Неба не было видно, даже слабейший проблеск звёзд не намекал, на месте ли ещё оно. Луна двигалась вперёд после неудачной попытки удержать её и солнца на месте — уже третий час.
Все остальные ушли внутрь, чтобы раздобыть чего-нибудь съестного и обработать раны. Оставили его в одиночестве на балконе, с которого перед этим все вместе в мучительном ожидании наблюдали затмение. На том же самом балконе, куда много лет назад его притащила Азкаделия. Она предлагала — и в голосе юной женщины он едва узнавал её собственный — присоединиться к ней и отдать чертежи солнечной сеялки. После отказа резко изменившимся голосом она приказала увести его.
Он сидел на холодном мозаичном полу, выдёргивая нитки из рукава мундира. Раздумывая, где же его место теперь, когда всё кончилось.
Мягкие, еле слышные шаги едва не заставили его разрыдаться. Тот же размер и ритм, разве что без присущей им уверенности и силы, что Глюч чувствовал в них прежде, когда слышал их в последний раз.
Она беззвучно присела рядом. На ней было голубое платье, и он понимал — ей холодно здесь, рядом с ним, на улице, в темноте ночи, такой лёгкий наряд едва ли защитит от холода, источаемого жёстким каменным полом.
Их руки встретились, ладонь легла в ладонь, пальцы нашли своё привычное место, переплелись и коротко сжали друг друга.
— Я спросила у неё, всего однажды, что стало с тобой.
Глюч прикусил язык. Его била дрожь.
— Признаться, я испытала облегчение, когда она ответила, что казнила тебя, - продолжила она со слезами в голосе. Рука её дрожала во время этого признания. — В конце концов, я могла не волноваться за тебя. Не воображать, каким пыткам она тебя подвергла.
— А теперь? — голос Глюча сорвался.
— Теперь моё сердце разбито, мой дорогой Амброз, — созналась она, прислоняясь головой к стене. — Знать, что всё это время ты был одинок и гоним… Презираем, как преступник, и я даже представить боюсь, через какие ужасы ты прошёл во имя своего королевства.
— Ну, хорошая новость в том, что я не помню этого по большей части, — бодро ответил Глюч, однако улыбка его была кривовата и не затрагивала глаз. Он коротко сжал её пальцы, а свободной рукой потёр глаза.
Лаванда сильно смутилась, их плечи соприкоснулись, и повисло тягостное молчание, пока она обдумывала его слова.
— Ты привёл ДиДжи ко мне.
— Это была командная работа.
— Амброз, не скромничай, — ласково глядя на друга, покачала головой Лаванда. Она печально разглядывала его долгое мгновение, а потом коснулась его лица.
— Ты не тот человек, которого я раньше знала, не тот человек, который помогал растить моих дочерей. Который, рискуя собственной жизнью, помог Ахамо скрыться и который смастерил для ДиДжи пару любящих родителей.
Глюч поднял на неё глаза, пытаясь понять, к чему она это сказала.
— Война нас всех изменила, — заметил он. — Всё, что я знал, — что необходимо выжить. Ради того дня, когда будет важно, жив я или мёртв.
— Это всегда было важно, — выдохнула Лаванда, кончиками пальцев проведя по его лбу и коснувшись начала молнии. — Мы любили тебя. Ты часть моей семьи, и то, как я… как мы все любим тебя, ничуть не изменилось.
— Как ты можешь так говорить? — спросил он серьёзно. — Столько лет прошло, и я… даже отдалённо не тот человек, каким был раньше. Начать с того, что теперь я буду ужасным советником.
Лаванда часто заморгала, прижавшись лбом к его лбу.
— Мне не нужен советник. Мне нужен мой друг. Амброз. Глюч. Как бы ни пришлось тебя звать. Ты мой лучший друг, и ты нужен мне.
Глюч отнял руку и заключил королеву в объятия, такие знакомые и такие до боли чужие.
— Я здесь, — выдохнул он тихонько.
— Благодарю богов за это, — неуверенно произнесла Лаванда севшим голосом. Она подалась чуть назад и положила ладонь ему на щёку. — Ты замёрз, — ласково упрекнула она его. — Идём внутрь. Мне кажется, один симпатичный мужчина тебя ищет.
Густо покраснев и самодовольно улыбаясь, Глюч неуклюже попытался встать на затёкшие ноги.
— Да ну, я и не знал, что уже пошли сплетни.
— Так ты называешь то, что господин Дикарь передал мне, будто кое-кто зовёт тебя «лапушкой»? — Лаванда поднялась более грациозно и проводила Глюча в тепло и свет, мягко поддразнивая своего друга, пока они искали остальных.