Обморок. Занавес. (с)
Вот уже второй раз у меня жуткое ощущение, чтоя записи из дневника улетучиваются. Нет, серьёзно, этого ещё здесь не было? Это старое, с пятого крэка. Я уже третий месяц в подполье, в связи с марсианской командой ЗФБ, но вдруг нашла отсутствие присутствия этих текстов по ШХ, так что пусть будет хоть что-то.
читать дальше
V-40. Жизнь на Бейкер-стрит глазами многострадального холодильника. "Научишься с вами есть всякую гадость".
Всё началось после того, как миссис Хадсон поменяла один подержанный холодильник на другой, повыше.
- Сара! – заорал Джон.
Он пришёл домой голодный после суток, а жена приоткрыла один глаз, сонно пробурчала про ужин в холодильнике и с головой натянула одеяло.
А теперь Джон никак не мог её не разбудить.
- Сара, у нас голова в холодильнике! Человеческая голова!
- Джон, ложись спать, - донесся сонный голос. – Ты переработался.
- Голова!
- Капуста!
Джон открыл и снова закрыл холодильник. Голова. Он устало вздохнул и потянулся к пакету с сосисками.
- И пальцы! Сара, ты взяла работу на дом?
Со страдальческим стоном в кухню выползла всклокоченная Сара, запахивая халат поверх ночнушки.
- Ну что у тебя там? Джон, мне на работу через три часа. Ты меня разыграть решил? – Сара, как и Джон, была врачом, и при виде человеческих органов не завизжала и в обморок не грохнулась.
В тот раз супруги списали голову, пальцы и контейнер с плесенью на причуды старушки-домовладелицы и перекусили консервами из шкафа. Но миссис Хадсон категорически отрицала свою причастность, а продукты мистическим образом превращались в контейнеры с плотью разных степеней разложения, плесенью и прочими неаппетитными вещами.
Отчаявшись, Сара вызвала мастера. Пришёл какой-то странный тип, почему-то с зонтиком, сказал, что модель экспериментальная, утечки нового экологически чистого охлаждающего реагента могут вызывать побочные галлюциногенные эффекты, что-то подкрутил и ушёл. После этого молоко стало исчезать с фантастической скоростью, а новый контейнер с глазами обнаружился аж в микроволновке.
- Странный ты какой-то, - сказал Джон однажды ночью, рассматривая холодильник. – Научишься с тобой есть всякую гадость, вроде бомж-пакетов. Помню, мы с друзьями рассказывали в летнем лагере страшные истории…
- Чушь, - вдруг перебил его бархатный баритон. – Реальная жизнь куда интереснее.
- Да неужели? – передразнил его Джон, кто бы это ни был, холодильник или его подсознание. – Что-то я ничего такого не видел.
- Потому что ты смотришь, но не наблюдаешь. А Сара, между прочим, тебе изменяет, ты только посмотри на отвороты её джинсов!
Вскоре Джон, следуя указаниям приятного баритона, поймал жену на горячем и остался вдвоём с холодильником. Они вели чудесные беседы долгими зимними вечерами, или Джон записывал забавные истории, в которые втянул его бархатный голос, а холодильник мурлыкал, как большой кот. Единственное, что нарушало идиллию, отношение холодильника к Джоновым подружкам. Сам Джон мог найти на полке и китайскую еду на вынос, и курицу, словно из дорогого ресторана. Холодильник объяснял это тем, что бытовая техника, телефоны и даже компьютеры – такие идиоты, ничего не стоит заставить их работать на себя, имея выход в электросеть. А вот милые гостьи, пожелавшие приготовить Джону завтрак после ночи любви, обычно обнаруживали разную гадость, которую сам холодильник гордо именовал экспериментами. И убегали, хлопнув сначала дверцей, а потом и дверью.
В такие минуты Джон грозился продать злосчастный агрегат, но потом отходил, и резко отказал некоему Мориарти, якобы долго искавшему и готовому за любые деньги приобрести такую редкость.
А потом холодильник пропал. Однажды, придя домой, Джон обнаружил только невыцветший квадрат линолеума, покрытый засохшими кусочками продуктов и пропавшей мелочёвкой. Он долго ругался, потом долго объяснялся с миссис Хадсон, и объяснение вышло такое, что он не мог не съехать.
Джон очень грустил и даже закрыл старый блог, оставив последнюю запись: «Пусть со стороны это выглядит странно, он был и останется моим лучшим другом».
Прошло три года. Джон, освободившись от опеки холодильника, скоро женился на Мэри, потом овдовел, дважды сменил работу и трижды квартиру. Каково же было его удивление, когда однажды, возвращаясь домой со смены, он увидел на тротуаре тот самый холодильник. Уже не такой новый и сияющий, покрытый царапинами и даже слегка помятый с одного бока, словно его откуда-то роняли.
- Родной ты мой, - сказал Джон, проводя пальцами по вмятинам и размышляя, что готов даже позвонить Саре ради телефона того типа с зонтиком. – Всё поправим, главное – ты вернулся.
Он обнял холодильник, прикрыл глаза и поцеловал побитую белую дверцу, чуть выше ручки. А когда открыл глаза, обнаружил в своих объятиях незнакомого высокого мужчину.
- Я тоже скучал по тебе, Джон, - сказал тот знакомым бархатным голосом.
V-80. Джон, когда принимает душ, поет старые армейские песни. Мнение Шерлока на этот счет.
Предупреждение: автор английских военных песен не знает, самые английские военные песни, известные автору, - бардовские на слова Киплинга в русском переводе )))
- У солдата выходной, пуговицы в ряд, - доносится из-за двери ванной. Судя по пыхтению, Джон бодро трёт себя мочалкой. – Ярче солнечного дня золотом горят…
Шерлок более-менее знает русский, но петь на нём не рискнул бы, язык не успевает удерживать темп и выговаривать непривычные слова. А у Джона отлично получается. Акцент - московский.
- Зелёный цвет у наших трав некошеных… - в первый раз Шерлок от неожиданности подумал, какая ещё трава в Гильменде? Разве что конопля. – Берёзок белых выстроился ряд… - берёзки?! – Лодка мощным давлением сжата, дан приказ – дифферент на корму…
Но ведь Афганистан последнее место службы Джона, а не единственное. Можно сделать вывод, что где-то его пути пересеклись с ООН. Или с разведкой. Хотя одно другого не исключает. Ох, Джон…
- Льдины плавают, словно дредноуты… - видимо, горячая вода всё-таки кончилась, теперь дело пойдёт быстрее. И точно: - Кавалеристы! Сталин дал приказ! – рявкает Джон. И снова пыхтит, растирается на этот раз полотенцем.
Потом – медленная мелодия, слова невнятны: Джон чистит зубы и бреется.
- По морям, по океанам, не легко пройти, но к такой, как ты, желанной, видно, нет пути… - застёгивает последние пуговицы. Сейчас выйдет, заварит чай на двоих. В английском языке не так ярко выражен род, а в русском либо приходится либо петь от лица женщины, либо…
Но, вообще-то, про «нет пути», это он зря, думает Шерлок.
V-13. У Себастьяна Морана на стене висят трофеи убитых им животных. Но ночам они оживают.
Старая, линялая лиса лязгнула зубами так, что моль, жившая в ней, в испуге взвилась в воздух. Чучело кролика в ужасе рванулось, перевернув подставку, к которой было намертво пришпилено длинной металлической спицей, и забилось на полу, пытаясь убежать. От лисы осталась одна голова, но и та наводила на бедняжку смертельный ужас. Волчьи головы взвыли, голова гиены захохотала, всполошились чучела птиц на шкафу.
Дверцы шкафа скрипнули, и оттуда выбрался элегантный молодой человек. Только многоопытные старые трофеи могли заметить, как аккуратно таксидермист оформил его затылок, исправляя, по всей видимости, неумение стрелка.
- Ну наконец-то можно размяться. И как часто это бывает?
- Рраз в год, - прокаркал подвешенный к потолку ворон с распростёртыми крыльями. – В самую коррроткую ночь! – он принялся изо всех сил раскачиваться на своих верёвках, поглядывая то на куропаток на шкафу, то на несчастного кролика.
Вдруг громогласный рык потряс помещение. Это шкура тигра, наброшенная на кресло-качалку, начала задирать голову льва, висевшую напротив двери. Тигру казалось, что именно на него должны устремляться взгляды каждого входящего, он ревновал, он решил, что этого так не оставит. Лев тоже был сердит – ему не нравилось, что его всё-таки передвинули. Передвинули на целый ярус ниже, и пусть лосю с кабаном тоже пришлось потесниться, это было оскорбительно. Хуже всего было то, что он не мог извернуться и поглядеть, кто же занял законное место царя зверей, а мутное отражение в дверце шкафа было столь отвратительным, что деревянная подставка казалась пустой.
- Цыц вы, животные! – прикрикнул на них Джим. – Думать мешаете!
- С какой стати? – захохотала гиена.
- Я здесь единственный полноценный, прямоходящий, достаточно крупный…
- Осади, приятель, - чучело медведя в косоворотке опустило лапу ему на плечо.
Джим увидел, как с этой лапы сползла моль и задумчиво двинулась по рукаву дорогого костюма от Вествуд.
- Я срочно должен увидеться с Мораном, - наконец Джим поймал мысль, никак не желающую удержаться в опилках. – Как-никак я его близкий друг! Он ведь даже после смерти не захотел со мной расстаться!
- Я тоже так думал вначале, малыш, - прошамкало из угла облезлое и пыльное чучело спаниеля.
- Надеюсь, не в этом плане… - пробормотал Джим.
Лось и кабан, спорившие, брусника вкуснее или черника, сменили тему и принялись хвалиться, кто больше покрыл самочек. Лев и тигр продолжали вяло переругиваться. Куропатки и фазаны на шкафу возились, наполняя кабинет звуками курятника. Тетерев токовал, не обращая ни на кого внимания. Медведь пытался извлечь звуки из балалайки, приделанной к нему таксидермистом, чем живо напомнил Джиму Шерлока.
Джим подошёл к двери, оглядел замок и стал искать в комнате что-нибудь подходящее в качестве отмычки. Голова носорога, насмешливо поглядывая на него сверху, сказала:
- Всё равно ты не успеешь до него добраться. Хозяин охотится, он далеко отсюда.
- С чего ты взял? – спросил Джим.
Носорог мотнул рогом в сторону подставки, висевшей надо львом. Она действительно была пуста.
- Всегда готовит место под новый трофей.
- «Шерлок Уильям Скотт Холмс», - прочитал Джим вслух. – А что она такая пыльная?
- Так уже больше года прошло, - пробасил носорог.
Джим понял, как отстал от жизни в своём шкафу. Год назад в такую же ночь он ещё не был закончен, а потом некому было вынуть его из шкафа. Пожалуй, это объясняло несколько слоёв ткани, из которых пришлось выпутываться.
- Ничего, я ещё помню номер его сотового.
Не найдя ничего лучше, Джим снял со стены ружьё. Конечно, оно было исправно и заряжено, это же был кабинет Морана.
Замок не выдержал первого же выстрела. Джим толкнул дверь, в которой зияла приличная дыра. В этот момент голова носорога, потревоженная выстрелом, сорвалась с гвоздя и упала, приземлившись тяжёлой подставкой прямо на ранее пострадавший затылок Джима.
Так и нашла их утром перепуганная прислуга.
V-56. ПостРейхенбах. Шерлок/Мэри, Майкрофт/Мэри, Лестрейд/Мэри, Молли/Мэри и так далее. Ах эта славная Мэри Морстен.
Ещё одно никому не нужное, скучное воскресенье. Джон вяло прошаркал тапками к двери, почесал щетину и отпер, даже не поинтересовавшись, кто там. А его и не интересовало, с тех пор, как…
За дверью стояла самая очаровательная в мире девушка – лет восемнадцати, с ярко-рыжими волосами и фиалковыми глазами. Джон втянул живот, расправил плечи и встал чуть боком, чтобы не так бросалось в глаза застарелое пятно от кетчупа на груди справа.
- Доброе утро, - радушно улыбнулся Джон. – Заходите.
- Это Мэри Сьюзан Морстен, моя невеста, - напряжённо сказал решивший сегодня воскреснуть Шерлок, которого Джон заметил только сейчас.
- Да зачем она тебе, - махнул рукой Джон. – Опыты ставить?
- Возможно, - голос Шерлока сделался просто ледяным.
*
- Давно мечтал познакомиться с девушкой, которая смогла захомутать Шерлока, - обескураженно помотав головой, улыбнулся Лестрейд. – Что в ней такого особенного? Бездна терпения?
- Семь языков, пятнадцать видов единоборств, делает сальто с места и стреляет при этом с двух рук, - мечтательно прикрыл глаза Джон. – Восьмой размер груди. А какие она булочки печёт! Сама миссис Хадсон взяла у неё мастер-класс.
- Скорее! – в кабинет вбежал встревоженный Шерлок. – Она, кажется, одна отправилась ловить маньяка! Она догадалась раньше меня! – кажется, при этой мысли Шерлок испытал экстаз, но рассиживаться было некогда.
Пятнадцать минут спустя все трое стояли посреди захламлённой гостиной заброшенного особняка. Мэри извлекала из полуразбитого рояля ангельские звуки. Маньяк лежал связаный на ковре и плакал от умиления.
Шерлок решительно вынул из-за пазухи скрипку. Джон шумно выдохнул и откуда-то извлёк кларнет. Лестрейд лихо выбил ритм на столе со сломанной ножкой и победно глянул на остальных: знай, мол, наших.
- Я сам толкнул тебя в её руки, - Майкрофт стоял на тротуаре, глядя на окна брошенного дома. – Будь проклят день, когда я познакомил тебя с ней, Шерлок! Будь проклят день, когда я пустил тебя в пятую лабораторию и познакомил с образцом МСМ-V-56! Так не доставайся же ты никому, проклятая девчонка!
Он метнул свой зонтик, и зонтик, легко пробив стекло гостиной на втором этаже, воткнулся прямо в сердце Мэри Морстен.
*
- Улучшенный образец с генной модификацией, надо же, - недоверчиво усмехнулся Джон. – Надеюсь, труп Джима не переползёт к ней из твоей могилки, Шерлок?
Шерлок поморщился.
- Это был эксперимент. И мои предположения подтвердились. И ты на неё повёлся. Убери руку, я тебя ещё не простил. Давай её сюда, Молли.
- А её нет… - Молли покраснела и опустила глаза. – Ма… майкрофт забрал. Приказал бросить тело в кислоту прямо с мешком и всем выйти, чтобы никто вылавливать не кинулся.
- И ты её упаковала…
- Д-да… Шерлок, что ты, я не такая! – Молли снова покраснела.
*
- Это будет нашей маленькой тайной, Мэри, - Молли поправила голубой бант на ярко-рыжих волосах. - Я тоже заслужила немного счастья…
V-17. Шерлоку-дракону нужно снести яйцо. Хоббит-лекарь Джон "принимает роды".
Автор, будучи одним из тех авторов, которые пишут про Шерлокодракона на полном серьёзе и изрядно подзадолбался с основным текстом, который застрял, как… но не будем забегать вперёд.
Шерлок уже с утра Джону не нравился. Вышел на запах завтрака, потянул носом и быстро метнулся к двери ванной. Выбрался оттуда какой-то бледный, даже зеленоватый. За вчерашний ужин Джон, который готовил сам, мог бы поручиться головой. Видимо, этот экспериментатор ночью надышался снова своей химии.
Расправившись с яичницей и кофе, Джон, насвистывая, поднялся к себе, переоделся для выхода в магазин и решил забежать кое-куда на дорожку. А там оказалось заперто. Из-за двери доносились невнятные звуки, время шло и шло, Джон махнул было рукой, но тут раздался сдавленный голос Шерлока:
- Джон, если можешь, подойди.
- Что-нибудь от расстройства? – вежливо предложил доктор, заглядывая в ванную.
- Скорее наоборот, - теперь Шерлок был не бледно-зелёным, а радикально малиновым, как свекла. Он сидел на корточках, опираясь грудью на бортик ванны. – Имеется проблема извлечения некоего предмета из моего заднего прохода.
Похоже, о смущении Шерлок не слышал, а краснел просто от натуги.
- Тужься осторожней, порвёшься, - вырвалось у Джона, после чего цвет у обоих сравнялся.
- Я стараюсь, - пробормотал Шерлок и задышал по-собачьи. Что бы там ни было, кажется, оно само просилось наружу. – Меня предупреждали насчёт бОльшего размера. Да сделай же что-нибудь, Джон! – Шерлок почти взвизгнул, кажется, скрученный судорогой. С чего бы это? Эта штука живая? Или просто в простату уткнулась?
Джон со вздохом развёл полы лилового халата и закинул их Шерлоку на плечи, решившись пальпировать проблему. Проблема оказалась довольно крупной, гладкой, конусообразной. Нет, вроде бы не лампочка. Похоже, Шерлок всего лишь воткнул себе плаг не той стороной, хотя с этого экспериментатора сталось бы запустить внутрь любую агрессивную живность. Беда была в том, что за эту гладкую, вымазанную в масле поверхность совершенно невозможно было ухватиться.
- Это как раз тот случай, когда стоило бы следовать инструкции, - назидательно сказал Джон. – Не просто же так на нём ограничитель.
Шерлок фыркнул отчего предмет стронулся ещё на пару сантиметров и показал наружу маленький конический носик. Белый. Эге, да он эстет. И это, слава богу, не лампочка.
- Давно это у тебя? – спросил Джон.
- Со вчерашнего вечера. Ночь была просто кошмарная. Помассируй мне спину, поясницу ломит ужасно.
- Так почему же ты сразу не отправился в клинику? – поинтересовался Джон, разминая поясницу Шерлока круговыми движениями.
- И что бы я им сказал? - устало улыбнулся Шерлок. – Что я не гей?
- Ты не гей. Я бы точно знал, ты же сказал, что соседи должны знать друг о друге худшее.
- Ты относишь это к разряду худшего? – Шерлок снова фыркнул, ещё немного вытолкнув предмет, и Джону после такой заявки немало сил стоило осторожно ощупать туго натянувшуюся вокруг белого конуса кожу.
- Расслабься, - скомандовал он.
- Не могуууу… - простонал Шерлок. – Тебе придётся… Как… как вы добровольно занимаетесь тем, что приводит к такому?
Джон обречённо вздохнул. Видит бог, он старался просто оказывать врачебную помощь, а пациент, как назло, упорно подталкивал его мысли не в том направлении. Всё равно не оставалось ничего кроме как продолжать нежные расслабляющие поглаживания.
- Застряло, - обречённо сказал Шерлок минут десять спустя. – Давай сменим позу. Выпрямись.
Он сцепил руки в замок на шее Джона и повис, с усилием пытаясь присесть на корточки. Джон, повидавший на военных базах всякое, запоздало понял, что Шерлок неплохо знаком с альтернативными методиками родовспоможения. Запоздало, потому что пациент-провокатор не должен был произносить такие фразы таким голосом.
- Да, Джон, да… да… вот оно!
Доктор глазом не успел моргнуть, как на гнездо из полотенец – так вот для чего, оказывается, Шерлок его свил! – выкатилось яйцо размером с крупный апельсин.
- Ох… - Шерлок обессиленно повис на шее взмокшего Джона.
- Это что же за эксперимент такой? – ошалело пробормотал тот.
- Это… не эксперимент… это… матушка природа… - выдохнул Шерлок, отпуская Джона и прикрывая яйцо полой халата, как наседка крылом. – Теперь уж точно придётся рассказать тебе самое худшее, потому что следующей кладки в этом обличье я точно не переживу.
И вдруг он сгрёб яйцо за пазуху, зашипев, как разъярённый кот:
- Майкрофффффт! Уже примчалссся!
Джон начал сильно подозревать, что всё дело в наркотиках, но тут у Шерлока из ноздрей повалил дым с искрами.
V-22. Шерлок - корова, принадлежащая сельскому врачу Уотсону. Джон всегда заботится о своей любимице, но однажды выезжает по срочному вызову и пропускает дойку. Страдания Шерлока с переполненным выменем и долгожданное облегчение, когда Джон наконец возвращается.
- Это лёгкие сигареты, - услышал Джон, подходя к сараю.
- Ну ты же у нас теперь дама.
Вообще-то, разговаривать в коровнике было некому. Стоило задержаться, как в дом влезли. Сердце Джона упало – Шерли, его любимицу, не было слышно. Она, бедняжка недоенная, должна была тревожно мычать. Неужели её увели? Или зарезали? Джон прихватил стоявшие у стены вилы и осторожно двинулся дальше.
Тишину разорвали жуткие вопли скрипки. Джон представил, что могло твориться в голове у вора, играющего на скрипке над трупом коровы, и крепче стиснул ручку вил.
Коровник утопал в сигаретном дыму, разглядеть говорящих не удавалось.
- О-о-о, не кривись так, дорогой брат, не я выбрал это тело с копытами. И кстати, у меня кончается молоко, когда будешь передавать этим идиотам из отдела реинкарнации свои благодарности, напомни о дозаправке. Не думаю, что Джон задержится ещё на день у этой Сары, которая вечно ссылает его на диванчик.
- Матрас, Шерлок, это был надувной матрас, - раздался другой голос. – И ты прекрасно знаешь, что пока не выйдет срок службы этого тела, нового ты не получишь.
- И что за разумное существо Ангел Андерсон выберет на этот раз? Не то, что корова, табуретка по сравнению с ним разумнее, а человек – вообще за пределами его восприятия.
– Всего две пропущенных дойки, а сколько нерастраченного яда! Хорошо, что ты доишься не своим молоком, Шерлок, иначе Джон давно бы отравился. Ты сам ему расскажешь, как тебе нравится, когда он делает это?
- А не ты ли сорвал поставки молока, чтобы подтолкнуть Джона к той дурацкой мысли? Я всегда подозревал, что твоё болезненное внимание…
Джон прокрался до конца сарая, мимо последних стойл, где напротив друг друга невозмутимо жевали сено совершенно целая Шерли и молодой бычок Майкрофт, которого Джон видел родоначальником будущего стада. Только вот Майкрофт не торопился осчастливить Шерли, и Джон испытывал двойственное ощущение: не то сожалел, что телят всё нету и молоко начинает пропадать потихоньку, не то злорадствовал, что у соперника (?!) с его любимицей ничего не получилось. Может быть, стоило обратиться к психологу, но Джон отправился к ветеринару, той самой Саре.
И с Сарой у него не сложилось, а в это время на ферму пробрались… кто? Чужие? Джон ощупал совершенно целую стену, через которую, видимо, просочились гости. Слуховые галлюцинации? Но почему тогда ясли полны окурков? Джон нагнулся подобрать один, явно со следами коровьих зубов. Неужели Шерли жевала эту гадость?
А в это время за его спиной Майкрофт ненавязчиво дрыгнул задней ногой, прикрывая пучком сена чёрный зонтик.
V-97. Детство братьев Холмс, мамочка-Холмс рассказывает сыновьям, кто их отец. Вариациии от линзошлифовальщика из Омска, до поднимателя пингвинов на полюсе и лондонского нищего. Таймлайн второго сезона - появление настоящего отца. Особые плюшки в карму, за сверхэксцентричного мужчину от которого и переняли все дурацкие привычки Шерлок и Майкрофт.
Шерлоку четыре. Он, сияющий, сбегает со сцены, прижимая к груди скрипку.
- Видел бы тебя сейчас отец, - говорит мамуля, прикладывая кружевной платочек к глазам. – У него в семье все играли на скрипке, из поколения в поколение. Да. Он был из маленького местечка на юге России.
- А почему он не может прийти? – спрашивает Шерлок.
- Советы обменяли его на кого-то из наших агентов, и больше не выпустили.
Вообще-то, в прошлый раз отец был пиратом, но и шпион мог спрятать где-то в доме пистолет, и если хорошенько поискать…
Одиннадцатилетний Майкрофт важно кивает. Он уже разбирается в политике. А когда ему было четыре года, мамуля рассказывала совсем другое:
- Они положили сырой порох, сказала я ему. Но у меня был запас замечательного, идеально сухого… Что, малыш? Но ведь дорога в оба конца, да ещё надо договориться с лунными жителями насчёт пушки. Ну и кто бы улетел, не осмотрев всю луну хорошенько? Уж точно не твой отец.
*
- Я понимаю, в кого ты такой бунтарь, - мамуля ерошит непослушные кудри Шерлока. – Твой отец вечно желал перевернуть мир. Он так жалел, что им не удалось спасти товарища Че, все в их отряде переживали, а он был самым младшим, поплачь, мальчик, говорили ему, ты ещё ребёнок, тебе можно. Он даже Майкрофта хотел назвать в его честь. А знаешь, тело Руперта так и не нашли.
Руперт, думает семилетний Шерлок.
*
- Это Алан рядом со своим болидом. Трибуны просто взорвались, когда он вылетел с трассы, - мамуля показывает Майкрофту мутное цветное фото, явно вырезанное из старого журнала. – Потом машина загорелась… Нет, мне слишком тяжело рассказывать об этом даже столько лет спустя.
В свои четырнадцать лет Майкрофт уже вполне способен на тщательное расследование. Хотя то, что мотоцикл ему не светит, и так ясно.
*
Матушка выглядит раздражённой, звякает ложечкой о чашечку, чашечкой о блюдце. Шерлоку страшно – фарфор тонок, как лепесток вишни, а кофе достаточно горячий.
- Я так и вижу иногда во сне, как он смотрит на меня из своей льдины. Лёд такой мутный, желтоватый, неровный, чуть покачивается на волнах, и от этого… - она выпускает ноздрями дым, постукивает лаковым ноготком по сигарете, но Шерлок не слушает.
Он уже решил посвятить жизнь науке.
- Я думала, чёртовы пингвины ему дороже нас троих! – вскрикивает мамуля. – Но химия! Арктический полигон, лёд-девять и двадцать лет молчания!
Так Шерлок окончательно выбирает химию.
*
Частная клиника для душевнобольных живёт своей жизнью, Майкрофт катит кресло по весёленьким плиткам дорожки, тени от листвы, скользящие по лицу матери, так же переменчивы, как её истории. Однажды они с братом обменялись «воспоминаниями об отце», насчитали десяток имён и пяток непохожих фотографий, посмеялись над сто и одной дурацкой причиной его отсутствия. Давно понятно, вероятность, что у них общий отец, близка к нулю.
Наверно, это был самый откровенный их разговор за всю жизнь, и наутро оба чувствовали, будто совершили что-то вроде предательства по отношению к матери.
- Безумие у вас в крови, - заявляет мамуля, охнув при случайном толчке кресла. – Присматривай за Шерлоком, как бы он бед не наделал. Его отца, наверно, так и держат в каком-нибудь из этих центров, где копаются в мозгах у разных маньяков. Как подумаю, что он делал с теми бедными девочками, а потом приходил в нашу постель, целовал вас по утрам…
- Да я его в глаза не видел, - отмахивается Майкрофт.
- Это механизм самозащиты психики! – поднимает палец мамуля. – Мне доктор Дженкинс всё объяснил. Его забрали на Рождество, прямо с семейного ужина, для тебя это был такой шок…
*
Если на кого Шерлок и похож, так это на мать. Она не сплетничала с подругами, не бросалась в омут любви, перемещалась от места к месту и от увлечения к увлечению с воздушной лёгкостью, проводя время или в изысканиях, или в мире грёз. Люди интересовали её так же, как и Шерлока, не более чем любопытные капризы природы.
Среди наиболее вероятных подозреваемых нет никого, мало-мальски подходящего на роль отца хотя бы одного из них, братья независимо приходят к выводу, что отыскать случайную величину многолетней давности практически невероятно, да и к чему им, двум взрослым мужчинам, непонятный посторонний человек? Сантименты?
Нерешённая загадка, зудящая, как комариный укус.
*
- Левая рука любителя интернет-порно, больное сердце, IQ, близкий к дебильности, - рокочет Шерлок в трубку.
- Что вы сказали? Больное сердце? – лепечет полный, лысеющий мужчина.
Шерлок презрительно глядит на него через плечо.
- Не берите в голову.
- Послушайте, откуда она у вас? – клиент вертит в руках простенькую фарфоровую собачку. – Я сам её сделал.
Шерлок прячет свои сантименты на самом видном месте, на полке шкафа в гостиной, среди безделушек миссис Хадсон.
- Поставьте на место, - говорит он как можно спокойнее. Наверняка лапы у этого идиота потные, ещё выронит.
- Шерлок! – окликает его с экрана Джон.
- Семьдесят четвёртый год, - ошеломлённо бормочет толстый клиент. – Это всё случайно вышло, мистер Холмс, я и подумать не мог, не такая уж у вас и редкая фамилия…
- Шерлок! – требовательно зовёт Джон.
- Шерлок! – рассерженной миссис Хадсон и каким-то типам из правительства детектив тоже зачем-то срочно понадобился.
Шерлок отводит взгляд от толстяка. Он пока не готов к такой правде.
*
Этот тип назойлив и глуповат, но он один из первых откликнулся на просьбу Джона. Он готов подтвердить, что дело о бумеранге не было сфабриковано Шерлоком. Радость Джона длится недолго.
- Расскажите мне, каким он был, мой Шерлок? Я теперь чувствую такую вину перед ним, перед его матерью…
- Успокойтесь, мистер Пампкин, - «врачебным» голосом говорит Джон. – Шерлок прекрасно знал своего отца. Я видел фото в кабинете старшего брата, Майкрофт и Шерлок каждый по-своему на него похожи. Убийство по политическим мотивам, какие бы глупости о самоубийстве ни муссировались в газетах.
Лицо мистера Пампкина гаснет, движения становятся суетливыми.
- Я… подтвержу… - бормочет он, опустив голову. – Вы… только скажите… я подтвержу… и подпишу, где надо…
V-67. Джон - плюшевый мишка и единственный друг Шерлока, с которым он не расстается до смерти.
Меня зовут Пончик. И ещё Псих. Это из-за Джона. Вообще-то на самом деле меня зовут Шерлок, только волосы у меня тёмные, и все ребята как слышат моё имя, так ещё больше смеются.
Сегодня мне исполняется семь лет, но решили всё равно оперировать в этот день, потому что наконец-то стабильное состояние держалось достаточно долго. Доктор Фриман говорит, что прогноз положительный и что скоро моё сердце будет работать как надо, а я думаю иногда, вот бы у меня его совсем не было.
Джону в операционную нельзя, его и в процедурные не всегда со мной пускают. Говорят, из-за микробов и из-за того, что я уже большой. Неправда, я видел, как чужие родственники ждут перед операционной, и даже совсем старым хочется, чтобы в такой момент их кто-то держал за руку.
- Пускай твой Тедди подождёт на стуле, - говорит медсестра.
- Это Джон, - возражаю я.
Взрослые обычно вздыхают:
- Хорошо, пускай Джон.
А дети говорят, что я выпендриваюсь.
Те дети, которые не бывают в больнице подолгу, не понимают, почему я не хочу беситься вместе с ними. Их заставляют читать и заниматься музыкой, а мне это правда нравится, и так жаль, что нельзя взять сюда скрипку.
Но нам и с Джоном вместе хорошо. Когда я был совсем маленьким, мы играли с ним в гостей, я катал его на машинке. Теперь я могу придумать кое-что поинтереснее. Я был драконом, построил из одеяла целую гору со множеством нор, и он пытался украсть мои сокровища. Мне как раз тогда нельзя было вставать, и мы вместе читали «Хоббита». Потом мы полетели к звёздам. Я был космическим террористом, большим и сильным, я одним ударом мог уложить всех своих врагов. Конечно, они были похожи на моих так называемых друзей. Мама совсем ничего не понимает в детях. Джим был космическим генералом и взял в заложники мою команду. Он и правда однажды утащил Джона, пинал его, дразнил меня по-всякому, и когда отдал, медсестре Салли пришлось зашивать лопнувшую ткань. Раньше я доверял караулить Джона Карлу Пауэрсу, а потом Карл выписался. Я придумал, как будто бы Джим его убил. Добавил чего-нибудь в лекарство. Потом мне показалось скучно, что всё это произошло в больнице, и тогда Джим подстроил смерть Карла в бассейне. Как будто бы я это узнал, и мне не поверили сперва, и мы встретились с Джимом на том же месте через пятнадцать лет.
Пятнадцать лет – это очень много.
- Я тебе сердце выжгу! – шипел он.
А мне как будто бы удалили его сегодня, и оно мне больше не мешало. Я был высокий, красивый и худой-худой, как скелет, и даже дразнил своего толстого брата.
Мой настоящий брат почти такой же вредный, как Джим, вырос и совсем поглупел: как увидит девчонку, начинает хихикать как дурак и несмешно издеваться надо мной, чтобы её развлечь. Что в них такого, в этих девчонках?
Но Джим, ставший ещё старше и злей, снова захватил Джона. Джон теперь был моим помощником, у него были седовато-песочные волосы, совсем такие, как плюш, из которого он сшит. И ещё он был похож на доктора Фримана. Я вообще-то не люблю врачей, я от них устал, но доктор Фриман первый не назвал Джона Тедди, а спросил, как его зовут. Почему бы моему помощнику не быть немного врачом? И солдатом тоже, иначе какие же у нас будут приключения?
Да, наверно, таким бы Джон и был, если бы был человеком. Единственным моим настоящим другом. Я бы спасал его всё время от Джима. Я бы, наверно, умер первым, а Джону бы завещал свой череп, чтобы ему было с кем разговаривать обо всём, как мы обычно разговариваем перед сном.
Интересно, если сегодня я умру, Джим отстанет от Джона? Наверно, отстанет, ведь он стащил тогда Джона специально, чтобы подразнить меня. Джон, наверно, достанется моей младшей сестрёнке, Мэри, будет снова играть в гости и дочки-матери. Будет ли он скучать по нашим приключениям, тосковать без меня, ждать, что вот сейчас я открою двери?
Мама обнимает меня, как будто навсегда прощается. Как будто я умру. Или усну на триста лет. Мэри тоже здесь, и я отдаю ей Джона.
Маска ложится на моё лицо, доктор Фриман начинает обратный отсчёт. Я представляю, что меня замораживают в специальной капсуле.
- Спокойной ночи, Джон, - шепчу я.
V-19. Джон/Шерлок. Джон – Смерть. Он появляется рядом с теми, кто вскоре должен умереть, чтобы провести в загробный мир. Шерлок просит отсрочку – закончить последнее дело. Джон соглашается и даже принимает участие в его расследованиях. Удастся ли Шерлоку избежать смерти – на усмотрение автора.
1
- Пора, - говорит Джон, мягко подталкивая Шерлока к краю.
Так же мягко он направил руку Мориарти, нажал на курок… Шерлок знает, что Джон не промахивается. Джон, уютный, тёплый, манящий покоем Джон, восклицающий «потрясающе» даже на выкладки Шерлока, раскрывающие истинную его суть. Они – пара. Они всегда шли об руку, вот в чём секрет их удивительного взаимодействия. Просто Шерлок сумел увидеть Смерть, когда она слишком приблизилась к нему самому.
Шерлок подозревал, что нет никакой отсрочки, «пока не разберусь с Мориарти» - всего лишь отпущенный срок, ничего-то он не выпросил у Джона, и вот оно, время ставить точку. Вернее, жирную кляксу на тротуаре. Он с невесёлой улыбкой заглядывает в распахнутую пасть улицы. Джон рядом. Его пальцы нежно сжимают локоть. И одновременно Джон там, внизу. Наверно, для прочих он в ужасе кричит: «Шерлок!», - для самого же Шерлока он ласково зовёт к себе, манит, ещё шаг, и ноги теряют опору.
Желанный Джон. В Афганистане он был повсюду. Он – успокоение боли ран, прохладный поцелуй на лбу горящего в лихорадке, обещание свободы узникам, последнее прибежище опозоренных. Разве может быть им плохо вместе?
- Джон, - шепчет Шерлок, распахивая объятия, и летит, летит…
2
Смерть забирает лучших первыми. Она сохраняет их прекрасными, чистыми, молодыми. Не для них – биться в путанице отношений и ошибок, по чужим измятым временем щекам будут катиться слёзы бессильной старости.
Лестрейда неожиданно снова настигает эта мысль на пороге 221б. Он качает головой – столько лет прошло, как Шерлок вернулся, почему? Огонь камина заполняет комнату тёплым янтарём, словно выхватившим Шерлока и Джона из течения времени. Столько лет – а они, кажется, ничуть не изменились. Наверняка это всего лишь медленные, не заметные глазу перемены, но Лестрейд мысленно делает пометку посмотреть старые фотографии - чтобы тут же забыть, память ни к чёрту, годы берут своё.
- Ты мне нужен, Шерлок, - голос не слушается.
Шерлок медленно опускает скрипку, смотрит как всегда внимательно и строго. Джон улыбается.
Нужен… Лестрейд никак не может собрать мысли, вспомнить, ради какого дела он тут. Ему просто хочется окунуться в этот тёплый янтарь, мёд, тепло, расходящиеся вокруг Джона. Да, кажется, в кои-то веки, сегодня он к Джону.