Два дарк-драббла по "Последнему Единорогу"

[Тёмная сторона силы]

Записка

Саммари: Молли пытается выручить Шмендрика из тюрьмы.

Предупреждения: упоминаются проституция, насилие, ксенофобия и то, что с виду Молли сильно старше.

***

Шмендрик и неприятности - это одно и то же.

Шмендрик сидит под замком, а Молли мается под дверью, шалеет от того, что ничем помочь не может, от криков и других страшных звуков, долетающих на улицу.

Всё внутри узлом завязывается, но она поправляет рубашку на груди, отбрасывает пряди волос по-особому, идёт, покачивая бёдрами, прямо на стражника. Она стала другой после встречи с Единорогом, и снова вываляться в этой грязи...

- Зачем он тебе? - топорща усы, скалится стражник. - Проклятый колдун шептал что-то над ребёнком, над ребёнком, женщина! Творил зло посреди бела дня - над ребёнком!

Наверно, много сил потратил, думает Молли. Наверно, что-то сильно плохое с тем ребёнком было. Или стражники налетели как ветер... А то, что с ним сейчас там, за дверью, делали, в себя прийти-то не помогает.

- Не колдун, не колдун, - шепчет она, как бы невзначай прижимаясь к стражнику бедром. - Бормотал небось что-то спьяну...

- Вижу, вы друг друга стоите, - стражник кладёт руку ей на задницу. - Пойдём-ка со мной.

Потом - пускает.

Темно там, а Шмендрик ещё и стоит так, чтобы свет не падал. Только разве она не видит, что узкие плечи ссутулились больше обычного. Длинная шея такая беззащитная. Стоит он и за стенку держится.

- С кем ты его только нагуляла? - ворчит стражник. - Теперь, небось, и не вспомнишь!

Зачем она здесь? Что ей делать? Кого просить о помощи в этом чужом городе?

Он молчит, и глаз не видно, но ей и без взглядов и слов всё понятно. Не мог он иначе, не мог пройти мимо чужой беды, да видно, предложи он свою помощь - попал бы сюда ещё раньше.

Она чувствует движение в ладони - клочок ткани, появившийся сам собой, - и без памяти выбегает на улицу. Писарь... в кабаке... в кабаке наверняка есть писарь!

- Прочтите, прочтите! - суёт она тряпицу под красный, распухший нос старого пьяницы.

- Разве это буквы? - смеётся тот. - Просто крючки, тебя обманули, бедная дурочка!

Без сил она падает на лавку. Рядом хохочут парни, какие-то подмастерья, они пьют, они... это деньги, ей нужны будут деньги. Всё плывёт, словно в тумане, обрывок голубой ткани - одна из многочисленных заплаток - жжёт ладонь.

Всё, всё в тумане. Она не знает, куда бежать, но и на месте сидеть не может.

О чём он думал, о чём? Здесь таких, как он, - каких? магов? чужаков? - не жалуют, но он, хоть чем поклянись, знал!

Одуревшая Молли вылетает на улицу, ничего вокруг не видя в сплошном тумане, и сослепу врезается в какого-то прохожего.

- Мешугене! - выплёвывает тот, отряхивая бархатную с золотой вышивкой мантию, кто-то услужливо подаёт ему слетевшую шапку, кто-то пытается оттереть Молли, но та кидается вперёд со своей тряпочкой:

- Прочтите, прочтите!

Хотя прохожий этот больше похож на сурового Хаггарда, темечко его прикрывает такая же смешная круглая шапочка, как прятал Шмендрик под своим "волшебным" колпаком. Молли хочется выть, стоит вспомнить, как в холода Шмендрик натягивал несчастный колпак пониже, отчего тот трещал всеми своими ветхими швами, а в жару стаскивал его, вытирал им лицо и бездумно совал куда-нибудь - за пазуху, в рукав, - чтобы потом, вечером, когда задует, бестолково рыться, разыскивая его.

Спутанные, отросшие рыжеватые волосы чуть вьются и пахнут солнцем...

А записка в руках незнакомца вдруг превращается в старинное кольцо. Молли тревожно оглядывается - вдруг кто ещё заметил?

- Где Меир? - строго спрашивает незнакомец.

- Я не воровка! - вскидывается Молли и бросается объяснять, что это, оказывается, носил Шмендрик как заплатку на своих лохмотьях, которые так и не удосужился поменять на что-то поприличнее: им и так было хорошо. И притопывает в пыли босой пяткой.

- Шмендрик... - прохожий проводит руками по лицу. - Шут гороховый! Где этот шлимазл? Где эти семь казней египетских?

- Я не брала, я не брала! - твердит Молли и всё не может взять в толк, что это та самая помощь и тот самый город, на который она так просилась посмотреть. Город, где Шмендрик родился и про который говорил:

- Не думаю, что нам там будут особенно рады...

Примечания

Ни для кого не секрет значение и происхождение прозвища "шмендрик".

Просто крючки - многие пытаются читать на иврите вверх ногами.

Мешугене - сумасшедшая.

Меир - имя переводится как "несущий свет".

Шапочка - кипа. Ну ладно, в мульте её нет. И в книжке тоже.

Шлимазл - буквально "кусок счастья", но употребляется в обратном смысле.

Семь казней египетских - несчастья, посланные богом на египтян, чтобы фараон отпустил евреев с Моисеем.

По книге Шмендрик тот ещё тип - карманник, взломщик, конокрад и врунишка изрядный.

Я не брала - ну ладно, это я ограбила старый анекдот.

Вот такие у автора странные кинки...

Никто

Саммари: Иногда легче заступиться за кого-то, чем за себя.

Предупреждения: упоминаются психологическое и физическое насилие, изнасилование.

***

Вот так и попадают к Матушке Фортуне, невесело улыбнулся Шмендрик, издали глядя на клетку с запертым Единорогом. Голодными, усталыми, согласными на всё.

Вчера его сердце заполошно забилось при виде белого сияющего чуда, а сегодня обливается кровью, когда он смотрит на тесную клетку, в которой, кажется, заперли сам свет.

Его так же подобрали на дороге - вымотанного, отчаявшегося. Сухая одежда, миска пустоватого, но горячего супа, и он, отвыкший от человеческой доброты, растаял и без опаски улёгся в углу кибитки, где указали. Где Ракх сделал с ним, полудохлым, всё, что хотел. Так он советовал дрессировать животных: показать им их место, пока они не вошли в полную силу и не начали набивать себе цену. И утром. А пока Шмендрик пытался отдышаться и откашляться, сунул в руки какую-то еду и рявкнул:

- Через пять минут жду! Клетки сами себя не вычистят!

И он привык. К пинкам, шлепкам и брани. К тому, как ежедневно мяли и выкручивали его душу, и тело, и магию. К тому, что он ни на что не способный криворукий идиот, дерьмовый волшебник и посредственный шут. Который не выживет в одиночку, а потому должен быть благодарен за заботу и науку. Он был в долгах с ног до головы: за кров и пищу (Твои жалкие фокусы только распугивают публику!), за перешитые обноски и неизвестно чьи сапоги (Легче гарпию научить плясать, чем тебя ходить не спотыкаясь!), за тёмные заклятья (От твоих причитаний не больше толку, чем от собачьего лая!)

Негодный, ненужный, всюду лишний - куда бы он пошёл? Он привык.

Но Она, нежная, прекрасная, рождённая быть свободной, - каждую секунду, проведённую ею в плену, он чувствовал острее, чем годы своих злоключений. Она не должна была превратиться в то, во что превратился он, в покорную клячу, её свет не должен был погаснуть. Она должна была покинуть это ужасное место, и он вдруг ощутил, что может уйти вместе с ней.

- Ты мой последний шанс, - сказал он ей.

Примечания:

А вот это как раз тема, которую я хочу продолжить. Как Шмендрик дошёл до жизни такой, почему оказался и задержался у Мамаши Фортуны, насколько сам он тот ещё цветочек. Ну и, конечно же, их совместный быт... Я сильно задумалась, как они жили в некоем симбиозе, когда насилие обыденно и повседневно, незаметно, как воздух. Гнобили и мучили друг друга между делом, травили за мелочи, но смотрели сквозь пальцы на серьёзные пороки, а перед чужими защищали и покрывали, такая вот извращённая форма семьи...

@темы: Последний Единорог, фанфики