Была середина марта. Уходящая зима как будто стала злее. Ночью мороз сковывал подтаявшее за день. Сырость помогала холоду пробираться под одежду. Яркое солнце неожиданно заволакивали тучи и поднималась неистовая метель. Но Артур, засидевшийся в замке, хотел размять ноги и проветрить голову. Он собирался пересмотреть очередной закон отца, а именно тот, что запрещал магию.
Король выбрал неудачный день для охоты, обманувшись оттепелью. В глухой весенней буре он потерял свиту, потерял коня и оружие. Мокрый, злой и усталый он брёл через лес и под снегопадом, и потом, когда подморозило, развиднелось и выглянули первые звёзды. Артур шёл до утра, чтобы не замёрзнуть, надеясь непонятно на что, и думал о своей жизни. Нет, она не могла завершиться так бесславно. Хотя, возможно, он и заслужил: увёл девушку одного друга, смертельно оскорбил второго…
*
…Король понял это, когда отхлынула суматоха первых дней правления, когда была утолена первая страсть. Жизнь входила в размеренную колею. Гвен оказалась ужасно правильной и ужасно скучной. А потом начали возвращаться изгнанники.
Ланселот.
И если отдать ему Гвен оказалось неожиданно просто, заполнить пустоту, образовавшуюся на месте Мерлина, никак не удавалось.
Слуга был слишком многим. Другом, советником, любовником, нянькой. Волшебным зеркалом, подчёркивающим недостатки или льстивым, в зависимости от обстоятельств. Язвой, занозой. Громоотводом. Шутом. Мальчиком для битья. Вдохновением. Мечом и щитом. Спасением. Дыханием.
Артур велел герольдам оповестить народ, он ждал любой новости о пропавшем, живом или мёртвом, даже собрал волю в кулак и отправился в библиотеку, где чаще всего появлялось привидение. Призрачный Мерлин был такой привычный, родной, так знакомо склонялся над страницами, но когда он со свечой в руках погрузился в камень стены, Артур понял: хватит бесплодных надежд и ожиданий.
*
В этом доме точно был кто-то живой. Снег на крыльце был утоптан, рядом в сугробе желтела небольшая лужица. Следы спускались со ступенек и не возвращались назад, словно оставивший их человек – мужчина, высокий, но не слишком тяжёлый, - взлетел. Это было странно, но королю слишком хотелось в тепло. Он ввалился в незапертую дверь и замер, позволяя снегу на сапогах обращаться в воду и стекать на пёстрый деревенский половик. В комнате было уютно и тепло. Как-то по-домашнему. Пахло книгами и травами. Свет шёл отовсюду – и ниоткуда. Над очагом висел котёл, в нём бурлило что-то вкусное, и Артур не сразу понял, что не так: огня не было, а большая ложка сама помешивала варево.
Здоровенный рыжий котяра тяжело спрыгнул со стола, исполнил приветственный танец и потёрся о ноги короля.
- Проходи, - сказал он ошарашенному Артуру. – Располагайся. Мастер Эмрис не скоро вернётся.
И третьим чудом, которое увидел гость в этом странном доме, был кусок грубой шерстяной ткани, небрежно брошенный на столе. Нагретый телом отдыхавшего на нём кота. Слишком пропитанный знакомым запахом, чтобы лежать здесь все ужасные полгода. Словно боясь спугнуть, Пендрагон медленно протянул руку к платку.
Будто до сих пор надо было верить куче серьёзных взрослых, а не маленькому выдумщику Томми, который, может, и на турнире-то не был.
Будто всё это ещё могло оказаться последствиями переохлаждения и бессонной ночи.
За его спиной довольная улыбка кота медленно таяла в воздухе.