С one-string РК-22 Дети-волшебники. На Рождество в магическом мире есть традиция писать письмо не Санте, а Тёмному Лорду. Обоснуй любой.
читать дальше- Мерлин великий, кто это писал? - Скорпиус вынимает из шкатулки узкие полоски пергамента, исписанные детским почерком. На одних он ровнее, на других — совсем каракули, для надёжности сопровождающиеся картинками. «ДАРАГОЙ ТМНЫ ЛОРТ ПАДАРИ МНЕ СИСТРЕНКУ ШТОБЫ ИГРАТЬ ЭЛФЫ СКУШНЫЕ», рядом — зачёркнутый уродец. «Пусьть крёсному не надо в Хогварс, пусьть играит со мной». - В раннем детстве я думал, что Хогвартс — что-то вроде Азкабана, - лёгкая улыбка скользит по губам Драко Малфоя. - А когда приехал туда учиться, на первом курсе, узнал, что я не один писал Лорду. Многие из наших воспринимали его как некоего мифического персонажа, наслушавшись перешёптываний старших. - Их тут меньше десятка. - Я быстро вырос. «Дорогой Тёмный Лорд, сделай так, чтобы крёстный улыбнулся, как когда мы играем, и он почти улыбается, только совсем». И ещё один уродец с жутким оскалом. «Дорогой Тёмный Лорд, возвращайся скорее и покарай всех магглов. Мы очень тебя ждём. Пусть Белла вернётся из Азкабана, а то мама всё время плачет, когда её вспоминает, а я её не помню совсем, но очень люблю». «Дарогой Тёмный Лорд я не сквиб ура!!!! у миня всё есть только палочки нет гаварят рано и купить не хатят, и ещё хачу полетать на Гипогрифи а говарят маленький». На дне шкатулки — пара потрескавшихся молочных зубов и белёсый локон. - Твоя бабушка была достаточно сентиментальной... - голос неожиданно предаёт Драко, и он срочно отпивает из бокала с вином. - А когда я встретился с Ним... Драко замолкает, погружаясь всё глубже, и лишь некоторое время спустя начинает снова различать весёлое потрескивание камина за спиной, запах ёлки, апельсинов и рождественских пряников. ОЛ-8 Близнецы Уизли|любые студенты или преподаватели Хогвартса. Новые изобретения близнецов Уизли в честь первого сентября. Испытываются на любых жертвах.
читать дальшеДамблдор оглядел огромную прозрачную вазу на аляповатых ножках, полную ярких всевкусных орешков, стоявшую у входа в Большой зал. Удовлетворённо кивнул, отправил парочку в рот и, чуть поморщившись от вкуса, торжественно прошествовал к своему месту. - Сегодня мы снова собрались... - близнецам Уизли, пихавшим друг друга локтями, показалось, что директор подмигнул. Речь текла плавно, ученики и преподаватели начали клевать носом, как вдруг Дамблдор возвысил голос: - Этот трудный путь нам предстоит пройти вместе. Взгляните на тех, кто рядом! - Мерлин великий! - ахнул кто-то из малышей и тут же схватился за своё лицо. - Что это было? - свирепым шёпотом спросил Гарри, ощупывая ставшие косматыми брови. А нос, тот можно было разглядеть и без зеркала. - Оборотка. - Много разной оборотки. - В медленно тающей оболочке. - Мелкими порциями. - Тебе достались разные глаза, братец Дред. - А тебе собачьи уши, братец Фордж. Зал выл, стонал и хохотал. - Мерлин! Даже Снейп... - Альбус! Вы знали! И всё равно!.. - Ну конечно, разве я мог пропустить такое веселье!
Блядь, у меня теперь как у истинного фаната ГП есть сова, и она золотая. Потому что я валяла её восемь часов и отдала за мастер-класс зарплату за три дня. Осталось зарядить фотик, что проблематичненько при моём-то потеряшестве: наша утерянную после Слэшкона зарядку, потеряла аккумулятор...
Домучла первую и, скорее всего, единственную обезьяну, исключительно по просьбе коллег по работе. Я ещё где-то проебала шнур от зарядки фотоаппарата, а планшет не всегда меня слушается. Думаю, пока заработает фотик, обезьяна уйдёт в добрые руки ))) Снегирь мой провисел на общественной ёлке всег день, как на него появились сразу два претендента ))) Вывод - любите ваших коллег по работе. Я ещё не говорила, что в этом году они меня убедили даже вырезать новогодние трафареты из бумаги?
Раздавали на работе подарки детям от конторы. Мне досталось клюэдо - какой шерлокоман пройдёт мимо дармового клюэдо с доставкой прямо в руки?
И да, ребёночек в него поиграл. Только игра по правилам как-то не сложилась. Пока я пыталась разобраться, он при помощи фишек и предметов разыграл целый детективный сериал.
У нас сегодня корпоративчик, и все к ему готовятся по-разному. Кто-то рожу штукатурит, а кто-то зубы чистит, в зависимости от планов на вечер. Как я заметила, планы, в основном, не совместимые с машиной.
Пока завязывала шнурки, мимо меня пронеслась тётенька примерно моего калибра с воплями:
- Ой, у меня платье такое голое, совсем голое, что ж я делаю-то!
А сама-то я ещё неделю назад, после того, как намеренно совместила алкоголь с кальяном и с утра причитала "господи, если выживу, больше никогда!", и вот же, еду туда, где кроме литрбола и занять себя будет нечем...
Иду это я с утра из школы с одной из мамочек до метро, она рассказывает, что ребёнку дали по голове и у него шишка, потом как-то плавно переезжает на то, что он капусту не ест и на то, для чего полезна капуста. Например, отбитый капустный лист оттягивает синяки и шишки. Вот, пожалуйста, прикладываем ребёнку к голове...
А дальше картина маслом: стучите вы в дверь, выходит вам навстречу ребёнок с капустным листом на голове. Достойная, вообще, замена шапочке из фольги, так что спешу поделиться открывшимся мне тайным знанием
Дальше - больше. Прихожу на работу - наши парни громко и всерьёз обсуждают процесс грабежа инкассатора или ювелирного, а если так, а если сяк, сколько народу придётся уложить, с приведением исторических примеров. Нееет, это не поиск приработка на фоне кризиса, так работают андеррайтеры!
Ему нравилось дразнить Лоренцо Великолепного. Глядеть, как тот бледнеет от страха и гнева, слушать его совет «собрать такую большую армию, какую только сможет», было так забавно, что едва удавалось сдержать смех. За несколько недель он ожидал собрать достаточно людей, чтобы выкинуть из дворца Лоренцо, - и его, и Клариссу, это прекрасное создание, чью руку целовал так благоговейно, и их детей, чтобы они стояли на стене и смотрели, как он перережет всех флорентийцев, кроме одного-единственного.
Военный инженер, работавший на Медичи, привлёк его внимание в первый раз как новый протеже Турка, но после этого Джироламо свел более близкое знакомство с талантами художника и чудом не взорвался... навещая его мастерскую. Теперь интерес был личным, что означало: Леонардо будет принадлежать ему, принадлежать Риму, ещё до истечения ночи.
Вечеринка у Медичи оказалась торжеством разврата, как и ожидалось. Флорентийцы размалевали лица, вырядились в языческие костюмы и собрались, чтобы пить, сплетничать да соблазнять друг друга долгими взглядами и обещающими улыбками. И словно змей в их райских кущах, как позже любезно отметил Лоренцо, Джироламо был в родной стихии. Бродя среди людей, он подмечал и оценивал слабости, различал гнев, жадность, похоть, выделял любовные привязанности и вражду, зависть и презрение.
Найдя Леонардо в самой гуще толпы, он заметил, что таланты его шпионки возымели своё действие. Да Винчи смотрел на Лоренцо с едва прикрытой ревностью, и Джироламо подумал, насколько легче поколебать его сейчас, когда он сомневается в своём правителе.
После ужина Джироламо наконец настиг свою добычу - того, кто, похоже, и сам уже ожидал его, внимательно изучая свою половину ключа, держа её на свету, словно чтобы быть уверенным, что Джироламо её разглядит как следует.
- Что ты видишь?
- Кажется, только что я видел, как Лоренцо обозвал тебя змеем при всём народе.
- А я вижу ключ, который ты мне отдашь.
Леонардо принялся что-то зарисовывать – взглянуть на рисунок не получалось — и упомянул книгу, которую спрятал еврей, намекая, что разгадал часть загадки.
- Тем охотнее я тебя заполучу.
Леонардо фыркнул. Он был так соблазнителен в своей самонадеянности. .
- С какой стати мне присоединяться к Риму?
- Возможно, ты... ценишь свою жизнь.
Леонардо уставился на него, словно не понимая, что за глупая попытка запугать это была, но увидев, с каким невозмутимым выражением была высказана эта банальная угроза, слегка нахмурился.
- Недостаточно, чтобы предать Флоренцию.
- Тогда, возможно, ты ценишь чью-то жизнь чуть больше.
Он заметил, как глаза Леонардо метнулись к его кузине, такой прекрасной, и неожиданно хрупкой, и будто бы опасавшейся за судьбу своего любовника. Его смутило, что не вышло угадать, была ли это искусная игра Лукреции, или она действительно волновалась за Леонардо, теперь, когда змей был так близко к его сердцу.
- Я узнаю желание, когда вижу его, - голос превратился в хриплый шёпот. – И я более чем способен использовать его множеством способов.
Художник всё ещё колебался, конечно же. Джироламо догадывался: он не из тех людей, что предают из-за угрозы своей жизни, и не из тех, что достаточно самоотверженны, чтобы пожертвовать ею ради других. Так или иначе, он всё равно знал, в чём слабость художника.
- Знаешь, тут и спорить нечего, Да Винчи, присоединяйся к нам, и весь секретный архив Ватикана будет в твоём полном распоряжении.
Пусть Леонардо умело постарался скрыть, насколько это его зацепило, Джироламо смог заметить и постарался изо всех сил не улыбнуться собственной победе.
- Ты только что предложил мне запретный плод.
Он подмигнул.
- Этим и занимаются змеи.
Он улизнул с вечеринки, как только это показалось бы не слишком грубым. Бродил по улочкам Флоренции, дышал её воздухом. Тот был пропитан дымом и грехом; этот особый едкий запах, который Джироламо помнил так хорошо, словно его сон воплотился, возвещал городу скорую погибель. Джироламо оглянулся на дворец, воображая его объятым пламенем и обещая: скоро.
Он собирался вскочить на коня, когда кто-то позвал:
- Риарио! – и он прищурился, пытаясь разглядеть, у кого хватило наглости обратиться к нему по имени, отбросив титулы и должности.
Конечно же, это был художник.
Вино сделало его немного храбрее, но не притупило острого разума. Он смотрел на Джироламо, ясно осознавая, насколько рискует.
- Художник? – такое обращение тоже было провокацией, Джироламо было известно, насколько Леонардо гордится собой и тем, что представляет из себя нечто большее, чем рисовальщик.
– Я размышлял, насколько могу быть уверен, что ты станешь соблюдать наше соглашение. Змеи известны как не самые благородные из божьих созданий.
Глаза Джироламо предупреждающе вспыхнули, но Леонардо то ли слишком расхрабрился, то ли был слишком пьян, чтобы заметить. Он ищет опасности, понял Джироламо. Из-за страсти ли к саморазрушению, от скуки ли? Джироламо решил принять вызов.
- А я, стало быть, полагаюсь на благородство пьяницы, ублюдка, непризнанного гения, которого никто не понимает, что сделало его ленивым, заносчивым и слабым.
Он улыбнулся, заметив, что удар попал в цель. Хотя по большей части это его удивило. Я знаю тебя, я тебя вижу насквозь, хотелось ему сказать, и он мог себе позволить. Он видел нетерпение человека, живущего в мире, который не успевает за скоростью мыслей, разрывающих его собственный разум в клочья каждую ночь, и его безуспешные попытки притупить их острые как бритва когти с помощью разной дряни. Тут было и одиночество, конечно же, и отчаянное стремление к признанию. Однако больше всего Джироламо рассчитывал на свойственное Леонардо полное пренебрежение жизнями других, когда его соблазняют обещанием прогресса. Возможно, даже не понадобится изначальная угроза Джироламо оборвать жизни его и Лукреции, чтобы заглушить в нём голос совести и отвернуться от Флоренции.
Я могу тебя использовать. Тебе следует знать: не стоит сердить меня, раз играть с тобой так просто.
На миг Леонардо замер неподвижно, его зелёные глаза стали холодными и далёкими. В следующий миг он придвинулся близко, так близко, подался вперёд, склонился к уху и прошептал:
- И ты меня хочешь так отчаянно.
Джироламо, ощутив щекой горячее дыхание, с ужасом заметил, как его собственное тело реагирует на чужое. Унижение не заставило долго себя ждать. Язык Леонардо обвёл контур его челюсти, и Джироламо завёлся и схватил Леонардо за горло, поймал, как зверя в капкан.
- Как ты смеешь дразнить меня? - прорычал он.
- Ты вот о чём подумай, - попытался прохрипеть Леонардо, - я не позволяю использовать себя даже тем, кто на одной стороне со мной, - он постарался вдохнуть, - а уж тем более тебе.
Джироламо ослабил хватку, и слегка потрёпанный художник отступил на пару шагов.
- Даже не думай, что можешь меня использовать как пешку, Риарио. В эту игру можно играть вдвоём.
И он исчез, проглоченный темнотой, бросив разъярённого и ошарашенного графа.
Когда Леонардо предал его на следующее утро, это его не удивило, нет, правда (в отличие от пушки).
Смотрю третий сезон Давинчей - ощущение ирреальности раз, ощущение, что недодали и как-то всё более вяло, чем было, два. Какой-то беззубый и тихий Риарио, прямо фу.
А вообще собралась я такая шить уупс для Мерлиностенда очередной, думаю, нарежу-ка выкроек из газеты. Беру такая лист, а с него смотрит на меня укоризненно Блейк Ритсон, как бы говоря: "Ты что, мать!"
Стартовал 25-го третий сезон Давинчей, не на русском канале, конечно же.
В честь этого выкладываю первую главу.читать дальшеЯ давно пообещала автору перевести, но реал у меня просто адски штормит. Я даже перевела в черновом аврианте, и даже отбетила первую главу, и ещё она месяц провалялась в ожидании непонятно чего, потому что когда отбечу остальные, не знаю. Выкладываю пока только сюда - из-за сроков, из-за того, что голова не варит и могут быть ляпы, так что смело кидайте тапки. И ещё - первая глава будет в настоящем времени, остальной текст в прошедшем, потому что видение из первой главы - оно обрушивается, как удар.
Про название. читать дальшеНазвание я решила оставить английское, хотя взято оно из всем известного стихотворения Пушкина. Птому что "Глаголом жечь сердца людей" и "Сжечь дотла жаром людских сердец" - довольно разные вещи.
...и мир простирается перед ним панорамой пылающих городов. Их названия горчат на языке.
Содом
Гоморра
Адма
Севоим
Пламя лижет прибежища порока, пожирает полчища извивающихся, визжащих грешников. Он наблюдает, как сера поглощает высокомерных людей, поверивших, будто смогут поставить ангелов на колени. На его глазах их гордые постройки превращаются в ревущие печи, обнажая схороненные внутри сокровища. Нежные шелка, меха, драгоценные металлы, всё плавится, напоследок демонстрируя свою ценность, дразня своим величием. Суета сует. Его глаза слезятся от чистых волн жара и света, проносящихся над городом во всём своём великолепии. В противовес греховности мира, Божье милосердие кажется ему столь же неизмеримым, сколь и Его гнев: ради десяти не разрушу его. Даже теперь, в ярости Своей, Он всего лишь показывает людям их собственное отражение: гротескная груда корчащегося мяса, сучащего конечностями так же, как в корчах блуда.
Привилегия быть свидетелем свершения справедливости Господней повергает его в бессловесное состояние, переполняет смирением. Он не хотел бы даже моргнуть или отвести глаза хоть на мгновение, опасаясь, что мир уже не будет так им сияющим, таким ярким, таким пламенным свидетельством чистой силы Господа. Когда стихают крики (пламя всё ещё трещит, шипит и лижет Небеса), к Джироламо снова возвращается голос, ставший грубым, хриплым, застревающий в горле, но он падает на колени и взывает со страстью, охватившей всё его существо: «Господи, сделай меня сосудом Твоей Небесной воли! Отсеки всё лишнее, все мои сомнения, слабости, и наполни меня яростью Твоего гнева!»
Он не дыша ждет ответа, не сомневаясь, что тот последует, что Господь услышал. Подняв глаза, он видит густой чёрный дым, который тянется от обугленных руин, перетекает через равнину, пока не обволакивает его совсем, наполняя легкие прогорклым запахом палёного мяса. На миг его накрывает паника – когда он пытается вдохнуть, не может и едва справляется с тошнотой. Но потом он восстанавливает самообладание, великолепную ясность человека, который посвятил всю свою жизнь превращению себя в того, кто причиняет боль, сам не испытывая боли при этом.
Да свершится воля Твоя, думает он, чего бы это ни стоило.
Он закрывает глаза и в отчаянье вдыхает то, что, как он воображает, должно быть, и есть Грех в неразбавленном виде, позволяя ему струиться сквозь себя. Глотая воздух, он чувствует, как грязь пронизывает все тело, проникая внутрь, течет по его венам, загрязняя кровь, пока не находит сердца и не поселяется там, наполняя его видениями столь ужасными, столь полными удовольствий, что он прикусывает язык, чтобы не закричать. Он пылает, жар разливается по нему, как по улицам Содома, и он старается не поддаваться. Лихорадочно он пытается собрать мысли достаточно для новой молитвы. Очисти мое тело и преобрази мою душу, чтобы служить Тебе.
И тогда, наконец, когда боль становится сильнее, чем он может вынести, даже более чем смертельной, он добавляет тихонько, стыдливо свою заветную мечту, которую лелеет, сколько себя помнит: сделай меня одним из Твоих ангелов.
Кажется, что голова у него раскалывается, тело предаёт настолько, что он не может ни дышать, ни умереть, только лежать в шоке, в который не верится, в то время как нервы немеют, а мысли теряют всякую связность. Он чувствует, как душа покидает разбитое тело, и восстаёт против собственного бессилия. Это не может кончиться сейчас, это не завершено! Но когда он смотрит на собственное тело, лежащее среди равнины Ханаанской, когда он видит распростёртые крылья, чёрные, как смоль, и всё ещё тлеющие, и глаза, тёмные, лишённые всего человеческого, у него вырывается возглас радости.
Он просыпается без крыльев, но всё ещё благодарен Богу, что тот позволил ему увидеть Своё величие, что показал, даже такой, как он, использующий таланты ума и души для манипулирования, язык для запугиваний, а руки для убийства, может быть слугой Господа.
читать дальшеХодили валять лису, и у меня вышел вот этот тип.
А Вовчик хотел Фокси из "Пять ночей с Фредди", и даже чуть-чуь поучаствовал, но в основном напрягал преподавательницу. А для неё валяние новой сложной формы по картинке было просто вызовом )) Я её очень понимаю
А ещё я долго болела снегирём, наконец нашла на него время. Это опытный экземплят, крупноват, парень. Чувствую, будут ещё. Ну и новогодний конвейер потихоньку начинает раскручиваться.
В МК пишут: обматываем основу (нитки, синтепон) шерстью, суём в чулок и запускаем стирку с мылом, скажем, при 60.
Я потом еле отодрала это от чулка, шерсть привалялась к нему круче, чем к синтепону, соответственно, поотходила от основы. И они того, не круглые, кроме того, которое планировалось сердечком)))
Ближе всего к истине вышли те, что поменьше и целиком из шерсти.
Подправлю сухим, конечно, но хочется-то как в сказках сказывают ))
Как там говорил Майкрофт про Шерлока и Ирен? Я сам втравил тебя в это?
Ну так вот, я какое-то время назад послала ребёнка в тёмный лес за нитками. Думала, может, заинересуется чем полезным, пока из-за последствий очередной драчки любимым спортом заниматься не особо приятно.
Всё оказалось гораздо хуже, он подхватил вирус хэндмэйдерства. Как и у других вирусов, был скрытый период, в который он говорил "ну нитки и нитки, бу-бу-бу...", а через три дня тёмной-тёмной ночью мы жарили бумагу для "состаренной" тетрадочки, и дитя обещало, что если я не найду кусок бархата от старой юбки, то он порежет новую, потому что оставшийся от джинсов вельвет не подходит под его концепцию. А потом натурально взялось за иголку, за которую не бралось с детсада.
Ну и поехало, в общем, уже наделал всякого.
Фот не будет - там всё для менялочки какой-то с секретиками.