[Тёмная сторона силы]

Название: И всё лесом
Фандом: Король и шут
Пэйринг и персонажи: Миха/Андрей
Жанры: слэш, AU, юмор, нечистая сила
Саммари: У Михи ломается машина на окраине леса, и местный грибник обещает показать короткую дорогу.
Написано по заявке на Хэллоуин для Масштаба личности

- Сука, чёрт бы тебя побрал! - Миха в сердцах пнул колесо. Машина заглохла. Телефон не ловил, карты, соответственно, не было. Сгонял, называется, за добавкой.
Они всей "Конторой" пару дней квасили на даче родителей Балу, машина была отца Поручика. Прав у Миши, естественно, не было никогда, водить ещё отец кое-как научил. Только сдуру его могли отправить за выпивкой в соседний ларёк - "Тут одна дорога, мимо не проскочишь", - потому что в шашлычно-костровом деле он был скорее вредоносным фактором.
Этих мест он совершенно не знал, и откуда на обратном пути взялся лес, тоже. Свернул не туда? Мимо проскочил? Вперёд ближе к людям или назад? Без прав, без денег, без документов - на себя и на "Жигуль". Что сделает ему Поручик за брошенную машину?
- Чёрт! - только и мог повторять Миха.
Алкоголь пока несколько скрашивал реальность. Наверно, когда он выберется из этой передряги, рассказ о ней станет одной из тех историй о легендарных проëбах, которые вспоминают на интервью. "Наверняка у вас бывали смешные случаи". - "Да, попëрся я как-то спьяну на чужой тачке за водкой в деревне, где был в первый раз..."
Миха достал сигареты, похлопал по карманам. Ни зажигалки, ни спичек не было.
- Чёрт!
- Эй, мужик, ты чего тут разорался?
Из лесу вышел парень, выглядевший как типичный грибник. Разве что без корзинки. Одетый в такую жару в брезентуху со стройотрядовской ещё эмблемой, защитного окраса штаны и резиновые сапоги. И почему-то в детскую панамку с цветами и бабочками.
Миха с подозрением оглядел незнакомца. Круглолицый, голубоглазый, со смешным чуть вздëрнутым носом и румяными щëчками, тот казался совсем не опасным.
- Огоньку не найдëтся?
- Не курю, вонь одна. И тебе не советую.
- Может, мне и пить бросить? - усмехнулся Миха.
- Может, и бросить.
- Чë ты меня лечишь, лучше к людям выведи, - отмахнулся Миха.
- Это можно, - подмигнул парень. - Тут недалеко вообще, лес - одно название. Ща мы быстро еë дотолкаем.
- Э! Куда? - удивился Миха.
- Да через поле в объезд крюк здоровый, лесом тут рукой подать. Навались!
Они дружно принялись толкать Поручикову ласточку. По утрамбованной колее она катилась гладко, потом начала запинаться об корни.
- Сильней! - рявкнул парень в панамке.
Миха наддал сильней и шмякнулся на землю, потому что машина из-под него резво выскользнула.
- Блядь!
Она скатилась с горки и со всей дури влетела в скопившуюся в низинке здоровенную лужу.
- Теперь только трактором и вытянешь, - как-то слишком довольно сказал "грибник". - Ну пошли тогда так, - и потянул обалдевшего Миху в кусты.
- Э, куда?
- Да тут срежем, пять минут.
Миха по лесу шататься не собирался, а потому одет был в одни шорты. Повезло ещё сунуть ноги в старые калоши, а не в шлёпки. Он сразу влез в крапиву, густо росшую у края дороги, запутался в траве и едва не расшиб нос, поскользнувшись на подосиновике.
- Эй, стой, как там тебя?! Я Миха сам, кстати.
- Андрей.
- Нельзя как-то по тропинке? - переползая через скользкое бревно, проворчал Миха.
- Городской, что ли? - Андрей задрал бровь.
- Ну, - Миха еле успел поймать летящую в лицо колючую ветку. Продираясь сквозь низкие ёлочки, он весь исцарапался и извалялся в паутине. - Из Питера. А ты местный?
- Ага, из Голубкова.
- Это где?
- Там, - неопределённо махнул рукой Андрей. - Не отставай давай.
- Погодь, это чего? - Миха замер у неглубокого рва.
- Окопы старые, ты аккуратней тут, говорят, мины ещё попадаются. Некоторые вот костры тут жечь пытались, потом собирать пришлось. Это ещё что. В том году из болота целый танк выпучило.
- Из болота?
- Да, рядом тут. Хочешь посмотреть?
- Нет уж, давай куда шли.
- Да мы уж скоро.
Скоро, да не скоро. Они что-то всё шли и шли, и как-то неудачно. То лезли в овраг и карабкались обратно по скользкому противоположному склону. То продирались через бурелом. Потом упёрлись в озерцо и принялись обходить его по топкому бережку.
- Да ëб твою! - Миха провалился в грязь, чудом не потерял калошу.
- Держись, Миха, уже скоро.
- Чë скоро-то, ë-моë, - Миха постепенно трезвел и начинал беситься. - Второй час тут ходим. Вечер вон, скоро, комары, суки! - он хлопнул себя по шее. - Слушай, а тут кроме комаров кто-нибудь водится?
- Муравьи вон, - махнул Андрей на довольно высокие холмики.
Миха невольно к нему прижался, сторонясь этих гигантских сооружений. Ему представились муравьи размером по крайней мере с собаку. Кто ж ещё мог такие кучи натаскать?
- А медведи, волки?
- Не без этого, - гордо ответил Андрей.
- Так что ж ты меня сюда притащил? Шли бы уж по дороге.
- Не ной, Миха, всё будет.
Ещё два часа спустя он уже еле переставлял ноги, трезвый и злой.
- Ты меня кругами, что ли, водишь?
Он бы сбежал от этого Андрея, но остаться одному на ночь глядя в чужом лесу было совсем боязно. Они ломились через колючий малинник, напрямки, и Миха дëрнул пару ягод, чтобы унять урчащий живот.
- Ты медведя хотел - вон он, - Андрей указал на тëмную громаду в полумраке. - Да не ори ты, дурень, испугаешь беднягу.
Андрей зажал ему рот и с неожиданной силой потащил дальше.
- Андрюх, сознайся, ты маньяк? - тяжело дыша, спросил Миха.
Его провожатый даже не вспотел, сверкал в полумраке бесстыдными голубыми глазами.
- Да мы пришли уже.
Ëбана в рот, пять блядских часов скитаний по этим дебрям - и для чего? На полянке торчала сараюшка, возле неё пара полузаросших грядок и почему-то череп какой-то зверюги на палке. Михе показалось, что глаза черепа вспыхнули.
- Это Голубково?
- Это? Не, это так, - Андрей сорвал с грядок непонятной в сумерках зелени, поманил Миху с собой в дом.
- Заходи давай, сейчас польëт.
И правда, загремело, закапало. Миха нырнул в стрëмную хибару. Не обвалится ли она от грозового ветра? Как-то выстояла те сто лет, что ей можно дать на вид, но всему есть предел.
Андрей зажёг свет, какой-то синий, идущий непонятно откуда. Миха хотел было закурить, но хозяин предложил ему по такому случаю прогуляться на улицу, где вовсю лило, так что он просто сел ближе к столу, пощипывая немытые перья безвестной травки. Уставшего Миху клонило в сон, он и не заметил, откуда появились чашки с дымящимся травяным отваром, вроде бы солёные грибочки, миска ягод, не внушавших доверия.
- Под грибочки покрепче бы чего, - с надеждой пробормотал Миха.
- Эй, старуха, поди сюда, - кликнул Андрей.
Старуха? Какая ещё старуха? Откуда бы ей вдруг тут взяться?
Возле стола выросла высокая, тощая женщина со всклокоченными волосами и некрасивым, пугающим лицом. Миха оглянулся на Андрея. Тот в дрожащем свете был мертвенно-синий, больше похожий на высохшую корягу, чем на задорного, румяного парня, встреченного днём в лесу.
- Господи, пронеси! - заорал Миха, всем известный атеист.
И вмиг пропало всё - изба, старики эти жуткие. Миха стоял где-то посреди леса, с красивым, крепким мухомором в одной руке и шишкой в другой.
- Да ëб твою!
Сверху поливало, невдалеке послышался вой.
- Волки, что ли? - Миха попытался при свете молний приглядеть себе дерево, а потом с радостью различил сквозь шум листьев и дождя, что это не волки, это родной гул электрички.
Сам себя не помня, он выбрался, окончательно изодравшись, к путям, и побрёл по ним, надеясь выйти всё равно к какой станции.
Он из последних сил дополз до какой-то платформы, где на счастье оказалась касса, забарабанил в светящееся окошко. Кассирша, не долго сомневаясь, вызвала полицейских, и те после его беспорядочных жалоб забрали его и заперли до утра в обезьяннике.
С утра ему пришлось долго объяснять, что же с ним приключилось, а говорил он тем путаннее, чем больше волновался. Наконец добившись хоть чего-то, полицейский, фамилию которого Миха пропустил мимо ушей, созвонился с кем-то из посëлка, где была Шурина дача, потом вызвал девочку из фельдшерского пункта, находившегося в том же здании, и велел ждать опознания.
Миха, торжественно помазанный зелëнкой, ждал. Жрать и курить хотелось адски, но просить представителя власти несгибаемому анархисту было западло.
*
- Михаил Юрьевич, сейчас вам надо будет опознать человека, которого вы видели.
Полицейский завëл в кабинет троих похожих друг на друга мужчин. Круглолицых, голубоглазых, крепких.
- Вот этот! - уверенно ткнул Миха. - Что ж ты, глаза твои бесстыжие, меня по лесу таскал? А, Андрей?
- А вы, простите, кто? Откуда меня знаете? - Андрей задрал на него эту свою бровь.
Ну точно он.
- Ошиблись вы, Михаил Юрьевич. Андрей Сергеевич вчера весь день был у нас, занимался оформлением участка. Гербы рисовал, начал расписывать комнату отдыха, - полицейский покачал головой. - Вы прикиньте, какие концы - Голубково, наше Мошкино, ваши Пески, Пасечное, где вас нашли. Что-то вы не договариваете. Может, и не было ничего? Следы ваших хождений дождём посмывало. Учитывая ваши пагубные пристрастия...
- Да при чëм тут это, ë-моë! Панамка же! Вы сами сказали, что это важно!
- Что за панамка? - спросил Андрей, нахмурившись.
- Леркина панамка, - ответил полицейский. - Михаил Юрьевич утверждает, что видел в тот день тебя в Леркиной панамке. В стройотрядовской куртке и камуфляжных штанах. Вы идите, ребята, - махнул он остальным двум. - Мы тут дальше сами.
- Что за Лерка? - спросил Миха.
- Девочка из Мошкино, пропала года два назад с концами.
- А этот здесь был? - ткнул Миха обвиняюще в Андрея.
- Был, конечно, - Андрей пожал плечами. - Я тут с трёх лет все летние каникулы мучился. Потом втянулся.
- И часто у вас так люди пропадают? - всё ещё косясь на него подозрительно, спросил Миха.
- Да как везде, - теперь плечами пожал уже полицейский. - Но дети - это всегда случай из ряда вон. Поэтому я и заинтересовался вашим "грибником".
Наблюдавший за Андреем Миха заметил, что у того в глазах мелькнуло некое понимание.
- К сожалению, вы рассказываете слишком путано, что-то недоговариваете. Выпили, нахулиганили - и плетёте невесть что, по большому счëту. Но панамку-то вы слишком подробно описали, даже местные не все такие мелочи знают. Андрюха вот знает, кстати, он портрет Лерки рисовал, а глаз у него приметливый.
- В панамке?
- Что в панамке?
- Портрет в панамке? - пояснил Миха.
- Зачем? - удивился Андрей.
- Ну... - растерялся Миха. - Ну все её видели тогда. А много таких пропало, кого он рисовал?
- А что ты обо мне всё время в третьем лице? - вдруг возмутился Андрей. - Можешь и прямо спросить. Сколько домов сгорело, которые я с натуры рисовал, коров подохло и колодцев высохло? Что за охота на ведьм?
- Андрюх, Андрюх!
- А что, Анискин, расскажи ему!
- Да ëб твою, Андрюха, сядь!
Миха сам аж присел - таким вчера своего грибничка он не видел. С полыхающим лицом и сверкающими голубыми глазами. И голос - как труба.
- Ладно, - махнул рукой Анискин. - Идите отсюда оба. Андрюх, проводи его на автобус.
- Чтоб я ещё куда-нибудь с ним пошëл... - зашипел Миха.
- Я тут, прямо перед тобой, - помахал рукой перед его носом Андрей. - Можешь мне в лицо сказать, что ты против меня имеешь.
- Хорошо, - буркнул Миха. - Где тут у вас пива выпить можно?
- Другое дело, - радостно прокомментировал Анискин. - Вы там поговорите, может, договоритесь до чего.
Андрей на этот раз привëл его не в чащу, а в сельпо.
- Нет тут культурного досуга, Михаил Юрьевич. Даже детской площадки нет, чтоб спокойно посидеть, а единственная лавочка - перед сельсоветом. Он же участок, он же больничка, он же всё остальное, что нам подарила родная власть.
Взяв пива и сушек на закусь, они отправились на берег речки, устроились на бревне. Рядом с невысокого обрывчика, визжа, сигала в воду малышня.
- Так какого хрена ты меня по кустам таскал? - уже более мирно спросил Миха.
- Да я тебя впервые вижу, нахрен ты мне нужен, - буркнул Андрей. - Ну, за знакомство.
Чокнулись бутылками.
- А может, у тебя того... - Миха помахал в воздухе рукой, - раздвоение личности?
- Сам ты того, - обиделся Андрей. - Такое тяжёлое раздвоение, что оказался в двух местах сразу?
- А у тебя злого близнеца нету?
- Нету и не было. Мама бы соврала - соседки бы доложили. Тут на виду все.
- Анискин дружбан твой и тебя покрывает?
- Ага, блин, - Андрей сплюнул. - Как бык овцу. Ты его Анискиным только не назови сдуру, по паспорту он майор Анисимов.
- Ну и что это было, по-твоему?
- Известное дело - леший, - Андрей хлебнул ещё пива.
- Не, ну ты точно больной, - Миха резко вспомнил, что он атеист и ему также чужды суеверия.
- Сам ты больной. Все уверены будут, что ты белочку поймал, один я дело говорю.
- Сказочник, ë-моë, - Миха сплюнул. - А Эс Князев.
Почему он это ляпнул вместо Пушкина? Да потому, что вчера чистил овощи на местной газетке и со скуки прочитал в ней стихи. Да такие, что в голове заиграла музыка. Прям в тему, их "Контору" с такими текстами бы заметили. Как только найти этого Князева А.С.? Мысль подсмылась алкоголем, но сейчас сама прыгнула на язык.
- Ну и сказочник, - Андрей заполыхал весь, стал малиновым, как его драная футболка. - Ну и Князев. Сам-то ты кто?
Миха замер. Так не бывает.
- Я... Я Горшок.
- Ну, приехали.
- Горшок, из " Конторы".
- Ещё интересней.
- Да блин, группа у меня, понимаешь? Панк-рок делаем. Это твои стихи в газете? Прям тема, если у тебя ещё есть... - он аж слюной захлебнулся.
- Ну пошли тогда ко мне, - предложил Андрей. - Да не бойся, Голубково рядом, по шоссе, полем. Только пива ещё возьмём.
- А автобус?
- Да куда ты пойдёшь такой красивый, - Андрей махнул рукой. - Тут один автобус до райцентра, второй до ваших Песков, прямого нету. И расписание у них аховое. Хорошо если к ночи дома будешь. Пошли, пошли, отмоем тебя, накормим, приоденем.
И Миха решился.
Закупался, естественно, Андрей, поскольку у Михи кроме шорт, калош и севшего телефона по-прежнему ничего не было.
По дороге в Голубково они забили на "лешего". Андрей читал стихи, Миха пел, они пили пиво, выяснили, что оба из Питера, хоть и из разных его районов.
- О, Андрюх, - поприветствовал их первый из встреченных голубковских жителей, глянув на помазанные полицейской зелëнкой Михины царапины. - Это ты его так разрисовал?
- Ага. У меня зелёный период, - согласился Андрей.
Миха тогда не понял, к чему это, но, войдя к нему в дом, ахнул.
- Ого! Да ты реально того! - и быстро поправился: - Я в хорошем смысле.
Вся комната, в которой они оказались, была завешана картинами и рисунками. Можно было узнать на них здешние места, только бродили по ним фантастические твари. Был тут и сам Андрей в образах пиратов, разбойников и мертвецов. Была разная нечисть - и среди всего этого явно портреты местных жителей, тоже, если честно, смахивающих на нечисть.
Краски были яркими, как полыхающая футболка Андрея, как его сияющие голубые глаза.
- Ба, мы пришли! - крикнул Андрей в глубину дома. Дом отозвался лишь скрипом и шорохом.
- Ушла?
- Не, здесь она, - улыбнулся Андрей. - Просто ты её не увидишь. Она уж лет десять как преставилась.
Он вручил обалдевшему Михе полотенце, показал летний душ.
- А потом ко мне, будем тебя обрабатывать.
Зелёнки в доме оказалось достаточно, чтобы заново расставить на Михе все пятна и объединить их в дурацкие картинки - монстров и страхолюдин.
- Может, так на тебя нечистая не позарится? - выведя на правом плече Михи хитрый вензель, усмехнулся Андрей.
Миха переминался перед ним без штанов, морщился от холодной и мокрой ватки, запивал смущение пивом. Радовался, что среди миллиона царапин затерялись те самые следы на предплечьях. Оглядывал снова и снова рисунки.
- А твой леший тут есть? - поинтересовался он.
- Ты походи, просохни, а потом уж я тебе всё покажу, - пообещал Андрей. - Пойду пока жрать приготовлю.
И бросил голого Миху одного в полутëмной горнице. Тот походил, пристально разглядывая каждый рисунок, и в какой-то момент показалось, что все они смотрят на него, шевелятся, шепчутся.
- Андрюх! - заорал он и вывалился нагишом на веранду. - Там это... Пиво кончилось, - завершил он, устыдившись.
Из-за забора, на него с азартом глазела пожилая соседка.
- Чë, Мих, просох? Держи одежду. Здрасьте, тëть Валь!
- Дружок твой? - соседка кивнула на Миху.
- Это Миха, он ненадолго, - улыбка у Андрея была очень обаятельная, и Михе стало обидно.
- Ненадолго, как же. Всерьёз и надолго, Андрюх.
- Ты не обижай его, смотри, - погрозила пальцем тëть Валя. - Он у нас художник, человек ранимый.
- А я музыкант, - прыгая на одной ноге, а другой пытаясь попасть в штанину, откликнулся Миха.
- Покойник пел, а я играюА. Галич, - соседка засмеялась и пошла в свой огород, а Андрей повёл Миху кормиться.
Тот накинулся на еду со всей жадностью почти сутки не евшего человека. Когда живот приятно надулся, Миха расположился на лавочке у дома с сигаретой. Андрей притащил тетрадь со стихами, сказками, картинками.
- Вот, смотри, это из последнего. То ли леший, то ли простой шишок.
Среди листвы проглядывала лукавая физиономия, как бы сливаясь с нею.
- Я тут за грибами вышел как-то, и вроде как увидел что-то такое.
Миха угукнул - его манили и другие скрытые в тетради сокровища. Он раздавил окурок в старой консервной банке, зарылся в страницы, совершенно забыв о времени.
- Я везде всякое такое вижу. У меня ведь прабабка, которая в доме, ведьмой была, а бабушка и мама - советские, пионерки-комсомолки, никаких дремучих суеверий, - как будто издалека доносился голос Андрея. - А вот мне семейная история боком вышла - одна дура решила, что я её корову сглазил, когда рисовал. Народ взбаламутила, они за мной с вилами пришли, сами потом рассказывали, что не знали толком, что хотят сделать. Бабушка вышла к ним и говорит: так мол и так, он всю округу рисовал, как тут всё в тартарары не провалилось? А прабабку я хорошо помню, она почти сто лет прожила. Маме с бабушкой говорила, что бестолковые они, даже девку ей родить не смогли. Привела как-то в баню, чего-то нашептала, чем-то напоила, и после говорит маме - этот вместо девки будет.
- Андрюх, это будет бомба, - наконец отлипая от тетради и вспоминая про пиво, сказал Миха. - Гитара у тебя есть?
- Дрова шуховские пойдут?
Миха махнул рукой: тащи, мол.
Так они досидели до вечера, споря над гитарой и тетрадью. Выпили всё пиво, добрались до Андрюхиной бражки по бабушкиному рецепту. Миха уже видел новый альбом, концерты и Андрея рядом на сцене, чувствуя, как голос Андрея вплетается в их общую музыку.
Прервал их идиллию Анискин.
- Вот вы где. Что ж ты, Андрюха, телефон не берёшь? Михаил Юрьевич, вас друзья потеряли.
- Не в первый раз, - отмахнулся Миха. - Я им позвоню. А что вы так сразу за мной? Три дня не ждали?
- Он живёт здесь, со службы домой пришёл, - пояснил Андрей. - Что-то правда мы с тобой увлеклись.
Сердце у Михи сжалось.
- Придëтся тебе у меня заночевать.
Казнь отменялась.
Миха с Андреевского телефона позвонил друзьям, выслушал все положенные маты. Машину из грязи уже вытащили, никаких неполадок не нашли, и Поручик даже был благородно готов забрать Миху с утра из Голубково. Миха немедленно потребовал, чтобы все приехали посмотреть на Андрея. Андрей стоял рядом и краснел.
Они вместе соорудили простенький ужин. Сидели и болтали на лавке, кутаясь в старые бабкины кофты, пока комары не загнали в дом. Там продолжили пить и творить, пока под утро не отрубились вповалку на старом диване.
Ближе к обеду их разбудили приехавшие Балу с Поручиком. Испуганные спросонья гудком машины, Миха с Андреем принялись распутывать руки-ноги, выкарабкиваясь друг из-под друга. Потом Миха провёл конторовцев в Андрюхин дом благоговейно, как в музей. Он нахваливал рисунки, запинаясь, зачитывал понравившиеся стихи, начал петь и расписывать партии инструментов. Это плавно перетекло в совместную пьянку и ночëвку теперь уже троих новых друзей у гостеприимного художника.
Спальных мест, конечно, на всех не хватило, и Миха снова оказался на одном диване с Андреем, и к утру они опять сплелись в один клубок.
Михе казалось, что он никуда больше отсюда не уедет, но похмельным, задождившим утром Балу с Поручиком усадили его в машину. Надо было собираться и ехать в Питер. Дела не ждали.
Пока одно, пока другое, пока доехали до дачи, пока собрались, решили не скакать по местным колдобинам в темноте, ехать с утра.
Миха перед сном выполз перекурить. Ещё полдня не прошло, а он уже страшно соскучился по Андрею. Как по непрочитанной книге. Как по волшебному миру, на который удалось взглянуть только в щëлочку, одним глазком.
- Мих, - раздалось вдруг из темноты. - Миха-а-а...
Он пошёл на голос. Впереди по улице замаячила тëмная фигура.
- Мих, не знаю, что такое, соскучился по тебе, - сказал вроде бы Андрей, не приближаясь.
- Я тоже, Андрюх, ерунда какая-то. Как будто всю жизнь тебя знал.
- Иди сюда, Мих.
- Давай, Андрюх, пошли в дом, ребята рады будут. Хорошо, что ты приехал. А, ты ж дома моего не знал. Давно тут ходишь, орëшь? - Миха пошëл к Андрею, но всё чего-то дойти не мог. - Замëрз небось и комары заели, пойдëм, пойдëм в дом.
- Идëм, Мих, - как эхо повторял Андрей, но шëл почему-то в другую сторону. К облитому луной лесу.
- Андрюх, ты куда?
- Мих, идëм, так надо, некогда объяснять.
Миха встал, как вкопанный.
- Андрюх, что за фокусы?
- Мих, ëб твою, Маша-потеряша! - заорал от дома Балу. - Я тебе колокольчик повешу!
- Андрюх, не ерунди, в дом пошли.
Миха развернулся и пошёл к дому, не оглядываясь. Подошëл к калитке - Андрей уже был рядом, хотя шагов слышно не было. Как тень прошëл внутрь и сел к столу.
- О, Андрюха, - хлопнул его по плечу Поручик. - Какими судьбами?
- Меня Миха позвал.
- Андрюх, по пиву? - Балу протянул бутылку.
Андрей взял, но пить не стал. Сидел с бутылкой в руках и молчал.
- Андрюх, случилось что?
- Мих, пойдëм, поговорить надо.
- Посиди пока. Балу, помоги мне кое с чем.
Они вышли в соседнюю комнату и Миха набрал номер. У того Андрея, который сидел за столом, ничего даже не пискнуло, а в трубке спустя несколько гудков раздался сонный голос.
- О, Мих, привет. Не спишь ещё?
- Андрюх, ты где сейчас?
- Как где? Дома, конечно. В кровати. Рассказать, что на мне надето? - Андрей хихикнул в трубку.
- Тогда что за ебала сидит у меня в соседней комнате?
- Чего? - сонливость с Андрея как рукой сняло.
- Ты ко мне пришёл и стал звать куда-то, а я тебе говорю, пошли в дом, раза три пришлось звать, пока послушался, - попытался объяснить Миха. - То есть не ты, ну, это... В общем.
- Мих, ты чë?! - Андрей в трубке взвыл. - Сам чëрта в дом приглашать! Гони его вон, пока не зажился!
- Балу, есть у тебя, чем чертей гоняют? Ну, этот, ладан, или чë там?
- У меня родаки такой хернëй не страдают. Чеснок поможет? Его вот дохуя.
В это время в дверь раздался стук.
- Старуха моя, - объявил "Андрей".
Поручик открыл было рот, но Балу показал - молчи, мол.
- Ладно, - проворчал в трубку Андрей. - Поставь на громкую связь, иди к этому уроду и молись, чтоб сработало.
"Заговор от нечистой силы", зачитанный Андреем, на восемьдесят процентов состоял из такого мата, что даже Миху проняло.
"Андрей" вскочил, заметался, вылетел в дверь, с грохотом скатился с крыльца и рванул по улице. Парни высыпали следом. На ходу гость бахнулся на четвереньки, и дальше уже нëсся не то человек, не то зверь.
- Это чë ща было? - спросил ошалело Поручик.
- Это было то, что машину твою в лужу загнало.
- Ах ты ж сука! - проорал Поручик вслед беглецу, а тот обернулся и погрозил лапой.
Парни хором засвистели.
- Ну что там, что? - требовал из трубки обеспокоенный Андрей.
- Сбежал, только пятки сверкали, - засмеялся Миха. - Так что там на тебе надето?
- Тëплая пижама и носочки, - кокетливо отозвался Андрей. - Ладно, Мих, вы меня за два дня убили насмерть, я уже сплю. Нож в косяк воткни, - он зевнул и отключился.
Наутро машина не заводилась, хоть ты тресни. Балу пошëл искать того рукастого соседа, что помогал им после купания "Жигуля". Поручик стоял, предаваясь грустным размышлениям о нахлобучке от отца. Миха набрал Андрея. Тот пообещал приехать. Предупредил никуда с ним не ходить и в дом не звать. И нож пусть так и торчит.
Миха за утро весь извëлся. Ему быстро надоело смотреть на железные внутренности машины. Сосед никак не мог найти неисправность и выдал диагноз "чëрт балует". Решено было оттащить её в райцентр, в автомастерскую, и он пообещал найти "тягло". В ожидании парни расселись на лавке. Миха приволок гитару и попытался устроить мини-репетицию, но все трое были слишком взвинчены.
Часа через полтора подъехал Андрей, почему-то на машине с Анискиным за рулëм.
- Что, гонять чертей теперь тоже обязанность доблестной полиции? - поприветствовал его Миха, кое-как преодолев слово "доблестная".
- Моя обязанность - за порядком следить, а кто его нарушает - дело десятое. Где там ваш чëрт?
- С утра не появлялся, - пожал плечами Миха.
- А мы позовëм, - лихо и весело пообещал Андрей.
- Ты-то настоящий? - спросил Миха.
- Можешь ущипнуть, - улыбнулся Андрей. - Да легче ты, дубина здоровенная! Синяк мне поставил.
Он прошёл в двери туда и сюда в качестве дополнительного доказательства.
- Ну что, Миха, идём в лес. Анискина третьим возьмём, чтоб не скучно. А вы, парни, тут поскучайте, три - самое то.
Он вдруг стал какой-то другой, посерьёзневший, что ли. Спросил, куда вчера побежал чёрт, и повёл помощников в ту сторону. По одному ему известным приметам выбрал в лесу пенёк, начертил на нём ножом непонятный знак, а сверху бахнул варенья, перевернув майонезную баночку с надписью от руки. Все трое попятились на три шага от пенька и хором три раза повторили, как Андрей научил:
- Приди, дедок, на сладкий медок.
С минуту ничего не было, потом кусты зашуршали и на полянку вышел ещё один Андрей, на этот раз не в панамке, а в пёстрой женской кофте наизнанку и старых трениках. Он воровато подкрался к пеньку, сунул руку в варенье, облизал, снова сунул, уже глубже.
Настоящий Андрей дёрнул бровью, и фальшивый Андрей прилип.
- Охуеть, - Миха глянул на Анискина.
Тот стоял как ни в чём не бывало. Как будто каждый день гонял чертей, и не в плане белой горячки.
"Андрей" завыл, задёргался, запричитал.
- Ну, рассказывай, кто таков, зачем моё лицо украл?
- Ты первый, ты первый начал! - заскулил леший. - Ты моё лицо украл, на лист положил, другим прикрыл, с собой уволок! Мне разве без лица ходить?
- Ты про рисунок, что ли? - оторопел Андрей. - Чем он тебе не угодил?
- Я что тебе, русалка блудливая, чтоб перед всеми позориться? - рассердился леший, и изо лба у него проступили маленькие рожки.
- Ну хорошо, - Андрей примирительно выставил руки вперёд. - Придёшь под мой забор, отдам тебе твоё лицо, а ты меня больше так не подставляй.
- Пусти-и-и-и... жжётся!
- Скажи сперва, где панамку взял.
- И кофту! - добавил Анискин. - Она тоже по делу проходит!
- Не брал я ничего, морок это, - заныл "Андрей". - Настоящие-то вещи сгнили.
- Место покажешь? - спросил Анискин. - Что сделал с ними, расскажешь?
- Не я, не я, жжётся, жжётся!
- Отпускаю, - вздохнул Андрей. - Не убегай, говори толком.
- Прости, не признал, - повалился ему в ноги леший. - Зачем я тебе? Позови, сами придут и всё расскажут.
Тут уж и у Анискина рожа вытянулась.
- А правда, Князь, - нервно хихикнул он. - Обеспечишь мне явку потерпевших?
- Обойдёшься. А ты - про девочку рассказывай.
- У старухи она моей. Хорошая девочка, тихая. Лежит себе в бочажке. Мавки ей камушков цветных натаскали, кувшинок.
- А не вы ли со старухой её свели? - Андрей нахмурился, и вокруг как будто похолодало.
- Не мы, не мы, - озираясь и облизывая перемазанную вареньем руку, заныл леший. - Бабка еë ум потеряла, ведьму в ней увидела. Своими руками утопила.
- А Любка, которой кофта? - влез Анискин.
Леший покосился на Андрея, тот кивнул.
- Мы её не обижали, нет! В гости позвали, угостили. Она пьяная была, песни с нами пела, а потом всё.
- Чë всё? Чем угостили-то? - спросил Миха.
- А вот, - леший раскрыл ладонь. Там лежали чëрные ягоды. Вроде черника, а вроде и нет.
- Вороний глаз, - определил Анискин.
- Отравили, короче, - Миха сплюнул. Хорош бы он был и сам, если б тогда угостился.
- Выходит, что так. Но мы ж от всей души.
- Ах ты зараза, - Анискин тоже плюнул. - И ничего ведь по закону тебе не сделаешь! Морда беспаспортная!
Леший мелко засмеялся, тряся рожками.
- Брось, Анискин, нечисть она нечисть и есть, - успокаивающе проворчал Андрей. - Без неё в лесу вся экология поедет. А ты, - он ткнул в лешего пальцем, - лицо моё прямо сейчас скинешь. И придëшь, когда позову, чтоб вот это всё не устраивать, - он махнул в сторону пня. - И к Михе чтоб больше близко не подходил.
Леший весь встряхнулся и стал похож на обряженную корягу, во лбу торчали неровные рожки-сучки. Махнул рукой-веткой на Миху.
- Ох, нахлебаешься ты с ним, Князь...
И нырнул в кусты.
Охотники на нечисть пошли прочь. Миха шёл последним и оглянулся на чавкающие звуки. Сквозь ветки было видно, что леший выбрался из кустов и не стесняясь вылизывает пень.
- А чë, про бабку правда? - спросил Миха.
- Ага. Она то молилась, то чертей гоняла, так в дурку и увезли, - отозвался грустный Анискин. - Князь, так что, подымешь мне всех по списку?
- Да хоть весь лес разом. Упокоивать потом заебёшься. Нет, конечно, раскатал губу.
- Так ты чë, правда колдун? Их же не бывает.
- Не бывает, Мих. Не бери в голову.
- Прабабка его, когда помирала в больнице, всё просила потолок разобрать. Так и мучилась, пока буря не случилась и крышу не сорвала.
- Строили через жопу, - пояснил Андрей.
- А один раз пожечь их хотели, короче, Петрова Дарья полила бензина, бросила спичку и домой. Пришла, а её дом уж полыхает, а их - даже не занялся.
- Да это ещё до войны было, не то, что тебя, родителей твоих на свете не было, - махнул рукой Андрей.
- Ладно! Ладно! А когда я в заброшке на гвоздь напоролся и ты меня руками вылечил?
- Да это я с перепугу... То есть ты с перепугу, показалось тебе, что там охуеть какая рана, а там просто царапина.
- Михаил Юрьевич, он придуривается, - сказал Анискин, подходя к балуновской даче. - То, что он сегодня вытворял, я не первый раз такое вижу. Прабабка его хуеву тучу лет учила. А в больничке, в ту бурю, дар ему передала.
- Вот кто сказочник, Мих, зови его к себе в "Контору" песни писать.
- Не, Андрюх, я уже на тебя глаз положил, - сознался Миха.
И хоть машина у Поручика завелась и можно было ехать, на душе у Михи кошки скребли. Он с друзьями ехал в одну сторону, Андрей с Анискиным в другую, и ещё не доехав до Питера Миха вытащил телефон, собираясь Андрею позвонить, и увидел входящий вызов.
- Андрюха! - радостно завопил он в трубку, и оставшуюся дорогу орал в телефон, размахивая руками и периодически заезжая по макушке дремавшему на переднем сидении Балу.
*
К зиме Андрей перебрался в Питер и Миха был допущен в его квартиру, а вернее, в родительскую, где у Андрея была своя комната. Там, конечно, были полные сказок тетради, рисунки по стенам, но никаких пучков сушёных летучих мышей, и шкаф не вëл в Нарнию. Зато Андрей мог повести по тропинке в бедном городском скверике и показать такие места, каких там не было ни до, ни после. Дома у него жило что-то похожее на кошку, но не кошка, с перебитой лапкой и слишком человеческими глазами. Ведь у кошек крыльев не бывает?
- Весной выпущу на волю, - обещал Андрей.
Миха изнемогал. Он мечтал жить в сказке - и ему, кажется, повезло, как мало кому в этой жизни везёт. Андрей у него круглые сутки был на уме и на языке, он достал своим Андреем всех. Таскал его с собой на репетиции, оставлял ночевать и оставался сам, хотел забраться в его волшебную голову или сожрать с потрохами, сам не понимал.
К весне группа обзавелась новым именем, новым репертуаром и новыми музыкантами. Ну и пьяный весенний воздух сделал своё дело. Миха понял, чего хочет от Андрея, и тот млел под его поцелуями, выгибался, толкался навстречу, шепча:
- Бабуля накликала, что за девку буду...

@темы: фанфики, Король и Шут