много народу, их растащили, кто-то обещал уведомить родителей, кто-то - занести в личное дело...
Миха ничего не успел сказать.
*
- Гаврил, а ты с нами вообще, или где? - выдернул его из размышлений Старый. - Земля вызывает Гаврилу, приëм! Сева сказал, что с нашим репертуаром на сцене делать нечего. Расти надо.
- Так мы и растëм!
- Медленно растëм, так до старости в зале просидим. Тексты, говорит, у вас говно. И фишки своей нету.
- А я чë, виноват? Вместе писали. Фишку ему... Бля, да откуда они берутся?
- Он сказал - оттуда, когда есть, что сказать. А мы всё - хотим делать, хотим делать. Из пальца высасываем. Типа никакой идеи за нами не стоит.
- Как не стоит? А анархия? - взвился Миха.
- Ну и покажи в наших песнях анархию.
Булькнув пару раз, Миха сдулся. Их песни худо-бедно тянули на пощёчину общественному вкусу, и только.
- Говорит, жизненного опыта у нас ноль. Что вот у тебя в жизни было?
- Ну... А историко-культурный?
Плюнуть и написать про несчастную любовь? А это чë, она была? Потрогал за плечи там, за шею, и то, потому что самому приятно было подержаться, а не приласкать хотел. Едва разглядел приоткрывшегося человека, и тут же оттолкнул, показав, что за нормального человека-то и не считает. Ну а если не считает, так что ж тогда больно и обидно, стыдно и совестно?
- Чë, кукуху свою проворонил? - спросил Шурка, прислушиваясь к печальной музыке, льющейся из-под рук Михи.
Поручик уже подыгрывал ритм осторожно, как в блюзе.
- Ну... не знаю, - Миха встряхнул головой. - Типа я в этих делах эгоист типа оказался.
- А рожу она нормально так тебе подрихтовала. Огонь тëлка. Познакомишь?
И Миха вдруг почувствовал, что Князя отдавать не намерен.
*
А что намерен? По-хорошему долг был платежом красен. Отдрочить ему в качестве ответной любезности? Стрëмно как-то. Краем глаза подмечая, что Князь себе дрочит, Миха чувствовал себя как-то странно, даже смущëнно, будто заглянул в чужую комнату по ошибке, наткнулся на что-то такое, и по-хорошему надо быстренько и незаметно убраться. И старался не смотреть. Отсосать? Как-то... ну... как-то без восторга. Этим же ссут. Целоваться с тем, кто сосал неизвестно кому, вызывало чувство брезгливости. А вот трахнуть он бы Князя трахнул. Мысль вызывала прямо... энтузиазм. Можно же так трахнуть, чтобы обоим понравилось?
Или попробовать для начала потрогать его там? Шерсть на ладонях не вырастет? Да не, ну, что он, пидор, что ли! Ему сосут, это одно, а он кому-то хотя бы дрочит - это другое.
Неделю он мучился, не мог читать, музыка сочинялась грустная или сумбурная, с лирики на авангард, а не панк.
Князя он избегал. Князь его тоже.
*
- Слышь, Князь! - Миха, решившись наконец, втолкнул его в туалетную кабинку и прижал к стене.
Прижал и схватил за яйца через джинсы. Зашарил вокруг ширинки, бесстыдно лапая большой ладонью.
- Это чë за новости? - лыба с лица Князя тут же пропала.
- А тебе не надо, чë?
- Ах вот оно что! Долго думал?
- Так это... - Миха расстегнул чужие джинсы и замер, собирая волю в кулак. Надо было дотронуться.
Князь фыркнул и заржал. Миха, сосредоточившись, сунул руку в трусы. Там было тепло и чуть влажно, руку щекотали волоски - русые, помнил Миха, - не такие жëсткие, как его собственная чëрная поросль. И член - тёплый такой, гладкий, вроде даже приятный. Миха сжал, провëл вверх и вниз, приноравливаясь. Это ж почти как себе, если не думать, что кому-то.
В какой-то момент его даже азарт разобрал. А что, если так? А если так? А сколько Князь продержится? Он смотрел Князю прямо в глаза, навалившись и двигая рукой всë быстрее. Когда по пальцам потекло липкое, поднял кисть и уставился на неё с недоумением, как пойманная кошка на краденый кружок колбасы.
Пока он приходил в себя и пытался понять собственные ощущения, Князь застегнулся и свалил. Мстительный, сука, оказался.
- Э, куда?
- На лекцию.
- Да чë ты там забыл?
Чëрт, даже руки опустились.
Он же только что был под руками, и тëплый, и мягкий, и жëсткий одновременно, так приятно было прижиматься, и гладить, и даже дрочить оказалось не так страшно, и Миха уже настроился на отсос от Князя, а тут! Что теперь, додрачивать себе измазанной чужим семенем рукой? Блядь! Он с трудом расстегнул штаны дрожащими от резко накрывшего возбуждения пальцами, обхватил напряжëнный ствол и закусил губу, чтобы не застонать в голос. Ну, блин!
Прислонился спиной к грязной стенке, читая пошлые надписи напротив, чтобы отдышаться от лютого удовольствия. Миха почувствовал себя грязным извращенцем. В туалете уже курили прогульщики, и он сполоснул руки в бачке, давно потерявшем крышку, чтобы не выползать в таком виде. Чëрт, надо было попробовать, как оно у Князя на вкус, прежде чем...
Жар снова накатил, в глазах потемнело, и Миха принялся снова ожесточённо дрочить.
Всё, он подцепил от Князя пидорство и изврат. Отец прочухает на раз и застрелит из наградного пистолета.
Он снова сунул руки в многострадальный бачок и смыл на всякий случай следы преступления.
Когда дошёл до кабинета, Князь сидел с Галкой, шептал ей что-то на ушко, и она краснела.
И нашим, и вашим, значит.
"Дурака побрякушка - для леди игрушка," - вспомнилось из "Леди Чаттерлей". Да, когда читаешь много и всё подряд, без разбора...
А если ты дурак и не читаешь ничего, из интересов одни потрахушки.
*
- Гаврил, что за хуйня? - спросил Шурка. - Что тебе эта тëлка так прикипела?
- Чë сразу тëлка?
- А чë нет-то? Опять без пиетету к ней полез?
Миха удручëнно помотал головой. Да, как-то так и можно описать ситуацию.
- Ты ж культурный человек, читаешь больше нас всех. Должен знать, что девушки романтику любят. Хотят думать, что ты не за этим делом... То есть не только за этим, ты меня понял. Что главное - душа.
- Да знаю я всё, что, не знаю я, по-твоему? Знаю я, но как-то оно всё... Вот не надо с этого начинать, а потом я виноват!
- Ну и дурак ты, - разлохматил его головушку ещё больше Шурка. - Ты что доказывать собираешься? Что она крайняя или что она тебе нужна? Что докажешь, с тем и будешь жить.
- Да не хочу я ничего, - отмахнулся Миха. - Сам не знаю, чего хочу.
- Комплимент ей скажи, про глаза там, ну или про ноги, хотя бы, - кинулся помочь Поручик. - Чем она тебя зацепила?
- Сосëт хорошо, - брякнул, отводя глаза, Миха. - Ноги как ноги, глаза как глаза, на месте всë, короче. Мозги только куриные.
- Да, Мих, раз с тобой связалась, точно куриные, - вздохнул Старый. - Но не всё потеряно. Она ж наверняка сама к тебе, ну, как бы поделикатней выразиться? Ты ж к девушкам подойти боишься, аж смотреть жалко. Поэтому давай, вспоминай, прямо по книжке. Что делают культурные люди, когда ухаживают за девушками?
- В музей водят, в театр. Мороженым кормят. Цветы дарят. Деньги, деньги и деньги. Опять у матери просить?
А Князь? Который не девушка, но чë-то такое надо. Друзья плохого не посоветуют. Сам-то он дальше гаражей с Князем ходить не собирался. А теперь уже и за гаражами становилось холодно, так что не дальше первого попавшегося подъезда.
Миха впервые задумался, куда можно выбраться с Князем. Надо его, конечно, образовывать, а то человек рядом пропадает.
- Театр для не...ё, наверно, сложно. Музей... Музеев нам и так выше крыши хватает. Может, что попроще? Кино там, или аттракционы?
- Так она из шараги твоей? - Поручик заржал. - Тогда понятно всё с мозгами. Веди в кино, там и пообжимаетесь заодно. На аттракционы - тоже гут, тëлки там визжат прикольно. Ну или так пошатайтесь, у нас кругом культура.
*
Он остановился у афиши с синими буквами, внимательно перечитал сперва, что идëт в кинотеатрах поближе, потом во всех остальных. Да, в общем, везде одно и то же, как обычно. Советская производственная драма (тоска зелёная), индийский фильм (тут Князь последние мозги растеряет) и мультики. Ну, мультики, наверно, самое то для Князя, его уровень. Пересчитал наличные и решил начать с парка. Его посетила гениальная мысль, что в это время аттракционы закрыты на зиму.
*
- Князь, эй, слышь? - выдернул его Миха после занятий и потащил за угол. - Пошли погуляем.
Князь задрал бровь.
- Ты просто человек-сюрприз. На свиданку зовëшь?
Ну точно, ничего, кроме перепиха, в голове.
- Ну... Не... Ну чего ты сразу, свиданки, хуянки. Поговорить надо.
- О чëм?
- Ну вообще надо, а то чë мы с тобой, вообще не разговариваем.
- Ну говори, - милостиво разрешил Князь.
Миха и заговорил. Про анархию. Про будущее. Пересказывал какие-то книжки - наверняка Князь их не читал, слушал, шёл покорно, как мышь за дудочкой.
В парке грязи было по колено - дорожки чистить никто не удосуживался. Миха мëрз в своей крутой кожанке. Князь, более продуманный, одетый по сезону, тоже всё равно мëрз. Тем не менее, они ходили по парку, меся грязь, мëрзли, и Миха разговаривал за двоих. А потом они вышли к аттракционам, которые летом были - просто атас, а сейчас, в несезон, представляли всего лишь груду стылого железа.
- Закрыто, - с напускной тоской произнëс Миха.
- Не ссы, - махнул рукой, указывая, Князь. - Комната страха работает. И комната смеха. И тир. Комната страха, правда, у них полное говно, я бы круче сделал, а в комнате смеха, как везде, зеркала кривые, и больше ничего, но я сходил бы.
- Чë ты там не видел?
- Тебя, - неожиданно ответил Князь. - Даже заплатить готов за такое зрелище.
И потащил Миху внутрь, в тепло.
- Да присядь ты! А теперь пригнись. Подвигайся! Чë ты больше помять боишься, брюки или рожу?
Брюки были больной темой, после той прилетевшей лопаты с грязью Михе сильно нагорело. Его школьная форма повидала некоторое дерьмо, но брюки и рубашка были уже взрослые, дорогие, на этом настоял отец. Действительно, лопнут ещё штаны на жопе...
Однако кривляться и дурачиться с Князем оказалось даже круче, чем с Шуркой и Саньком, тот, по ходу, знал секреты зеркал и понимал, как выжать из них максимум. Миха смеялся радостно и открыто.
- Смотри-ка, что мы умеем, - Князь улыбался.
И Миха улыбался тоже, и они стояли такие два придурка со смешными рожами - во природа постаралась, когда лепила! И до него медленно дошло, что зеркало уже не кривое.
- А я уж заебался, что ты на серьёзных щах.
Миха хлопнул его по плечу.
- Спорим, я тебя в тире сделаю!
Отец учил его стрелять, и хотя до отцовых стандартов он не дотягивал, но кое-что мог. Князю про это знать было не обязательно.
Они выгребли из карманов всю мелочь и честно поделили пульки пополам.
- Ты из настоящего оружия стрелял когда-нибудь? - не удержался и насмешливо спросил Миха.
- Ну, - целясь, ответил Князь. - В деревне, да. На охоту пару раз брали.
Мельница, в которую он попал, завертелась.
Михе этот ответ совсем не понравился.
- Ты животных убивал? - прямо спросил он, опуская ружьё.
- Да, - без улыбки ответил Князь. - С перепугу, чудом. Кабана. Думаешь, лучше бы он меня?
Миха отвернулся и сбил пять банок подряд, почти не целясь.
- Круто. А ты всю жизнь по мишеням стрелять собирался?
- Я в армию хотел, - сознался Миха. - Или в милицию, на худой конец. Но нигде такой олух не нужен.
Князь фыркнул.
- Там другие олухи нужны. Думаешь, по людям легче?
- Животные лучше.
- Согласен.
С переменным успехом они просадили все пульки и снова выползли на холод.
- А чë, это правда, про кабана? - спросил Миха.
- Ну да. У меня и клык от него остался.
Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но Миха переспросил:
- Клык?
- Ну не яйца же!
- Блин, всё у тебя на яйца сворачивает! Что рядом с тобой девчонки забыли?
- А ты рядом со мной что забыл? - Князь шмыгнул носом.
- Не знаю, - сознался Миха. - Рожа у тебя того, красивая, а ещё что?
- А ещё я в неё...
- Что?
- Сам знаешь, что.
- Тьфу на тебя.
- Ну так я пошëл.
- Не, постой, тема есть одна. Я знаю, где тут погреться можно.
Вообще на точке в это время должно было быть свободно.
- У сэра Горшка есть воздушный замок?
- Вроде того. Мы с пацанами делаем музыку. Панк-рок, сечëшь?
Тут уж Миху было не заткнуть, даже слова не вставить. Они шли, потом ехали, потом опять шли, Миха рассказывал и рассказывал, кажется, загрузив Князя по полной. Тот слушал и только глазами хлопал.
- Новенький у вас, что ли? - спросила вахтëрша.
- Ага, ага, - хватая ключ и подпихивая Князя в спину, покивал Миха.
Князь глазел по сторонам, пока они шли переходами и лестницами до Конторовской каморки наверху башни.
- Гляди ж ты, и правда замок. А это инструменты ваши? - Князь протянул руку к барабанам.
- Не трогай. Вон твой инструмент, - кивнул Миха на продавленный диванчик. Потом понял, что вышло как-то двусмысленно. - Ты посиди, я чай сделаю.
Князь послушно сел, сунул замëрзшие руки под мышки. Топили в ДК не то, чтобы сильно, но всё же было теплее, чем на улице.
- На вот, - Миха поставил две кружки на ящик, накрытый фанеркой. - Грейся.
- Не любишь, когда холодными руками? - усмехнулся Князь.
То ли съехал на любимую тему, то ли строил догадки, зачем его сюда притащили. Михе снова стало стыдно.
- Играть неудобно, когда руки холодные, пальцы плохо гнутся. Пианисты, знаешь, вообще, перед важным исполнением в варежках иногда сидят. Муся говорила, они перед зачëтом... - он схватил гитару, плюхнулся рядом с Князем и заиграл первое, что в голову пришло. - Вот, это наше!
- Ничë так, - похвалил этот ценитель. - А у вас только музыка?
- А тебе обязательно со словами надо? Музыке не всегда слова нужны, она сама как язык без слов, звуки были раньше! - обиделся Миха. - Можно и не музыку, а прямо из одних разных звуков! Композицию! Но у нас и со словами есть! Вот!
Он выложил перед Князем, кажется, весь репертуар "Конторы". Тот сидел, периодически задирая бровь и усмехаясь в совсем не смешных, драматичных местах.
Потом на Михино безмолвное " ну как?" ответил:
- Музыка нравится, а тексты говно. Если такие, правда, лучше без них.
Миха хотел сказать что-то вроде "слишком сложно для тебя" и ввернуть про попсу или яйца, но неожиданно для самого себя сдержался: у него были на Князя планы. Он даже вытащил из-за дивана початую бутылку водки, открыл и сунул Князю. Отставил гитару. Положил ему руку на коленку.
- Я б тоже так хотел, - кивнул Князь на торчащий гриф. - Но сложно как-то.
- Да нифига, - заявил Миха, а потом подумал. - Да, тебе, наверно, сложновато.
И двинул руку выше по бедру. Другой перехватил бутылку и сам хлебнул для храбрости.
Их бросило друг к другу. Миха целовался отчаянно, думая про себя, что водка дезинфицирует же, правда? Он навалился на Князя, прижимая его к хлипкому диванчику, короткому, на две сидушки. Было жутко неудобно, руки шарили по телу, Миха проклинал зиму и все эти слои капустные из тёплых вещей. Под одеждой Князь был горячим и таким приятным, что Миха аж застонал от удовольствия.
Князь тоже времени не терял, расправился, как смог, с тяжёлой пряжкой ремня и сунул руку в пах, в самый жар, и Миха толкнулся ему в руку.
Это было почти как дрочить самому себе, но совсем по-другому. Другой человек, который трогал его, нескладного и бестолкового Миху, и позволял трогать себя, и, кажется, от обеих этих вещей получал заметное удовольствие. Это казалось Михе намного интимнее, чем отсос за гаражами. Он выпустил член, на пробу огладил задницу - та была гладкой, упругой, так славно ложилась в ладонь. Пальцы прошлись между ягодиц. Потом, когда Миха снова положил руку на пах и перекатил в ладони яйца, провëл пальцем по шовчику, до сжимающейся дырочки.
- Мих, там мыть, наверно, сначала надо.
Рука отдëрнулась.
- Так ты давай, в следующий раз, того-этого, - смущëнно выдохнул он куда-то в шею.
Дальше они не разговаривали, упëрлись лбами друг другу в плечи и надрачивали, ускоряясь, тяжело дыша.
- Блядь, - выдохнул Князь, когда понял, что весь залит своей и чужой спермой, а Миха, не сообразив, шлëпнулся на это всё сверху.
До Михи допëрло, он заржал, дрыгнул ногой и своротил гитару. Вскочил, споткнулся об водку, едва поймал пролившуюся бутылку.
Эту водку они потом допивали со смехом, кое-как оттираясь Михиным носовым платком. Спасибо заботливой Мусе. Так-то этажом ниже был туалет, но не переться же туда в таком виде.
Потом он проводил Князя до трамвайной остановки, сам побежал на свой номер.
Стихи, значит, говно у нас, думал он, трясясь в холодном, хоть и забитом возвращающимся с работы народом, вагоне. Ишь, знаток нашëлся.
*
Миха даже согласился на безнадëжное дело - учить играть на гитаре этого олуха. Ну, раз уж они всё равно притаскивались на точку, можно было полчасика потратить. Учитель из Михи неожиданно оказался хороший, и пусть он периодически срывался и психовал, через месяц Князь кое-как выжимал из гитары простые аккорды. Даже пытался сложить их в знакомые песни.
- Так чë там со стихами? - неожиданно спросил Миха Князя, ковырявшегося кое-как в струнах.
Встречи их на точке, по-тихому от пацанов, сделались постоянными.
Учить оказалось труднее, чем он предполагал. Не кидаться играть самому, как надо, в который раз. Слушать это несчастное дëрганье, переставлять чужие пальцы. Хотя в том, чтобы сидеть рядом, дыша в покрываюшуюся мурашками шею, накрывать руки своими, была особая прелесть.
- Ну... - Князь вдруг полез в сумку, выудил из тетрадки листок с аккуратно переписанными стихами. Почерк был явно Князевский, ровный, без выкрутасов. Ну он и сам такой, Миха и статью про графологию в "Науке и религии" проглотил, теперь подходил к почеркам со знанием дела.
- Чë, без ошибок с листа перекатать не мог? - спросил он. - Где взял?
Князь, по ходу, слишком занятый жалкими попытками выжать что-то из гитары, промычал что-то невнятное.
- Где-где?
- В Вологде, - с ударением на последний слог. - Моя любимая песня, кстати.
Вот он, уровень понимания музыки.
- Где же моя темноглазая, где? - и подмигнул Михе.
- Да хватит уже.
- В песеннике списал, у сестры в деревне.
- А она?
- Тоже у кого-то, в пионерлагере.
- А, не новые, значит, - Миха с сожалением вернул листок. - Так вообще тема, да, по делу всё, без зауми, прям как в басне, с моралью. Но нам своё надо.
Он ещё долго распинался о своём пути, музыке, идеалах, а Князь упорно сражался с гитарой, периодически дуя на пальцы.
Это было ещё ничего, если он, задумавшись, совал их в рот, повторялось то же, с чего начинались все их уроки.
*
Случай представился ближе к Новому Году. Миха с семьёй должен был идти в гости, но соврал, что у него жутко ответственная контрольная и к нему придёт заниматься однокурсник. Муся очень удивилась, когда Миха притащился после училища действительно с однокурсником, сказала:
- Мальчики, вы уж сами, - и побежала дальше собираться.
В комнате возился Лëша, и Миха решил, что нечего Князю пялиться на его полуголого младшего брата. Покормил и потащил в зал, для вида разложил даже какие-то учебники. Князь взял один с умным видом, встал возле стенки и принялся читать надписи на видеокассетах, смешно склонив голову вбок. Кассеты были настолько же случайны и беспорядочны, насколько и скопившиеся за годы болтанья по стране книги в домашней библиотеке. Такая же каша, если честно, царила в голове у Михи, где Бонивур соседствовал с Мопассаном.
- "Гремлины" - как вообще, норм? - спросил Князь, вытаскивая надписанную от руки кассету.
- Потом дам, поставь пока, чтоб отец не заметил, - попросил Миха.
- Да у меня видака нету.
- Ну... Потом, если время останется...
Если время останется, он Князю нормальную музыку лучше поставит, а не третьесортный ужастик.
- Миш, мы побежали, - Муся чмокнула сына в нос, недовольный задержкой отец уже стоял в дверях.
- Угу...
Выждав минут двадцать - чтоб уж точно не вернулись - Миха прервал лекцию о падении Римской империи и поманил Князя за собой.
- Полотенце вот, короче. Ну, мыло, знаешь... - что ещё сказать, он не представлял, кровь прилила к лицу и не только, язык не слушался. Он и так уже весь извëлся.
Князь, как показалось, бесконечно долго проторчал в туалете и ванной, потом выполз распаренный, в одном полотенце и с тюбиком детского крема в руке. Миха, маявшийся в коридоре, сграбастал его и потащил, на ходу срывая полотенце. Сам-то он так и не разделся, просто метался по квартире и кусал ребро ладони.
Миха затащил Князя на свою кровать - идеально заправленная Лëшина глядела укоризненно, разбирать постель днём было серьёзным нарушением. Наконец рассмотрел его целиком - раньше видел максимум переодевающимся на физру и старался не палиться.
Князь лежал, улыбался своей дурацкой улыбкой, но как-то нервно. Надо было что-то сказать, наверно, а не пыхтеть, как паровоз?
- Ты, это, в общем...
- Узнаю автора ваших неебических текстов.
- Да пошёл ты, - Миха уселся на него верхом, положил руки на плечи. Это он уже проходил осенью, плечи, шею. Бëдра, живот - да, знал, открывавшиеся в коконе одежды. Задницу и грудь - только наощупь, пробираясь рукой. Теперь он осваивал всё заново, сопоставляя вид и ощущение. Князь млел и расслаблялся под его руками. Пересев ему на щиколотки, уперевшись руками в приятно круглые коленки, Миха рассмотрел теперь вблизи ровный аккуратный член. Тот лежал, чуть отклонившись вбок, подрагивал, и с головки тянулась тонкая ниточка влаги.
- Князь, а, Князь, - ткнул его Миха в бедро. - А как оно вообще делается?
- А я знаю? - расслабленно ответил тот.
- Но ты же? Ты же раньше? С другими?
- С какими другими? - не понял Князь, нахмурился, приподнялся.
- Ну... Не знаю... И знать не хочу, понимаешь, где ты так сосать научился.
Князь сел.
- А ну-ка повтори, что сказал.
- Ну мне плевать, с кем ты что и как, главное, что ты здесь сейчас, - затарахтел Миха, давя ему на плечи. - Ну давай, они ж там не до завтра проторчат, в гостях.
- Знаешь, я, наверно, пойду, - Князь, наоборот, попытался стряхнуть его с себя, выпростать ноги. - Не заставляй меня применять силу.
- Куда ты собрался, динамщик, - прижимая его к кровати, прошипел Миха.
Они завозились на кровати.
- После таких сомнительных комплиментов говорить парню, что он у тебя первый, как-то нелепо, не думал?
- Как первый? - Миха чуть не выпустил его, но потом прижал сильнее. - А чë ты так быстро согласился?
- По приколу.
Миха вдруг понял, что хрен он сбежит раньше времени, одежда в ванной осталась.
- По приколу?
- Ну, из любопытства ещё. Мне никто раньше не предлагал. Ну и ты ничего так показался. Смешной такой, нелепый, но что-то в тебе было. Музыку твою, наверно, почувствовал, - он помолчал, пытаясь отдышаться. Кажется, возня их обоих только больше раззадорила. - Ещё уверен был, что ты не распиздишь. С чего ты вообще взял, что я пидор и давалка?
- Ну, Евграфыч тогда сказал, - озадаченно пробормотал, покопавшись в себе, Миха. - А ты что, вообще никогда? Потому что мне, знаешь, на самом деле не всё равно... Это я так хотел, чтоб тебя не обидеть.
Князь фыркнул. Помолчал.
- Ну, девчонка была одна, старше меня, в деревне. Остальные скромные очень. А ты?
- Я тоже... Того, скромный, - сознался Миха. - Девчонку о таком попросить бы постеснялся.
- Дурачок, - улыбнулся Князь. - За что ты на мою голову такой честный... Раздевайся, родаки правда не до утра гулять будут.
И Миха поцеловал его, долго не отрываясь, и только потом вскочил, чтобы спешно, путаясь, стащить с себя одежду. Он лëг на Князя, развëл ему ноги коленями и попытался пристроиться, но вспомнил про брошенный где-то впопыхах крем. Они перетряхнули всю постель, чтобы найти чëртов тюбик, Миха лëг к Князю вполоборота и наконец запустил смазанные пальцы куда давно хотел. Пощупал там, и ткнул куда-то, что Князя аж подкинуло. Сердца у обоих колотились, в ушах гремело от крови, и Миха едва расслышал:
- Давай уже!
То ли волшебное место сработало, то ли Князь просто устал бояться.
Миха опять лёг сверху, медленно вошёл в него целиком и замер.
- Давай!
- Погоди, я так кончу сразу.
Миха двинулся несколько раз на пробу, но понял, что слишком быстро подходит к краю, чересчур много было сразу ощущений - от горячего крепкого тела, от сжимающих тесных стенок. Снова слышать от Князя обидное "скорострел" не хотелось.
- Погоди, давай по-другому.
Он вышел, поставил Князя в коленно-локтевую, вошёл и одновременно обхватил его член.
Миха быстро разогнался и вколачивался изо всей силы, двигая рукой. Князь стонал и подмахивал. На особенно сильном толчке Князь растянулся на кровати, Миха толкнулся глубже, ещё глубже, придавливая его собой, и кончил. Князь накрыл его слабеющую руку своей, сделал ещё несколько резких движений и кончил тоже, так сладко сжимая Миху внутри.
Они оба отрубились, а когда Миха открыл глаза, за окном уже было совсем темно.
- Блядь! Полдесятого уже! Вот это мы даванули на массу! - он заметался по комнате, периодически толкая сонного Князя в плечо. - Слышь, прибраться пора и мотать!
- Блядь! Из жопы течёт! Я в душ, - Князь бросил его один на один с бардаком (и стояком - не надо было пялиться на его голую задницу), вернулся уже одетый. - Ты давай тоже, отмойся. Холодненькой.
И как теперь дождаться следующего раза?
*
Миха как раз пытался расставить пальцы Князя на грифе, решив попробовать что-то посложнее, когда ввалился Старый, а за ним осторожно, оглядывая комнату, вошла девушка.
- А вот тут мы... Здорово, Мих! Стоп, а ты кто такой?
- Князь, - тот встал и протянул руку.
- Очень приятно, царь. Мих, что такое?
- Это мой однокурсник, на гитаре учу играть.
- Ну что ж, учись, может, на басу меня заменишь.
- Это не скоро ещё, - не давая Князю открыть рта, предупредил Миха. - И вообще, он рожей для панк-рока не вышел, мы ж не "Массовый лай".
- А может, ты стихи пишешь? - с надеждой спросил Шурка. - Так-то загримировать можно.
- Да какие там стихи, - махнул Миха, опередив снова открывшего было рот Князя. - У него что стихи, что рисунки - одни жопы да яйца.
- А разговаривать он вообще умеет?
Князь покосился на Миху и промолчал.
- Ладно, басисту это не обязательно, - махнул рукой Старый, давно мечтавший передать кому-то бас и выйти на сцену с гитарой.
- Шур, притормози. Я его не для этого...
Шурка притормозил. Прищурился, посмотрел на Князя, потом на Миху.
- А ну пошли на пару слов, - он вытащил Миху на лестницу. - Гаврил, а что вообще такое? Привёл бы его сразу на репу, представил нормально. Не для этого - это для чего тогда вообще, вот так...
- А сам ты что? Тоже не на репу!
- Миха, блядь, что? Я... Ты... Это и есть твоя ночная кукуха? Кукун?
Миха, так бездарно спалившийся, стоял, весь малиновый. Что теперь, дружба врозь?
Но Старый вроде не морщился брезгливо, и Миха затараторил:
- Ну. Куда ему на сцену! Какие стихи! Он тупой как пробка, открыть рот попросишь - поймёт неправильно.
- Ну не знаю, Гаврил, не знаю... Вдруг чë получится... Хотя... Любовь такая штука, разосрëтесь ещё с ним перед концертом...
- Каким концертом? - жадно спросил Миха. - Есть что-то?
- Откуда? У нас фишка своя появилась?
- Откуда?
Они вернулись на точку, где Князь втирал что-то Шуркиной девушке, а та хлопала глазами и смеялась.
- Да быть не может!
- Не, реально, хочешь, шрам покажу? Даже потрогать дам!
- Э, э! - влез Миха. - Какой такой шрам?
- Он говорит... говорит... - захлëбываясь смехом, попыталась объяснить девушка, - что у них в деревне, в пруду, русалка, обещала ему... ему... а потом чуть не отгрызла, на бедре шрам...
Миха глянул на Балу с видом "я же говорил".
- Нет там никакого шрама, - буркнул сердито. - Чë вы всё? Чë я опять не так?
*
На лекциях теперь они сидели вместе, слипаясь боками, как два подтаявших пельменя, и сами не замечали этого.
На одной из пар в кабинет вошла Алевтина Фёдоровна, маленькая, сухая старушка, с неясной должностью на подхвате у завуча.
- Аскольд Евграфович, - обратилась она к преподавателю надтреснутым голосом, - вы просили выбрать работы для выставки среди зачëтных.
При слове "зачëтных" Миха заржал и толкнул Князя. Тот неожиданно приложил палец к губам.
- Вы не считаете, что это несколько смело? Всё-таки выставка планируется в детской музыкальной школе, - она сделала ударение на "детской". - А работы все как на подбор... С юмором, безусловно, но несколько... односторонним.
Она на удачу потянула один лист из папки, не удержала остальные, и они разлетелись на пятачке возле доски. Ближайшие ученики бросились их поднимать, зашлись хохотом и принялись, оборачиваясь, показывать их классу.
- Князев, вам не кажется, что вы ещё не доросли до персональной выставки? - не меняясь в лице, спросил Евграфыч.
- А что? Я готов, - отпираться было бессмысленно.
- Будьте добры, верните настоящие работы, если хотите и далее продолжить обучение, а это я буду вынужден сдать в макулатуру. Вы же безусловно обладаете талантом, Князев, зачем разбазаривать его на такие вещи?
- Да что вы... Да что вы вообще понимаете?! - неожиданно заорал Князь, растолкал всех и вылетел из класса.
*
В этот раз Михе пришлось лезть на кафедру одному. Конечно, он знал, где спрятаны настоящие работы: прямо там же, среди прошлогодних.
Теперь Князевские художества украшали стены репточки.
- Гарилы тоже любят красоту. А Гаврилы? - поддел Миху Шурка.
- Ну ты это петь хотел? Пой, - махнул рукой Миха. - Одну-красоту. А ещё гнал на нас!
- Тем не менее мы видим одно и то же? Ты это спëр и притащил сюда. Значит, заценил. Может, приведëшь его на репу по-нормальному?
- Нахуя? - насторожился Миха.
- Ну познакомимся поближе, - пожал плечами Старый. - Может, будет от него какой-то толк.
- Шурк, - подозрительность на лице Михи усилилась. - Ты чего там себе надумал, поближе он! Князь не такой, он не из этих, ну, которые... Которые всем, понял, да?
- Дурак ты, Миха, - ткнул его в лоб Шурка. - Нахуй твой Князь никому кроме тебя не всрался. В этом плане. Сам не пались сильно только. Мы с Поручиком поймëм, а остальные вряд ли.
- Нахуй иди, а? - он пихнул Шурку в живот.
*
Он даже позвонил Князю сам, когда тот три дня не объявлялся в шараге. Выпросил у старосты телефон, сказал, что за друга переживает.
- Хорош друг, полгода почти прошло, а телефонами не обменялись, - поворчала та, но номер дала.
И правда - как-то не надо было, просто после занятий шли куда-то.
- А можно Кн... Кхм... Андрея?
Имя на языке ощущалось чужим.
- Андрюша не может сейчас говорить, - быстро и тихо ответила женщина, скорее всего, мать Князя. - Он заболел.
Миха вдруг понял, что нестерпимо хочет увидеть Князя, лыбу его дурацкую.
- А можно его навестить? - осмелился он. - Вы только адрес скажите.
- А вы кто?
- Друг его из училища. Миха... ил.
- Вы Миша? - голос стал ласковее. - Приходите, конечно. Адрес...
Тащиться пришлось аж в Купчино. Жил Князь не шикарно, нашëлся он в восьмиметровой комнатке малогабаритной двушки, носом в закрытую ковром стенку.
- Спит? - тихонько спросил Миха.
- Переживает, - так же тихо ответила Князева мама. - Что-то случилось у него. Опять всё со стен посрывал.
Миха оглядел комнату, как будто пытаясь разглядеть на стенах то, что с них посрывали. Никогда не думал, что Князь, с его вечной лыбой, способен на переживания.
Князь как раз услышал их, повернулся и сел.
- Чë тебя принесло?
- Андрюш! - всплеснула руками мама.
- На репу тебя хотел позвать. И ещё... эт самое... Выставка у нас на точке. Персональная, понимаешь, да?
Князь медленно улыбнулся.
- Ну вы тут посидите, а у меня суп на плите...
- Выкладывай, что ты там посрывал.
- Нахуя тебе? - он опять посмурнел, закутался в одеяло, стянув его с кровати.
- Ну, может, тоже на выставку.
- Ты не поймëшь.
- Чë я не пойму? - Миха приметил закатившийся под стол смятый лист, подобрал, развернул и присвистнул. - А чë ты мне раньше не показывал?
- Потому и не показывал. Жопа - это понятно и смешно, а это...
- Это охуеть круто, - потрясая листом, заявил Миха. Край был неровный - явно не на стенке такое висело. - А ещё есть? Ох, бля, тут стихи у тебя... Вот только не пизди мне тут, что это всё у сеструхи срисовал. У тебя книжка такая была, "Парнас дыбом"? Авторский стиль, это ж! В тот раз длинное было и не про яйца, так я не допёр сразу, понимаешь, да? А теперь допёр, ну!
- У тебя как вообще, все дома? - осторожно спросил Князь. - Мать меня к психиатру водила, - кивнул в сторону собранных Михой пожëванных листков. - В садике ещё справку попросили, ну и потом. На всякий случай. Каждый раз - "Как ты с этим живёшь на стенках, самому не страшно?" Это, блядь, ещё то, что на стенку повесить можно. "Как тебе такое в голову приходит? А ты здоров вообще? А он у вас точно ничего не принимает? А чë это он рисует день и ночь, а на экзамене обосрался?" Я без этого жить не могу, а тебе нахуй надо? Забей, короче, хуй, и не лезь в это.
Миха сел рядом с Князем на кровать, уткнулся лбом в лоб.
- Что за экзамен?
- В художку. Им, знаешь, другое надо. Художник-хуëжник.
- Ты их не слушай, вообще. Ты меня слушай.
- Тебя послушать, так на мне клейма ставить негде.
- Так ты не слушай... То есть слушай, но не это... Я ведь уже не... Ну ты понял, короче... Где ты их... - Миха наклонился, заглянул под кровать, обнаружил там ещë кучу скомканных бумажек и ринулся на них коршуном.
- Брось! Да брось же! Дал сюда быстро! - зашипел Князь, пытаясь выхватить листки.
Миха по привычке поднял руки - с его ростом и длинными конечностями мало кто мог тягаться - но Андрей с кровати доставал, пришлось сделать шаг назад. Князь не удержался, полетел вперёд, сшибая Миху, они попадали на пол, своротив стул.
- Мальчики!
- Нормально всё, - потирая локоть, Князь хмуро посмотрел на прибежавшую маму.
Миха, пользуясь заминкой, разгладил несколько листов.
- И вот это ты от меня прятал?
Князь захохотал, и смех у него был нифига не весёлый, надрывный, истерический какой-то.
- Да ты издеваешься. Ты хочешь вот это петь? Со сцены? Чтобы вот это - по радио, по телеку? Как, ты представляешь, это будет?
- Это будет заебись.
- Да кто ты... Да что ты... Да все... - Князь замахал руками. - Да все в один голос вопят, что это бред поехавшего маньяка!
- Все в один голос... во-пят! - напел Миха. - Что-то в этом есть, понимаешь, да? Может, я в тебе тоже музыку увидел.
- Дырку ты во мне увидел свободную, - огрызнулся Князь. - Не подлизывайся теперь.
- Ну хочешь, к пацанам пойдём, на репу, по-нормальному. Старого ты уже знаешь, с Поручиком познакомлю. Замёрз, чë так трясëт тебя? Ты не сиди на полу в одних трусах. Пошли в кровать.
- Мать дома, - заматываясь в одеяло, буркнул Князь. - Ща, погоди. Я на самом деле... А, ладно, тебе и этого пока хватит.
Нелепо сложившись, Миха выгреб из-под кровати оставшиеся бумажки, разгладил и залюбовался. Перед ним были не только сорванные со стен картинки, но и листы располовиненной по шву тетрадки.
- Ты там, это, пожри чего-нибудь, и поедем, нормально успеем. Я почитаю пока.
- Да делай уже, что хочешь.
Миха прифигел, когда Князь прямо в одеяле потопал на кухню, а потом притащил в комнату две тарелки котлет с макаронами. Его бы дома за такое просто убили.
- Стопэ, это я, что ли? - он развернул листок к Князю. Там был целый комикс.
- А ты думал, я только про преподов пишу?
Но, судя по листкам, Миха вдохновлял его куда больше всех преподов, вместе взятых. Ощущать себя музой было как-то... непонятно, но приятно. И ужасно не терпелось поделиться всем этим с Поручиком и Старым. Кажется, они нашли свою фишку.
Миха, не замечая, глотал еду, но ещë быстрее - тексты и рисунки.
- Это же... Это же вообще... А ещë есть?
- Ещë котлет? - издевательски задрал бровь Князь.
- Да ну тебя!
- К чаю чего-то?
- Ты обиделся? Обиделся, да? За тот раз?
- Да. Обиделся, - неожиданно посерьëзнев, ответил Князь. - И за тот, и за позатот, и за позапозатот, и за позапозапоза...
Миха просто обтëр губы от котлет и поцеловал его, притягивая к себе за одеяло.
*
- Ну вот. Это Князь. Старый, ты просил, чтоб на репу, и я... вот... - хмуро глядя на друзей и подпихивая вперëд Андрея, пробурчал Миха.
- А, кукун, здорово, крестник, - засмеялся Шурка. - Ну что, на бас?
- Или сразу микрофон дадим? Чем ты лучше работаешь, ручками или ротиком? - выдал из-за барабанов Поручик.
Князь дëрнулся, но Миха его удержал.
- Чë? Чë-чë? Офигеть, - опуская палочки, пробормотал Саня.
- Да бля! Головой он работает... Ща такое покажу, зашатаетесь! Князя не обижайте мне, любите его, как меня!
-Слава богу, не как ты его, - протягивая руки к листкам, усмехнулся Старый. - Ну, что там, показывай скорее!
@темы: фанфики, Король и Шут
-
-
26.05.2025 в 21:33Очень шкодно и живо (весело-задорно
Прочитала с удовольствием, спасибо!)))
(даже напрашивается "автор, проду!"))))
-
-
27.05.2025 в 17:10