Любовь как музыка, глава 7 — @дневники: асоциальная сеть

18.05.2011 в 11:22

Обморок. Занавес. (с)

*
- Выбирай из двух вариантов, - предложил Артур за ужином.
Мерлин глянул на него, ложка заскользила из руки. Он почти уронил её снова.
- Диван или… диван, - это звучало несколько апологетически.
Мерлин проглотил большую ложку супа, а потом обмакнул хлеб в миску.
- У тебя хороший диван, - сказал он. – Большой.
Рядом попугайчики не спали, перевозбуждённые ярким светом гостиной. Они громко чирикали, звук отражался от паркета, наполняя комнату лёгким смехом. Клетка стояла на большом круглом журнальном столике, сумка Мерлина валялась подле ножек. Из колонок тихо звучало что-то эпохи барокко, и юноша думал, что нырнёт лицом в этот восхитительный суп, если не отправится спать в ближайшее время.
На другом конце стола Артур опустил приборы, чиркнув серебром о фарфор. Кажется, он чувствовал себя слишком неловко, выйдя из привычного образа Задницы. Мерлин подумал, что дело в отсутствии костюма и галстука.
- Ещё чиабатты?
Мерлин в раздумье поглядел на последний хлебец. Потом кивнул, взял чиабатту, разломил пополам и мякишем вымакал тёплый суп. Артур неодобрительно цыкнул, но Мерлин продолжал, пока от итальянского хлеба не осталась только хрустящая корочка. Он снова соединил два кусочка и улыбнулся.
- Лучше доешь, - посоветовал Артур, отодвинул стул и отнёс свою тарелку к раковине.
- Ммм, - протянул Мерлин, разъединил чиабатту и начал отщипывать от неё по кусочку. Уилл тоже всегда говорил ему не играть с едой.
Мерлин вдруг вспомнил, что надо принять витамины, сейчас, после ужина. Тайком он похлопал себя по карманам. Характерное погромыхивание отсутствовало, видимо, баночки были в сумке. Надо бы принять лекарство, когда Артура рядом нет. Мерлин бросил ещё кусочек чиабатты в рот, пожевал. Как только последний кусок был проглочен, хозяин дома утащил тарелку.
- Отлично. Душ в конце коридора, я пока найду тебе подушки.
Мерлин потёр глаза.
- А можно, я просто пойду спать? Уже… - он взглянул на настенные часы, - почти девять.
Артур был, казалось, несколько шокирован.
- Твоя гигиена меня тревожит!
- Я чистый! – запротестовал Мерлин, однако мысль о горячей воде была приятной. Возможно, он заснёт в ванной, ударится головой и утонет. Тогда Артуру придётся улаживать все дела. Мерлин отодвинул стул, поднялся, зевая и потягиваясь. – Но я пойду.
- Возьмёшь полотенце с верхней полки, - сказал Артур через плечо. Мерлин слышал, как в мойке плещется вода. – Синее.
Мерлин закатил глаза.
- Ты меня правда убьёшь за другой цвет?
Артур, уже почти по локоть забравшийся в раковину, пожал плечами.
- Другой - мой. И подотри за собой. Не подрывай систему.
Ванная комната Артура имела форму подсохшего ластика. Противоположные углы занимали ванна и длинная стеклянная раковина под зеркалом длиной во всю стену. Изгиб образовался за счёт того, что стеклянная душевая кабина выступала вперёд, полки были, напротив, утоплены. Бутылочки шампуня были расставлены по цвету, возле двери висели махровые полотенца. Мерлин пихнул свою пижаму на свободную полку, потом наугад схватил полотенце. Зелёное. Артуру просто придётся смириться.
Артуровский душ чуть не убил Мерлина, когда струя горячей воды ударила в макушку, заставив взвизгнуть от неожиданности. В его собственном душе вода обычно выла в трубах и не меньше двух минут согревалась… а ещё одежда на Мерлине намокла. Вот чёрт. Юноша закашлялся, пытаясь избавиться от ощущения набравшейся в нос воды. Потом снова схватился за ручку крана, дёрнул её в другую сторону. Он пожалел об этом, когда почувствовал ледяной холод и шарахнулся локтем о стеклянную дверь кабины, пытаясь увернуться.
- Ахххх…
Кто-то постучал в дверь ванной.
- Мерлин! Ты жив?
- Я ненавижу твой душ! – откликнулся Мерлин, добившись наконец, чтобы вода не лилась стремительным потоком, не была ледяной или обжигающей. Он избавился от мокрой футболки и джинсов, свалил вещи мокрой кучей посреди ванной.
- У тебя всё в порядке? – спросил Артур из-за двери.
- Он такой же злой, как и ты! – сказал Мерлин. – Уйди!
Ответом было молчание, юноша услышал шаги Артура, удалявшегося по коридору. Он вернулся к душевой, встал под струи со вздохом облегчения. Мерлин попытался не думать ни о чём обыденном, прикрыл глаза под стук капель. Когда лицо онемело, он сморгнул воду и ухватил самую яркую бутылочку. Потом протёр глаза, открыл крышку и выдавил на ладонь шампунь. Тот пах клубничным вареньем, в нём даже плавали крошечные семена. Сладкий и достаточно красивый, чтобы…
Мерлин осторожно лизнул шампунь с ладони. И сердито зашипел, когда тот оказался по вкусу ничуть не похожим на варенье.
*
Время было повсюду.
- Скажи-ка, - спросил Гаюс на самом первом занятии, - что самое важное в музыке?
- Чувства, - моментально откликнулся Мерлин. – Страсть?
Гаюс только улыбнулся и покачал головой.
- …техника? – выразил догадку Мерлин, поморщившись при одной мысли. – Брр. Играть верные ноты. Быть до скучного правильным.
- Нет, - ответил Гаюс. – Это темп. Всё прочее зависит от одного: от темпа.
Анданте: скорость движения ног на прогулке, пауза на углу, прежде чем ступить на проезжую часть. Посмотрели направо, посмотрели налево, рывок, выровняли шаг. Аллегро: по клавишам, словно босиком под дождём, оскальзываясь и волнуясь. Вы и думать не думали, как щели в заборе похожи на тактовые черты. Пригоршня шестнадцатых, и всё кончилось. Но иногда это рубато, вдох, выдох, вдох…
Погружение в любовь. Бесконечное падение.
*
Артур проснулся. Не от звонка будильника, что было странно. Он уставился на цифры и с ужасом понял, что уже восемь часов… и что его разбудило чириканье. За окном птицы приветствовали день. Громко.
Потом он нахмурился. Звук шёл не из-за окна. Напротив, птицы, кажется, были в гостиной. Потом вчерашние события прорвались сквозь полудрёму, и Артур вспомнил: Мерлин, электричество, попугайчики. Попугайчики. В его квартире. Это был явный симптом заражения Мерлином. Или сумасшествием. Или тем и другим сразу.
Выбравшись из постели, Артур решил, что надо изменить привычке в честь появления птиц в доме. Начать утро с фруктового чая или свежевыжатого апельсинового с лаймом сока. Зевая, он раздвинул занавески, позволив ранним утренним лучам наполнить комнату теплом. Потом босиком прошлёпал по коридору на кухню. Дерево холодило ступни.
При виде хозяина дома один из попугайчиков, бело-голубой, приветственно засвистел и зачирикал.
- Мерлин! – позвал Артур. – Поднимайся!
Нет ответа.
Вздохнув, Артур пересёк гостиную, потянул одеяло и обнаружил, что Мерлина в постели нет. Простыни сбились и наполовину свисали до полу, а подушка была измята. Мерлина, тощего идиота, нигде не было видно.
- Мерлин! – позвал Артур, прислушиваясь, не шумит ли вода в ванной. Ничего. Куда он мог провалиться? Бегло оглядев комнату, Пендрагон понял, что сумка всё ещё валялась возле журнального столика, из неё торчали одежда и исписанные листочки. Попугайчики тоже были на месте, судя по шуму. Так где же…
Тут Артур заметил полосу света, падавшую на ступени лестницы, узкую, прямую. Из студии наверху?
- Ты смотри, - хмыкнул Артур. – Устал он, значит.
Пендрагон разрывался между тем, выжать ли апельсиновый сок или отругать Мерлина, шатающегося по квартире, и остановился на втором варианте. Он был на середине лестницы, когда понял, что играет Мерлин. Аккорды менялись и мелодия выписывала пируэты, но ошибиться было невозможно.
Артур преодолел остаток лестницы, прыгая через две ступеньки, пронёсся через студию и сорвал рукопись с нотной подставки.
- Артур! – воскликнул Мерлин удивлённо, отдёргивая руки от клавиш. Вина появилась на его лице и осталась там. Артур захлопнул папку и треснул ею о закрытую крышку рояля. Закрытую – вот почему он не слышал музыки.
- Я никогда не позволял тебе рыться в моих вещах! – закричал Артур, его сердце билось слишком сильно, потому что никому не следовало это видеть, тем более играть. Это должно было остаться набросками на бумаге, мечтами, которым никогда не воплотиться в жизнь. Мерлин взял кое-что слишком личное и вытащил чувства Артура на всеобщее обозрение. Это было как внезапное, резкое пробуждение.
- Извини, я просто из любопытства… - глаза Мерлина расширились. – Я просматривал твои ноты…
- Какая разница! Это личное!
Глаза Мерлина расширились ещё больше, если такое было возможно. Артур мог ещё заметить складки подушки, отпечатавшиеся на щеке, волосы спросонья были в беспорядке. Мерлин представлял собой бесспорно милую картину. И это только било сильнее. Артур сжал кулаки, отвёл взгляд в сторону и попытался сосредоточиться на том, как ногти впиваются в кожу. Он считал – раз, два, три, четыре…
- Я не знал, что это ты сочинил, - осторожно сказал Мерлин. – Оно было подписано «Принц».
- Это псевдоним, - объяснил Артур. – Я не… Это мусор, – он почувствовал капли пота на лице, горевшем от смущения, ему не хотелось, чтобы Мерлин видел незавершённую композицию, потому что он… Артур на самом деле не знал, почему.
- Я думаю, это восхитительно, - заявил Мерлин без обиняков, и Артур глянул удивлённо. – Я не знал, что ты композитор.
- Я не композитор, - возразил Артур.
Повисла долгая пауза.
- Извини, что я влез, - произнёс Мерлин наконец. Он с сожалением смотрел на папку в руках Артура. – Но они мне понравились. Особенно ноктюрн. Он прелестный.
Шок прошёл так же быстро, как наступил, и Артур почувствовал себя разбитым. Он погладил пальцем уголок папки, нахмурился.
- Они просто… они никакие.
- Но Артур, не могу ли я…
- Нет, - сказал Артур твёрдо. Он отвернулся от рояля, думая о Лондоне. Он вспоминал виллу в Ницце, где мать объясняла ему музыкальную теорию на больших нотных альбомах, на оркестровой партитуре. Он рисовал скрипичные ключи, хвостики восьмушек и с трудом противостоял желанию раскрасить половинные ноты в разные цвета, как это бывает с детьми. Но теперь это было недостижимо, теперь всё, что он мог написать, было лишь тенью.
Мерлин просто жаждал звуков, жаждал мелодий, которые можно изменять, баюкать в ладонях. Артур думал об этом и о том, что вещи могут быть более чем молчание на странице, что заставляло сердце трепетать, и он нарочно вернулся туда, откуда пришёл.
- Завтракать, - бросил Артур и не оглянулся проверить, последовал ли Мерлин за ним.

URL

18.05.2011 в 11:24

Тёмная сторона силы

Обморок. Занавес. (с)

*
Мерлин раздражал, одно его присутствие вызывало в Артуре вину за то, что накричал. Мерлин не упоминал об инциденте все выходные, усердно повторяя Баха, Бетховена и Вивальди, когда Артур просил.
Тем не менее, чувство стеснения в груди не проходило.
Вечером в воскресенье Артур заметил, что Мерлин снова пропал в студии, проигнорировал приглашение к ужину, что для него было ненормальным поведением. Когда Артур протопал по ступеням со скалкой, Мерлин показал необычайную прыть, однако потом, во время ужина, уронил ложку на пол трижды. Артур заставил его мыть посуду.
*
- Мерлин, стой смирно!
- У меня пальцы зудят!
Камера щёлкнула, потом ещё. Фотограф улыбнулся им обоим.
- Отлично, попробуем что-нибудь ещё. Держитесь естественно, господин Эмрис.
Мерлин сел более расслабленно, положил лицо на сложенные руки и поглядел на остальных поверх рояля.
- Можно, я пойду спать? Зачем вам вообще мои фотографии?
- Заткнись и будь профессионалом, - приказал Артур.
Мерлин приподнялся на одном локте.
- Ты выглядишь таким серьёзным, - он изогнул губы в улыбке.
Артур посмотрел на него, как бы обещая: «Мы поговорим об этом позже».
Щёлк.
- Прекрасно!
*
- Ты знаешь, - сказал Мерлин, - мне электричество подключили. Я заплатил.
Артур поглядел на юношу, валявшегося перед телевизором.
- Ах, но это не гарантирует, что ты будешь заниматься как следует, - произнёс он обыденным тоном.
Мерлин нахмуренно глянул через ручку дивана. Надутые губы делали его смешным и глуповатым, и Артур попытался не фокусироваться на этом.
- Мне не нужна твоя благотворительность. Я знаю, куда ты клонишь.
- Правда? – поинтересовался Артур с напускным безразличием.
- Ты думаешь, я не могу позаботиться о себе? Вот почему ты меня кормишь! Тебе кажется, что я никчёмный!
- Нет, - покачал головой Артур. – Я знаю, что ты никчёмный. Твой попугайчик… Бах, кажется? Бах толще тебя.
- Это Моцарт! – воскликнул Мерлин, ощетинившись от негодования.
- Без разницы.
- И он не толстый! Это ты толстый!
Артур закатил глаза.
- Очень по-взрослому. А теперь цыц.
Мерлин изобразил, что его тошнит, и отвернулся к стенке. Артур за его спиной улыбнулся.
*
Два месяца спустя.
Запись имела неожиданный и скорый успех.
- Смотри, - сказала Моргана, ликуя. Она сунула полураскрытый журнал под нос Артуру как-то в пятницу вечером. – Посмотри, что Цендред-Пендрагононенавистник пишет о тебе!
Артур отхлебнул чаю и поглядел на текст с опаской. На странице перед ним была увеличенная версия фотографии, включённой в альбом, где Мерлин склонился к фортепиано, а Артур стоял возле Стейнвея, оперевшись локтем о полированную крышку.
- «Артур Пендрагон», - читала Моргана с преувеличенным английским акцентом, - «до сих пор проявлявший себя как горячий приверженец классического исполнения, превосходящий прочих скрипачей обаянием, насыщенностью…» О, Артур, он имел в виду напыщенность…
- Моргана, - Артур уронил лицо в ладони, - избавь меня от театральных эффектов.
- «…не только продемонстрировал безупречное мастерство, в прошлом лишённое эмоциональной выразительности», - он прав, Артур, ты иногда похож на манекен, - «стиль Пендрагона заметно изменился с августовского концерта. Эта «знаменитая» разовая запись с талантливым юношей подтверждает неожиданные перемены. Означает ли это, что мы можем ожидать менее классического репертуара в будущем? Достаточно хорошо известно, что менеджер Артура Пендрагона, Утер Пендрагон, слишком упрям, чтобы…»
- Боже, почему они всегда и во всё впутывают отца? О господи, - вздохнул Артур. Он старался, чтобы тёплое, радостное чувство, разливавшееся в груди, не отразилось на лице. Цендред действительно ненавидел Пендрагонов, так что подобное ревю от него было бредом.
Моргана приподняла бровь:
- Потому что он создал себе много врагов среди критиков.
Артур закатил глаза:
- Да, я понимаю.
- Что я хочу сказать, они в полном восторге. Аранжировка Концерта Гласса была великолепна. Тебя Киллиан убедил или Мерлин?
- …Мерлин, - сознался Артур неохотно и поморщился, когда Моргана разразилась хохотом. – С ним невероятно сложно работать, ты не представляешь! Это была не более чем договорённость о звукозаписи. И, я думаю, у отца будет сердечный приступ.
- Бедный Мерлин, - усмехнулась Моргана, проводя по странице ухоженным ноготком, - «…о котором говорят, я цитирую, новый Дино Липатти, кажется, с некоторым неуважением относящийся к популярным интерпретациям, что особенно заметно в «Утешении»…»
- Я говорил ему выучить всё правильно! – возразил Артур. – А он слушал? Нет.
Моргана изучала фотографию, сияющую на чёрном фоне.
- Ты должен показать это Мерлину, - сказала она. – Мальчик нуждается в награде после твоих злоупотреблений.
- Я не обижаю свих аккомпаниаторов! – отмахнулся Артур, залпом допивая чай. Моргана неверяще хмыкнула.
- Лапушка, я сижу прямо перед тобой, и единственная причина, по которой я не убегаю в слезах, то, что тебе не хватает смелости запугать меня как следует.
Артур вырвал у неё журнал и захлопнул.
- Хоть что-то поможет тебе спать по ночам, Моргана.
Сестра широко улыбнулась в ответ. Улыбка погасла после минутного молчания.
- Ты знаешь, Утер хочет, чтобы я вернулась к прежней работе, - сообщила она.
Руки Артура похолодели, пальцы вцепились в ручку чашки.
- И когда?
Моргана пожала плечами.
- Он напомнил об этом вчера, узнав, что я закончила физиотерапию.
По определённым причинам у Артура пересохло в горле. Должно быть, что-то отразилось на его лице, потому что Моргана продолжила:
- Я сказала ему, что подумаю.
Артур поднял бровь:
- И?
- Я отвечу тебе сейчас. Нет.
Артур почувствовал облегчение.
- Нет? Что?
Моргана покачала головой, подталкивая лежащий на столе журнал к Артуру.
- Я никогда не слышала, чтобы ты играл так, - сказала она серьёзно, без следа издевки в голосе. – Ни со мной, ни с филармоническим оркестром, и особенно если ты играл для отца. Это… Я думаю, ты должен беречь его.
Артур уставился на сестру, у него в голове поднялась целая буря. Он настолько привык к Мерлину, что успел позабыть: Мерлин являлся временным аккомпаниатором. Юноша не казался чем-то временным, как будто он всегда был здесь.
Похоже, Моргана знала, о чём подумал Артур. Она всегда понимала брата лучше, чем он сам себя понимал, только Артур бы в этом никогда не признался.
- Отцу это не понравится.
Моргана ухмыльнулась:
- Тогда мы ему просто не скажем.
Артур фыркнул:
- Я тебя умоляю. Он докопается. И вообще это только предлог для тебя бросить меня на произвол судьбы, ты же знаешь, что я очарователен и технически безупречен.
- Технически. Это точно. А теперь сделай милость, покажи это Мерлину, - Моргана постучала пальцем по журналу.
- Он не нуждается в поощрении, - с сомнением произнёс Артур.
- Он благотворен для тебя, - Моргана заулыбалась ещё шире. Артур глянул на неё построже.
- Дверь вон там, - сказал он.
Моргана только засмеялась и поцеловала брата в щёку.

URL

18.05.2011 в 11:27

Тёмная сторона силы

Обморок. Занавес. (с)

*
- «…возможно, новый Дино Липатти, кажется, с некоторым неуважением относящийся к популярным интерпретациям, что особенно заметно в «Утешении» Листа. Мерлин играет в стиле кантабиле, тонком и волнующем, в отличие от яркой зрелищности Ланг Ланга, с которой может поспорить…» - Господи Иисусе, Мерлин, он сравнил тебя с Ланг Лангом!
Уилл в знак поздравления стукнул друга по спине, и Мерлин чуть не проглотил соломинку. Он закашлялся, подавившись клубничным молоком. Ланс продолжил возбуждённо читать журнал, лежавший на столе кафетерия.
- «И в некотором смысле более элегантный, чем другие пианисты этого поколения. Мы ждём его концертов».
Мерлину казалось, что лицо горит огнём, и он спрятался за обёрткой бутерброда. Это не помогло, потому что от подобных слов юноша чувствовал себя, словно вдохнул гелия, создав в груди пузырь, грозящий поднять его со стула к потолку.
- Это всего лишь один человек, - сказал Мерлин.
- Один человек… - Ланс уставился на него неверяще. – Это же Байярд Мерсийский. Один из главных музыкальных авторитетов Австралии, не считая Утера Пендрагона.
- На концертах! – воскликнул Уилл. – Пообещай сказать «да», когда тебя попросят, трусишка!
- Тебя уже спрашивали? – требовательно поинтересовался Ланс.
- Это единственная запись! – упёрся Мерлин, проглотив кусок бутерброда с курицей. – Единственная причина, по которой её заметили, это Артур.
Уилл с отвращением замахал руками.
- Пошли Пендрагона в пизду и двигайся дальше. Я не могу ненавидеть его за то, что он предоставил тебе возможность, но, серьёзно, Мерлин, ты лучше.
- Я не играю на скрипке! – запротестовал Мерлин.
- Без разницы, - заявил Уилл с умным видом. – Ты же теперь не его аккомпаниатор? Старый вернулся?
Мерлин закусил губу.
- Артур в самом деле ничего не говорил, - ответил он. Небольшое сомнение малость подсдуло его пузырь счастья.
- Ты же не хочешь останавливаться на этом, - сказал Уилл. – Ты лучше, чем просто аккомпаниатор.
- Временный, - поддакнул Ланс и помолчал. – Но ты же будешь аккомпанировать мне на концерте, да? – спросил он. – Я имел в виду, если ты …
Мерлин смотрел на них словно сквозь мутную полиэтиленовую плёнку от бутерброда.
- Конечно, я буду, - согласился он.
Потом долгое время они просто глядели друг на друга. Кафетерий был шумным, наполненным болтовнёй и звуками, с которыми люди наслаждались удовольствием от обеда.
- Всё это немного… неожиданно, не так ли? – спросил Мерлин, разглядывая своё с Артуром фото. Мерлин-в-журнале улыбался в камеру, в то время как Артур казался сосредоточенным и задумчивым. На его волосах лежал такой же тёплый отсвет, как на деревянном теле скрипки. Изображение рождало лёгкий трепет в груди Мерлина. Он, быстро отведя глаза, потянулся за добавками и ингалятором.
*
- Я не знаю, из-за чего ты повредился в уме, - сказал Утер обманчиво спокойным голосом.
- Этого нет в контракте, - начал Артур. – В нашем договоре нет ничего о том, что я не могу издать…
- Не имеет значения! – рявкнул Утер, его голос наконец окрасился гневом. Артур стоял на своём.
- При всём уважении, отец, это вряд ли был провал. Отзывы превосходные. Ты видел…
- Ты подаёшь себя как дешёвого модерниста! – загремел Утер, ударив обоими кулаками о стол. –Подумай, как долго ты задержишься в этой индустрии после тридцати? Они тебя забудут! Как ты можешь участвовать в таких дешёвых записях, как эта?
Артур стиснул зубы.
- Я считаю, что выбранный мной репертуар довольно…
Утер даже не дал ему закончить.
- Ты не ослушаешься меня снова, - заявил он. – Позволить мальчишке… он зарабатывает себе имя!
- Мерлин талантлив, отец. Я ему доверяю!
- Тогда пусть ищет собственный путь. Ты больше не будешь сотрудничать с Эмрисом.
*
- Хочу тебя поздравить, - сказал Гаюс. – Ты хорошо поработал.
Мерлин не смог сдержать улыбку.
- Спасибо, - ответил он.
- Ты наконец начал реализовывать свой потенциал, - продолжил Гаюс. – Если ты будешь трудиться упорно… Это лишь начало.
*
- Я тут подумал, - сказал Артур поздним вечером. Мерлин уселся на край шкафчика, просматривая новые ноты, в то время как Артур разбирался с овощами у раковины. – Я согласился на новый концерт. В Опере.
Мерлин уронил карандаш.
- В Опере? В Сиднейской Опере?
Артур продолжил резать огурец ломтиками со страшной скоростью.
- Да, в Сиднейской Опере. Закрой рот, Мерлин, пока слюни не потекли.
- Правда? – спросил Мерлин, округлив глаза.
Артур глянул на него, а руки продолжали работать.
- Нет. Я соврал. Разумеется, правда. Что такого удивительного в Опере?
Мерлин покраснел.
- Ну, просто… никогда там не был. Она выглядит так круто. Я могу прийти?
Руки Артура замерли. Он не поднял глаз, просто стряхнул новую порцию порезанных огурцов в маленькое блюдце и принялся нарезать киви.
- Я хотел попросить, чтобы ты мне аккомпанировал.
И червячок сомнения, маленький неуютный страх проскользнул в словах Артура. Мерлин ухватил кусочек фрукта, закинул в рот.
- Решено, - сказал он, пытаясь улыбнуться. – А мы будем сегодня печь печенье?
Артур преувеличенно вздохнул.
- Разумеется, будем.
*
Иногда Артур ловил Мерлина за игрой своих произведений. Пендрагон мог слышать, как тема с любовью проскальзывает в партии правой руки. Или вдруг ухватывал хвостик мелодии, когда Мерлин напевал. Артур ничего не говорил, думая, что чувство стеснения в груди никогда не пройдёт.
У Мерлина появились любимые места в квартире Артура. Рояль был одним из них, ещё диван, а больше всего кухня. Прямо сейчас Мерлин сидел на краю столешницы (снова), а Артур готовил чизкейк, потому что чизкейк успокаивал душу. Это было необходимо, чтобы нейтрализовать последствия Утера Пендрагона.
- Я правда хочу помочь, - сказал Мерлин в десятый раз за последнее время. – Ну пожалуйста!
- Нет, - отрезал Артур, выкладывая нижний слой на смазанный маслом противень. Это была крошка песочного печенья с черникой, которая должна была образовать основу чизкейка.
- Я не испорчу, честное слово, - принялся уговаривать Мерлин, отложивший домашнюю работу по музтеории ради того, чтобы глядеть на Артура большими щенячьими глазами. Тот решительно уставился в противень.
- Займись чем-нибудь. Иди повтори Шуберта.
- Шуберт и так хорош, - отмахнулся Мерлин.
Наступило краткое блаженное молчание. На заднем фоне из динамиков звучал Гласс.
- Можно я помогу? – снова спросил юноша.
- Боже… Хорошо, - сдался Артур. Он сунул в руки Мерлину стеклянную миску, полную теста для печенья. – Перемешай как следует. А потом выложишь на противень.
- Хорошо, - кивнул Мерлин, загребая миску с застрявшей в ней ложкой.
- И слезь со стола, - добавил Артур. Юноша только уселся поудобнее, прислонясь спиной к стене, размешивая и переворачивая тесто. Артур отвернулся со вздохом. Приготовление пищи займёт Мерлина минут на пять.
Десять минут спустя Артур серьёзно пожалел об этом.
- Я сказал выложить на противень! – заметил он раздражённо. – Ты что, не знаешь, как выглядит печенье? Ты более чем бесполезен!
На противне имелись лужицы разных форм и размеров. Одна была размером с лицо Артура и тонкая, как бумага. Половина противня была пуста.
- Я творил! – возмутился Мерлин. – Ничто не обязано всегда быть таким же, знаешь ли!
- Если что-то кладут в форму и выпекают правильно, обязано, - сказал Артур с расстановкой. – А сюда ты почему не выложил?
- Теста не хватило, - Мерлин показал Артуру пустую миску.
Повисло молчание. Артур поглядел на миску, потом на мазки шоколада на губе Мерлина, на носу и на щеке… Пендрагон поднял бровь.
- Ты съел половину теста? – в неверии спросил он.
- Нет! – запротестовал Мерлин. – Может быть… две пятых?
Артур закатил глаза.
- Ну, значит, тебе достанется меньше печенья.
Мерлин, кажется, пришёл в ужас.
- Разве мы не можем сделать ещё теста? - взмолился он, с надеждой взглянув на кладовую.
- Нет.
- Почему?
- Потому что я так сказал.
- Но Артур!
- Заткнись, а то чизкейка не получишь.
- А-а-а-а-ар-ту-у-у-у-у-ур…
- Бога ради! – Артур стукнул Мерлина по лбу ложкой из миски. Тот молча заморгал, и вдруг расхохотался. Потом мазнул липкой от шоколадного теста рукой по волосам Артура.
- МЕРЛИН!
Всё ещё хохоча, Мерлин метнулся в гостиную. Бросив недоделанный чизкейк, Артур, вооружённый большой ложкой, бросился в погоню.

URL

18.05.2011 в 11:50

Тёмная сторона силы

Обморок. Занавес. (с)

*
Артур узнал об университетском концерте, ожидая Мерлина около консерватории, неделю спустя после того, как они начали репетировать для нового выступления. На стеклянной двери был наклеен постер, изображающий университетский оркестр и некоторых музыкантов, включая Уилла. В уголке имелась фотография Мерлина, всё та же, с диска «юного дарования». Надпись, гласившую «Мерлин Эмрис», художник написал золотом. Артур улыбнулся про себя, чувствуя радость за своего аккомпаниатора.
Он не сказал Мерлину, что придёт, и скользнул в уголок зала, когда приглушили свет. Артур развернул программку и пробежал глазами список: певцы, виолончелисты… камерный оркестр «Экспрессо», включающий Уилла, Ланса, Мерлина и Фрейю.
Ещё Мерлин играл этюд Шопена номер три последним.
Артур не особенно сосредотачивался всю первую часть концерта. Он ожидал худшего от музыкантов, морщился от техники и интонаций, и чуть не упал со стула, когда Мерлин и Уилл выскочили на сцену прямо перед антрактом и исполнили помесь джаза с ирландской джигой на рояле и электорскрипке. Это была совсем непритязательная пьеска, но она завела весь зал и сорвала кучу аплодисментов, когда зажёгся свет для пятиминутного перерыва. Артур не знал, ужасаться ли вкусу публики или радоваться, что сцену не забросали тухлыми помидорами.
Он обнаружил, что друг Мерлина, Ланс, был исключительным скрипачом. То есть лучшим из всех, что выступали. Определённо что-то было в его игре, в том, как он не сводил глаз с Мерлина, как один понимал намёки другого. Казалось, рояль и скрипка неотличимы друг от друга, движение было синхронизировано, словно оба музыканта читали мысли. Мерлин играл без оглядки на остальных, в лучшем случае слегка обращал внимание на Ланселота, склоняясь над клавиатурой в такт фразам. Понятно было, что они раньше играли вместе, игра была слаженной и красивой. Когда растаяла последняя нота, улыбка Мерлина сияла ярче софитов.
Артур почувствовал укол ревности, во рту стало кисло, но потом он сумел отвлечься.
Перед заключительным номером Мерлина поднялся шепоток. Артур прямее сел на стуле.
Выйдя на сцену, пианист споткнулся на полпути к роялю. Он убрал подставку для нот с громким «бумс», отодвинул стул, чтобы расположить длинные ноги. Раздался писк и визг, заставивший Артура поморщиться. Сценические манеры Мерлина требовали большой доработки.
Но о музыке нельзя было сказать ничего плохого.
Она звучала, как колыбельная, думал Артур, потому что несмотря на слишком эмоциональную интерпретацию, несмотря на обилие неверных нот и то, что всё было размыто… Мерлин заставил рояль петь.
/Вставка: Шопен, этюд №3.
Это была вещь, привлекавшая внимание юноши последние месяцы, чистая красота нот, которые, казалось, никогда не кончатся, голоса, едва отделённые вдохами друг от друга. Артур мог представить молоточки, струны, механизм, движущийся согласно отлаженным, техничным секвенциям. Но то, что выходило из инструмента, было куда лиричней, чем возможно.
Шопен шёл Мерлину. Романтизм Шопена шёл ему, совпадал с его глуповатой улыбкой и сверхэмоциональной реакцией на всё. Он шёл к его длинным, осторожным пальцам, его вниманию к тому, что Артур считал незначащим, и невниманию к тому, что Артур считал наиболее важным.
Мерлин выглядел, лучших слов не найти, влюблённым в музыку, которую играл…
От осознания этого у Артура перехватило дыхание.
*
- Ты здесь! – воскликнул Мерлин и удивлённо заморгал. Он крепко обнял Артура. – Я думал, ты так занят!
- Поскольку я высокоэффективен, закончил раньше, - сказал Артур, неловко похлопав Мерлина по спине. Тот, всё ещё сияющий от эйфории, вызванной выступлением, позволил.
- Тебе понравился концерт? – спросил он.
Артур изобразил раздумья.
- Не то, чтобы это была катастрофа, - выдал он и нырнул, когда Мерлин попытался стукнуть его по голове. – Нет, я думаю, ты был… хорош. Ты играл хорошо.
Кажется, Мерлин собирался снова обнять Артура, и тот быстро добавил:
- Хотя, конечно, есть место для улучшений. В твоём случае - место размером с Карнеги-холл. Необходима определённая практика.
- Задница, - засмеялся Мерлин. – Ты думаешь, что я был восхити…
Дверь распахнулась с резким шумом, когда кто-то вошёл.
- Ой, Мерлин, мы с Лансом тут подумали… - начал Уилл, вернувшийся в комнату отдыха, которую Мерлин делил с прочими исполнителями. – А какого хера ты здесь делаешь?
Артур приподнял бровь.
- Увожу Мерлина обедать, - сказал он ровно.
- Правда? – удивлённо спросил Мерлин.
- Чтобы отпраздновать конец семестра, - пояснил Артур.
- Мерлин пойдёт со всеми нами, - возразил Уилл. – Мы собрались в «Глаз Дракона», Мерл, со всем оркестром. Половина из них перепьётся в баре, ну так что с того. Ты с нами, да?
Мерлин, казалось, разрывался, глядя то на Уилла, то на Артура.
- Это из тех мест, где ешь мороженное, сколько сможешь, помнишь? – добавил Уилл, и Артур посмотрел на него с отвращением. Подкупать Мерлина обещанием мороженого было аморально по столь многим причинам, что он ушам своим не верил.
Видно было, что Мерлин чувствует искушение, но морщинка между бровей свидетельствовала, что юноша не мог решиться, когда его тянут в двух направлениях, обещая еду. Потом лицо у него прояснилось.
- Артур, хочешь пойти с нами?
Предупреждающий звоночек раздался у того в мозгу.
- Э-э-э…
- Это, вероятно, ниже достоинства Пендрагонов. Давай, Мерл, собирайся, а то опоздаешь.
Мерлин ткнул Артура в плечо и посмотрел с надеждой.
- У них правда очень славное мороженое. И... хм… чесночный хлеб. Ты любишь чесночный хлеб?
- Готовый хлеб – это отвратительно, Мерлин, - произнёс Артур невозмутимо. Мерлин поник – действительно поник. – Но я пойду.
О господи, он правда только что это сказал?
Уилл выглядел так, словно Рождество отменили. Послав Артуру отравленный взгляд, он обнял Мерлина за плечи и скомандовал:
- Тогда пошли.
*
Ресторан был до отказа забит студентами университета, их друзьями и прочими сопровождающими, которые высидели остальных посетителей. К полуночи часть студентов переехала из зала в бар, алкоголь тёк рекой.
Артур предусмотрительно держался подальше от ярких коктелей и стопок с текилой, которые расходились слишком быстро. Ему предстояло довести машину до дома и не въехать в фонарный столб по дороге. Плюс, Мерлин напился за них обоих.
- Артуууур, - протянул он, плюхаясь на пустой стул рядом с Артуром и падая лицом в колени. – Почему ты такой зажатый?
- Потому что я ответственный и трезвый, - ответил Артур, сгрёб Мерлина за плечи и посадил как следует. Мерлин хихикнул. Зрачки у него были расширены, лицо порозовело.
- Тебе надо расслабляться иногда, - сказал Мерлин, постучав по груди Артура согнутым пальцем, - или всё время. Сейчас. Может быть.
В этот момент рядом остановилась официантка, предлагая пугающе розовый напиток с лимонами и льдом.
- От господина вон с того столика, - объяснила она, кивнув Мерлину, и указала пальцем через плечо. Кто-то незнакомый Артуру послал Мерлину особенно знойный взгляд через зал.
- Спасибо! - улыбнулся Мерлин, и официантка удалилась. – Видишь? – он повернулся к Артуру и сделал большой глоток розового ужаса. – Люди бывают такими милыми! Ты должен больше общаться.
Артур вынул стакан с коктейлем из рук Мерлина, пока тот не вылил всё на себя.
- Я уверен, что этот человек совсем не милый. Ты безнадёжный идиот.
- А вот и нет, - сказал Мерлин с негодованием. – Ни разу не останавливался. Щоб… Шшоп… Шоппинг улучшился или нет?
Артур не сразу сообразил, что шоппинг – это Шопен.
- Да, да. Ты играешь замечательно. Никаких причин, чтобы самоуничижаться или напиваться в стельку, - он схватил Мерлина за плечи, прежде чем тот свалился со стула. – Честно говоря, я решительно сожалею, что пришёл. Твой приятель на меня смотрел весь вечер, как солдат на вошь.
Мерлина нельзя было назвать толстым, но пьяный Мерлин, с его длинными конечностями и полным отсутствием координации… В следующий миг Артур почувствовал, что Мерлин совсем близко. Дыхание юноши пахло сладкими коктейлями, которые он выпил, приторными и опьяняющими. Его глаза странно светились синим в полумраке.
- Это потому, что ты такой милый, - заявил Мерлин, улыбнулся и поцеловал Артура, обхватывая руками его лицо, притягивая их ближе друг к другу.
Целовать Мерлина было не то, что целовать девушек. Мерлин был… Мерлином, губы мягче, чем Артур представлял (не то, чтобы он никогда не думал о таком развитии событий, но... ), желанные и сладкие. Инстинктивно Артур наклонил голову так, что их рты столкнулись. Мерлин мягко застонал в поцелуй.
Потом мозг Артура осознал, что происходит, он резко оттолкнул Мерлина и вскочил так быстро, что чуть не перевернул стул. Тут Уилл заорал:
- Что за хуйня, Пендрагон?
А Мерлин выглядел сконфуженно, и, господи, что он подумал?
- Ох, я с тобой поговорю, - начал Уилл, сжимая кулаки.
Артур провёл рукой по волосам, глядя куда угодно, только не на Мерлина.
- Мне пора, - сказал он.
- Эй!
Артур перехватил удар на полпути, вывернув руку Уилла так, что у того не было иного выхода, как отступить. Обойдя несколько глазевших на ссору студентов, Артур быстро шагнул из тепла ресторана в холодный ночной воздух. Он прогулялся пешком, позволяя лицу и пальцам застыть от холода. Куртку он забыл в ресторане, на спинке стула Мерлина. Господи Иисусе.
Автомобиль показался таким родным. Артур ехал к себе, всё прибавляя скорость, проходя углы и перекрёстки на автопилоте. Вернувшись домой, он закрыл за собой дверь и тут же бросился наверх, к скрипке. Бах. Надо было очистить голову, надо было перестать думать.
Когда Артур наконец перестал играть, солнце поднималось над горизонтом.

URL

18.05.2011 в 12:25

Тёмная сторона силы

Обморок. Занавес. (с)

*
Не было действительно никакого способа избежать Мерлина. Кроме всего, у них на следующий же день была репетиция. Но Мерлин только глянул в лицо Артура и, кажется, отказался от всего, что хотел сказать. А сказал вместо этого:
- Меня вырвало прошлой ночью. Ненавижу напиваться. Кажется, я уделал Уиллу ботинки.
И напряжение спало, более или менее.
- Ты почти ничего не весишь, неудивительно, что тебе мало надо, - фыркнул Артур.
- Эй, это говорит человек, отрубившийся на ступеньках моего дома. Синюга!
Артур махнул рукой.
- Надеюсь, головная боль не помешает тебе сосредоточиться. Или мне придётся пригласить твоего лучшего друга, метроном.
Мерлин швырнул сумку к стене, потом плюхнулся на стул перед Артуровским роялем.
- Если ты это сделаешь, я возненавижу тебя навеки, - пробурчал пианист недовольно. На свету он выглядел ужасно. Вокруг глаз залегли тёмные круги, подчёркивая тени под скулами. Юноша выглядел вымотанным, и когда он опустил руки на клавиши, глаза Артура упёрлись в запястья. По-птичьи тонкие. Рукава болтались вокруг рук. Артур нахмурился, прикрывая озабоченностью неловкость.
- Ты в порядке?
Мерлин поднял взгляд и пожал плечами.
- Не смог уснуть как следует, - сказал он туманно.
- Ты поел? – спросил Артур. – И когда я говорю «поел», имею в виду нормальную пищу.
Мерлин снова пожал плечами.
- Да.
- Врун. Живёшь на одном мусоре из университетской столовки.
Мерлин вяло наигрывал что-то на рояле.
- Мы не станем говорить об этом? – поинтересовался он печально.
Артур напрягся.
- О чём? – переспросил он осторожно.
Мерлин мягко вздохнул, почти усмехнулся, но не совсем.
- Ну, хорошо.
Некоторое время помолчали. Артур чувствовал себя странно, застыв как живая статуя посреди собственной студии. Это был только поцелуй, ради бога! Рояль завёл визгливый мотив, песню душа, канализационных труб, когда выключаешь воду. Она текла сквозь длинные пальцы Мерлина в рояль снова и снова.
- Ты останешься на обед, - решительно сказал Артур. – Поможешь мне делать пирожные. Это будет несложно, даже для тебя.
И наконец-то Мерлин ему чуть-чуть улыбнулся.
*
Артур преуспел в отрицании. Он и сам знал, как хорош в этом, что делало ситуацию несколько абсурдной, но дело было в том, что Мерлин, казалось, начал всё с чистого листа. Возможно, он был из людей типа «прости-позабудь», но через несколько дней казалось, будто Артур никогда его не отталкивал и не было никакого недоразумения после сладкого, приторного коктейля. Мерлин всё ещё оставался другом Артура, потому что нечего было отрицать, что их отношения были ближе профессиональных, и это значило больше, чем Артуру хотелось бы знать.
И, в любом случае, это, казалось, не препятствовало их музыке вообще. Напротив, Мерлин, кажется, научился читать мысли Артура. Нельзя было сказать, что он следовал указаниям, но нельзя было и отрицать, что рояль и скрипка звучали, как никогда, словно… между ними была связь. Наступали моменты, когда Артур полностью терял контроль, играл, прислушиваясь к импровизации Мерлина, позволял вести за собой. Этого было достаточно, чтобы заполнить часы бодрствования (и сна), так что Инцидент можно было проигнорировать.
Мерлин, кажется, снова простудился. Всё было так плохо, что он был вынужден ходить повсюду с гремящим пакетом лекарств и ингалятором.
- Совсем плохо? – спросил Артур, смешивающий тёплую смесь с мёдом и лимоном, пока Мерлин играл Шуберта на рояле. Он трижды останавливался, чтобы воспользоваться ингалятором, при тихом пшик-пшик-пшик Артура мутило от волнения. Мерлин чихнул.
- Да.
- Я никогда раньше не слышал, чтобы ингалятор использовали при простуде, - сказал Артур с сомнением, кладя серебряную ложку на стол. – Поди сюда, я не разрешаю пить это за роялем.
Мерлин послушно подошёл ближе. Артур подал ему кружку и юноша с благодарностью отхлебнул.
- Помогает мне дышать, - запоздало объяснил он и закашлялся, грудь сотрясалась с влажным, разрывающимся звуком.
- Это наверняка всё твоя ужасная квартира, - заявил Артур. – Неудивительно, что ты заболел.
Мерлин поглядел на него через край чашки.
- Это не она.
- Тогда это твоя ужасная диета, - настаивал Артур. – Мне вернуть тебя на диван?
Что-то сверкнуло в глазах Мерлина, но потом пропало.
- Нет, ты, задница. Я заболею от твоего голоса и умру.
- Ну, так лучше, чем от свиного гриппа. У тебя ведь свиной грипп, да?
Мерлин закатил глаза.
- Нет, это не свиной грипп.
Юноша допил содержимое чашки залпом. Артур не мог не следить, как его кадык ходит вверх-вниз, пока он пьёт, не смотреть, как горло длинным изгибом спускается к глубоким теням ключиц. Мерлин поставил чашку в раковину.
- Возможно, тебе нужен постельный режим, - продолжил Артур, наблюдая, как Мерлин моет чашку и ставит её в сушилку. В конце концов, у того появились какие-то организационные навыки.
- Артур, ты меня удивляешь. Что случилось с твоим «Мерлин, ты должен заниматься»?
Артур пожал плечами, пряча глаза.
- Ты стал лучше. Немного. Самую малость.
Мерлин закатил глаза и улыбнулся одними уголками рта. Потом вернулся к роялю, уселся перед ним и заиграл торжественную мелодию в ля миноре.
- Не так много времени осталось, - сказал он.
*
Конечно, не замечать и не знать - две большие разницы.
Поцелуй разрушил всякую надежду на второй вариант. К Артуру возвращалось как воспоминание, как сон ощущение губ Мерлина на его губах. Это вызывало горячее завихрение в животе и стеснение в груди, но невозможно было перестать думать о происшедшем. Артур отвлекал себя Бахом, этюдами, абстрактной современной музыкой, назло отцу. Он даже позвонил Моргане и спросил, зайдя издали, не хочет ли она снова быть его аккомпаниатором. Этот разговор ничем хорошим не кончился.
А Мерлин просто продолжал быть… Мерлином. С чрезмерным энтузиазмом ко всему, к жизни, к листьям в канаве и кулинарным изысканиям Артура. Он был как скерцо или как цикл багателей: в какой-то момент полный энергии, тихий и созерцательный в другие странные промежутки времени. Как этюд, он был уроком, только Артур не понимал, в чём.
Мерлин был как Рахманинов. Мелодии кантабиле затягивали Артура. Его страсть, его дружба стали чем-то жизненно необходимым, и если ради их сохранения требовалось отрицать что-либо, так что ж. Хорошо.
Это заставляло Артура раздумывать, отчего же он пересмотрел свою жизненную философию. А именно, отсутствие чёткости и неопределённость уже не заставляли его вздрагивать от отвращения. Напротив, Артур едва замечал их в Мерлине. Существовали более важные вещи, вещи, которые переполняли вас, пока не оставалось ничего, кроме рояля и чувства невесомости в сердце.
- Это всё равно… что быть влюблённым, - сказал Мерлин. Мерлин, который был откровенен в словах и мелодиях, который подпускал к себе людей без задних мыслей. – Когда влюблён, ничто не имеет значения, правда?
- Возможно, - кивнул Артур. – Гипотетически.
- Ну, - Мерлин улыбнулся, - к чему музыке быть другой?
КОНЕЦ ГЛАВЫ

URL

18.05.2011 в 19:32

Danita_DEAN

| социопадла | Постоянна в своем непостоянстве | #TeamIronCat.

они такие милые))
спасибо за продолжение)

URL

18.05.2011 в 23:05

GrayFess

"Жизнь бьет ключом. Гаечным. По голове" @Тони Старк - Не дрейфь, держи нос крючком, а хвост торчком, прорвемся, ребята, штыком и гранатой.

Какая обалденно вкусная глава)))) спасибо)) :squeeze:

URL

20.05.2011 в 02:51

Fey_xo

mene tekel upharsin (с)

Тёмная сторона силы спасибо, что переводишь такой чудесный фик!!! :heart:

URL

20.05.2011 в 09:28

Тёмная сторона силы

Обморок. Занавес. (с)

Danita_DEAN GrayFess LaFeeMechante :gh:

Ваша доля апельсинов тут тоже имеется ;-)

URL

20.05.2011 в 09:47

Fey_xo

mene tekel upharsin (с)

Тёмная сторона силы а также твоё терпение и умение красиво переводить)

URL

22.05.2011 в 18:50

HaGira

ставлю лайки - из вредности

- Ты оставишь меня в покое, если я скажу, что ты невероятная задница и заслуживаешь смерти под забором?
Артур почти улыбнулся.
- Нет.
Мерлин вздохнул. Потом закашлялся.
- Я всё ещё не иду.
Артур влюбился, а иначе он бы не старался помочь Мерлину против его воли. Удивительная глава. Столько вкусных моментов, что не перечислить.
Понравилась дверь, разрисованная нотами.

URL


Запомнить