[dunkelseite]

17.05.2012 в 20:45

Пишет  MBB knight:

"Люди на все времена", глава 5

Глава 5

Снова спустившись в канализацию, они пробрались тоннелями внутрь охраняемого периметра, прямо в подвал фабрики.
- Это здесь, - Мерлина била дрожь. - Прямо над нами. Сюда.
Они ползли по тёмным коридорам, то и дело натыкаясь на небольшие патрули. Бенеш и Мерлин зажимали солдатам рот, Артур пускал в ход меч. Несколько этажей удалось пройти, не подняв тревоги. Мерлин открывал все попадавшиеся на пути двери, шепча заклятья. Артур тоже почувствовал - странный гул под кожей нарастал с каждым шагом и заставлял руку, державшую меч, зудеть.
- Здесь, - сказал Бенеш. - Вы это чувствуете? Прямо за этой дверью.
Мерлин дотронулся до замка, собираясь произнести отпирающее заклинание, но тяжёлая дверь неожиданно открылась внутрь от одного касания.
Они шагнули в тёмное помещение; по тому, как отдавались эхом их тихие шаги, Артур заключил, что оно огромно. Посередине над бетонным полом беззвучно парила сфера нескольких ярдов в диаметре. Её бока матово поблёскивали, отливали тёмным металлом, она светилась бело-голубым светом, от которого было больно глазам. Лента света обвивалась вокруг сферы, и ещё свет вырывался из равномерно расставленных круглых люков, покрывавших всю поверхность сферы.
- Отлично, - сказал Мерлин. - Это ничуть не похоже на блюдце.
Раздался громкий металлический бумс, и резкий электрический свет залил помещение. Двери позади вошедших захлопнулись, замки защёлкнулись с металлическим лязгом.
Зал, в котором они находились, оказался даже больше, чем предполагал Артур. Узкие металлические галереи вились высоко по стенам. Они были заполнены солдатами, десятками солдат, все были вооружены автоматами и тщательно целились в троих незваных гостей.
- Не верите своим глазам? - разнёсся по залу неприятно знакомый голос, прозвучавший с одной из галерей. – Небольшой сюрприз. Однако, думаю, вы не разочаруетесь.
- Охотник на ведьм! - воскликнул Мерлин.
Человек рассмеялся. Тот же болезненно весёлый смех, который так пугал Артура в детстве, ещё до того, как он узнал, что собой представляет Аредиан и чем занимается.
- Мне это нравится, - ухмыльнулся мужчина. Он носил армейскую форму, офицерскую фуражку и чёрный плащ, но всё так же подавлял, так же пугал. - Однако я, к сожалению, не могу претендовать на этот титул. Не пришлось особо охотиться на вас, мои дорогие ведьмочки. Вы сами пришли ко мне.
- Не волнуйтесь, - шепнул Бенеш. - Я могу вызвать здесь голема, он защитит нас от пуль.
Артур обвёл взглядом дула, глядевшие на них со всех сторон, и ничего не сказал.
- А мы вас ждали, - продолжил человек с лицом Аредиана. - Мы уже перенесли производство нового оружия в безопасное место. А этот единственный экземпляр должен был послужить вам приманкой. Полюбуйтесь, кого враги прислали, чтобы сорвать наши планы! Мальчишка, еврей и парень с мечом.
Среди солдат послышались смешки. Артур крепче сжал рукоять меча, стараясь не реагировать на насмешки Аредиана. Он не собирался идти с мечом на пулемёты, у него ещё был при себе пистолет Гавейна. Разумеется, немногим лучше меча, но этого было достаточно, чтобы всадить пулю в лоб Аредиану.
- Артур Пендрагон, я полагаю, - сказал Аредиан. – Волшебник нашёл тебя в конце концов. Мы знаем, что Гилли из ордена Золотой Зари сейчас в Англии, так кто бы мог составить тебе компанию? Один из вас Мерлин? Моё начальство очень надеялось, что вы приведёте сюда Мерлина.
- А сам-то ты кто? – спросил Артур. На случай, если удастся спастись, надо было узнать как можно больше.
Аредиан проигнорировал вопрос, задумчиво изучая их лица.
- Я думаю, ты Мерлин, - он ткнул длинным костлявым пальцем Мерлину в лицо. Мерлин вздрогнул и побледнел, словно всё ещё был несчастным камелотским слугой, оказавшимся в смертельной опасности. – Стой, где стоишь. Я бы поболтал с тобой подольше, но у меня приказ провести полевые испытания на мощном волшебнике. А вы двое сдавайтесь и подойдите ко мне, если хотите выжить. Скоро здесь будет небольшая заварушка.
- Нам и здесь хорошо, - громко заявил Бенеш. Он казался ничуть не напуганным, уверенным и рассерженным. – Можете бежать, пока мы заняты этой штукой, потому что как только мы с ней покончим, займёмся вами.
- Я так понял, это ты делаешь монстров из грязи в городе, - Аредиан чуть улыбнулся. – Я рад, что мы разберёмся заодно и с этим маленьким недоразумением. Я был бы рад выпытать, кто укрывал тебя всё это время, но мы так или иначе его поймаем. Присутствие двух магов на нашем испытании будет… весьма полезным.
Он махнул рукой в чёрной кожаной перчатке, и блюдцеобразная вещь задрожала и зашевелилась. Она завертелась вокруг себя, рассыпая свет и искры, мягко поднялась над их головами и закружилась, поворачиваясь к целям то одним оружейным портом, то другим, словно выбирая, какое оружие было бы правильнее применить.
Артур оглядел помещение, пытаясь понять, кто контролирует устройство, но никого не увидел. Он предположил, что оператор находится за стеной, в другом помещении, скрючившись над огромным пультом управления и наблюдая за ними в смотровую щель или перископ. Или, что более вероятно, тарелка управлялась волшебниками, они могли быть прямо здесь, на верхних галереях, прятаться среди солдат, шептать заклинания под прикрытием их оружия.
Или же штуковина могла перемещаться и целиться в жертвы сама по себе, ведомая безумным механическим мозгом внутри корпуса, или чуять их с помощью заложенной в неё магии. Всё внутри холодело при одной мысли, это было ужасней пулемётов, направленных в грудь.
Когда Артур лицом к лицу столкнулся с колонной танков, надвигавшейся на позиции его отряда, он знал, что внутри этих машин люди, такие же, как он, хрупкие и смертные. Когда он видел бомбы, падающие с неба на Лондон, он знал, что в небе бомбардировщики, мишени, которые можно поразить, что их пилотируют люди, способные на ошибки, просчёты, умирающие прежде, чем самолёт ударится оземь. Эта штука была мерзостью нового вида: нечто полуживое и наделённое хитростью, инстинктом убийцы в металлической раковине, неспособное к страху и милосердию, неостановимое. То, что изменит характер войн навсегда, если это допустить.
- Как только мы победим её, солдаты начнут стрелять в нас, - предупредил Бенеш. – Мы должны быть готовы.
- Мерлин, займи её, когда я подам сигнал, - сказал Артур. – Мы с Бенешем займёмся солдатами, сделай это красиво, чтобы они отвлеклись…
Тарелка крутанулась снова, так быстро, что слилась в шар ужасающего гудящего света, и широкий луч ударил из неё, прямо им в лицо, ослепляющий, достаточно яркий, чтобы вывести из строя.
Мерлин бросился вперёд и выставил щит на пути света. Артур наблюдал как он это делает сотни раз, помнил, как полупрозрачная плёнка мерцала и мягко пульсировала, когда стрелы и арбалетные болты врезались в неё. Он никогда не видел ничего подобного. Щит запульсировал тёмно-красным, прогибаясь под давлением там, где лучи прожигали его, сыпались искрами и всё больше приближались к их лицам.
Люди на галереях затихли, внимательно наблюдая за целями. Мерлин хмыкнул, расставил ноги шире и попытался выпрямить щит. Тот получился пятнистым, переливался из зелёного в фиолетовый и болезненно изгибался по краям. Пальцы Мерлина побелели, но рука не дрогнула и щит выстоял.
Тарелка прекратила плеваться огнём и отплыла назад, весело крутясь вокруг своей оси. Потом зигзагами заметалась по помещению, случайным образом меняя направление, быстро поворачивая, это напомнило Артуру историю из потрёпанной библии, полистанной им во времена наполеоновских войн, что-то про небесную огненную колесницу с колёсами, исполненными очей. Она обогнула их и метнула ещё один луч им под ноги, словно пытаясь вывести Мерлина из равновесия. Бенеш нырнул вниз и пустил по полу рябь, выставив барьер. Луч соскользнул со щита Мерлина и прожёг бетон, тот вскипел, загорелся и обуглился.
- Отлично, так держать! – улыбнулся Артур. Наконец он заметил лестницу, ведущую на галереи, но надо было прорваться мимо тарелки, чтобы дойти до неё. – Давайте прижмём её к восточной стене!
Он сделал движение, осторожно, надеясь, что солдаты не начнут стрелять раньше времени, до того, как все окажутся на одной линии и можно будет использовать противников как щит. Тарелка нырнула к нему и выпустила сначала два луча, потом третий и завертелась, заливая зал огнём.
- Мерлин! – закричал Артур, снова ныряя за щит. – Когда я говорил тебе отвлечь её, я не имел в виду позволить ей нас убить!
- Я не при делах, - выдохнул Мерлин. – Она играет со мной…
- Поглядим, насколько крепкий у тебя корпус, - пробормотал Бенеш. Он опустился на колени и хлопнул ладонями об пол. Бетонные плиты лопнули, два голема выросли в момент, прокладывая через них путь, и двинулись к тарелке, бесстрашно шагая прямо сквозь обжигающие лучи.
- Понадобится время, чтобы их сжечь, - заметил Бенеш, но вдруг вскрикнул в удивлении. Один из лучей тарелки рассёк големов. Они рухнули на пол, теряя конечности и разваливаясь на куски.
- Нет! – закричал Бенеш. – Этого не может быть! Магия этой штуки даже не магия, это… что это вообще, чёрт возьми, такое?!
- Я не знаю! – крикнул Мерлин в ответ, пытаясь восстановить щит, дрожа от напряжения. – Это похоже на… Врил!
Так они не смогут продержаться долго. Артур попытался снова рвануться к лестнице, и блюдце выбросило в его сторону отдельный поток огня, задев левую руку. Бенеш снова дёрнул его в укрытие, наверху Аредиан довольно рассмеялся, как человек, пришедший в восторг от шалости котёнка.
Блюдце вильнуло над ними и выпустило широкий, эффектный веер огня. Мерлин зашипел сквозь стиснутые зубы и вместо того, чтобы выставить щит, ударил штуковину магией. Тарелка описала некрасивую, дрожащую дугу, и луч слепящего белого света скользнул по стене, по галереям, по людям на них. Криков не было. Свет был хуже огня, Артур с трудом сдерживал крик от боли в левой руке, но эти люди погибли раньше, чем что-либо почувствовали.
- Не стрелять! Рассредоточиться! – крикнул Аредиан, и солдаты быстро распределились по галереям, занимая позиции за телами убитых товарищей. При других обстоятельствах Артур отдал бы дань их храбрости. Тарелка выровнялась и поднялась выше, осторожно, выбирая место для лучшей огневой позиции.
- Теоретически, обратить её против них же, - хорошая идея, - заметил Бенеш негромко. – Однако если мы попытаемся повторить, они нас убьют. Я удивляюсь, как они ещё не начали стрелять. Так что следующим ударом мы должны уничтожить всех.
- Ну, я не знаю. Она увёртливая. Если мы вдвоём займёмся ею…
Артур едва мог думать из-за боли, ожог был глубокий и уже надулся пузырём. Но было что-то знакомое на самом краю агонии, что-то почти успокаивающее, ласковая песня под кожей, тихий, уверенный зов.
- Я хочу попробовать кое-что, - Артур удобнее перехватил меч. – Заставьте её спуститься.
- Хочешь пробить её? – крикнул Бенеш. – Это металл!
- Шевелитесь!
Волшебники обменялись взглядами и подняли руки, в унисон растопырили пальцы. Тарелка затрепыхалась, борясь против их объединённой воли, выпустила луч, который безнадёжно рассеялся, а потом провалилась на добрых несколько ярдов, вздрагивая и жужжа, как будто разозлилась достаточно, чтобы прекратить игру и начать биться всерьёз. Прежде чем она прицелилась получше, Артур рванулся вперёд и вонзил Экскалибур под светящиеся полосы.
Он не представлял, что произойдёт, он надеялся, что меч пробьёт магическую защиту и доберётся до внутренних механизмов тарелки или расколет корпус как ореховую скорлупу, пуская волшебников к мягким внутренностям. Артур, собственно, даже не увидел, что произошло, потому что в то мгновение, когда кончик меча соприкоснулся со светом, Бенеш схватил его за шкирку и повалил Артура с Мерлином на пол с силой, неожиданной для этих тощих рук.
Был странный звук и много света, а потом темнота и крики.
Бенеш держал друзей на полу, пока крики не прекратились. Это не заняло много времени, а потом наступила тишина, прерываемая только мягкими, почти мелодичными звуками.
- Хорошо, - прошептал Бенеш. – Мерлин, всё хорошо, можешь опустить щит.
- Ух, - сказал Мерлин. – В-вот же, твою налево.
Они медленно сели, неловко расцепляясь друг с другом в темноте. Мерлин создал светящийся шар и запустил его повыше, чтобы осветить всё помещение.
Электрические лампы под потолком были разбиты, пол вокруг покрывали осколки стекла. Стены закоптились дочерна. Люди на галереях не шевелились, они попадали, где стояли. Мелодичный звук производила кровь, капавшая с переходов на пол. Она всё ещё текла, собираясь по углублениям в тёмные лужи.
Летающая тарелка теперь превратилась в куски изъязвлённого, искорёженного металла, грудами валявшиеся по залу, каждый обломок не больше человеческой головы. Бело-голубой свет пропал, не оставив даже искры.
- Я… даже не представляю, что случилось, - произнёс Мерлин. – Бенеш, ты знаешь? Что произошло?
- Нет, - Бенеш пожал плечами. – Однако если я и выучился чему за эти два года, это чувствовать момент, когда пора в укрытие. Нельзя оставаться в бегах, не выработав такого инстинкта. Эта штука… она производное от искривления магии, да? Этот Врил внутри неё и есть то, что мы чувствовали. А сейчас…
- А сейчас его нет, - сказал Мерлин. – Это тупик.
*
Они шли назад в молчании, мрачно наблюдая, как рассветное небо над каменными домами становится из серого розовым. Гавейн ждал друзей в подвале, с трудом сидя на нарах у стены. При виде вошедших он улыбнулся и лениво откинулся на подушки.
- Я так понял, что пропустил всё веселье, - сказал он. – Правда, вы что, пару часов не могли подождать? Одна маленькая царапина, и вы меня списали?
- Извини, - Мерлин присел, чтобы проверить повязку на голом бедре Гавейна. – Как ты себя чувствуешь?
- Чудно. Более чем чудно, добрый доктор дал мне прелестного морфина. Кстати о чудесных вещах, как вам эта миленькая сестричка? Я же вижу, что вы победили, что ж у вас такие постные рожи?
- Мы выжили, - Мерлин забрался на нары и свернулся калачиком, прижимаясь спиной к боку Гавейна. – Я очень устал, мне надо поспать.
- Ещё не всё потеряно, - заявил Бенеш, взбегая по лестнице в дом.
Вымотанный Артур опустился в кресло. Мерлин тихонько глядел в никуда, игнорируя вопросы Гавейна, так что Артур рассказал о налёте на фабрику и нелепой битве с тарелкой.
- Так что мы снова вернулись к началу, - закончил он, стискивая колено обожжённой рукой.
- Вы уверены, что есть ещё тарелки? Может, был только этот прототип? – спросил Гавейн.
- Приятно было бы так думать, но я сомневаюсь, - покачал головой Артур. – И мы не должны дать им шанса. Не после того, что видели. Если существуют другие, мы обязаны их уничтожить.
- Но они не здесь, - сказал Мерлин, не шевелясь.
- Они могли перенести производство в любую точку Европы, - кивнул Гавейн. – Они сейчас владеют половиной мира. Франция… Господи Иисусе. Да они могут быть сейчас на моей собственной фабрике! Бельгия, Дания, Италия… да они даже в Африке могут быть. Но мы их найдём.
- Я не знаю, как их уничтожить, когда отыщем, - пробормотал Мерлин. Он, даже не моргая, упорно таращился на серую стену. – Я не понимаю, что произошло с этой.
- Может, она просто взорвалась. Если это был прототип, произойти могло что угодно. Механика всегда выходит из строя. Когда я был богат, то занимался испытаниями скоростных самолётов для собственного удовольствия. Там была одна машина, великолепная крошка…
Гавейн пустился в путаную историю о неисправном двигателе и смертельно опасной аварийной посадке в поле рядом с тремя милыми дамами, устроившими пикник. Возможно, он сочинял всё это на ходу. Но постепенно плечи Мерлина немного расправились и тень улыбки скользнула по лицу. Гавейн всегда хорошо умел отвлечь его от неприятных мыслей.
Мерлин уснул, всё ещё свернувшись клубочком, длинными пальцами вцепившись в уголок матраса. Гавейн замолчал и провёл тыльной стороной кисти по спутанным волосам друга. Этот простой любящий жест был слишком знаком Артуру из прошлой жизни, века назад, и его грудь стеснилась от боли.
- Иногда мне кажется, лучше бы он остался с тобой. То есть с кем-то вроде тебя. Со мною быть непросто.
- Это зависит не от нас, - пожал плечами Гавейн.
- Я просто не понимаю, почему это случилось с ним, а не со мной. Я видел много войн и ужасов. На сегодняшний день – гораздо больше, чем он. И я не чувствую ничего такого. Ты тоже – ты говорил, что это случилось с кем-то из твоих людей, но с тобой, похоже, всё хорошо. Кошмары, тоска, сожаления, безнадёжность – мы тоже должны испытывать их. Почему мы не пострадали?
- Что за разница? Мы должны вознести хвалу и продолжать наслаждаться жизнью, пока можем.
- Он говаривал, что я туповат, - сказал Артур. – Может, поэтому?
Гавейн рассмеялся.
- Может, ты и туповат. Потому что ты, кажется, не рад, что здоров.
- Я просто… чувствую себя виноватым. Он страдал, ему было, кажется, больно большую часть времени, а я даже не понимал, что происходит. Это моя вина, в первую очередь. Каждая битва, в которой он сражался, каждый выбор, который приходилось ему делать, происходили из-за того, что он следовал за мной. И вот куда это его завело.
- Он поправится. Не может всегда быть так. В конце концов, война кончится.
- А потом будет следующая, - вздохнул Артур. – Постоянно начинается следующая.
Гавейн закатил глаза.
- Ты просто устал. Иди и дай осмотреть свою руку. Если доктор не даст морфина, я попробую пококетничать и выманить его у медсестры. Кажется, я ей понравился.
- Да, - у Артура снова появилась надежда. – Да, мне надо переговорить с доктором.
Он нашёл доктора Кая в чистой приёмной, беседующего с кем-то по телефону, и вежливо дождался конца разговора, стараясь не подслушивать.
- Где Бенеш? – спросил Артур первым делом.
- В ванной наверху, - ответил Кай. – Он любит использовать мою ванну для ворожбы, утверждает, что так может разговаривать с несколькими людьми сразу. У него есть друг в Англии – Гилли, да? – они пытаются связаться с волшебниками по всему земному шару, со всеми, кого знают. Они надеются, что кто-нибудь где-нибудь да почувствует присутствие энергии Врил.
- Похоже на план.
- Я не уверен, - Кай задрал бровь. – Раз мастера Врил волшебники, они понимают, что остальные тоже чувствуют летающие тарелки. Их месторасположение должно быть хорошенько спрятано или хорошенько защищено на случай, если его найдут волшебники. Возможно, и то и другое. Но тут я бы мог помочь.
- Почему вы помогаете нам? – удивился Артур. – Я понимаю, почему вы прячете Бенеша и лечите раненых, это поступки доброго человека, но зачем переходить на сторону врага? Вы же немец, не так ли?
- Да, - кивнул мужчина. – Но я прекрасно понимаю, что поставлено на карту. Давай, я посмотрю твою рану.
Артур позволил осмотреть ожог, но отказался от обезболивающего укола. У старого доктора были знакомые лёгкие прикосновения, и к тому же на этот момент рука уже онемела от сильной боли. Он всегда предпочитал сохранять голову ясной, если это возможно.
- Мне нужно спросить вас кое о чём, - сказал он, когда доктор очищал и дезинфицировал обожжённую кожу.
- Говори, это поможет тебе терпеть, - пробормотал Кай.
Собственно, Артур хотел спросить не об этом. Но и это показалось важно понять.
- Как это случилось? Нет, я знаю. Такое бывало и раньше. И захватнические войны, и чистки. Но это, жестокость, ненависть, это же не воля абсолютного монарха? Я читал, были выборы, голосование. Это вроде как воля народа.
- В какой-то мере да, - согласился старый доктор.
- Как целая нация могла быть охвачена таким безумием?
- Ну, - доктор прекратил мазать руку Артура остро жгучим средством и потянулся к другой баночке на полке. – Как и большинство подобных вещей, это началось с заманчивых картин. Вы представляете, на что наша страна была похожа двадцать лет назад? Мы только что проиграли войну и были принуждены к унизительной, разорительной капитуляции. Это был полный хаос, отчаяние. Ужасная бедность, когда с тяжким трудом заработанные деньги обращаются в пыль прежде, чем ты купишь еды для своей семьи. А потом появилось обещание, что у нашей нации есть надежда, божественная судьба, великое будущее, особая роль в истории.
- Завоевать всю Европу? Это не уникальная мечта.
- Изменить мир. Идея была в том, что мы не подвержены угрозе коммунизма или гнилостному дыханию капитализма. Мы хотели проложить собственный путь. Если мы сплотимся, как братья по крови, как сыновья древних королей и героев, мы объединим мир и поможем человечеству раскрыть весь потенциал. Мы превратим расу людей в то, чем она должна быть: сильную, красивую. Славную.
- Это звучит совершенно безумно.
- О, прошу вас, - доктор шлёпнул ложку отвратительной серой мази на ожог. – Я думаю, вы можете это понять в какой-то мере. Вы патриот, гордитесь своим наследием, это ясно из кодовых имён, которые вы выбрали. Ваш спутник Мерлин, а сами вы назвались, вероятно, в честь легендарного короля бриттов. Разве не это было его мечтой – объединить земли в ходе завоеваний и привести нацию к славе? Разве он не верил в превосходство своего народа, не думал, что мир станет лучше под его управлением?
- Ничего подобного!
- В чём же разница, молодой человек? – спросил старик негромко. – Объясните мне, если можете.
- Альбион и верховенство Камелота – это не национальное превосходство или чистота крови. Было неважно, каким народом и для какой жизни вы были рождены, каким был цвет вашей кожи, каким богам вы поклонялись. Все были равны за Круглым Столом, всех принимали под знамёна Камелота. Народ Альбиона был братством людей, веривших в простой и справедливый мир, - сказал Артур, вспоминая, как сияли глаза Мерлина, когда он произносил эти слова. – Кем бы они ни были, важно было одно: чтобы они верили в равенство, честь и справедливость, чтобы они хотели сделать мир лучше и готовы были бороться за это. Вот что нас объединяло. Вот что было нашей целью и нашей мечтой.
- Да, разумеется, люди всех цветов кожи по всему миру начинают утро с благодарственной молитвы за то, что принадлежат к Британской Империи, - ядовито поддел его доктор. – Принятые на равных, без сомнения.
- Хорошо, нет, я уверен, что нет, - согласился Артур. – Колонии – это неправильно, это надо менять, и поскорее. Я и не говорю, что всё пошло, как мы планировали. Даже во времена короля Артура многое шло не так. Но эта мечта – я до сих пор в неё верю. Я до сих пор считаю, что за неё стоит биться.
- Ах, я бы многое отдал, чтобы снова стать юным и самоуверенным, - вздохнул доктор. – Это чудесное ощущение, не правда ли? Вот, примите, это предотвратит инфекцию. Вы хотели чего-то ещё? Я не в настроении сейчас спорить о политике.
Артур проглотил пилюли и кивнул.
- На самом деле я пришёл спросить врачебного совета, - сказал он. – Вы можете диагностировать пациента, если я опишу вам все симптомы?
Он видел, как далеко шагнула медицинская наука за минувшие века. Эпидемии, опустошавшие целые королевства, в этом времени предупреждали, и они почти прекратились. Многие из заболеваний, казавшихся смертельными в его времена, теперь легко излечивались парой таблеток или микстур. Даже если в те времена камелотские врачи не нашли у Мерлина ничего плохого, сейчас мог существовать ответ.
Артур рассказал о таинственной болезни Мерлина, всё, что видел сам, всё, что Мерлин ему рассказал. Старик слушал, задумчиво кивая.
- Ну? – спросил Артур, когда посчитал, что больше уже нечего добавить. – Что вы думаете?
- Моим первым диагнозом будет депрессия, - ответил доктор. – Возможно, протекающая в рамках травматического невроза. Не редкость среди солдат в наши времена. Невротические расстройства не моя специализация, так что это лишь предположение, как вы понимаете.
- Так это действительно в первую очередь нервное? Дело действительно в его голове?
- Как множество вещей. Любовь, к примеру.
- Любовь в сердце, - возразил Артур и покраснел, когда старик лишь усмехнулся.
- Ну, вы правы, конечно. Любовь начинается с мыслей, с эмоций, и потом, если продолжает расти, распространяется на ваше сердце и вашу кровь. Она меняет вас, делает счастливее, крепче, сильнее. Вы не можете разлюбить по желанию. Это зависимость, в какой-то мере. Аналогично, если отчаяние берёт в плен ваш разум, оно может отравить всё тело. Оно не хочет проходить, оно питает само себя, его жертва слабеет и ей всё труднее сопротивляться. Это порочный круг, и это довольно опасно. Должно быть, вы слышали о людях, умерших от разбитого сердца.
- Это смертельно? – Артур похолодел при одной мысли. Почему-то он никогда не рассматривал такую возможность.
- Не обязательно само по себе. Но это делает пациента более восприимчивым к ряду других заболеваний и мешает заботиться о себе должным образом. И, конечно, сама жизнь может показаться недостойной такой борьбы…
- И как же это лечится?
- Это не так просто, мой дорогой мальчик.
- Мне всё равно, - сказал Артур. – Что бы это ни было, я достану это для него. Просто скажите, что я должен найти.
- Если вы надеетесь на волшебную пилюлю, от которой всё пройдёт…
- Не обязательно волшебную, - Артур почувствовал себя идиотом. – Разве нет…
- Ничего подобного, я боюсь. Не сейчас, по крайней мере. В прошлом и вакцинация наверняка казалась чудом, в будущем, предполагаю, появятся и таблетки, способные вылечить страдающие ум и душу. До тех пор… ну, есть кое-какие растительные средства, способные снизить симптомы. Есть лечение, основанное на психоанализе и психотерапии, хотя я не уверен, что из этого даёт результат, а что является полным шарлатанством. Но этим, вероятно, можно только добиться ремиссии, болезнь не исчезнет полностью. Опасность рецидива будет всегда.
- Но он может быть счастлив снова? Ведь есть надежда?
- Конечно. Могут быть некоторые дрязги, но восстановление возможно.
- Хорошо, - кивнул Артур, испытывая головокружение от облегчения. – Хорошо, что мне делать?
- Я думаю, вы уже делаете это. Вы уже заботитесь о нём, так и продолжайте. Это часто может быть фрустрацией для вас, но вы должны всегда помнить, что ему приходится куда хуже. Просто заботьтесь о нём и дайте ему время. И... мне не хотелось об этом говорить… возможно, для него лучше, что он сейчас сражается, несмотря на болезнь. У него есть ради чего двигаться вперёд, человеческие жизни зависят от него. Он нужен. Это сильное чувство. Это сильно противостоит отчаянию.
Внезапная, громкая трель дверного звонка заставила доктора подскочить на стуле. Артур сунул руку под одежду, нащупывая пистолет Гавейна.
- Вы кого-то ждёте? – спросил он.
- Да, да, жду, - кивнул старик.- Это просто… Я всё жду, что за мной придут, но они придут ночью. Скорее всего, это мой друг… Артур, ступай, найди Бенеша и позаботься, чтобы вас не обнаружили.
Артур подождал на лестнице, с пальцем на спусковом крючке, пока доктор открывал дверь и пропускал визитёра внутрь.
- Ну, Кай, что такого важного ты не мог сказать мне по телефону? – раздался хриплый голос, напомнивший Артуру вечно раздражённого камелотского библиотекаря.
- Готфрид, старина, спасибо, что пришёл, - сказал доктор, и Артур, восприняв это как знак, что всё в порядке, поднялся по ступеням.
Бенеш сидел на полу отделанной кафелем ванной комнаты, мрачно барабаня пальцами по краю наполненной ванны.
- Есть что-нибудь? – поинтересовался Артур.
- Нигде. Ничего. Мы говорили с людьми по всей Европе, в обеих Америках, даже в Африке, Тибете, Сибири… Никто не чувствует никаких изменений в магии. Как будто они забрали свои штуковины на луну.
- Прошло всего пара часов, - пожал плечами Артур. – Мы продолжим поиски.
- Ты не понимаешь. Мы чувствуем энергию Врил, движущую это оружие, и Мерлин скажет тебе то же самое. Магия бежит в каждом клочке земли, в крови каждого живого создания, она естественная часть мира. Единственный способ превратить магию в нечто подобное, в нечто с инертной волей и грубой силой, это сжимать и скручивать её до тех пор, пока она не потеряет возможность течь обратно, пока она не превратится в нечто новое. Если вы вытянете её насильно и искривите по своей воле, волшебники почувствуют это на мили вокруг. Мерлин говорил, что чувствовал эту тарелку всю дорогу из Франции. По данным источников Гилли, целая армия этих тарелок базируется где-то. Чтобы наполнить силой такое количество, придётся вытянуть силу из большого куска земли… размером с континент, наверно. Я не понимаю, как возможно, чтобы никто этого не почувствовал. Я боюсь, единственное объяснение, что кто-то солгал нам. Не хочу утверждать, что они предатели, возможно, они слишком боятся нам помогать. Но это значит, что нельзя доверять никому, и мы снова вернулись к началу.
Они замолчали, задумались. Артур слышал, как доктор Кай и его гость беседуют внизу.
- Кто это? – спросил Бенеш. – Пациент? Мне казалось, сегодня нет приёма.
- Это друг доктора. Его имя, кажется, Готфрид.
- Не думал, что они ещё дружат, - пробормотал Бенеш сквозь стиснутые зубы. – Знаешь, где он работает? Он был другом моего отца, а теперь… Как Кай может с ним говорить?
Юноша спокойно вышел из ванной и стал спускаться по лестнице.
- Доктор велел никому не показываться, - предупредил его Артур.
- Я хочу знать, что происходит, - прошептал Бенеш.
Они скользнули ближе, голоса теперь были яснее, и можно было слышать каждое слово.
- Ты понимаешь, о чём просишь? Кай, ты с ума сошёл? – спросил Готфрид.
- Я знаю, ты можешь достать эти сведения. У тебя есть доступ к каждому клочку бумаги, попавшему в архив.
- Я не о том говорю… Кай, это предательство!
- Я прекрасно знаю, чего это может стоить нам обоим. Но мне необходимо, чтобы ты сделал это.
- Почему? Почему ты это делаешь, тебя завербовали… Боже, Кай, на кого ты работаешь? Что с тобой случилось?
- Я считаю, что Партия не должна иметь в распоряжении такое оружие. Не сейчас. Я думаю, это приведёт к катастрофе, - произнёс доктор спокойно.
- Кай, послушай себя!
- Нет, ты меня послушай. Ты должен понимать, что они рассчитывают на это оружие. Оно составная часть их военных планов. Теперь очевидно, что битва за Британию не должна была начаться, пока не будет готово новое оружие. Бомбардировки Берлина вынудили нас, мы должны были ответить и потому напали раньше времени. Вот почему Блиц занял так много времени, почему так велики были потери, и мы при всём этом отказались от нападения с моря.
- И теперь ты хочешь уничтожить это оружие? Хочешь, чтобы Германия проиграла ещё одну войну? Кай, ты же всегда любил свою страну!
- И до сих пор люблю. И не хочу нового поражения. Я надеюсь, потеря преимущества в воздухе заставит Партию пересмотреть планы экспансии. Сейчас мы можем добиться всего мирными переговорами с позиции силы. Я хочу, чтобы война прекратилась сейчас, прежде, чем для нас будет слишком поздно. Если Америка вступит в войну, если мы нападём на Советы… Готфрид, если мы проиграем после этого, последствия будут ужасны. Они разорвут нашу страну на части. Они её уничтожат.
- Американцы никогда не ввяжутся, - бросил Готфрид пренебрежительно. – И мы не собираемся нападать на Советы, у нас есть пакт…
- Не будь наивным.
Оба некоторое время помолчали. Бенеш слушал, закусив губы до того, что те побелели.
- Но с этим оружием мы можем выиграть, - возразил Готфрид.
- Может и можем. А может, Штаты или Советы построят оружие такой же силы, и после нашего столкновения от мира останутся почерневшие скорлупки.
- А может быть, у нас всё получится. Мы выиграем войну, объединим мир и возродим славу своей нации! Кай, это было нашей мечтой, мы в неё верили! Что случилось?
- Я понял, какова будет цена, - сказал доктор. – А ты ещё нет?
Бенеш скользнул ближе, почти прижал ухо к закрытой двери. Готфрид ответил не сразу.
- Жертвы неизбежны.
- Да, - кивнул Кай, и вдруг распахнул дверь и схватил Бенеша за рукав. Он бросил предупреждающий взгляд на Артура, втащил юношу в комнату и снова закрыл дверь. – Ты помнишь Бенеша? – спросил он. – Он весьма подрос, но я уверен, что ты его узнаешь.
- О господи, нет. Нет. Почему он ещё в этой стране? Кай, зачем он здесь? Если кто-нибудь увидит его в твоём доме…
- Ты даже говорить с ним не можешь, а? Всё, что ты думаешь, глядя на него, что он подвергает меня опасности. Когда я смотрю на него и Хильду, я вижу не двух красивых влюблённых детей. Всё, что я вижу, назревающее расовое преступление и опасность, которой он её подвергает.
- Нет, Кай, только не Хильда! Она сирота, ты должен был позаботиться о ней!
- Я стараюсь. Я делаю всё, что могу, чтобы разбить ей сердце и удержать подальше от парня, которого она любит. Он теперь тоже сирота, ты забыл? Он потерял всё, у него осталось только то, что на нём надето. Я пытаюсь уговорить его бежать от всего, что он когда-либо знал, и попытать счастья в другой стране, без копейки, в одиночестве…
- Пустите меня, - прошипел Бенеш. – Я не буду стоять здесь и… просто…
Он выскочил в двери и убежал, а Артур остался стоять и слушать.
- Этот мальчик часть проблемы, - пояснил доктор. – Я думаю, ты понимаешь, как она будет решена. Ты знаешь, что сейчас происходит в Польше. До меня только дошли слухи, а ты читал отчёты, ты знаешь подробности. Вот каков план, вот что произойдёт в каждой стране, которую мы завоюем. Вот цена твоей мечты. Ты и правда думаешь, что мы должны победить в этой войне?
- Ты лишился разума, - прошептал Готфрид.
- Может быть, ты прав. Это мой последний бой. Молодые бесстрашны, им кажется, что они бессмертны. Я старею, Готфрид, моё тело меня предаёт, я всё больше и больше боюсь боли и смерти. Скоро у меня не останется храбрости, чтобы рисковать. Скоро я стану закрывать глаза на всё, что вокруг творится, и мечтать только дожить остаток дней в покое. Я увижу миллионы смертей и не почувствую ничего. Вскоре мы забудем, что произошло, чему мы позволили свершиться, и будем чувствовать себя невинными, добрыми, благородными людьми. Если тебе плевать, что Партия делает с этими врагами, подумай, что это делает с нами. Во что это превращает нас.
- Я должен донести на тебя за подрывную деятельность, - сказал Готфрид, голос у него дрожал.
- Если чувствуешь, что это твой долг. Но ради старой дружбы можешь дать мне отсрочку, чтобы я успел отослать Хильду?
Мужчина не ответил и пошёл к дверям. Артур убрался из виду и дождался, пока он покинет дом.
Доктор аккуратно расставлял пузырьки на полках, проверял этикетки, как будто ничего не произошло.
- Бегите, пока не поздно, - посоветовал Артур. – Не надо было с ним связываться… Он донесёт на вас.
- Не донесёт, - отозвался старик. – Вы проголодались? Хильда сейчас кормит обедом ваших друзей. Почему бы вам к ним не присоединиться?
*
Хильда была в коридоре, ведущем к подвалу, сидела на корточках около подноса с обедом и аптечкой – она должна была сменить повязку Гавейну. Мерлин стоял на коленях у её ног, вцепившись руками в юбку, уткнувшись лицом в плечо, и говорил, беспомощно всхлипывая, будто слова вырывались из его горла:
- … мы бились так долго и потеряли так многих. Мы жертвовали друзьями, любимыми, творили ужасные вещи, потому что думали, что у нас будет всё по-другому. Что мы сделаем мир лучше. И всё это было впустую. Всё, всё. Ничего не изменилось. Всё те же войны, и тирания, и ненависть, и чистки. Вся разница в том, что оружие стало мощнее. Стало совсем не лучше, только хуже. Теперь куда больше людей умирает куда более ужасной смертью. Зло победило, и все наши жизни, все наши дела – впустую. Я не могу… я не могу больше выносить это, я просто хочу, чтобы всё прекратилось. Мне нужно, чтобы всё прекратилось. Это бессмысленно, это не…
Артур приблизился, и Мерлин сжался, проглатывая рыдания и слова.
- Я не это имел в виду, - сказал он тихо. – Артур, я не это совсем имел в виду.
- Уйдите, пожалуйста, - одними губами произнесла Хильда, и Артур послушно попятился и скрылся за углом.
Он не знал, куда ещё податься. Они перекрыли проход в подвал, он не хотел возвращаться в дом, злоупотребляя гостеприимством врача, и не хотел бросать Мерлина в таком состоянии. Так что он просто скрылся с глаз и слушал, чувствуя всё большую усталость с каждым мигом.
- Я не хочу, чтобы он слышал, - пробормотал Мерлин. – Я не хочу, чтобы он чувствовал себя так же.
- Мерлин, послушайте, - сказала Хильда. – Послушайте меня. Зло не во всём победило. Мир в самом деле не битва между добром и злом. Мир – это добро. Он создан из добра. Вы знаете это, правда?
Мерлин затих, и Артур надеялся, что он прислушается к девушке и согласится с её словами.
- Зло приходит и уходит, войны начинаются и заканчиваются. Но каждую минуту, даже сейчас, даже среди худших ужасов, существует добро. Люди живут, заводят друзей, влюбляются, рождаются дети, создаются прекраснейшие вещи, пишутся песни, которые будут петь годами. Люди живут, улыбаются, надеются, смеются. Сколько существует жизнь, существует добро в мире. Если ты помог одному человеку, дал ему прожить ещё год, ты принёс что-то чудесное в мир, потому что жизнь – это то, что имеет смысл, жизнь… жизнь – это радость.
- Я просто не могу это почувствовать, – произнёс Мерлин слабо. – Я даже вспомнить не могу, каково это.
- Иногда все мы не можем. Тогда нам остаётся только… знать это, я полагаю. Нам нужно просто поверить, чтобы сохранить эту веру. Если вашей матушки нету рядом, чтобы обнять вас, вы же всё равно знаете, что она вас любит, правда?
- Да, - кивнул Мерлин, коротко улыбнувшись сквозь слёзы. – Я знаю.
- Я думаю, в глубине души вы продолжаете чувствовать это. Иначе бы вы не переживали так болезненно при мысли об умирающих и страдающих. Даже если сейчас вы не чувствуете, как драгоценна ваша жизнь, вы цените чужие. Это всё у вас в сердце, вся эта радость всё ещё здесь, и она вернётся. Скоро мы все её снова почувствуем. Я обещаю вам, мы все. Просто – ждите её, ищите её, и она придёт.
Мерлин глубоко вздохнул и опустился на пол.
- Хорошо, - он громко шмыгнул носом. – Хорошо, да, я попробую.
Артур позволил ему повисеть на Хильде ещё немного, а потом снова вышел к ним.
- Отпусти её, прекрати цепляться за юбку, как малый ребёнок, - проворчал он. – Это не твоя мать.
Мерлин кивнул, потёр лицо, позволил Артуру подобрать себя с пола и отвести наверх, в ванную.
Артур набрал раковину, нагнул над ней Мерлина и умыл ему лицо, оттирая следы слёз со щёк.
- Прекрати, не надо, - бормотал Мерлин, вяло пытаясь оттолкнуть его руки. – Ты не должен этого делать.
- Почему нет? Ты всегда твердил о равенстве, и ты делал это со мной, - Артур сунул Мерлина лицом в холодную воду, только чтобы заставить его возмущённо забулькать. – Помнишь, после похорон моего отца ты вытащил меня из кровати, умыл меня, одел и потащил на коронацию. Я едва мог идти.
- Тебе стало там лучше.
- Я был должен, это была моя коронация.
Мерлин вытер лицо полотенцем. А потом опустился и сел на пол, словно недолгая ходьба и умывание исчерпали его окончательно.
- Артур, я думаю, что у меня не выйдет. Ты должен позвать сюда Гилли. Он тебе поможет, он теперь наверняка лучший волшебник, чем я, он учился всё это время.
- Хорошо, - кивнул Артур. – Я попрошу Бенеша связаться с ним. Он начнёт с того, на чём мы остановились. Мы бросим этот поход, вернёмся в Англию или в другое безопасное место, подальше от войны. Так наверно будет лучше для тебя.
- Что? Почему?
- Потому что если ты не в состоянии биться, тебе лучше убраться с поля боя. Разве я тебе этого не говорил?
- Да, но ты…
- Куда ты, туда и я, - сказал Артур.
- Я не хочу этого от тебя, - нахмурился Мерлин.
- Да ну? Теперь я должен тебя слушаться.
- Вот именно. Мне противно чувствовать себя таким, я не хочу, чтобы ты смотрел на это. Это отвратительно, я бесполезен, я только обуза.
- Я был без тебя так долго, - вздохнул Артур. – Я уже достаточно был без тебя. Если тебе достанет сил биться, будем биться. Если нет, уедем куда-нибудь, пока ты не поправишься, и если не выйдет, просто останемся там и будем отдыхать. Куда ты, туда и я, это моё последнее слово.
- Артур, брось, почему ты…
- Потому что я люблю тебя, - Артур резко, решительно оборвал его, и Мерлин, икнув от неожиданности, заморгал опухшими, покрасневшими глазами. – Я люблю тебя, - повторил Артур. Слова странно ощущались на губах, как будто он никогда не говорил этого Мерлину раньше. Может быть, и правда не говорил. Ему, казалось, этого никогда и не требовалось. - Я всегда любил тебя, - сказал Артур. От этих слов у него закружилась голова, словно при взгляде с края обрыва. – Даже когда я думал, что ты худший слуга на свете, пьяный основную часть времени, у которого больше храбрости, чем ума. И когда я узнал о твоей магии, когда я думал, что ты предатель и монстр, я ненавидел себя за это, но продолжал любить тебя, не мог перестать. И когда я был женат, я любил тебя и думал, что все это знают. И когда остались только мы одни, я любил тебя ещё сильнее, чем прежде. И когда остался без тебя, любил, и сейчас…
Он остановился, дрожа, не дыша. Мерлин глядел на него с мягкой улыбкой, его глаза были тёплыми, сияющими. Счастливыми.
- Ты моя половинка, - добавил Артур. - Без тебя я не могу быть целым. Что бы ни произошло с тобой, происходит и со мной. Раз на тебя напала болезнь, мы будем биться с ней вместе и вместе победим.
- Почему ты плачешь? – спросил Мерлин.
Артур провёл рукой по лицу и с удивлением уставился на мокрые пальцы.
- Не знаю, - ответил он. – Я даже не заметил. А почему ты плакал раньше?
- Я забыл, - Мерлин засмеялся и притянул его ближе. Они целовались и бессмысленно смеялись в губы друг другу.
- Мы в растерянности, - вздохнул Мерлин с улыбкой. – Но, думаю, с нами будет всё хорошо.
- Ну разумеется.
Они отправились обратно в подвал. Стемнело, и они осторожно ступали, стараясь не беспокоить жильцов. Стеклянная дверь операционной светилась изнутри, и видно было, как за ней движутся два силуэта: один принадлежал Хильде, а другой, длинный и тонкий, Бенешу, который, кажется, спорил с ней о чём-то.
Мерлин задержался, обеспокоенно пытаясь подслушать разговор.
- Эй, это невежливо, - шепнул Артур и попытался потянуть его дальше.
- Похоже, он собрался из страны, - сказал Мерлин. – Он должен был рассказать ей об этом.
Силуэты вдруг подались в стороны, потом придвинулись ближе и прижались к двери, целуясь с отчаянной страстью. Артур почти разглядел лица сквозь неровную поверхность стекла, но тут Мерлин потащил его прочь.
- Не смотри, это почти что мои родители, - пробормотал он, полыхая кончиками ушей.
- Ну, Мерлин, ты хочешь братика или сестричку? – поддразнил его Артур, а Мерлин усмехнулся и покраснел ещё больше.
Они пробрались обратно в подвал, где Гавейн крепко спал на нарах, его повязка была свежей и чистой. Две тарелки с какой-то тушёной капустой ждали на полу, рядом стояла ещё одна пустая и валялись три бутылки из-под пива.
- Вот мерзавец, - засмеялся Артур. – И нашу долю выпил.
- Ну, это же Гавейн, ты же его знаешь, - Мерлин пожал плечами и усадил Артура на кресло.
Они целовались, пока обоих не затрясло от желания, и тогда они занялись любовью прямо там, в потрёпанном кресле, медленно, тихо, закусывая каждый звук, который мог бы разбудить Гавейна.
- Я тоже тебя люблю, - прошептал Мерлин, насаживаясь на Артура в неровном, мучительно сладком ритме.
- Заткнись, я знаю, - пробормотал Артур ему в губы, вцепляясь в его бёдра, прижимая его ближе, решая никогда не отпускать его.
После этого они съели холодную солянку, сидя рядом на полу, прижимаясь один к другому, только чтобы чувствовать тепло друг друга.
- Это ужасно, - пожаловался Мерлин, скорчив рожу. – Поверить не могу, как ты это слопал. Брр.
- Думаю, меня закалили все те крысы, которых ты мне скормил, - заявил Артур, и Мерлин засмеялся, заставив Гавейна заворочаться и забормотать во сне. Артур не мог предугадать, что принесёт завтрашний день, но у них было здесь и сейчас, и этого было достаточно.
*
Артур проснулся в кресле, одетый, застёгнутый на все пуговицы, с ногами, укутанными простынёй. Он помнил, что задремал на полу, на плече у Мерлина. Должно быть, это Мерлин устроил его здесь.
Мерлин сидел на нарах, уставившись на простыни, держал Экскалибур и ласково проводил пальцами вдоль обнажённого лезвия.
Артур напрягся, пытаясь прикинуть расстояние между ними. Лезвие было острым, он сам заботился б этом с тех пор, как получил меч обратно. Стоило Мерлину повернуть руку, и она будет разрезана до кости.
- Эй, - произнёс Артур мягко, стараясь не спугнуть.
- А, доброе утро, засоня, - отозвался Мерлин радостно, и Артур громко рассмеялся от облегчения, просто увидев улыбку на лице мага.
Мерлин подобрал газету, валявшуюся на кровати, и показал Артуру страничку.
- Смотри, это немецкий король. Немного полегчало, правда?
- На самом деле он не король… Что ты имеешь в виду – полегчало?
- Ну, поскольку мы сражаемся с ним, приятно узнать, что он не похож… на кого-нибудь…
- А на кого, ты думаешь, он должен быть похож? – строго спросил Артур, хотя мысль пришла ему в голову, едва он услышал о новой чистке. Он боялся раскрыть газету и увидеть там лицо отца.
- Ни на кого, - ответил Мерлин с невинным видом. – Но всё равно приятно.
- Я посмотрю, Мерлин, но только чтобы быть уверенным… но ты же не собираешься устроить на него покушение?
- О нет. Хотя я собирался. А кто нет? Он бездетен, я надеялся, что будет хотя бы смута из-за наследования. Но Гавейн мне объяснил, что теперь другой порядок. Этот король больше похож на военного вождя, в самом деле. Он уже назвал своих друзей, которые будут его наследниками.
- Да. И они все будут выбраны за преданность своему делу, - кивнул Артур. – Ничего не изменится, если мы убьём одного человека. Хотя если сотню…
- И ещё, после того, как Бенеш рассказал мне про покушение двухлетней давности, я не могу рисковать. Что бы мы ни сделали, это послужит лишь возможностью обвинить невинных и поводом мучить их. Нет, мы всё сделаем правильно.
Мерлин побаюкал Экскалибур в руках, поднял, лаская руны на лезвии.
- Я понял, что произошло с этой тарелкой, - сказал он. – Ты знаешь, что такое драконье пламя?
- Да, это пламя, которое выходит из дракона, - произнёс Артур как можно снисходительнее.
- На самом деле это своего рода магия. Во всех нас есть магия. Немного в тебе, побольше во мне, но драконы созданы из магии. Она греет их кровь, в большом количестве производится внутри, они вдыхают и выдыхают её и могут направлять по своей воле. То же делают и мастера Врил, они изгибают и скручивают магию, пока она не будет слушаться тех, кто заставил её покориться. Они делают это не так, как драконы, возможно, они нашли артефакт, который используют, как центр, но по сути это одно и то же. Врил практически невозможно контролировать, даже мне. А драконью магию практически невозможно разрушить.
- Но ты Повелитель Драконов. Значит ли это, что ты…
- Я могу заставить дракона, если захочу. Но на самом деле не могу пересилить их магию. Но Экскалибур… может. Артур, этот меч был закалён в дыхании дракона. Я до сих пор не могу понять, что это значит. Великий Дракон сделал его для тебя. Он дал тебе силу сильнее магии. Даже его магии. Даже магии Врил.
Артур взял у него меч, клинок казался теплее и тяжелее, словно магия, наполнявшая его, проснулась от прикосновений Мерлина и переросла в нечто большее.
- Но как? – выдохнул он. – Когда… ты заставил дракона перед тем, как он умер? После того, как я его ранил? Ты уже тогда был Повелителем Драконов, да?
- Нет, Килгарра сделал это задолго до того, когда ещё был в подземелье. Он позвал меня, и я пришёл с ним поговорить, и он проучил мне направлять и защищать тебя. И потом я попросил его сделать оружие, которое защитит тебя ото всех опасностей, и он дал его нам, добровольно. Он верил в тебя, даже когда ты был юным засранцем.
Артур уставился на лезвие, потом на Мерлина. Мерлин улыбался ему, сиял от гордости, совсем как тогда, когда Артур тренировался с рыцарями, бился на турнире или напутствовал людей перед битвой.
- Я вроде как забыл, с чего это всё началось, но теперь помню, - сказал Мерлин. – Похоже, у нас ещё есть наша судьба, и всё ещё есть наш поход. Мы должны его продолжить. Все наверху, только и ждут, когда ты проснёшься. Друг Гаюса, то есть друг Кая, Готфрид, принёс ему какие-то бумаги из секретных архивов, только сегодня утром, видимо, там всё есть…
- Не ожидал от него, - сознался Артур.
- Ну а он принёс. Слышал, что сказала одна весьма мудрая женщина? Мир создан из добра.
*
Бенеш и Гавейн наверху, в небольшом кабинете доктора, разглядывали карту мира.
- Как нога? – поинтересовался Артур.
- Кровотечение прекратилось, ходить буду, - ответил Гавейн. Он стащил сигареты из бюро Кая, Артур надеялся, что с разрешения доктора, и теперь курил с очевидным удовольствием, выпуская из ноздрей длинные струйки дыма.
- Это не больно? – спросил, поглядев на это, Мерлин.
- Немного, - улыбнулся Гавейн и цокнул языком. – В хорошем смысле.
Артур отказался от предложенной сигареты – у него никогда не было сильной привычки – и пролистал бумаги на столе.
- Мы уже прочли их, - пояснил Бенеш. – И есть только одно место, по логике вещей. Здесь сказано, что Германия отправляла секретную экспедицию в Антарктику в прошлом году, чтобы основать там базу. Вот где они могут быть. Вот почему волшебники их не смогли почувствовать.
- Антарктика – это где-то в Америке? – спросил Мерлин. – Я не помню как следует места с той стороны карты.
- Нет, это здесь, - Гавейн указал на белое пятно внизу карты, а потом, для большей наглядности прихватил глобус со стола Кая. Перевернул его вверх ногами и ткнул прямо в то место, где ось втыкалась в сферу. – Вот.
- Ох, - покачал головой Мерлин. – Похоже на задницу мира.
- Это действительно, действительно так, - вздохнул Бенеш. – Это ледяная пустыня, лёд толщиной в милю на голых камнях. Ничего там не растёт, ничего не живёт. И там по-настоящему холодно.
- Мы подготовимся, - решительно произнёс Артур. – Купим варежки, шарфы. Кстати, если я правильно понимаю, там сейчас лето?
- От этого не легче, - усмехнулся Гавейн. – Но для начала надо туда добраться. Я думаю, нам следует отправиться в Португалию, а потом оттуда морем в Америку. Затем на юг, в Аргентину, а там наймём корабль до Антарктики. Хорошо бы нанять авианосец и купить самолёт. База должна быть где-то здесь, к югу от Африки, в районе нулевого меридиана. Вероятно, следует высадиться на сушу в паре сотен миль отсюда. Возможно, здесь, под укрытием полуострова, но в любом случае мы наймём моряков и спросим их совета, где лучше. Потом мы полетим вглубь материка…
- Это будет слишком долго, - возразил Мерлин. – Мастера Врил знают, что мы их ищем, не думаю, что у нас много времени. Можем мы просто полететь на твоём самолёте?
Он провёл пальцем по карте прямую, через Европу, Средиземное море, через величественные просторы Африки, через Атлантический океан, окрашенный ровной, весёлой синевой, весь путь до зубчатых белых берегов ледяного континента.
- Нет, мы не можем. Мерлин, мой «Юнкерс» может пролететь без посадки в лучшем случае тысячу миль. Это вот столько, - Гавейн расставил два пальца на карте, показывая расстояние. – Возможно, в Европе мы найдём поле для приземления и дозаправки. Я даже знаю местечко в Марокко, где нас примут с распростёртыми объятиями, но начиная вот отсюда… Я даже сомневаюсь, что мы сможем найти одно человеческое жильё на тысячу миль. И мы едва ли можем увезти столько топлива с собой. А как только мы достигнем океана… ну, очевидно, что это просто невозможно.
- Если всё дело в топливе, то оно нам не понадобится, - пожал плечами Мерлин. – В самолёте есть такая штуковина, которая должна крутиться, чтобы он держался в воздухе, да? Я могу делать это столько, сколько будет нужно. Я даже во сне могу это делать, имею в виду, буквально.
- А мы все уместимся в «Юнкерс»? – спросил Бенеш.
- Ты не идёшь, - ответил Мерлин со сталью в голосе. – Ты должен остаться здесь, позаботиться о Кае и Хильде. Они теперь в огромной опасности из-за того, что помогли нам, ты должен удостовериться, что у них всё хорошо.
Бенеш уставился на него как на предателя. Гавейн выпустил струйку дыма в потолок и широко улыбнулся.
- Ты не можешь уйти сейчас, малыш, - заявил он. – Я, конечно, понимаю, что любовь приходит и уходит, но убегать, едва ты сорвал плод… Я видел фройляйн Хильду этим утром, она прямо светилась. Ты явно проделал большую работу. Но если тебе нужна консультация по всяким нюансам, я пока ещё здесь.
- Не смей говорить о ней в таком тоне!
- Ты должен остаться, Бенеш, - сказал Мерлин. – Ты должен, ты не представляешь, как это важно.
Бенеш поглядел на него жёстко, подозрительно.
- Ты что-то знаешь? – спросил он. – Гилли говорил мне, что ты был в Пещере Пророчеств. Ты видел моё будущее? Я знаю, что не должен спрашивать, но…
- Если ты её оставишь, вы оба очень об этом пожалеете. Вот и все мои пророчества для тебя.
- Но мы ведь вернёмся, - настаивал Бенеш. – Разве нет? Мы победили одну тарелку, значит, можем победить все и вернуться, да? Я буду отсутствовать недолго. Я должен сражаться. Это моя битва, так же, как и ваша, даже больше!
- Ты не идёшь, - повторил Мерлин, мягко, тоном, не терпящим возражений. Бенеш в отчаянии помотал головой и бросился прочь.
- Как ты думаешь, вернёмся мы или нет? – спросил Артур позже, когда Гавейн не мог услышать. – Ты же не думаешь, что…
- Нет, конечно же, мы вернёмся, разумеется, - ответил Мерлин уверенно. – Это просто. Ты же знаешь.
Артур кивнул и ткнул его локтем.
- Да. Я знаю. Я не хотел быть с ним жесток. Он хороший парень, но когда мы будем в Антарктике, ледяные големы будут ужасающе бесполезны.
- Да, - согласился Мерлин. – Так и есть.
*
Они долетели от Кале до Марокко в один приём, за семь часов. Движимый магией Мерлина, самолёт скользил среди облаков тихо, гладко, словно птица. Гавейн завёл мотор на последней части спуска и приземлился на маленьком частном аэродроме, как заранее договорился со своим другом. Он выбрался из кабины, кряхтя, как старик.
- Никогда раньше ничего подобного не делал, - признался он. – У меня всё затвердело, но в плохом смысле.
Дела у Артура были не лучше. Где-то над Испанией его почти вырвало в собственную шляпу, и он вцепился в руки Мерлина, чтобы побороть это ощущение. Его ноги, весь полёт зажатые между ящиков с сублиматами, ослабели, их кололо иголками.
- Мы должны разминаться, иначе окажемся бесполезны, когда прибудем на место. Давайте вместе потренируемся.
- Вы могли бы бороться, - с нетерпением предложил Мерлин. – Я буду смотреть и судить, кто победил.
- При следующем приземлении я поучу тебя фехтовать, - сказал Артур, и Гавейн засмеялся, всё ещё потирая пониже спины.
- О, это бесценно, Артур, в самом деле. Да. Я буду фехтовать с тобой. Я погляжу, как ты плачешь, словно маленькая девочка. Пошли в город, один из моих друзей торгует там джином. Рик знает, где добыть пару рапир.
Они провели вечер в баре, слушая мягкие, душевные песни, потягивая дорогой алкоголь. Гавейн переговорил с владельцем, низкорослым, угрюмым американцем, и вернулся к столику, грустно улыбаясь.
- Он действительно изменился. Он воевал в Италии и Испании, Ланселот встречал его там, кстати, как тесен мир, а? Теперь он совсем не тот человек, которого я знал в Париже. Я думаю, это из-за женщины. Он не говорит об этом. Но я думаю, она разбила ему сердце.
- Они ещё встретятся, - пообещал Мерлин, постукивая ногой в такт роялю. – У них всё сладится.