читать дальшеЯ всегда буду рядом, чтобы защищать тебя.
От ядовитых клыков злобной твари. От смертельного поцелуя коварной красавицы. От горькой обиды на отца.
Когда друг предаст. Когда любимая изменит. Когда ты сам будешь себе не мил.
Ты не один, Артур. Нас двое.
Стих к рисунку "Воды Авалона", ангст
художник: tindu
читать дальше
Умрёшь - начнёшь опять сначала,
И повторится всё, как встарь.
А. Блок
А было или будет это?
Смешалась память за века...
Обычный день в начале лета
И безымянная река.
У берега, на мелководье,
Вода просвечена насквозь.
Едва заметна. рябь проходит,
Играя золотом волос.
Я вновь и вновь теряю друга,
А мир смеётся надо мной.
Блестит пробитая кольчуга,
Слепит глаза песок речной.
Ты как вода в реке холодный,
На нос мостится стрекоза,
И стынет небо Авалона
В твоих распахнутых глазах.
А жизнь сквозь раны утекает,
Не бьётся сердце, и опять
Свою я силу проклинаю,
Тебя бессильную поднять.
- Умрёшь - не велика потеря!
Плевать! Такими мир кишит! -
Кричу, в который раз не веря.
- Дыши! Вот задница! Дыши!
Драббл к рисунку "Всегда вместе", романс, юмор
художник: Two_Flower
художник: tindu
читать дальше
Умрёшь - начнёшь опять сначала,
И повторится всё, как встарь.
А. Блок
А было или будет это?
Смешалась память за века...
Обычный день в начале лета
И безымянная река.
У берега, на мелководье,
Вода просвечена насквозь.
Едва заметна. рябь проходит,
Играя золотом волос.
Я вновь и вновь теряю друга,
А мир смеётся надо мной.
Блестит пробитая кольчуга,
Слепит глаза песок речной.
Ты как вода в реке холодный,
На нос мостится стрекоза,
И стынет небо Авалона
В твоих распахнутых глазах.
А жизнь сквозь раны утекает,
Не бьётся сердце, и опять
Свою я силу проклинаю,
Тебя бессильную поднять.
- Умрёшь - не велика потеря!
Плевать! Такими мир кишит! -
Кричу, в который раз не веря.
- Дыши! Вот задница! Дыши!
Драббл к рисунку "Всегда вместе", романс, юмор
художник: Two_Flower
читать дальшеМерлин раздвигает высокую траву, и золотая пыльца с метёлок падает на неестественно прямые плечи. Артур видит блестящие на июньском солнце чёрные вихры, но может представить упрямо сжатые в ниточку губы, сведённые брови под сузившимися синими глазами. За эти годы он столько раз и так близко видел Мерлина, что, кажется, изучил его до чёрточки. Да что там, Артур знает наизусть каждое движение, каждый изгиб тела, каждый укромный уголок. Знает, каковы на вкус эти губы, когда сминаешь их, как отдаёт солью кожа, если провести по ней языком, как горчит семя, изливаясь. И всё равно Мерлин ухитряется быть тайной и неожиданностью.
Артур смотрит на упрямую спину, зная, как под курткой по рубашке расползается тёмное пятно пота. Он любит вдыхать этот острый запах, любит утыкаться лбом между лопатками, тереться, словно кот, чувствуя, как перекатываются выступающие позвонки. Он любит зарываться носом в волосы Мерлина, в беспорядочные вихры на голове, в мелкие тёмные завитки на груди и, спустившись следом за ними, в густые, мускусные колечки в паху, погружаясь в запах Мерлина, утопая в нём, гладя, успокаивая, раскрывая, чувствуя, как Мерлин становится под его руками мягким и податливым, как горячий воск. Артур знает, как раздразнить Мерлина, довести до нетерпения, до безумия, до горячечной мольбы.
Но Мерлин, оказывается, умеет приказывать. Золотое, исходящее запахом нагретых на солнце трав и цветочного мёда поле тянется бесконечно. В ушах стоит гул бесчисленных шмелей и пчёл. Ноги путаются в переплетениях стеблей. Артуру кажется, что он целую вечность бежит за Мерлином, семенит, не в силах догнать, и сердце сжимается от страха.
- Раскомандовался, - бурчит Артур, пытаясь разогнать наваждение. - Как я только это терплю? Слушай, наверно, это ты убил дракона. За пять минут вогнал в гроб своим идиотизмом...
Артур не замечает, как резко остановился Мерлин, налетает на слугу с разбега, и оба падают в траву.