хотя сюжет сиквела действительно давно продуман и его надо только отписать, потому что более первоочередные задачи всё не кончаются и не кончаются. Ну что ж, бейте меня. Первая часть - самостоятельная вещь, хоть и погрызанная. Вторая - уже почти год в процессе, ну и она не одна такая, как все уже поняли...Вернувшись, Шерлок находит Джона в полном порядке. Он женат, работает, ходит по пятницам в паб с Майком Стэмфордом. Он не узнаёт Шерлока. Когда Шерлок начинает объяснять, кто он и горячиться, Джон угрожает заявить на него в полицию. Лестрейд объясняет Шерлоку, что Джон стал участником эксперимента по стиранию болезненных воспоминаний и советует ему не вмешиваться.
читать дальше
Джону он сразу не понравился. Молли вообще не везло с парнями. Какие-то бандиты, геи, самоубийцы. Наконец бедняжка оправилась - и кого же она приводит на новогоднюю вечеринку? Больше всего похож на одного из её «клиентов». Длинный, худой, кожа да кости, запавшие глаза горят, острые скулы обтянуты кожей - загорелой, но нездорового цвета, словно пеплом присыпанной. Наркомания? Болезнь?
Молли, напротив, прелестна. Причёска, макияж, к сожалению, работа не позволяет наводить такую красоту ежедневно. Халат наброшен поверх нарядного платья на обнажённые плечи. Неужто для этого чудовища старалась?
За несколько проведённых бок-о-бок лет Молли стала для Джона чем-то вроде младшей сестры, и на правах старшего брата ему хотелось бы разобраться с этим субъектом, но у него неожиданно вырвалось:
- Афганистан или Ирак?
Парень и так смотрел на Джона как на привидение, а тут его прямо перекосило.
- Это из комедии какой-то... - попытался объяснить Джон, почему-то вдруг занервничав под тяжёлым взглядом нового приятеля Молли. - Этой... ну как её...
На задворках его сознания крутилось что-то такое. «...изменилось». - «Афганистан или Ирак?» - и дружный всплеск смеха за кадром. А название никак не вспоминалось. Сохранявший спокойствие практически в любых обстоятельствах, Джон с трудом сдерживался под этим странным взглядом: изучающим, недоверчивым, полным неожиданной боли.
- Боливия, в самом деле, - после мучительной паузы произнёс этот тип севшим голосом, так и не улыбнувшись. - И малярия.
- Джон, тебя все заждались, - засуетилась как всегда, если дело не касалось работы, смущённая Молли. - Догоняй нас, - подхватила своего кошмарчика и увела.
Минут десять спустя Джон с неохотой оторвался от микроскопа и потёр затёкшую шею. Исследование попалось сложное, но, провозившись несколько дней, наконец Джон был доволен результатом. По крайней мере, мысль, что наследство достанется убийце, не будет мешать доктору наслаждаться устроенными на работе посиделками.
Мэри прислала смс, что будет чуть позже. Джон прошёл в конференц-зал, где сегодня были накрыты столы для небольшого фуршета. Собственно, с одними из коллег он и так общался каждый день, другие же не интересовали его сегодня, так же, как и в прочие дни. Он согласился пойти по большей части из-за Мэри, дать ей возможность покрасоваться в новом платье и почувствовать ещё раз (через уважительное отношение джоновых коллег), что не ошиблась в выборе мужа. А себе - полюбоваться её невинным кокетством. Сколько бы Джон ни смотрел на неё, сколько бы ни притрагивался, ему казалось, никогда не будет достаточно. И необъяснимый страх жил в нём - страх неожиданной потери. Поэтому каждая свободная минута была посвящена Мэри, а каждая минута с Мэри должна была быть наполнена заботой и обожанием. Мэри опаздывала - он волновался. Надо было рассказать Лестрейду о результатах исследования, это отвлекло бы немного.
Но с галереи было видно, что люди в конференц-зале сгрудились вокруг чего-то, и Лестрейд находился в самом эпицентре.
- Что, что такое? - спросил Джон, и люди перед ним молча расступились.
Равнодушных здесь не было: испуг, радость, жгучее любопытство, - и все эти пожирающие взгляды тут же обрушились на недоумевающего Джона. Лестрейд всхлипывал и всё никак не мог отцепиться от нового приятеля Молли, а тот стоял, напряжённый, как будто не зная, куда деть длинные руки.
- Кто это? - спросил Джон у ближайшего человека, санитара Шелдона.
- Кто-то из стареньких, ещё до меня, - шепнул тот.
- Шерлок Холмс, - подсказал шёпотом кто-то сзади.
- А, - Джону тоже стало интересно. Он знал знаменитого детектива лишь издали, тот больше работал с Молли. Читал, конечно, блог доктора Уотсона, тоже Джона, газеты и всё такое. Любопытно. - Для покойника неплохо выглядит.
За спиной раздался нервный смешок. Новый-старый друг Молли выпутался, наконец, из объятий Лестрейда и снова уставился на Джона. Разглядывать воскресшего детектива с любопытством стало неудобно, и Джон попятился за чужие спины.
Этот прожигающий дыру взгляд Джон чувствовал на себе весь вечер.
Сначала Холмс наблюдал за ним издалека - приветствуя старых друзей или бесцеремонно избавляясь от любопытствующих. Затем подобрался ближе, вяло следил за незначащим разговором минут пять, парой брошенных слов перевёл тему на нынешнюю работу Джона, за пять минут вывел то, над чем Лестрейд бился неделю, и озвучил результат эксперимента.
- Но как?
- Довольно предсказуемо, - хмыкнул Холмс и дёрнул уголком губ, что должно было означать улыбку, заметив интерес, вспыхнувший в глазах Джона.
И больше от доктора дальше, чем на метр, не отходил, совсем забросив бедняжку Молли.
Когда Холмс, поддавшись с трудом на уговоры Лестрейда, рассказывал о совершенно невероятных приключениях в Боливии (тайну своего чудесного спасения он решил сохранить: «Всё узнаете из газет»), наконец появилась Мэри. Джон притянул её к себе за талию, взъерошил непослушные чёрные кудри, усадил жену рядом.
Была она миниатюрной, изящной, маленькой и хрупкой, настоящей дюймовочкой, рядом с которой Джон чувствовал себя принцем-защитником, большим и сильным. Высокие скулы и слегка раскосые яркие чёрные глаза - наследство колониального прошлого Англии. Тонкая белая кожа.
Холмс запнулся на секунду, лишь на секунду, почти незаметно, его полные губы продолжили движение, но, не меняясь в лице, он скосил глаза, быстро обменявшись взглядом с Лестрейдом. Никто этого не заметил. Никто, кроме Джона. Сам же доктор поразился собственной уникальной способности читать великого детектива как открытую книгу.
Мэри, кажется, понравился рейхенбахский герой, потому что недолгий остаток вечера она не отходила от Джона, сидела рядом, держала его за руку, слушая странные истории странного человека, то и дело поглаживая мужа по плечу. Джон, конечно, немного ревновал. Герой выходил в собственном рассказе без ложной скромности весьма геройским, хотя охотился не за преступником, а всего лишь за редким растением, на которое решил взглянуть, раз уж занесло в столь дальнюю часть света. Необычные черты, освещённые вдохновением, стали вдруг по-своему красивы. И Джон тоже сжал руку Мэри, острое ощущение, что сейчас жена исчезнет, развеется, неожиданной болью кольнуло под сердцем.
Он отпустил руку Мэри лишь отправляясь в мужскую уборную. В гулком, отделанном кафелем помещении было пусто и тихо, не считая всегдашних звуков льющейся воды да низкого нытья доживающей последние часы лампы дневного света. Здесь было легче - без преследующего тяжёлого взгляда. Логически всё объяснялось просто. Цепкость - известное внимание детектива к деталям. Боль - три года вдали от всего, что дорого. Для Джона - всего лишь любопытная история, для кого-то - целая жизнь. Ничего личного, да. С чего он взял? Надо бы перечитать блог доктора Уотсона. Что-то напишет нынче верный летописец? Кстати, куда он делся? Если газеты оставили человека своим вниманием, это ещё не значит, что произошло непоправимое. Или? Джону вдруг стало жаль этого усталого, истосковавшегося, прошедшего, наверняка, все круги ада, чтобы вернуться домой, человека. И скучал он явно не по Молли, иначе не отлипал бы от неё сегодня, несмотря на всех желающих пощупать выходца с того света.
Сильные руки, обхватившие его со спины, оказались для Джона полной неожиданностью. Кто-то высокий и, судя по ощущениям, костлявый, стиснул его, зарылся носом в волосы, с шумом втянул запах.
- Джон... - бархатный, пробирающий насквозь голос дрожал, кажется, от слёз. - Джон, я всё понимаю, я оскорбил тебя недоверием, но я не мог иначе... Джон, пожалуйста, перестань меня мучить. Ну хочешь - ударь. Только не это проклятое равнодушие...
Джон вдруг почувствовал неимоверную усталость - не удивление, не отвращение от того, что почти незнакомый мужчина так ведёт себя с ним. Словно неожиданная, непонятно откуда взявшаяся тяжесть вдруг навалилась на него.
- За кого вы меня принимаете? - медленно и тихо спросил он.
Холмс прижался теснее.
- Джон Хэмиш Уотсон, - прошелестело над ухом.
Нервное перенапряжение, подумал Джон. Да, пару раз к нему по ошибке подкатывали журналисты, тем более что он похож был на этого Уотсона и тоже Джон Хэмиш, но от шапочного знакомого много ли узнаешь?
- Моя фамилия Морстен, - так же тихо, но твёрдо произнёс Джон, не собираясь давать сорвавшемуся Холмсу ложной надежды. - Вы пришли с Молли, вот и ступайте к ней. А то я и без вашей просьбы вас ударю.
Руки разжались.
- Пожалуйста, посмотри мне в глаза, Джон.
Доктор Морстен выдержал взгляд детектива.
- Вы обознались.
- Чудес не бывает, - едва слышно слетело с побелевших губ Холмса.
Найдя Мэри, Джон поспешил убраться домой.
*
- Не удалось его разбудить поцелуем?
- К несчастью...
- К счастью, Шерлок, к счастью. Я же предупреждал тебя. Некоторые твердолобые эгоистичные упрямцы не меняются ни при каких обстоятельствах. С чего ты взял, что знаешь, как ему будет лучше?
- На себя посмотри.
*
Следующее явление Холмса состоялось ясным утром второго января. Бубенчик носился по лужайке перед домом родителей Мэри, разбрасывая искрящийся снег. Настроение Джона было таким же искрящимся. В кои-то веки он не взял дежурства на праздники, выбрался за город с семьёй.
Когда Джон отказался от мысли о ребёнке, поскольку слишком велик был риск для Мэри, они завели щенка, вымахавшего чуть ли не ростом с Джона. Мэри потом смеялась над умением мужа подбирать имена: сына он собирался назвать Шерлоком.
- Красивое редкое имя, - пожал тогда плечами Джон в ответ на её фырканье.
- Ничуть не редкое, - рассмеялась Мэри. - У меня был кузен Шерлок. Тот самый Шерлок Холмс. В детстве был такой придурок, не поверишь, почти до школы разговаривал на собственном языке, который только старший брат понимал. Заинтересуется чем-нибудь - как провалится в себя, глаза стеклянные, рот приоткрыт. Взрослыми мы знакомства не поддерживали, но чем всё кончилось, ты знаешь и сам, - она нахмурилась. - Давай лучше дочку.
- Гарриет.
- Гарри! - Мэри снова засмеялась. - Какую часть слова «дочка» ты не понял?
Тогда они ещё делали вид, что однажды решатся. Когда-нибудь. Потом. Просто не сейчас.
Джон в очередной раз метнул оранжевую тарелку:
- Смеррррртельное фрисби! - и растянулся в сугробе, взметнув фонтан снежинок.
Однако Бубенчик понёсся совершенно в другую сторону, к воротам, и принялся бросаться на них, облаивая неподвижную тёмную фигуру. Высокий мужчина стоял за решёткой, подняв воротник легковатого для такой погоды поношенного пальто. А шапки на нём вообще не было.
Джон поднялся кое-как и подошёл ближе, стряхивая снег с чёлки, с усов, отирая радужные капли с ресниц.
- Бубенчик, тихо!
- Дж... Доктор Морстен, мне нужна ваша помощь, - произнёс Холмс решительно безо всяких предисловий. - Такси ждёт.
- Что за ерунда, - пробормотал Джон, пытаясь отдышаться. - Не откажу вам в горячем чае с дороги, а потом возвращайтесь туда, откуда вы там приехали, мои родственники не поймут...
- Поймут, - закивал Холмс. - Они и мои родственники тоже. Позвоните им с дороги, дело не требует отлагательств. Некогда распивать чаи.
- С какой стати я должен бросать всё и мчаться неизвестно куда, неизвестно зачем с малознакомым, вероятно неадекватным человеком? - Джон оглядел через решётку фигуру Холмса, рассчитывая свои шансы в случае драки.
- Потому что будет интересно. И опасно.
- В чём, собственно, дело?
- Ваша подпись на заключениях по Энтони Адамсу и Джону Тинклеру, - с каким-то хищным выражением глядя на Джона, ответил Холмс. - Сможете припомнить подробности?
Это было не то, что хотел бы припоминать Джон солнечным утром на природе. Настроение резко улетучивалось. Даже для него, повидавшего многое, останки двух подростков оказались тяжёлым зрелищем.
- Для чего?
- Не будь идиотом, Джон! Разумеется, у нас очередной эпизод!
- Мистер Холмс!
- Простите, доктор Морстен. Я был бы весьма благодарен. Я позаимствовал удостоверение старины Лестрейда ещё в Бартсе, всё равно до конца рождественских каникул оно ему не понадобится, но далеко не все в полиции готовы сотрудничать со мной.
- Послушайте, почему бы вам не предоставить полиции делать её работу?
- Включи моз... Кхм... Если за два года они даже не догадались объединить эти эпизоды в одно дело...
- Бубенчик, домой! - приказал Джон и помахал рукой вышедшей на крыльцо в одном свитере Мэри. Та близоруко прищурилась, стараясь разглядеть пришедшего.
- Не держи гостя на пороге, Джон! Проходите в дом!
- Я скоро вернусь! - крикнул Джон, уже возясь с замком калитки.
*
Дорога прошла в молчании. Холмс делал вид, что смотрит в окно, но Джон постоянно чувствовал на себе его взгляд: прямой или через отражение в водительском зеркале. Заметив, что его засекли, Холмс резко отводил глаза. Игра в гляделки продолжалась до самого Бартса.
Джону казалось, что он испытывает дежа вю: Молли в свитере с оленями, расстроенный Холмс, тело под простынёй на секционном столе и снег за окнами. Наверняка всё это было по отдельности, память играла злую шутку, слепляя в один ком разномоментные события.
- Что ты можешь сказать, Джон?
- Есть определённое сходство. Хотя если бы я сам не видел, по материалам дела, вряд ли предположил бы.
- Ничего удивительного, - фыркнул Холмс.
- Вы для этого меня позвали? - холодно поинтересовался Джон, закладывая руки за спину. - Судя по маркировке, тело находится в морге около месяца, не было никакого повода срывать меня...
- Джон! Доктор Морстен! Мне действительно очень важно ваше мнение, - неожиданно затараторил Холмс, причём Молли сжалась в комок и спрятала глаза от смущения. - Но ещё важнее ваша помощь и талант ладить с людьми. Мальчик, на которого было совершено покушение, сейчас в больнице, недавно пришёл в себя, но дело ведёт инспектор Донован, на месте работали люди Андерсона... Мы не в лучших отношениях, у меня только косвенные сведения... Андерсон сказал, что в его - в его! - лабораторию я попаду только через его труп. Тем более что следствие по моему делу ещё идёт. Я хочу, в первую очередь, чтобы вы пообщались с мальчиком.
- Ничего удивительного, - покачал головой Джон. И добавил, увидев изумление на лице Холмса: - Я помню, как на вас реагируют дети.
Изумление превратилось в смесь надежды и паники.
- Помню, об этом много писали.
Холмс шумно выдохнул.
- Может быть, даже доктор Уотсон. Где он, кстати?
- Исчез, - пискнула, не поднимая глаз, Молли.
- Они топчутся на месте уже больше двух лет, - презрительно произнёс Холмс.
- Да, дороговато Лондону обошлось ваше отсутствие, - попытался поддеть его Джон, но никто не засмеялся.
*
- Что с ним сделали твои люди?
- Упустили. Джон врач, если ты помнишь. Он воспользовался собственными знакомствами. И военный. И...
- Очень целеустремлённый человек, спасибо, я ещё помню это. Достань мне материалы по этой программе.
- Нет.
- Я ведь сам всё узнаю, рано или поздно.
- Надеюсь, к этому времени ты одумаешься.
*
- Пришёл убрать лишнего свидетеля? - усмехнулась инспектор Донован. - Конечно, мне тут же доложили, что ты снова крутишься рядом. Сколько народу ты убил за эти годы?
- Достаточно, - хладнокровно ответил Шерлок. - Но меньше, чем ты вымыла чужих полов, Салли. Ах, ты же теперь используешь служебное положение в личных целях? Свой новый отдельный кабинет?
- Считать это чистосердечным признанием, псих?
В этот момент дверь палаты распахнулась и появился мрачный Джон в наброшенном на плечи халате.
- О господи, - всплеснула руками Донован. - Какого чёрта? Чем он на этот раз вас соблазнил?
- Почему вы не сказали мне? - напустился Джон на Холмса. - Сколько он пробыл в коме, сколько времени ни с кем не разговаривал?
- Возможно, он хотел убедиться, что мальчик ничего не рассказал, - предположила Донован. - И не расскажет.
- То есть он решил воскреснуть из мёртвых, чтобы убрать свидетеля? - усмехнулся Джон. - С чего бы это?
- Кто его знает, он же псих.
- Идиотизм передаётся половым путём, - глядя на Донован в упор, заявил Шерлок.
- Дедукция, вижу, тоже, - ответила та, прожигая его взглядом. - Неужто он так хорош, а, доктор? Думаю, тот, что в палате, этого не оценил.
Джон вспыхнул и двинулся вперёд.
- Не его вина, что ему пришлось делать вашу работу, Салли. Ведь у тебя получилось, Джон?
- Получилось, Шл... Шлр... Шрлкт... О господи, - Джон уставился на собственные заплясавшие руки. Ведь он уже произносил это имя, так почему же не может сейчас назвать этим именем Холмса, в отместку, язвительным тоном, в ответ на все эти заскоки и фамильярности?
- Видишь, видишь, до чего ты его довёл? - обвиняюще бросила Донован. - Едва успел вернуться...
«Да. Со мной он ни разу не был счастлив, как ребёнок, я никогда не видел его таким, как нынче утром...»
*
- Добрый день, миссис Хадсон!
- Здравствуй, Джон! Ты прямо посвежел, помолодел, возвращение этого негодника пошло тебе на пользу, а? Когда перевозишь вещи?
- Куда, миссис Хадсон?
- Простите, миссис Хадсон, мы спешим, - Шерлок втащил Джона в неприбранную гостиную. - Ты помнишь миссис Хадсон?
- Ещё бы! Я жил здесь пару лет. Забавное совпадение, правда? Ты давно сюда переехал? - Джон решил, чёрт с ним, перейдём на «ты», раз Холмс так упорствует.
Шерлок уставился на Джона как на помешанного.
- Мне всё время с соседями не везло. Один был студентом-медиком, в холодильнике то пальцы, то голова. Его миссис Хадсон, конечно, попросила быстро, так он привёл ей друга с химфака, тот чуть дом не взорвал. Третий был бы очень милым, если бы не играл на скрипке по ночам, ну и, знаешь, артистическая натура, был ко мне неравнодушен, девушек моих задирал, то из ванны в одном полотенце выйдет, то свитер мой утащит поносить. Потом я, конечно, к Мэри переехал из этого дурдома.
- Мэри. Мэри Морстен. Это ведь фамилия твоей жены.
- Ну да, - кивнул Джон.
- А как была её фамилия до свадьбы?
- Что за чёрт? - Джон потряс головой. В ушах начало шуметь. - Морстен.
- Её мать и отец?
- Морстены, - с удивлением осознал Джон. В висках заломило.
- Тогда как была твоя фамилия до свадьбы?
Во рту Джона появился противный металлический привкус.
- Как была фамилия твоей сестры? Что написано на её надгробии?
При слове «надгробие» Джону почему-то представился гладкий чёрный камень с золотыми буквами, только вот надпись никак читаться не желала.
- Где твои боевые товарищи, капитан медицинской службы?
- Я один выжил в последнем бою, - Джон с трудом сглотнул. Давящая боль теперь охватила затылок.
- Изо всех, кого встретил за несколько лет службы? Брось. А друзья детства? Университетские друзья?
- Стемфорд! Стемфорд сейчас в Канаде! - ухватился за воспоминание Джон. Его подташнивало и потряхивало. Ситуация попахивала безумием.
«Я же не андроид из секретной лаборатории?» - хотелось крикнуть ему.
Шерлок был близко, очень близко, нависал над упёршимся лопатками в стену Джоном. Совсем близко были его невероятные глаза, шевелящиеся полные губы.
- Назови мне адрес этого дома, где ты жил после возвращения из Афганистана! Назови адрес, где я жил до того, как... Он был в блоге! У тебя был только один сосед, Джон, средоточие всех вредных привычек, ужасный человек, которого ты, тем не менее...
В голове Джона что-то со звоном лопнуло.
Шерлок едва успел подхватить его.
- Мальчики, я принесла вам чаю с печеньем. И кое-что ещё, отметить возвращение Джона, - миссис Хадсон вошла в комнату с подносом в руках. - Господи, Шерлок, что с ним?
- Обморок, миссис Хадсон, обморок!
«Ты его убьёшь. МХ»
*
Джон медленно отпивался чаем. Он сидел в гостиной, в кресле, знакомом с холостяцких времён, укрытый клетчатым пледом, потрескивал камин, было чертовски благостно и уютно. Только мысль о Мэри не давала покоя. Впрочем, она была с родителями и Бубенчиком. Руки не держали телефон. Ноги не слушались.
Шерлок расхаживал вдоль стены, залепленной разнокалиберными бумажками, ерошил несуществующие кудри и размышлял вслух, отчего становилось ещё уютнее, несмотря на страшные подробности дела. Джон даже не особо сердился, что тот отправил без его ведома смс Мэри, что её муж задержится в Лондоне по крайней мере до утра.
- Связь, связь, связь. Должна быть какая-то связь, тогда мы найдём его. Хуже, когда они убивают без видимой связи, тогда цепочки смертей тянутся лет по двадцать... Адамса он затащил в подвал, когда тот возвращался из школы. По времени это один из первых известных эпизодов, скорее всего, так оно и есть, позже мальчики следовали за ним добровольно. Например, Фелпс, с которым ты разговаривал, пошёл разыскивать котёнка, скорее всего, убийца сказал, что видел этого котёнка на чердаке. В обоих случаях его вспугнули. В обоих случаях дело было в спальном районе, в глухое дневное время. Никаких свидетелей. Возможно, убийца работает в вечернюю смену или не работает вообще. По остальным можно определить плюс-минус месяц, хотя, скорее всего, убиты они были в день пропажи. Ты знаешь, Джон, что большинство маньяков заняты неквалифицированной, грязной и тяжёлой работой? Пять минут, пять минут на месте преступления... только не у Донован. Он слабый и трусливый человек, выбирает жертвы подоступнее, предпочитает придушить их немного, потом даёт глотнуть воздуха - и снова. Играет, как кошка с мышью, запускает в них когти - царапает их, в самом деле, - и от запаха крови превращается в настоящего монстра. У него приятная внешность, он не выглядит угрожающе, Фелпс принял его вначале за подростка. Это подтверждает угол нанесения удара и следы. О! О! Кажется, у нас есть ещё один эпизод. Брат и сестра Мастерс тоже пропали днём, в спальном районе. Дик, двенадцати лет, и Полли, восьми лет, вышли погулять около дома. Только вот любимым местом развлечений местной ребятни была свалка. Свалка, Джон. Лопата. Тихая улица, по которой за весь день проезжает всего один чужой мальчишка на велосипеде. И у дорожных рабочих, ушедших на обеденный перерыв, пропадает лопата. Сержант, составлявший протокол, записал это как курьёзную мелочь, ему, говорят, даже влетело. Я бы не стал сбрасывать со счетов этот случай, хотя вначале меня смутило, что детей было двое, причём вторая - девочка. Но связь, связь! Имена, даты - хотя перечень наверняка неполный, - ничего не дают. Места исчезновения детей - окраины Лондона, спальные районы. Убитые никак между собой не связаны. Возраст - от восьми до пятнадцати, внешнее сходство только в том, что Тинклер и Кэрриган выглядели младше своих лет. Младше. Слабее. Он трус, он не вернулся добить Фелпса, хотя наверняка мог, пока бабушка, обнаружившая его, бегала за помощью, ведь сил поднять мальчика у неё не было. И у каждого убитого он брал на память что-нибудь. Трофей. О! О, Джон! Ты фантастически помогаешь мне думать! Я хочу проверить одну версию! Едем!
Только что едва стоявший на неверных ногах Джон подхватил куртку и устремился за Шерлоком вниз по лестнице.
*
- Есть у меня один знакомый, - говорил Холмс, подходя к потрёпанной многоэтажке, во дворе которой бегали многочисленные детишки, изъяснявшиеся на смеси языков, ни один из которых Джон не понимал. - Держит здесь наркопритон, к нему заходят разные люди, кое-кто живёт подолгу. Я вот, например, одно время прятался. И был у меня интересный сосед по прозвищу Кукла. Работал посудомойкой в весьма специфическом баре под милым названием «Две ромашки», но больше известен был услугами другого свойства. На вот, держи. Не знаю, где теперь твой револьвер. Подобные звери, загнанные в угол, могут быть крайне опасны в своём безумии.
Тут Джону впору было бы схватиться за голову - наркопритон, проституция, нелегалы, незарегистрированное оружие, - но он сунул пистолет за пазуху и безропотно последовал за детективом.
- Привет, Шерри! - расплылся в фальшивой улыбке немолодой мужчина с нездорово блестящими глазами. - Что за мальчика симпатичного привёл?
- Привет, Микки, - так же наигранно откликнулся Холмс. - У тебя есть свободная комната на пару часов?
- Номер два и номер семь, - Микки глянул на Джона и облизнулся. - Что твой гость предпочитает? Принести вам что-нибудь из сладкого? Если вам понадобится третий...
- А восемь? - перебил его Шерлок, уже уверенно шагая вглубь квартиры.
- Ах вот что! - Микки догнал гостя, спокойно ковыряющегося в замке одной из комнат. Голос и манеры у него разительно переменились. - Бери, что надо. Свалил он сегодня. Выполз на кухню, хотел... - он покосился на Джона, - принять лекарство, а потом как рванёт. Бабки прихватил - и на улицу.
- Когда это было? - спросил Шерлок, оглядывая довольно опрятную комнату. Потом полез под кровать, вытащил и перевернул коробку. Плётки, наручники и прочий рабочий инструмент Куклы высыпался на пол.
- Семичасовые новости шли, как сейчас помню. Какой-то мальчик в какой-то больнице пришёл в себя...
- Кое-кто оказался умнее тебя и вызвал полицию, - усмехнулся Шерлок, выворачивая очередную коробку. - Уверен, кое-что он носит на себе. Например, фенечку Эдди Коэна, или рюкзачок Адамса, который я видел своими глазами. Помнишь, в нашем первом деле преступник поспешил избавиться от розового чемодана, а этот посчитал рюкзачок с черепашками-ниндзя интересной частью собственного образа. Привет, Салли, спасибо за медвежью услугу. Теперь придётся искать его по всей Англии.
- А может быть и нет, - усмехнулась та. - Вот он ты рядом с вещами жертв. Как я поняла, ты был здесь частым гостем, и вполне мог припрятать добро под чужой кроватью.
- По делу Тайлера вы уже держите под стражей невиновного, его дядю, а это всего лишь одна из жертв Куклы.
- Поехали, в Ярде разберёмся. Руки, - скомандовала Донован, и защёлкнула на Холмсе наручники. - А вам я много раз говорила, Джон, найдите себе другое хобби.
- Когда? - изумился тот.
- Жди меня дома, я скоро, - самоуверенно заявил Шерлок, которого двое полицейских провожали к дверям.
- Аккуратнее, не натопчи, - напутствовала его Донован. - Не натопчи, скоро прибудут эксперты...
*
Джон ввалился в натопленную комнату, где ещё стоял запах нового года - ёлки, корицы, апельсинов. Щёки у него горели с мороза. Горничная Морстенов глянула куда-то ему за спину, потом с удивлением перевела глаза на Джона:
- А где ваша жена? Они с Бубенчиком отправились вас встречать на станцию.
- Наверно, мы разминулись, - пожал плечами Джон, снова запахнул куртку и намотал шарф.
Минут через пять он подумал, что неплохо было бы захватить фонарь и попросить у горничной бутерброд в дорогу, кроме печенья миссис Хадсон у него с утра во рту крошки не было. На улице совсем стемнело, лил крупный холодный дождь, размывая остатки снега, заглушая все звуки. Дорога до станции была совсем короткой, но в одном месте шла через небольшой сосновый лесок, делала пару поворотов на маленьком отрезке, и фонарей здесь не было. Местные могли ходить по ней с закрытыми глазами. Наверно, Мэри решила прогуляться с Бубенчиком в стороне от тропинки, решил Джон, может быть, и фонарик с собой прихватила. Наверно, она ждёт на станции.
Что за глупость, ведь можно ей позвонить. Ну конечно! Весёлая мелодия звонка раздалась из глубины леска, едва различимая за шумом дождя и ветвей. Трубку Мэри брать не спешила, несколько гудков спустя раздался её звонкий голос, записанный на автоответчик. Джон двинулся на звук, снова и снова набирая номер. Через какое-то время телефон Мэри перестал подавать признаки жизни. Грязно выругавшись, но ещё надеясь, что жена обронила аппарат, когда моталась по кустам, он двинулся вперёд, нервно сжав собственную трубку в руке. Все давние страхи насчёт Мэри всколыхнулись в нём, Джон словно грезил наяву, ему казалось, что он стоит у края обрыва, ветер бьёт в лицо, Мэри улыбается ему и медленно начинает падать спиной вперёд, раскинув руки.
Джон крикнул, но крик застрял у него в горле, и он почувствовал, что тоже летит, раскинув руки, только лицом вниз, и телефон выскальзывает из потной ладони, падающей звездой исчезая в окружающей тьме. И вдруг Джон ткнулся носом в прошлогоднюю траву.
Он лежал в грязи, запнувшись обо что-то большое и мягкое. О господи. Это был ещё тёплый, но уже мёртвый Бубенчик. Где-то рядом, бог весть в каком состоянии, находилась Мэри. Её телефон сел, его телефон потерялся. Убийца, возможно, бродил где-то рядом, а время - и жизнь - утекали с каждой секундой.
Неожиданно телефон Джона ожил. Несколько спасительных смс.
«Где ты? ШХ»
«Я уже дома. ШХ»
«Бейкер-стрит, 221б, если ты вдруг забыл. ШХ»
*
Серым, дождливым утром третьего января Джон сидел в коридоре местной больницы. Час назад ему сообщили, что Мэри умерла на операционном столе.
Преступник, столкнувшись с нею в лесу, оглушил её, ударив камнем по затылку, но тут подоспел Бубенчик. Он не успел нанести нападавшему серьёзных повреждений, мешала зимняя одежда, разве что вырвал несколько клочьев из куртки, да прокусил правую руку, державшую нож, и удар, прервавший жизнь собаки, был нанесён левой. Потом убийца разрезал одежду на Мэри, но по какой-то причине, может быть, заслышав шаги Джона, просто полоснул ей ножом по горлу и бежал.
Целый час Джон просидел в странном, равнодушном оцепенении. Он словно отключился от реальности, провалился в мир собственных грёз. Мэри в его свитере на крыльце родительского особняка, какой он её запомнил в последний раз. Солнце. Тепло. Много тепла и солнца, даже зимой. Не может быть, чтобы они прожили вместе чуть больше года. Джон никак не мог вспомнить себя до неё, словно его не было или он не жил по-настоящему. Залитая солнцем кухня, запах кофе, изящная рука, шёлк лилового халата сполз, обнажая узкое запястье. Полумрак спальни, сладкие духи, ткань сорочки скользит вверх по бёдрам, пальцы проводят по выступающим тазовым косточкам, белизна кожи, бьющая в глаза, неожиданно - запах становится терпким, мужским, и два маленьких ярко-розовых соска, размером и цветом напоминающие тёмные вишни... Что-то стало с его воспоминаниями, Мэри двоилась, изображения накладывались одно на другое, и вдруг в поле зрения возникла фигура рыжего одутловатого человека, угрожающе покачивающего зонтом. Этот человек часто появлялся в кошмарах доктора - среди афганской пустыни, на раскалённой как сковорода крыше, в наполненных восставшими трупами подворотнях Лондона. С криком Джон распахнул глаза.
И почти не удивился, увидев длинную тощую фигуру в потрёпанном чёрном пальто.
- Джон, - горячо и быстро заговорил Шерлок. - Это он. Он принял её за подростка и сорвался! Поэтому он просто убрал её, как свидетеля. У него рядом укрытие, он наверняка обращался к врачу с укусами! Нам несказанно повезло!
Джон осознал, что сидит, потирая костяшки левой руки, а Холмс зажимает нос, из которого капает кровь, наверняка сломанный. И снова рванулся к детективу.
- Это была моя жена! Я любил её, понимаешь, ты, псих, бесчувственная скотина! Это ты, ты втянул нас во всё это! Это всё из-за тебя!
Их едва растащили. Джон продолжал обрушивать на Шерлока ужасные, безосновательные обвинения, потом застыл. В дальнем конце больничного коридора, не заинтересовав никого, кроме Джона, мелькнул рыжий человек с зонтиком.
- Я поймаю его, Джон, клянусь!
- Ты! Ты даже своего блоггера найти не можешь! - выплюнул Джон.
- Я нашёл его, - едва слышно произнёс Шерлок. - Только вот вернуть не могу.
*
Питер Роджерс по прозвищу Кукла был подкидышем и явным результатом пьяного зачатия. Маленький, истеричный, в драке бивший чем попало, у других воспитанников интерната он вызывал ужас, однако не избежал всех подстерегающих одинокого и более-менее симпатичного ребёнка опасностей. Он вырос озлобленным на весь свет, изломанным, покорёженным. Рано сбежав на вольные хлеба, он торговал собственным телом, начав позволяющей почти всё живой игрушкой и заняв в конце концов свою нишу. Невысокий, худой, карикатурно кривляющийся, похожий на капризного подростка или юродивого, он пугающе менялся, занимаясь своей работой. Питер с неутомимой жестокой фантазией мучил клиентов, подцепленных в тех же «Двух Ромашках», словно мстил за предыдущие унижения, но всегда было что-то... Всегда он помнил, для чьего удовольствия они здесь собрались, кто заказывает музыку, помнил, что есть стоп-слово, что он не может слепо следовать за собственным желанием.
Он обещал себе, что это временно, только вот накопит достаточно денег и заживёт, как все приличные люди. Представление о хорошей жизни было смутным, включавшим дорогие рестораны, красивую одежду, новую машину (или несколько), дом и даже, иногда, прекрасного принца. И никакой работы.
Желающих - и денег - становилось всё больше, но с той же скоростью росло и отвращение, к этим людям, к самому себе.
И однажды он сорвался.
В тот день Роджерс навещал одного из приятелей и, проходя мимо соседнего дома, столкнулся с Адамсом. Мальчишка, стоя перед дверью, перекинулся парой слов с матерью через домофон.
- Жду тебя, милый.
Три слова решили судьбу ребёнка. Ненависть и зависть вскипели в душе Роджерса. Едва дверь открылась, он втолкнул Энтони Адамса внутрь и обхватил его одной рукой, лишая возможности двигаться. Ладонью другой руки зажал рот и нос, перекрывая доступ кислороду. Пока тело, медленно обмякая, билось в его руках, Роджерс заметил дверь в подвал. Замок не был особенным препятствием. Но ещё немного - и он сделал бы это прямо на лестнице.
От беспомощных рывков и хрипов жертвы сносило крышу, насильник кончил быстро и бурно, а когда немного пришёл в себя, почувствовал запах крови. В этот миг он понял, что может ВСЁ. Под руку подвернулся осколок стекла. Нанося беспорядочные удары по телу мальчика, Питер понял, что с удовольствием от этого упоения властью не сравнится ничто, испробованное им в жизни, ни секс, ни наркотики, ни адреналин. Он бы ещё долго не остановился, если бы не шаги и обеспокоенный женский голос на лестничной площадке. Так это началось.
Так это и кончилось - в тёмном, сыром лесу после ссоры с выставившим его под дождь приятелем. Проклятый пацан, только что из тёплого дома, пахнущий праздником. Всё из-за таких, как он!
Собаку Питер заметил, только когда громадная туша бросилась на него из темноты. Мальчишка не убегал, пытался защитить проклятую псину, и поймать его оказалось очень легко. Увидев под разрезанной одеждой маленькую женскую грудь, Роджерс в отчаянии взвыл, полоснул ножом один раз и отбросил его с омерзением. Женщин, обижавших его, в приюте для мальчиков не водилось.
*
- Шок тоже не помог, да?
- Если бы у меня возникла хоть тень подозрения, что ты к этому причастен...
- Ты о её появлении или исчезновении?
*
- Если бы он не показал место, мы никогда бы не нашли тела. Можно было обыскивать свалку хоть до второго пришествия, - разглагольствовал Лестрейд, прихлёбывая пиво. - У Шерлока потрясающий дар убеждения. Он раскрутил Роджерса ещё на пару эпизодов, и это, возможно, ещё не всё. Видел бы ты, как беседуют эти два маньяка...
Джон не ответил, глядя в кружку. Ему пару раз пришлось общаться с детективом, который всё-таки выловил убийцу Мэри, в Ярде и в Бартсе. Слава богу, Холмс не пробовал больше на нём свой «потрясающий дар убеждения», а только пожирал голодными глазами с расстояния не менее метра, разговаривая исключительно по делу. Делу Мэри. Лестрейд старался незаметно встать между ними, опасаясь, что снова сцепятся. А уж случайно столкнувшись в коридоре около морга, они обошли друг друга по максимально возможной дуге. Вспоминая драку в больнице, Джон испытывал стыд и отвращение. Разумеется, Шерлок не мог ни убить Мэри, поскольку сидел в кабинете у Донован, ни остановить убийцу, по той же причине.
После разговора с Джоном Фелпсу стало хуже, лечащий врач со скандалом выставил всех посторонних из больницы, но к вечеру мальчик выспался, пришёл в себя и опознал нападавшего по фотографии. Шерлок, которого ребёнок никогда не видел, тут же был отпущен, выдернул Лестрейда из отпуска, и завертелось...
И, ей-богу, Джон не хотел видеть Шерлока ещё по одной причине, в которой боялся признаться самому себе.
У него осталось два прибежища: работа и алкоголь. Хрупкая граница между ними пока держалась, но вот-вот готова была рухнуть.
- Ты... ты это видел? - прошептал в ужасе Джон, бросив взгляд за окно.
Полноватый рыжий человек с зонтом повёл длинным носом, глянул прямо в глаза Джону и уселся в гладкий чёрный автомобиль.
- Где? - не сразу прервав речь, Лестрейд медленно повернулся лицом к большому окну, занимавшему всю стену бара. - Послушай, Джон, ты взрослый человек, но я, на правах старого друга, попробую вмешаться в твою жизнь. Как врач, ты не можешь не знать...
- Ты давно знаешь Шрл... Холмса?
- Давно.
- А меня?
- Немного меньше.
- Точнее?
- Его лет десять, тебя - с тех пор, как ты из Афганистана вернулся.
*
Пришёл в себя Джон у двери дома, с трудом пытаясь попасть ключом в замок.
- Что за чёрт? - он в сердцах пнул крашеную чёрной краской дверь. - Когда они успели сменить замки?
Руки тряслись, остаток разговора с Лестрейдом совершенно растворился в алкогольном тумане.
Тёмная фигура молча выросла сзади.
- Почему ты никак от меня не отвяжешься? - устало спросил Джон.
- Потому что не могу без тебя, - просто ответил Шерлок, по лицу которого пробежала тень. - Идём домой, Джон.
Тот с удивлением смотрел, как детектив выудил из собственного кармана ключи, щёлкнул замком, и дверь распахнулась, открывая до боли знакомую прихожую.
Чёрная дверь, три блестящих цифры и буква.
*
Утром Джон проснулся в любимом кресле, укрытый знакомым пледом. Он потянулся, потёр затёкшую шею, разогнал муть перед глазами и увидел Шерлока.
Тот спал на диване, свернувшись клубочком, запахнувшись в лиловый халат и тщетно попытавшись спрятать длинные босые ступни под его полами. Было в этой позе, в растрёпанных кудряшках, в приоткрытых пухлых губах столько детски-беззащитного и до боли знакомого, что Джон перестал дышать. И Причина обхватила его сердце ледяными ладонями, сжала...
Это длилось всего секунду, чуткий детектив моментально проснулся и сел, пытаясь прикрыть напускной бодростью страх и настороженность. Он мог обмануть кого угодно, только не Джона. И Джон, тоже зная, что Шерлока он вряд ли проведёт, громко зевнул, потягиваясь, и пошёл ставить чайник.
Они совсем не разговаривали этим утром. Чай из пыльной от времени пачки, полпинты молока и остатки зачерствевшего хлеба стараниями Джона превратились в довольно вкусный завтрак. Шерлок с явным удовольствием ел гренки, Джон читал неожиданно обнаружившуюся свежую газету, не стесняясь оставлять на ней масляные следы пальцев, потом оба сидели с ноутбуками каждый в своём кресле. И лишь когда Джон, простившись, отправился на работу, Шерлок вцепился в него тем самым взглядом.
Вечером Джон вернулся на Бейкер-стрит, он физически не мог находиться в квартире, где был так счастлив с Мэри. И началась странная молчаливая жизнь: звон посуды на кухне, щёлканье клавиш, шуршание газеты, ночной плач скрипки. Вторую ночь Джон тоже провёл в кресле, словно всё ещё надеясь, что ненадолго здесь, но на третью занял спальню наверху. Там, судя по всему, после него никто не жил, старый полосатый халат, пара джемперов и забытая при переезде книга обнаружились на старых местах очень кстати, потому что даже сил съездить и забрать вещи не находилось. Ну, и смутные подозрения, посещавшие почти каждого читателя блога доктора Уотсона, похоже, себя оправдывали. Жил же он где-то? Вероятнее всего, в той же комнате, что и Холмс.
Блог того Джона Хэмиша не обновлялся, а когда этот Джон спросил Шерлока о докторе напрямую, получил ответ... ответ, что... никак не мог потом вспомнить. А снова пускаться в расспросы как-то постеснялся.
Итак, они медленно скользили друг вокруг друга в тишине, словно таинственные тени в мутном, неосвещённом аквариуме.
Но неделю спустя Шерлок просто ураганом ворвался в гостиную.
- Джон, собирайся, у нас убийство! Свежее! Я уже устал разгребать эти авгиевы конюшни, в которые превратился Ярд за какие-то два года, при том, что сеть Мориарти я взял на себя! Долой скучные замшелые дела, пусть нам повезёт с чем-то новым, свежим, необычным!
Глаза у него лихорадочно блестели, он подхватил Джона и закружил по комнате.
- Ночь на дворе!
- Лестрейд не сможет сдерживать судмедэкспертов вечно!
Поэтому они вернулись домой под утро, вдоволь наползавшись в ледяном месиве на берегу Темзы, покрытые грязью с ног до головы.
- Что за глупости, Джон, почему ты не перевёз вещи, нам даже не в чем будет выйти завтра из дома! - заявил Шерлок.
В ванной Джона преследовали картины Шерлока, сидящего в кресле с ногами, пока доктор Уотсон несёт в химчистку его единственное пальто. Причём если вначале детектив был хотя бы в халате и пижамных штанах, под конец Джон радовался, что в любимой позе у Шерлока хотя бы всё было прикрыто. Последнее видение оказалось полной неожиданностью, и Джон надеялся, что в гостиной не увидит того же самого.
Шерлок лежал на диване, укутанный по самые глаза, как мумия, бежевым клетчатым пледом. Стоило Джону войти, как детектив вскочил. Плед свесился с него на манер тоги, и снова доктор ощутил дежа-вю.
- Идём, Джон! Я понял, где он прячется! Надеюсь, ты не потерял мой револьвер? Впрочем, наверху, в ящике стола, у тебя есть ещё один.
Под пледом на Шерлоке был свитер Джона, когда-то любимый, из-за чего-то брошенный при отъезде, бежевый, худые запястья торчали из коротковатых рукавов. Детектив возвышался над соседом и с высоты своего немаленького роста плюс диван, бурно жестикулируя, излагал:
- Я сразу понял, что она сама не могла до этого додуматься. Цвет, Джон, цвет! Почему у вдовы розовый телефон? Она ведь предпочитает тёмные цвета в одежде. Он - там!
- Кто - он? Где - там? - не понял Джон.
- Мориарти! - с жаром сообщил Шерлок. - В центре паутины. При прошлой встрече я обрубил пару лап, но осталось ещё шесть. О, теперь я знаю, где его логово!
- Ты куда? - спросил Джон, когда Шерлок пронёсся мимо.
- Наверх, за револьвером!
Глаза у него снова блестели, мокрые кудри прилипли ко лбу, сквозь остатки загара проступал нездоровый румянец.
Джон последовал за детективом в спальню. Тот с лёгкостью вскрыл замок и в изумлении стоял над пустым ящиком.
- Кто его предупредил? - зябко кутаясь в плед, пробормотал Шерлок. - Майкрофт? Я так и знал. У него везде камеры! Я проверю здесь, - он метнулся к книжным полкам, - а ты спроси у миссис Хадсон, когда она вытирала пыль. До чего холодно, - он с тоской глянул на Джона. - Наверняка это серьёзная авария, до утра не разберутся. Хочешь, расскажу, как я это вывел? Нет, иди, тебя Сара ждёт.
Джон отправился предупредить миссис Хадсон, которую совершенно точно звали Мартой, что у Шерлока, похоже, рецидив малярии, попутно набирая номер скорой.
- Кому ты звонил? - подозрительно спросил Шерлок с середины лестницы.
- Лестрейду, - не моргнув глазом, соврал Джон. - Идём в гостиную, там всё обговорим.
Но Шерлок двинулся не вверх, а вниз, и полетел со ступенек. Джон успел подхватить упавшего в обморок детектива, так что тот успел лишь слегка приложиться головой о перила.
Уложив друга на диване у миссис Хадсон, потому что тащить длинное тело было легче вниз, чем вверх, Джон накрыл ладонью пылающий лоб. Черты Шерлока разгладились. Он даже потянулся за рукой соседа, когда тот попытался её убрать.
- Джон, - прошептал он, не открывая глаз, - пожалуйста, не уходи. Не оставляй меня. Я не хочу просыпаться.
Проклятая Причина снова стиснула сердце Джона, заставила его бездумно наклониться и поцеловать сначала горячий, как печка, лоб, отведя в сторону мокрые завитки, а потом, чуть помедлив, потрескавшиеся сухие губы.
*
Первый раз у них случился, едва Шерлок вернулся из больницы. Вернее, сбежал, решив, что уже достаточно здоров, а врачи - идиоты, тем более, у него дома есть свой собственный доктор.
Он отчаянно обхватил Джона, вышедшего из кухни с перемазанными тестом руками, шумно втянул родные, домашние запахи, и обоих накрыло.
Джон почти всё сделал сам, в тот день Шерлок был ещё совсем слаб и по большей части принимал неожиданную ласку.
*
«Клин клином? МХ»
*
- Наверно, мы не должны были этого делать, - обмолвился как-то о Причине Джон. - Просто ты слишком похож на Мэри, а я - на того Джона.
Шерлок не ответил, молча взял скрипку и отвернулся к окну. Перебивать его во время игры Джон не решался, поэтому так и уснул в кресле.
*
Это случилось в конце лета, спустя почти полгода странной жизни на Бейкер-стрит. Шерлок осматривал тело, которое поступило к Джону, и Джон вышел проводить его и заодно послушать версию.
- Потрясающе, Шерлок!
Он всё-таки справился с этим именем, когда ещё не до конца оправившийся от болезни детектив едва сам не превратился из преследователя в жертву.
- Шерлок! Джон! Как я рад вас снова видеть! Как здорово, что у вас и без меня всё хорошо!
- Вы о чём? - настороженно глядя на незнакомого мужчину, плотного, румяного и довольного, спросил Джон.
- Майк! - Шерлок вдруг широко улыбнулся. - Ну конечно же, Майк Стемфорд!
- Ты же и сам всё вспомнил, Джон, да? От шока? Без всяких этих фокусов? Афганистан-бананастан, это же надо было такое дурацкое кодовое слово придумать! Слава богу, не мне теперь решать, расколдовывать тебя или нет, Джон Хэмиш Уотсон! - Майк хлопнул Джона по плечу и засмеялся. Он всегда был таким смешливым.
- Я его взял из старого фильма, - Джон почувствовал, что его начинает мутить.
- А у меня курс лекций в Торонто закончился, снова хочу вернуться в родные стены...
Это было последнее, что Джон услышал, прежде чем плотина у него в мозгу с грохотом рухнула и воспоминания хлынули мощным потоком.
*
- Разумеется, я догадывался. Эта программа разрабатывалась для защиты свидетелей, для агентов «на холоде», то есть тех, чьи воспоминания могли однажды снова потребоваться.
- Я берёг этот подарок для особого случая.
- Сирийский вопрос?
- Может быть.
*
- Шерлок, я вернулся.
- Джон, ты никуда не пропадал. Ты был тем же человеком, которого я полюбил, а фамилия - это условность. Ты же знаешь, как я отношусь к условностям.
Часть вторая, или как Джон заново учился выговаривать имя Шерлока
читать дальшеВыходной. Чёртов выходной. Будь прокляты выходные! Джон с удовольствием остался бы на работе, но вчера его начальник полушутливо-полусерьёзно заявил, что здесь его уже видеть не могут, пошёл бы он, что ли, побегал со своим детективом по крышам (дались им эти крыши!), а у Холмса как назло не было дел, напротив, его одолевала хандра.
- Джон, сделай мне чаю.
Джон с сожалением отложил ноутбук, раскрытый на страничке форума литераторов-любителей.
- Я уже делал.
- Он остыл.
- Потому что ты его не пьёшь.
- У нас чашки кончились.
Разнокалиберные предметы посуды стояли в ряд на столике рядом с диваном.
За утро детектив сменил сотню поз, беспокойно ёрзая на диване, периодически метался по гостиной, с тоской выглядывал в окно, засыпал Джона поручениями, словно забыв о ночной размолвке на месте преступления. Убийство девяти человек с попыткой сокрытия трупов превратилось в несчастный случай - рабочие-нелегалы, запертые в подвале, где работали, ели и спали на кипах материалов для будущей поддельной брэндовой одежды, неисправная газовая плитка...
- Банально, - бросил Шерлок, раскрыв дело за пять минут по горячим следам, буквально, - в некоторых местах из-под обгорелых и размокших тряпок курился дымок. - Дёргаете из-за всякой ерунды, - и стремительно рванулся на улицу. - Такси! Такси!
Однако от Джона, сидевшего с ним бок о бок на заднем сиденье, бежать было некуда.
- Это же люди! - возмущённо произнёс доктор, едва дверца захлопнулась.
- Да. Девять женщин из Юго-Восточной Азии, двое из них беременны, одна с грудным ребёнком, прятала его от работодателя, тело скоро найдут, это вопрос времени... - зачастил Холмс.
- Неужели тебе их ничуть не жалко! - перебил его Джон.
- Джон... - ровным голосом произнёс детектив. Вздохнул. - Джон.
В такси вдруг стало ужасно тесно. Положительно, иногда с этим человеком невозможно было находиться в одном закрытом объёме, хотелось крикнуть, ударить, бежать прочь от этой живой машины, от этой бесчувственной скотины, господи, как они могли лечь в одну постель...
- Джон, подай телефон!
- Джон, сделай чаю!
- Джон, из этого графомана всё равно не выйдет ничего путного, лучше найди мне стоящее дело!
Словно после краткого сна (в куртке, в кресле), за время которого Шерлок успел сменить пальто и костюм на халат и пижаму, Джон снова должен был поверить в своего гения.
- Кончились чашки? Так вымой. Я не думал, что ты соображаешь настолько туго...
Грёбаный выходной.
Ну вот, уже и скрипку достал. Джон захлопнул ноутбук и поднялся.
- Джон, ты куда?
- Пойду проветрюсь. Иначе скоро появится дело, которое ты не сможешь решить.
- Я смогу...
Надевая ботинки, доктор краем глаза следил, как высокомерное презрение к миру сменяется детской обидой, как лицо Шерлока озаряется догадкой, а потом краткий миг счастья снова прячется под маской равнодушия.
О чёрт! Но ведь любил же он - своего Джона! Но ведь чувствовал он - хоть что-то! Своего. Дверь со стуком захлопнулась позади.
Оставаться дома было тяжело, но и куда податься Джон понятия не имел. Ноги сами принесли его к Бартсу. Постояв и поглядев на дверь, доктор отправился дальше. Чёртов выходной. В прежние времена он отправился бы, скажем, на свидание, но после встречи с Мэри другие женщины казались бледными тенями. К тому же мысль о женщинах сегодня неумолимо сворачивала на девять обгорелых трупов. И младенец, надо же, словно в старом фильме про войну, младенец, спрятанный под грудами ткани в швейной мастерской нового лагеря смерти, прямо под носом у правительства. Не хотелось встречаться взглядом с людьми, словно каждый из них готов сэкономить несколько пенсов за счёт жизни ближнего.
Джон тяжело опустился на лавочку в парке. Вскоре на другой конец набилась компания подростков, смеющихся, жующих мороженое, обнимающихся, подставляющих счастливые лица апрельскому солнышку. Неужто четвёртый месяц кончается? Похороны, следствие, болезнь Шерлока, расследования Шерлока, хандра Шерлока, работа, в которую Джон старался уйти с головой, но почему-то собственная работа отошла на второй план.
То, что случилось с ними месяц назад... Джон старательно приписывал это отчаянию. Не от ханжеского отрицания однополых отношений, нет, он не исключал, что с ним самим может произойти подобное. И неудивительно, что это был мужчина. Других женщин - пока или навсегда - для Джона сейчас не существовало. Мысль шла по кругу.
Доктор сидел, отвернувшись от подростков, на чужое счастье смотреть он пока был не в состоянии, но смех настойчиво лез в уши, призывая вернуться к жизни. А он уже устал возвращаться. Нет, ему не нужна была сейчас новая любовь, Шерлок ради самого Шерлока. Шерлок, нашедший в нём суррогат того Джона, скромного героя, несомненно равного гению по величине.
Хорошо, что наутро, прочтя что-то такое по лицу доктора, детектив не стал лезть к нему с продолжением или выяснением отношений. Просто сидел без дела, без мыслей, словно слегка ошарашенный, каким Джон его никогда не видел. Потянулся было, но замер, давая соседу - время? личную территорию? Не только мысли - жизнь, кажется, тоже пошла по кругу.
Довольная молодая мать прокатила мимо лавочки коляску, нежно сюсюкая с малышом. Ребёнок, спрятанный среди какого-нибудь синтепона. Девять обгоревших женских трупов. Кажется, это слишком даже для военного хирурга. Кажется, не удастся сразу выкинуть это из головы. А этому, видите ли, скучно.
Выходной. Джон скрипнул зубами, встал и решительно отправился домой, желая запереться от всего мира в собственной комнате.
Однако этому желанию не суждено было сбыться. В полумраке гостиной Шерлок стоял у окна, пощипывая струны скрипки, а в любимом шерлоковском кресле сидел тот самый тип с зонтиком.
- Добрый день, Джон, - произнёс он, вычертив острым концом зонта в воздухе некое подобие магического знака.
- Ты... тоже его видишь? - осторожно спросил Джон.
- К превеликому сожалению, да, - Шерлок проскрёб ногтями вдоль струны «ре», извлекая отвратительный визг.
- И всё же я ещё раз настоятельно просил бы тебя не лезть в это дело. Иной раз маленький камушек способен спустить огромную лавину, которая погребёт куда больше народу, чем...
- Не запутайся в придаточных, - Шерлок перешёл к струне «ля». И опять вернулся к «ре».
- Ты не о том волнуешься, - вздохнул человек-с-зонтиком, вставая и поправляя костюм.
- Кто-то из воспитанников Мориарти? - спросил Джон, когда дверь за посетителем закрылась. Дневные появления этого человека - слежка? - начали обретать смысл, а вот ночные... Игра подсознания?
- Скорее наоборот, Джон. И, кстати, я рад, что на работе ждут не дождутся твоего ухода в отпуск. Он тебе понадобится. О, вот и наше такси.
Джон выглянул в окно. Тёмная машина незваного гостя отплывала от тротуара, уступая место такси. Дело, требующее нескольких дней? За пределами Лондона?
- Лондонская преступность измельчала, - заметил Шерлок, побарабанив пальцами по стеклу. - Однако есть, есть ещё заповедные места, где водятся по-настоящему крупные хищники. Твой чемодан уже внизу, подробности по дороге.
-
-
19.03.2013 в 00:14-
-
19.03.2013 в 00:29-
-
09.04.2013 в 16:50-
-
09.04.2013 в 19:32Скажем так, скелет сиквела давно уже есть, но я застряла в другом проекте
-
-
12.04.2013 в 00:32-
-
12.04.2013 в 00:47