[dunkelseite]

Название: За блуждающим огоньком
Фандом: Король и Шут (сериал)
Персонаж: Горшок/Князь, Горшок/Вдова, Принцесса, Мёртвая женщина
Рейтинг: R
Жанр: слэш, сомнительный юмор, флафф и ангст в одном флаконе
Альтернативное окончание фентезийной части.
- Ну и что, любовь-то твоя? Не греет и не светит?
- Как тебе сказать, - Князь вытащил палец изо рта, и речь его стала более внятной. - Светит, понимаешь, как огонёк такой синенький на болоте. Идёшь всё за ним, идёшь... идёшь... идёшь... То ближе от тебя, то дальше, в самую-то трясину и манит, а всё равно идёшь за ним, как привязанный.

Золушка, тебе не надо во дворец.
Мюзикл "Всё о Золушке"

- Ну что, Горшок, обессмертиться мы не обессмертились, но знаменитыми точно стали, - проворчал Князь, мастеря тетрадку из розыскных листовок с их рожами. - Чесать нам теперь лесами через две границы... Вот я не знаю, что ты на Принцессу так взъелся? Честный такой стал - "мы должны её Королю вернуть, раз обещали"...
- А чё, нормально ж всё вышло, а? - Горшок толкнул его в плечо, и Князь укололся. Горшок проводил взглядом его палец, сунутый в рот.
- Я же фто раз гововил тебе, что нефего нам делать при двове. Там такой гадюфник, мало не покавется. Говорил? - слушать нотации Князя, когда он так смешно выговаривал слова, было веселее, чем обычно.
- Говорил.
- Истории вазные вассказывал?
- Рассказывал.
- А ты фто?
- А я думал, ты брешешь.
Князь закатил глаза. Горшок смотрел на его сердито искривившиеся губы. И палец между ними.
- Ну ты ж много чего рассказывал. Про то, как ты снился бабочке? Про то, как ты от волков на половине лошади ускакал? Я всему должен был верить, да?
Князь только сердито рукой по роже повозил, размазывая сажу: пепел насел, когда он костёр раздувать пытался. А ничего получилось, можно в следующий раз на выступление так намалеваться.
- Так на Пвинцессу тего ты взъелся, а? Неувели совсем не валко было девфонку? Не валко было дуфу феловеческую за пуфтую славу отдать?
- Ну ты зануда, Князь, - оглянувшись на Принцессу, спавшую на ложе из еловых лап, под их одним на троих плащом, Горшок скривил рожу. - Вот же Принцесса твоя ненаглядная, женись с ней теперь сколько хочешь.
- Дувак ты, Горфок. Хотел бы - женился. Мне для этого и ходить далеко не надо было, с моим отфом Коволь не побвезговал бы поводниться. Я её мелкой ещё помню, на балах видел. Хорофо, что они все на нас с тобой смотвят, как на гвязь под ногами, особо не пвиглядываяфь.
- Ну ты заливаешь, я аж заслушался, - разулыбался Горшок. - Чё ж не захотел-то?
- Да влюбился вот, - Князь пожал плечами.
- Ты-то? Не иначе как в русалку или духобабу какую, - Горшок заржал. - У тебя ж просто не бывает?
- Не, не бывает, - Князь наконец улыбнулся ему в ответ.
- Ну и что, любовь-то твоя? Не греет и не светит?
- Как тебе сказать, - Князь вытащил палец изо рта, и речь его стала более внятной. - Светит, понимаешь, как огонёк такой синенький на болоте. Идёшь всё за ним, идёшь... идёшь... идёшь... То ближе от тебя, то дальше, в самую-то трясину и манит, а всё равно идёшь за ним, как привязанный.
- Эй, эй, Княже, не дури, - Горшок помахал рукой перед его носом. - Хватит в никуда пялиться. Следи теперь за тобой ещё, чтоб ты не утоп. Ты это, иди ближе, так и надёжней, и теплее.
Князь фыркнул, но перебрался Горшку под бок. Положил голову на плечо. Горшок его приобнял да прижал потеснее. Ткнулся носом в волосы. Колдуну не отдал, Принцессе не отдал - и духобабе не отдаст. Вздохнул, вспоминая Фею. Князь-то его нечисти на съедение тоже не отдал.
- Принцесса-то, - Горшок дёрнул плечом, привлекая внимание Князя. - У Вдовы ей хорошо будет, а? Всему и научится.
- Угу, - сонно ответил Князь. - Поживёт у вас, а то она дикая совсем...
- У кого это у нас? - насторожился Горшок.
- Ну, у вас со Вдовой.
- А, эт да, - Горшок покивал и растянулся у костра, пристраивая Князя рядом. Он вроде как нашёл своё счастье и желал другу того же. - И тебе у нас хорошо будет.
- Не, - Князь помотал головой, защекотав волосами шею. - Я к своим пойду. Княжить и всё такое. Ты остепенишься - и мне пора.
- Ты... да ты! - Горшок приподнял голову и уставился на него в темноте. - Ты ж говорил, что братья тебя со свету сживут! А любовь твоя?
- Не получится ничего с любовью. Погуляли и хватит. А кто кого со свету сживёт, мы ещё посмотрим.
Голос у Князя сделался какой-то чужой. Холодный, жёсткий. Он даже когда командовать Горшком пытался, таким не был.
- Князь, ты ж сам говорил... мне говорил - не надо туда.
- Я ж не ты, - от его тона Горшка передёрнуло. - Я в этом всём вырос, - и добавил уже мягче: - Вот только передам тебя Вдове, должен же за тобой кто-то присматривать.
- Князь, а, Князь? Ведь ты сейчас не всерьёз?
- Отстань, я спать хочу, - Князь прижался ближе в поисках тепла.
*
Они шли, радуясь свободе и тому, что выжили. Правда, Князю теперь приходилось присматривать за двумя великовозрастными детьми сразу. Чтобы Горшок не запутался в своих ногах, чтобы Принцесса не наелась яркой бузины.
Девушка залипала на всё, чего была лишена в замке отца и в логове Колдуна. Птички-зверюшки, простенькие цветочки, муравьиная дорожка на коре старого дуба... Шли не быстро. Принцесса с тем же восторгом глазела на весело препирающихся Горшка и Князя, на их догонялки, полудраки и щенячью возню. Прям уж много они при ней себе позволить не могли. Так, пихались, дурили, валяли друг дружку по земле, песни горланили, сочиняя всякие нелепости прямо на ходу.
Горшок боролся со сладким томлением. Ничего, там, впереди, его, как награда, ждала Вдова. А с Князем, на самом деле, это всё дружеские глупости. Молодость и всё такое. В их-то годы должно осесть, остепениться. И всё равно он не мог побороть соблазн прижать Князя к земле, дыша ему в губы, или ухватить за задницу. Князь тоже озорничал - переворачивал их, упирался коленом между ног Горшка, наклонялся - лоб в лоб, потом косился на Принцессу, поднимался сам и друга за грудки поднимал. И шли дальше.
*
Однако, по здравом размышлении, у них образовалась проблема, думал Горшок, когда впереди уже замаячил дом Вдовы. Вот так вот отдавать Князя Принцессе, конечно, не хотелось, но что же будет, когда они все вместе поселятся? Теперь-то, когда от неё не избавиться, женился бы на ней Князь и дружили бы семьями, в доме бы всем места хватило, а детишки пойдут, тесно станет - построили бы рядом новый. И Князя отпускать не хотелось, и оставаться в одном доме с двумя бабами - подерутся ведь из-за него, Горшка, орла-мужчины.
Ну ничего, как-нибудь наладится, решил.
Вдова, конечно, как увидела его, бросилась на шею. Скучала. На радостях даже друзей его непутёвых в дом пустила. Вечером извелась вся, когда же гости улягутся, да ещё дивилась, почему Князю и Принцессе отдельно стелить. Но, вроде, разобрались, и отправились они с Горшком на лежанку любиться. Тешились они, тешились, и попросила Вдова попить принести. Прохладненькой, из сеней. Вышел Горшок в сени - а сапог Князевых и нету. Так-то они со Вдовой на весь дом ахали и охали, что не услышали, как этот дурень мимо протопал.
Горшок вернулся, помахал перед Вдовой пустым ведром, ничего не сказав, так в глотке пересохло, и побежал к реке.
*
Горшок бежал и думал, что зря он так, наверно, Князь вышел по нужде или проветриться, и все его духобабы да русалки - россказни одни. Ну, не сами они, а любовь его к нечисти.
Только вот Князь стоял на мосту, а перед ним, загораживая дорогу, стояла женщина. В тумане, клубившемся над рекой, разобрать было трудно, но Горшку она показалась какой-то стрёмной. Косматая, оборванная и лицо непонятное, странное. Он подобрался ближе, думая, чем же отвадить незванную гостью, и пожалел, что не прихватил вместо ведра хотя бы кочергу.
Конечно, если б Князь нашёлся один, а он с кочергой...
- Вот ты ко мне и вернулся, - холодным, отстранённым тоном говорила Князю женщина. - Я буду ждать тебя всегда и везде, так что не трать зря время, можешь пожаловать ко мне прямо здесь и сейчас.
Князь молчал, как будто раздумывал.
- Я ещё не раз встречу тебя на дорогах и в городах, а когда доберёшься до дома, буду ждать тебя и там. Незачем убегать от лёгкого конца к нелёгкому. Незачем так далеко нести свою боль. Я - покой. Зачем тебе такая жизнь, холодная, пустая, одинокая, - убаюкивающе приговаривала женщина, напуская всё больше тумана и шажок за шажком приближаясь к Князю. Тот пока медленно отступал.
- Иди ко мне, - женщина раскинула руки. - Поцелуй меня.
Князь сделал неуверенный шаг вперёд.
- Эй, ты чё творишь! - Горшок бросился к нему, дёрнул назад и заехал бабе ведром. - Не знаю, что за красоты ты там увидел, она ж страшна, как смерть.
- Она и есть Смерть, - Князь поднял на него совершенно пустые глаза. - Иди, тебя Вдова ждёт. Мы тут сами как-нибудь договоримся.
- Какого хрена ты сюда попёрся? - волоча упирающегося Князя с моста за шкирку, рявкнул Горшок.
- Надо было повеситься у вас на воротах! - Смерть захохотала, возникая у них на дороге. - Ты же думал обо мне, когда пришёл сюда, Княже? Так иди ко мне!
Горшок отмахивался от неё ведром, а она подскакивала с разных сторон, беснуясь и выкрикивая:
- Скажи ему! Скажи ему! Скажи! Передо мной не врут!
- Да что тебе от нас надо! - заорал Горшок, спихивая её с моста.
- Отдай его, - женщина выросла у него за плечом. - Если б он привёл домой Принцессу, его бы ещё приняли кое-как, - она снова потянулась к Князю. - А так - не признают да повесят за подлог. Если его по дороге звери не сожрут или разбойнички не прирежут, - она появлялась то там, то здесь, мелькала и дрожала. - Или королевская стража не поймает. Он парень изворотливый... был... пока тебя караулил, - она засмеялась, визгливо, дико. - Так что лучше камнем на дно.
- Князь, держись, первые петухи скоро! - притискивая зачарованного друга к себе, крикнул Горшок. И встряхнул его. - Очнись, Князь!
- Я не боюсь петухов, - ухмыльнулась Смерть. - Отпусти его и ступай. Он готов, но не хочет, чтобы ты видел.
- Да я его на шаг теперь не отпущу, - волоча упрямо Князя к дому Вдовы, отмахнулся Горшок. Когда Смерть снова загородила ему дорогу, он попёр прямо на неё. - Надо будет - запру, к лавке привяжу. Ишь ты, помирать из дома потащился, как старый пёс.
- Нет от меня ни стен, ни запоров!
- Сгинь!
- Отпусти его, не мучай, - попросила жалобно Смерть, когда Горшок с Князем прошли сквозь неё. - Отпусти его, как он тебя отпустил.
- Да где ж я его мучаю, он же друг мой! Не настолько я бедовый, чтоб смерть ему краше меня казалась!
Смерть засмеялась уже по-другому, горько.
- Друг... друг... друг...
Слово эхом раскатилось по округе, и женщина пропала.
- Я вернусь... - прошелестело в воздухе. - Я всегда рядом...
- Это что сейчас было? - хлопая осоловелого Князя по щекам, требовательно спросил Горшок. - Это и есть твоя любовь? Которая как смерть опасна?
- Вроде того, - прошептал Князь онемевшими губами.
- Холодный, как покойник, - растормошить друга никак не удавалось. - И воды не набрали, хорошо, что дома ещё есть. Чаю тебе сейчас горячего. Или вина. Придурок.
- Отпусти меня, ублюдок, - оживающий Князь начал сопротивляться, вначале слабо, потом всерьёз.
Они упали, покатились по траве, беспорядочно молотя друг друга, ведро улетело в ночь.
- Я жизнь тебе спас!
- А я просил?
- С ума съехал?
- А может, и съехал, что за дело тебе!
- Мне что за дело?
- Тебе, тебе, у тебя дом, семья теперь, другие заботы!
Горшок влепил ему лбом в лоб, чтоб мозги на место встали. Придавил к земле всем весом. А потом поцеловал.
Так вот обычно кончались их драки - либо разбегались они, чтоб перекипеть и снова сойтись, либо любились горячо, где их страсть застала. Помогало Князя успокоить, когда он бесился.
Только вот Князь, бывавший той ещё сукой, цапнул Горшка за губу и, пользуясь его замешательством, стряхнул его с себя и рванул к реке. Может, в реку сразу, а может, в лес, что за нею.
Ничего, и такое бывало, что не сразу убеждал. Горшок нагнал его, сшиб и снова прижал, в этот раз носом в землю. Притёрся, горячо дыша в затылок.
- Да ты издеваешься! - заорал Князь. - К бабе своей ступай, эта тебя уж не сожрёт, приласкает, обогреет!
- А тебя к твоей отпустить, да?
- Ну что тебе за дело-то теперь? - с отчаянием спросил Князь.
Что за дело? Горшок, пытаясь отдышаться, представил почему-то труп Князя, попавшегося королевским стражникам, изуродованный до неузнаваемости: друга бы он не выдал. Томление разом пропало, уступая страху. Уйдёт ведь и сгинет, не заглянет как-нибудь по весне с облупившимся носом и новыми стихами.
- Одного меня с ними хочешь бросить, да? - только и смог сказать.
- Да ты ж не один теперь. Наконец-то.
Вот же гадюка ядовитая.
Наконец-то? Горшок задумался, сколько ж они мотаются с Князем по дорогам, сколько лет продолжается их "несерьёзное, по дружбе". Представил, как Вдова там спит на перине, пышная, разомлевшая, как проснётся утром рядом с ней, нежной и тёплой. А Князя нет. Нет рядом, не позовёт, не улыбнётся, не даст по шее, уму-разуму учить не станет. Нет его рядом, а может, и совсем нету.
И сразу захотелось, чтоб Князь был. Читал свои морали, храпел, упившись пивом. Спросонья выдавал: "Видел я во сне горох, утром встал и вдруг подох", чтобы Горшок не был таким хмурым из-за того, что завтракать нечем. "Ну и места ты для сна выбираешь, Горшочек. Вечно мне шишки да сучки в задницу упираются. Ого, да тут не сучок, а целое полено!"
Вот же вроде - бухтит и мозги вправляет из-за всякой ерунды, а чешешь с ним в дождь третий день по таким местам, где пройдёшь только чудом, когда даже нечисть наружу носу не кажет, - песню тебе сочиняет на ходу, да ещё и приплясывает.
А вот остепенится он, как положено. Будет каждое утро просыпаться и видеть над собой тот же потолок. Любиться со Вдовой. Чаи с пирогами потом чинно распивать. А дальше что? Дерево посадит? Поле будет пахать? Колодец выроет? Да в него с тоски и ухнет. Не для него такая жизнь, что ж он раньше не подумал? Князя вот чуть не упустил.
Князь, живой, зараза, больно съездил ему локтем по рёбрам. Горшок вцепился в него мёртвой хваткой, как будто он сейчас ужом выскользнет и растает туманом над рекой. Прижался щекой между лопатками.
- Это с тобой я не один, дурень. Пойдём спать, завтра с утра двинем дальше. Оставим Вдове Принцессу, будет ей вместо дочки.
- Эта в горшок не влезет, - буркнул Князь и получил щипок в бок. - Как просто-то всё у тебя. Здравствуй, Вдова, прощай, Вдова. Завтра опять остепениться решишь и мне опять до свиданья скажешь? - пытаясь вырваться, ругался он.
- Княже, ну дурак я был, - Горшок его сжимал только крепче.
- Почему был-то? Ладно, пусти, идём.
*
Они встали и отряхнулись. Перемазанные, всклокоченные, у Князя ещё морда исцарапана - провёз его Горшок по земле. В доме Горшок ко Вдове даже заглядывать не решился, побоялся, что Князь опять топиться побежит, только отвернись. А наверху, где Князю постелили, подрались они снова. Горшок увидел раскрытую тетрадь с новыми стихами, схватился за неё радостно, а Князь кинулся на него коршуном, чтобы отобрать своё сокровище. Но первую-то строчку Горшок разобрать успел - "Прощай, позабудь и не обессудь..."
Тетрадь, значит, свою ненаглядную бросил. И его, Горшка, бросил.
- Ты! - рявкнул было Горшок, ударяя его о стену.
Князь зажал ему рот.
- Весь дом поднимешь, дурень. Я за тетрадью только и вернулся. Если ты правда со мной уходить собрался - уходим сейчас и по-тихому. Или с утра Вдова в нас дырок наделает.
Да уж, сожрать не сожрёт, а это - запросто. Прокрался Горшок ко Вдове за своей одёжей - и ходу.
*
И - здравствуй, любимое пробуждение в лесу. Одёжа от росы промокла, комары уже встали и позавтракали, вся рожа чешется. Из хозяйства - очередной чайник, спёртый у одинокой беззащитной женщины, которой они взамен оставили лишний рот на зиму глядя.
- Князь, а, Князь, - Горшок потянул друга, разворачивая к себе лицом. - Мы вчера не договорили.
Он имел в виду те стихи в тетради. А этот мерзавец ухмыльнулся.
- Об этом, что ли?
И полез к нему целоваться.

Примечания, или кого я обнесла на этот раз
Барона Мюнхгаузена и старый добрый дзен-парадокс все, надеюсь, опознали
"Видел я во сне горох, утром встал и вдруг подох" - Д. Хармс
"Прощай, позабудь и не обессудь..." - И. Бродский
www.youtube.com/watch?v=x0NhivhwVT8
"Не греет любовь и не светит" - мне нравится вот эта, более ранняя версия.
Позже с помощью Визбора появилась более длинная и оптимистичная, но это уже совсем другая история.