[dunkelseite]

Название: День 8. Hurt-comfort. Экзорцисты средней полосы.
Фандом: Король и Шут (сериал)
Персонаж: Князь, Горшок, группа и рандомные панки
Рейтинг: R
Жанр: детектив, приключение, преслэш, юмор и ангст в одну кучу
Предупреждения: Князьэтогонезаслужил ><
Да, в этой части крадут наше золотце.
Панки-детективы, упоминание пыток и убийств, ритуалы, не самое нежное отношение с отдельно взятым Князем.
Родинку я запихнула в то место, которым Андрей Сергеевич перед широкой публикой не сверкал, потому что на видимых местах не припоми... а, не, всё по сериалу и по средневековому руководству.

Когда они находят Андрея, тот находит в себе силы смеяться, подбадривая их всех:
- Что, за Горшком без меня присмотреть некому? Опять куролесит?
Как будто это единственный повод его искать.
- Миха! – зовёт Балу, и тот подходит, смотрит осторожно, как будто боялся увидеть самое страшное.
- Андро… - голоса у Михи почти нет.
Полицейский возится с замком на клетке, Горшок, на удивление трезвый, изнемогает рядом. Чёрт, ещё и наручники, которыми Князь пристёгнут к одному из прутьев. Наконец Князя извлекают из клетки, он пытается размяться после нескольких часов, проведённых сложенным в три погибели. Миха тут же виснет на нём, никого не стесняясь, прижимает к лицу руки с растёртыми запястьями.
Князь вжимается в него, вдыхает успокаивающий родной запах.
- Спасибо, ребята, - шепчет он, чуть повернув голову к остальным, и пацаны тоже кидаются обнимать, все они спутываются в один большой клубок, из которого Князь с неожиданной силой начинает выдираться, и его рвёт той дрянью, которую в него здесь вливали.
*
Город был небольшой, они даже ночевать здесь не планировали. Но Князь накидался с местными и они обещали показать какие-то здешние легендарные места – воющую башню, каменоломни с призраками. Падкий на всякую мистику Князь уполз с ними на пару часов и пропал с концами. Гордей рвал и метал, ребята из группы недоумевали – обычно Андро такого не выкидывал.
Поход по местным барам и даже тем самым катакомбам ничего не дал. Заявление в полиции брать отказались – во-первых, мальчик взрослый, во-вторых, не самого лучшего поведения.
- Поблядует, проспится и придёт, - заявил местный представитель закона.
*
Городок, вроде бы, плевком накрыть можно было, но о том, чтобы Князь запил с кем-то (а тихо пить он не умел), никто не слышал. Два брата, обещавшие сводить его в каменоломни, клялись и божились, что честно довели и поводили, а потом…
- Он же с тобой и Пашкой вроде был?
- А я думал, он со Светкой отошёл, ну, ты понимаешь, романтика, подземелье, понимаешь? А потом к ней на хату продолжать поехали. Чего людям мешать?
Миха на это только фыркнул.
Нашлась их Светка – заспанная, недовольная, похмельная. И Пашка нашёлся – у неё же в кровати. Князя не было.
*
Каменоломни, когда в них занесли достаточно света, оказались ожидаемо засраны, расписаны всякой хернёй, замусорены битыми бутылками, шприцами и прочим. Места там было не особо много, потеряться негде.
В коридоре нашёлся рисунок битым кирпичом – Князь и Горшок – и нельзя было не узнать руку мастера.
В одном из закутков имелся небольшой алтарь, залитый в несколько слоёв воском и украшенный черепами мелкой живности. Рядом лежали подношения – конфеты, мелочь.
- Не, это так, шпана балуется, - пояснил смурной Пашка.
Ребята здешние оказались вполне, собрали, кого могли, чтобы прочесать каменоломни. Те имели несколько выходов, и на одном из них, к реке, валялся Князевский напульсник. Ну и, похоже, тащили здесь что-то. Или кого-то. Спуск к воде был пологий, основное течение прижималось к другому, обрывистому, берегу, но притихший Горшок всё равно минут пятнадцать зависал, пялясь на воду.
- Смотри, тут лодка была, - дёрнул его один из добровольных помощников. – Может, не утоп ещё.
- А может, на середину отвезли, чтоб того, с гарантией.
- Дурак ты, Рожа.
*
- Да кому он нужен, нахрен? Фанатам оборзевшим? Вымогателям? – бесился Горшок.
- Подрался с гопарями? – предположил Гордей.
- Мы б услышали, - хором сказали братья-экскурсоводы.
- Я больше в фанатов поверю, - буркнул Балу.
- Так пойди поспрашивай, вон они сидят! – вскинулся, обидевшись на друзей, Пашка, и махнул рукой в сторону зала, который оккупировали не желающие расходиться добровольцы.
- А что, - Балу вышел в зал и, перекрывая шум без микрофона, таки спросил: - Пацаны, знаете кого-нибудь, совсем на нашей теме повёрнутого?
Все громко заржали на нервяке.
- Ну я знаю, - раздался вдруг почти детский голос. – Вот Михич тоже должен.
К сцене выполз пацан, типичный такой, крашенный зелёнкой, цветущий прыщами, в прикиде из чего бог послал.
- Ну у нас же, в шараге. Коза эта, Краснописяя. Краснописская, то есть, - пояснил он Балунову. – Черчение ведёт. Колдуны ей везде, черти, за бога и всё такое целую группу собрала. Чего она там вам втирала, Михич?
- Да я два раза всего сходит, ёпта. Все мозги засрала, они, типа, среди нас, на ту сторону ходят. Ночной позор, бля. Я думал, они там хоть кошек в жертву приносят.
- Не их алтарь? – на всякий случай спросил Балу.
- Не, они чистенькие, сидят у неё на хате, в тетрадку пишут, - покачал головой Михич.
- И чё, могла она Князя спиздить? При чём тут он вообще? – спросил кто-то из зала.
- Ну так она вместо черчения пиздит про всякое, что вон те и вон те демонами захвачены, ну и про вас говорила, - шкет шмыгнул носом.
- А администрация в курсе? – поинтересовался Балу.
- Не, мы её не палим, по приколу же.
*
Князь пришёл в себя, как приходил в себя много раз до этого. Он замёрз. Хотелось пить, ссать и в затылке ломило. В ушах стоял какой-то бубнёж.
- Мих, минералка осталась? – вопросил он, не открывая глаз, и хотел требовательно протянуть руку, но не тут-то было. Рука была, по ходу, привязана.
«Чё я вчера вытворял-то, что теперь на вязках?»
Андрей осторожно открыл один глаз. Ой бляяя…
Он был в полуподвале, завешанном травами, странными амулетами, рисунками и схемами, не предвещавшими ничего хорошего. Рядом сидела стрёмная баба в балахоне с рунами и бубнила что-то по тетрадке. И самый эпик – вокруг стола, к которому привязали Князя, был насыпан широкий соляной круг.
Андрей скосил глаза на свою тушку, вызвав резь в голове. Естественно, он был голый, а ещё на нём намалевали знаки чем-то бурым. Неужто кровью?
- О прекрасная дева, - сиплым голосом позвал Князь. – Не могла бы ты развязать меня?
«Дева» дёрнулась и забубнила громче.
- Ну попить хоть дай, - взмолился он. – И это, я вам сейчас тут лужу сделаю.
«Дева» затараторила быстрее. Дочитав последний лист в тетрадке, она выбежала из комнаты. Вернулась она в сопровождении ещё нескольких таких же балахонистых – суровой тётки, пары крепких ребят, разновозрастных пацанов с рожами типичных пэтэушников.
- Ссать хочу, - прямо заявил Князь. Возможно, слишком прямо, потому что вместо ответа получил катетер, вставленный не то, чтобы очень аккуратно. От разлома между рунами и катетером он заржал, несмотря на неприятные ощущения.
- Одержим, - вынесла вердикт тётка. – Пришло время проверить.
Один из адептов приволок на подушечке цыганскую иглу, к которой была приделана украшенная всё теми же рунами головка из сургуча. Другой зажёг страшно вонючую свечу, и тётка накалила иглу на этой свечке. Один из крепких парней зажал Князево бедро, и эта тварь со всей дури ткнула иглой туда, где с внутренней стороны, почти в паху, было большое родимое пятно.
Князь взвыл и выругался в три этажа, чётко осознав, что эротических игрищ тут не будет, и дай бог уйти целым, хотя бы живым.
- Как прошла первая ночь? – осведомилась тётка.
- Спокойно, Матушка, - ответила «дева».
- Это только первая, - «обнадёжила» её предводительница. – Крови нет, демон очень силён. Омойте его и обновите знак.
Послушники притащили таз и принялись возить по Князю холодными мокрыми тряпками. Тот отчаянно мёрз, но прикусил язык, стараясь не злить лишний раз и думая, возможно ли убедить фанатиков отпустить свою жертву. Нет, даже думать о себе как о жертве не хотелось. Жидкость, которой его «омывали», была отваром неизвестных трав, воняла отвратительно, и вкупе с вонью свечи дело дошло до того, что Князь всё-таки блеванул.
- Видите, демону уже не нравится, - со смехом пояснила тётка, остальные послушно заржали и принялись убирать последствия как ни в чём не бывало.
*
- Не, дома она вряд ли его прячет, - важно заявил шкет, оказавшийся Федей. – Там двухэтажка типовая, все бы услышали. У неё дача есть.
- У Зайца тоже дача есть, у Черновых дом свой, и родаки всё время в сопли, - сердито перебил его Михич. – У Лысой – бабка, больная на всю голову, а живёт одна.
- Так ты список давай, - предложил подтянувшийся за пропавшим Балу Поручик. – Кто там, у кого чё. Заброшки ещё ваши. Начнём с тех, куда на лодке можно.
Горшок в это время наматывал круги по гримёрке и явно что-то замышлял.
- И не вздумайте куда-то вламываться, - предупредил Балу. – Если Князь и правда у психов в заложниках – они могут убить его.
«Если уже не убили. А вдруг мы ухватились не за ту версию? И ведь не пойдёшь с такими фантазиями в полицию, придётся самим проверять».
Горшок в гримёрке брал в руки и снова откладывал телефон.
*
- Помните, не кормить, не поить, на жалость не поддаваться, - строго приказала Матушка. – Молитесь, братья и сёстры, тело должно ослабнуть, а дух укрепиться. Мы не можем его потерять, как потеряли других.
- А как потеряли?.. – поинтересовался Князь.
- Зло способен побороть только огонь, - Матушка была сурова и непреклонна.
Паника накатила внезапно, выбила дыхание. Князь выгнулся, забился в верёвках, заорал.
- Молиться всем! – прикрикнула тётка, схватила вонючую свечку и принялась капать на Князя салом, протяжно напевая. Остальные вторили ей.
«Это первая ночь, первая, - медленно проникла в мозг бьющегося в агонии Князя мысль. – Первая, значит, по идее, будет хотя бы две? Или три, как в сказках?»
Стоило ему присмиреть, как Матушка вытащила из рукава кинжал. По ходу, ритуальный. Приложила его к груди Князя и спросила:
- Как зовут твоего демона? В чём состоит ваш контракт? Что он тебе обещал за твою бессмертную душу? Деньги, славу?
- Чтоб Горшок завязал, - нервно выдал Князь, когда тётка надавила и лезвие глубже вошло в кожу.
- Именем Жизни-Матери приказываю, демон, говори со мной! Покинь это тело, или будешь разрушен вместе с ним!
И Андрей решил сыграть в их игру.
Через несколько часов он был совершенно вымотан. Он был один, а этих уродов с десяток, и они сменяли друг друга по очереди. Что-то выли, задавали одни и те же вопросы, угрожали – пока только угрожали – пытками, но для начала только слегка побили и оставили пару неглубоких порезов. В конце концов его, напоив насильно мерзким травяным отваром, отвязали, сложили втрое и затолкали в клетку. Заперли, пристегнули наручниками, и показать им Купчино не удалось – от чёртова напитка он буквально расползался.
Оказывается, у этих психов была ежедневная молитва на закате, на «живой земле», в общем круге.
У Андрея текли слюни, капали на прутья в следах огня, и в душе растекалась спокойная обречённость.
*
В зал ДК «Хлебостроитель», ставший на время штаб-квартирой панков-детективов, где время совершенно не чувствовалось, одновременно летело, ползло и делало странные кульбиты, вошло несколько полицейских.
- Слышь, это, кто тут у вас Горшенёв? – обратился один из них, в звании майора, к первому попавшемуся пацану.
- А что он вам сделал-то? – взъерепенился тот.
Зал поддержал:
- Менты козлы!
- Не трожьте Миху!
- Да не прыгай ты. Из Москвы звонили, просили помочь ему второго этого вашего найти.
- А мы сами уже его нашли, - гордо заявил пацан.
- Приходят, как всегда, последними!
- Эээ, уважаемый, - тронул майора за плечо Балу. – Пойдёмте со мной, пожалуйста, мы с радостью примем вашу помощь.
*
Андрей со всхлипом втягивает воздух, выгибается над кроватью, бьётся, как рыба, пытаясь вырваться из пут.
- Эй, Дюш, Дюш, всё хорошо, я здесь, я с тобой, ты дома.
Не дома, конечно, в гостинице, и нет никаких пут, это всего лишь тяжёлая Михина рука, которой тот во сне обхватил Князя, прижимая к себе. Он-то всё прижимает, никак не может поверить, что Князя ему вернули. Переломил себя, кинулся в ножки отцу. А Князя накрывает то и дело паникой. То от крепких объятий. То от запаха из уличной шашлычной. Дня три вообще ничего не ел, только тошнило и ломало его. Сейчас только на мясо смотреть не может.
Миха гладит Князя по волосам, прижимается щекой ко всё ещё перемотанным запястьям. Князю надо выспаться, надо отдохнуть, восстановить силы, поесть нормально. Есть ещё пара дней до следующего концерта, неустойку по которому они не потянут, хватило и уже сорванных двух.
- Что мне сделать, Дюш?
- Повернись, - просит Князь, сам обнимает Горшка, прижимается носом между лопатками. – Вот так, так лучше.