Джин чувствовал себя пойманным сильнее, чем когда был заперт в камере за убийство. Что за ирония. Сейчас, лёжа, удовлетворённый, в тёплой постели, он ощущал себя попавшим в мышеловку, и не только фигурально, он действительно застрял. Джин попытался вытащить руку из-под тела Сэма и не разбудить того. Сэм завозился, и Джин замер, но Сэм только вздохнул и глубже зарылся лицом в подушку. Рука начала затекать. Быстрый взгляд на запястье – часы показывали два пополуночи. Надо как с пластырем, подумал он. Быстро – и Сэм ничего не заметит.
Джин рывком вытянул руку из-под Сэма и затаил дыхание. Сэм не шелохнулся, а Джин не понял, что почувствовал: облегчение или сожаление.
Морщась от скрипа кровати, он поднялся и собрал одежду с пола. Один носок пропал, он пообещал себе найти его в следующий раз и, выругавшись под нос, мысленно дал себе подзатыльник. Какой ещё следующий раз, и этого-то не должно было быть, но как бы он ни старался держаться подальше от сэмовой квартиры, в конце концов всё равно оказывался здесь. Иногда он был действительно пьян, но чаще всего прикидывался слегка навеселе, поплывшим. Было легче, если сделать вид, что он не совсем здесь, убедить Сэма или, может быть, себя в том, что это виски говорит, виски прикасается, виски не хочет уходить.
Джин в одном носке присел на диван, размышляя, куда бы ему отправиться. В это время ночи были ещё открыты бары, не такие респектабельные, но выпить-то там всё равно нальют. Он мог бы свалить куда-нибудь на Кортине, но какая-то часть сознания тревожилась, что шум двигателя разбудит Сэма. Он не знал, с какой стати это его волнует.
Он мог бы пройтись. Спуститься к каналу, может быть. Или дойти до управления, вдруг там никого не окажется, и можно будет вздремнуть на диване в кабинете. Это было бы хорошо – ложка правды в бочке лжи, когда он будет рассказывать жене, что провёл ночь на службе.
Раздался лёгкий шорох, скрип пружин, и Сэм повернулся лицом к Джину. Он едва приподнял отяжелевшие веки, а на лице пролегли тёмные и серебристые полосы от лунного света, пробившегося через жалюзи. Сэм моргнул.
– Возвращайся в постель, – пробормотал он.
Джин повернулся к двери и сделал вид, что не расслышал.
– Джин, – Сэм протянул руку, повысил голос. – Давай сюда.
Джин снял единственный носок, и брюки, и рубашку, принял руку и забрался обратно. Сэм улыбнулся, вольно, широко, полусонно, и Джин позволил ему поцеловать тыльную сторону кисти и крепче сжать пальцы.
Джин подивился, почему не сбежал, хотя была такая возможность. Потом улёгся, притянул Сэма ближе и молча сдался в плен.