Лицо смерти, продолжение-3

четверг, 20 мая 2010

11:55

Обморок. Занавес. (с)

Эта часть будет про синюю и в коньках. Эпизоды 16-20

16.

Наконец Кети снова убралась восвояси. В голове юного
волшебника, принца, короля, да что уж там говорить, немалой части мужского
населения Камелота немного прояснилось. Хотя Мерлин от недосыпа иногда уже и
сам не до конца понимал, чьи золотистые волосы скользят между его длинных
пальцев, и однажды его угораздило выдохнуть в губы Артуру:

- Кети…

Хорошо ещё – не «леди Годива».

Принц потом долго над ним потешался, а сердце мага словно
сжали маленькие холодные руки. Холодные. Холодные. Ну почему она всегда такая
ледяная, словно…

Юноша вспомнил голубой свет луны, скользящий по сияющему от
его, Мерлиновых, золотых касаний телу Кети, и при первой же возможности со всех
ног бросился к Гаюсу.

В памяти старого лекаря ещё свежо было лицо Утера после
того, как тот понял, что делил ложе с троллем. А тут… Мерлин плакал и бился в
его руках.

- Гаюс, Гаюс, она умерла… Сэр Дайн… что же он сотворил с
моей Кети, будь он трижды проклят?!

- Уилл! Где носит твою задницу! – раздался в замковом дворе
крик Артура.

Подавившись рыданиями, утирая покрасневшие глаза и нос
рукавом, парень бросился на зов.

- Ты дрыхнешь непозволительно долго, - Артур обвёл рукой
двор. – Как ты считаешь, все вот эти благородные рыцари, не считая их слуг и
лошадей, обязаны ждать твою сиятельную персону?

- Но вчера…

- Как видишь, уже сегодня. И мне ничто не помешало. Ты забыл об отправлении сватов к королю
Гедрику?

Рыцари вовсю потешались, Артур же, напротив, отнюдь не
довольный целью поездки, был зол и мрачен.

- Я… ты… Артур, будь осторожен! Эта женщина…

- Идиот! – прошипел принц, хотя по лицу юноши видел – дело
серьёзно. Мерлин снова забыл, что значит слуге выдвигать обвинения господам.

«Благородные рыцари, их слуги и лошади» не остались в
стороне.

- Маленький Уилл ревнует принца!

- Или заглядывается на леди?

- Тебе не рано?

- А, так вот почему ты плакал!

- И вовсе не поэтому. И я не плакал. Артур! Леди Годива…

- Леди Годива – невеста короля Утера Пендрагона. А ты катись
к своей Кети…

- Разве это не одно и то же?

- Ну всё, с меня хватит, - побагровевший Артур на глазах
изумлённо таращившихся на его слугу (идиота, конечно, но не настолько же!)
камелотцев ухватил «Уилла» за шкирку и передал в руки ближайшего стражника. –
Проводите его в колодки. Возвращусь – поговорим.

С этими словами он отвернулся, и дал сигнал к отправлению.

Обсуждать такие
вопросы на центральной площади… Мерлин, ты действительно идиот…

Мерлин думал, что и хуже быть не может, но оказалось –
может. Когда волшебник, перемазанный гнилыми фруктами и совсем на этот раз не радостный,
торчал в колодках, к нему буквально подкралась Гвен.

После пропажи Морганы она редко появлялась в королевских
покоях, а уж после помутнения, нашедшего на Артура, и подавно. Она потеряла
госпожу, потом друга, а теперь ещё и Артур отвернулся от неё. На Гвен было
просто больно смотреть.

- Уилл… Я давно хотела тебя спросить… Ты слишком похож на
одного человека.

Ах ты ж!

Кроме Артура, Мерлина и отсутствующей Морганы смерть
настоящего Уилла наблюдала ещё и Гвен!

Вот уж прав был Артур
насчёт моих умственных способностей.

- Что за дурацкая привычка знакомиться с парнями в колодках?
Думаешь, не сбегут? – Мерлин попытался ободряюще улыбнуться при этом, но
девушка лишь тихо ахнула и вцепилась в край колодок, чтобы не упасть.

- Ну да, ну да, кого ещё можно встретить на этом почётном
месте. Лучше бы, конечно, тебе этого не знать, - Мерлин постарался одарить Гвен
самым наивным взглядом синих глаз.

- Ах, вот как ты про меня думаешь! Ну всё…

Сердито шурша юбками, Гвен прошла к корзинке с гнилыми
фруктами, заставляя детей потесниться, выбрала помидор покрупнее и приступила к
весьма увлекательному, как выяснилось, занятию.

17.

Артур видел сон, прикорнув у костра. Он вёз отцу соласие
короля Гедрика на брак леди Годивы и Утера Пендрагона. До торжественного дня
оставалось всего ничего, но Утер, заранее уверенный в положительном исходе, уже
отправил гонцов с приглашениями на пышые торжества и турнир, приуроченный к
свадьбе. Артур же обязан был выиграть этот турнир для отца, и чувствовал себя
гусем с яблоками. Он был зол всю дорогу туда, а всю дорогу обратно – ещё
больше, потому что невеста отца раздавала ему авансы. А на прощанье в одном из
тёмных замковых переходов просто впилась в губы юноши долгим, словно
вытягивающим жизнь поцелуем.

Оставшийся на карауле принц слегка задремал, и ему снилась
тёмная осенняя вода, усыпанная палыми листьями. Навстречу Артуру, вспугнув
стайку водомерок, из глубины поднялось умиротворённое женское лицо.
Болезненно-бледное, в обрамлении похожих на тину волос. Артур потянулся
навстречу знакомым холодным губам, и тут течение принесло листок, золотой,
словно… глаза Мерлина?!

Вздрогнув, принц проснулся. Он бросил взгляд на мерцающие
угли догоревшего костра, потом на густой, тёмный лес, и вдруг заметил невдалеке
странный огонёк. Совершенно не задумываясь, Артур осторожно прокрался туда, где
между резных листьев папоротника сиял и переливался необыкновенный цветок. И
снова принцу пришёл на ум его нерадивый слуга. Уж тот бы точно разобрался, что
это за чудо. Повинуясь то ли наитию, то ли охотничьему инстинкту, юноша накрыл
цветок двумя ладонями и дёрнул. Под его руками оказалось что-то подвижное и
горячее, словно уголёк костра вдруг ожил и решил сбежать. Но Артур, привычный к
боли ран, не ослабил хватки. Напротив, он окончательно оторвал цветок от
стебля, вернулся в лагерь и зашарил в ближайшей сумке, разыскивая что-нибудь
подходящее. «Подходящим» оказался кусок грубой льняной ткани. Артур завернул в
тряпицу странный цветок, сунул свёрток за пазуху и пошёл будить сэра Гевейна,
чья очередь была нести караул. После чего принц вытянулся у костра, завернувшись
в плащ, и снова уснул, на этот раз легко, без сновидений.

На следующее утро мысли о леди Годиве отпустили его
совершенно. Зато появилось время обдумать вопрос, к которому Артур по разным
причинам последний месяц не возвращался. Мерлин. Казалось, ничего не
переменилось, «великий и могущественный волшебник», связанный с ним «Судьбой»,
был всё таким же дерзким и безалаберным, разве что магию для хозяйственных нужд
использовал более открыто. Новое обличье выглядело настолько естественно, что
совсем не наводило на мысль о серьёзно приложенных усилиях, а сотворить перед
своим принцем что-нибудь такое эдакое Мерлин не спешил. Ссылался на нездоровье.
А на какую-то Кети, оказывается, сил у него хватало. Ничего, в колодках
отдохнёт, мстительно подумал Артур. И тут под сердцем кольнуло: о чём же маг
хотел предупредить?

Что за опасность таила прекрасная леди?

Как Мерлин дознался? С помощью магии?

Нет, надо попросить его показать что-нибудь необыкновенное.
Как будто того, что он уже видел, Артуру было недостаточно. Мерлин – волшебник.
Уму непостижимо.

18.

Измученный любопытством, Артур прибыл, наконец, в Камелот.
Сгорающий от любовного нетерпения Утер прямо с дороги потащил его в тронный зал
для невыносимо долгой беседы. Будучи смертельно усталым, принц не заметил, что впервые
за много дней, обсуждая детали будущего брака, ему не хотелось сокрушить всё
вокруг или вцепиться отцу в горло.

Возвратившись в свои покои, он прямо в запылённой одежде и
грязных сапогах рухнул на неразобранную постель и проныл:

- Мер… Уилл! Раздень меня…

Реакции не последовало.

- Эй, кто там!

Вошёл один из стражников.

- Где это безобразное подобие слуги?

- Он… гм… эм… нездоров, - ухмыльнувшись, сказал стражник.

- А… значит, ничего страшного… - пробормотал Артур, уже
проваливаясь в сон.

Как ни странно, последние два дня в седле совершенно его
доконали. Он вымотался, будто пробыл в походе по крайней мере месяц. И на
следующий день дал себе волю отсыпаться почти до полудня: предстояли нелёгкие
две недели подготовки к свадьбе отца. Беготня. Тренировки перед турниром.
Накопившиеся за без малого две недели отсутствия обязанности. К тому же
крестьяне начали сбор урожая, и, как назло, именно в это время у них ежегодно
начинались всяческие напасти.

Утро было чудесным. Довольный собой и миром Артур благодушно
подумал про Мерлина: «Пусть отдохнёт ещё чуток», - и отправился к рыцарям.
Потом к Утеру. Потом разобрал часть накопившихся тяжб. Выслушал доклад о ходе
уборочной страды. На юге объявились странные насекомые вроде кузнечиков,
поедающие всё на своём пути. На востоке ждали дождей и просили прислать солдат
в помощь крестьянам.

Интересно, может ли
магия убирать хлеба? Может ли прогнать кузнечиков? Или наслать их? У Гаюса был
порошок от блох, может ли он отравить подобных тварей?

Ближе к вечеру, захватив по дороге свёрток с огненным
цветком, Артур побрёл к лекарю, имея, по крайней мере, три вопроса.

Принц радостно поприветствовал старика, выглядевшего,
впрочем, как всегда, озабоченным. Начал издалека – про виды на урожай, порошок
от блох и кузнечиков, которые, оказывается,
назывались «саранча» и могли без преувеличений быть такими, как их
описывали крестьяне.

- Правда уйдут? А зерно будет после этого годно для пищи? –
Артур перевел взгляд с кивающего Гаюса в окно и спросил, как бы между делом: -
А как там наш больной?

Старый учёный издал показавшийся принцу гневным вздох, молча
поднялся и проследовал в комнату Мерлина, как бы приглашая за собой.

В полутьме Артур не сразу сообразил, что у лежащего чёрные волосы. Юный волшебник метался в
жару и шептал, хотя тело его горело:

- Вода глубока… холодно… холодно… помоги мне, Артур! –
протягивая руки, словно утопающий.

- Что с ним?

- А то вы не видите.

- Кто это сделал?

- Королевский палач, разумеется, - Гаюс глядел на принца
строго, не положено строго для подданного.

- Мне ничего не сказали, - ошеломлённо сказал Артур.

- На него донесли свои же, - Гаюс продолжал сверлить принца
взглядом. – Они недолюбливают новичка. Многие – потому что жалеют о Мерлине…
Непочтительные речи о леди Годиве, разговор с Утером, который окончательно сбил
парня с толку. Тридцать плетей.

Спина волшебника представляла собой сплошную рану.

- Но это не самое страшное. Магия утекает из него, словно
другую, незаживающую рану нанесли душе.

Тут Артур заметил, что некоторые предметы в комнате ведут
себя странно: подпрыгивают и приплясывают, словно им не стоится на месте.

- Это выходит само собой, - кивнул на шевельнувшуюся стопку
книг в углу Гаюс.

- Артур, помоги, - не приходя в себя, шептал Мерлин.

Побелевшие пальцы одной руки вцепились в подушку, другая,
вытянутая вперёд, шарила в воздухе,
словно ища опоры, и принц дал ей ухватиться за свою. Спустя минуту их руки
сцепились намертво.

…Река была чёрной в сумерках и действительно холодной.
Стремительный поток пытался вырвать кричащего Мерлина из мокрого, скользкого
захвата. Другой рукой Артур держался уверенно за ветку, склонённую над водой.
Только вдруг в глубине что-то пробудилось, вода забурлила, и обоих неудержимо
потянуло вниз. Принц из последних сил вцепился в ветку, но та стала ужасно горячей.
Золотое пламя пробежало по ней, охватило вначале Артура, потом, после минутного
сражения с водой, и Мерлина. Стало нестерпимо светло и жарко. И всё исчезло.

Поздней ночью, когда, наконец, жар у Мерлина спал, и юный
маг уснул спокойно, Артур и Гаюс переговаривались шёпотом в темноте, словно
опасаясь что-то спугнуть.

- Чем не угодила ему леди Годива?

- Мне известно не больше вашего, Ваше Высочество. Мерлин так
пока ничего и не успел рассказать. Нам остаётся лишь надеяться, что он придёт в
себя раньше, чем разразится беда…

Цветок напрочь вылетел у испуганного Артура из головы. Придя
к себе, но сбросил рубашку на пол, свёрток вывалился и от случайного движения
ноги закатился под широкую кровать.

19.

Всего четыре дня спустя посреди кипящего предсвадебной
суетой дворца натолкнувшись на бегущего с каким-то поручением слугу Артура,
который едва не сбил его с ног, Утер Пендрагон ухватил парня за шиворот.

- Что-то ты быстро встал на ноги, - подозрительно сказал он.

- На мне всё, как на собаке заживает. К тому же господин Гаюс
попробовал на мне новый состав. Сказал, если получится, будет рыцарей лечить.

- Да, на таких, как ты, только зелья испытывать, - Утер
отвернулся. Стражники бесцеремонно отпихнули «Уилла» с дороги.

- Рад служить Камелоту! – прокричал тот вслед королю и
побежал дальше.

Днём Мерлин по большей части трудился, не покладая рук,
вместе с остальными замковыми слугами, готовясь к торжествам. Артур как-то
вдруг подуспокоился, и загонял его до одури только на тренировочном поле. А
надо было ещё подробно изучить вопрос, что же такое из себя теперь представляла
Кети. Принц наседал с вопросами, но волшебник и сам пока не знал ответа. Под
утро, когда глаза уже слипались, а стоило их закрыть, как вокруг начинали
плясать огненные буквы, он засыпал прямо лицом в книге.

Тем временем во дворец съезжались гости. Короли, дамы,
рыцари, капризные и требующие внимания. Местные слуги сбивались с ног, чужие
шастали везде, и надо было ухитриться, чтобы никто не обиделся, не начал
сводить старые счёты, не набедокурил… Стражники, замученные жарой и усилением
караулов, завидовали сослуживцам, высланным на поля. Целая армия мастеров
трудилась круглые сутки, подновляя ристалище, сооружая арки и помосты,
расставляя праздничные шатры.

Народ радовался празднику, ждал бесплатного угощения и
подарков. Когда прибыла невеста, ради которой в дорогу отправился даже
престарелый король Гедрик, люди встречали её рукоплесканиями, восторженными
криками, бросали цветы под ноги коням.

Мерлин тоже изображал причастность к общей радости, хотя на
душе у него лежал тяжкий камень.

Утер поспешил навстречу леди Годиве. Артур стоял тут же. И
верный слуга за его плечом. От волшебника не укрылось, что девушка одарила
ободряющей улыбкой обоих Пендрагонов, и несколько напряглась, не заметив привычного
напряжения между отцом и сыном. Она бросила на Мерлина косой взгляд, не
суливший ничего хорошего, а он изобразил самый невинный взор и самую глупую
улыбку из своего арсенала. Я, мол, тут вовсе ни при чём. В общем-то так оно и
было, а что «при чём», очень хотелось бы выяснить.

До свадьбы оставалось меньше недели. Через три дня начинался
турнир. Через три безумных дня и три злосчастные ночи.

Первую же из этих ночей Кети затребовала Мерлина к себе. И
набросилась на него с такой жадностью, что волшебник невольно спросил:

- Ты что, жизнь мою отнять хочешь?

- Нет, - улыбнулась она в лунном свете. – Не твою. Поверь,
этот человек заслуживает гораздо худшего, чем просто смерть.

- Но Артур…

- Не знаю, что ты сотворил, пока меня не было, - горячо
шептала Кети между поцелуями. – Но своей любовью ты подписал ему смертный
приговор. О нет, моя цель не Камелот, Пендрагоны лишь проходные фигуры, и
вполне могли бы остаться в живых. Всё обман, Мерлин, власть нужна мне только
ради мести. Я отдам за месть столько жизней, сколько потребуется, и не боюсь
смерти.

- Неужели во второй раз умирать не страшно?

Её глаза вспыхнули.

- Не думаю, что будет хуже, чем в первый, тем более, что я
так хотела сама. Хотелось бы стереть всё из памяти, но легче, наверно, стереть
с земли замок сэра Дайна со всеми его проклятыми обитателями.

- Бедная моя Кети, - девушка увидела, что в глазах мага
блеснули слёзы. – Что они с тобой сделали! Пожалуйста, ты ведь можешь просто
жить…

Мерлин провёл по её щеке, чувствуя, как теплеет нежная кожа.
Для него в этот раз почему-то всё было по-другому. Голова, что ли, была яснее?
Просто осталась любовь - и никакого колдовского наваждения.

- Нет, я не могу пойти против своей нынешней природы.

- Но почему ты открылась мне?

- Потому что папоротник отцвёл.

Маг хотел спросить ещё что-то, но Кети приложила палец к его
губам, призывая к молчанию. А другая маленькая ручка продолжала путешествовать
по телу юноши.

- Совсем мало времени, совсем… Не хотелось бы, чтобы сэр
Велинор умер без моей помощи. Всё обман, всё… Он зарезал собственного брата…
взбунтовался против Гедрика, но не нашёл своей смерти. Гедрик стар, а Камелот
ближе к Загорью, правда, Мерлин?

- Кети, ещё не поздно отказаться. Ты можешь просто остаться
со мной.

Девушка вдруг переменилась в лице и врезала ему по щеке.

- Ты говоришь это, даже сняв чары? Даже зная, кто я?
Пожертвуешь собой ради господина? А ради чего? Что они сделают с тобой? Костёр, Мерлин, - это очень
больно. Нет, уходи, - сказала она внезапно, отталкивая волшебника. – Мне не нужна
твоя любовь, одержимый – неуправляем. Ты погубишь меня так же, как погубил
Артура.

20.

Мерлин чувствовал, что сходит с ума. Его преследовали
кошмары. За следующие две ночи он видел десяток смертей Артура. Королевские
гости сыпали в кубки яд. Рыцари на
турнире вонзали в принца мечи и копья. Отец и сын бились в тронном зале, а
довольная Кети ждала, кто же выйдет победителем…

Костёр, Кети, - это
очень больно. Идти против судьбы – ещё больнее.

Папоротник действительно отцвёл. И в ближайший год с леди
Годивой было не справиться. Потому что, утопившись в определённый день, Кети
вышла из тёмных вод ундиной, духом стихии, не волшебницей, не магическим
существом, но частью природы, управляющей движением мира. Надо было ждать либо
цветов папоротника, лишающих ундину власти над их носителем, либо зачатия
наследника, лишающего ундину бессмертия, превращающего её в обыкновенную
женщину. Обыкновенную женщину, ждущую ребёнка. На которую пришлось бы поднять
руку. Потому, что она желала смерти Артуру, желала подменить его этим
нерождённым ещё, несуществующим, невинным… Потому, что леди Годива – это война
с Гедриком. И ещё много смертей. У Мерлина голова шла кругом.

Позже он объяснял свои поступки временным помешательством.

На ум волшебнику
пришла идея спрятать Артура, пока в замке не поубавится народу и не станет
легче следить за порядком. Или не найдётся цветок папоротника у более удачливых
искателей. Пусть даже Гаюс говорит, что его надо сорвать лично и такую редкость
никто не отдаст. Может быть, придумается ещё что-нибудь. А пока что Артур
пересидит у надёжного… в надёжном месте. Артура он, естественно, не стал
спрашивать. Заперся с ним в спальне, навёл на принца сонное заклятие, взял в
руки привычную склянку с водой и тихо позвал:

- Килгара! Эй, Килгара!

- Судьба вновь сулит нам встречу, маленький волшебник!

В склянке появилась знакомая морда на фоне незнакомых
камней. «Вспомнил, как припёрло. А ещё убить меня хотел», - явно читалось в
глаза древнего ящера.

Мерлин рванулся ему навстречу, и по мановению ока перенёсся
вместе с Артуром в какую-то заваленную золотым хламом пещерку.

- Приветствую величайшего короля всех времён! – громыхнул
дракон.

- Тише, разбудишь. Я прошу тебя позаботиться о нём, -
продолжил волшебник, переходя на Истинную Речь.

- Да, повелитель, - дракон склонил голову.

- Эй, а это что такое?

Только что Мерлин заметил посередине обвального зала, прямо
под брюхом дракона, аккуратную кладку похожих на гигантские голыши яиц.

- Ты не знаешь, как размножаются драконы? – рассмеялся
Килгара.

- Ну, мы, вообще-то кур держали, уток… а что? Стало быть,
есть ещё один… или одна? Нечего на меня так смотреть, скажешь ещё, что кроме
злосчастного Мерлина к тебе никто не наведывался последние двадцать лет?

- Мне это не нужно, - гордо произнёс дракон. – И мы в неволе
не размножаемся. Спроси у Гаюса, что такое партеногенез. И пришли своей второй
половинке тёплые вещи, не то…

- Нам придётся осваивать партеногенез, понял-понял!

Так вот и получилось, что вечером последнего перед турниром
дня Гвиневру, спешившую вдоль полутёмного коридора, схватил за руку принц
Артур, и, тараща подозрительно синие глаза, жарко зашептал:

- Гвен! Мне позарез необходима твоя помощь!

@темы: фанфики, Merlin