Ошибка 1208

Название: Ошибка 1208
Автор: Тёмная сторона силы
Бета: Felis Caracal
Размер: драббл
Канон: «Заколдованное королевство»
Персонажи: Рейнз, Вай-Сор
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13

— Проклятье! — прорычал Рейнз. — Снова эта ошибка. Снова и снова. Как ты ни отлаживай аппаратуру.
— Синапсы глючат? — предположил вездесущий Вай-Сор. Этот знал, как появиться не вовремя.
— Приведите Длинного.
Очередной Видящий вызывал раздражение и наводил тоску одним своим видом — вытянутой тощей фигурой, унылой длинной мордой, свалявшейся шерстью. Рейнз влепил ему заряд для острастки, ну и чтобы спустить пар. Не подействовало — Длинный живее не зашевелился, остался таким же вялым и равнодушным.
— Эта ошибка, — сказал Рейнз. — Активность мозга меняется специфическим образом. Рабочие параметры падают.
— Он не хочет работать, — со вздохом сообщил Длинный. — Ему плохо. Страшно. Одиноко. Так темно, и тихо, и всё болит.
— Что болит? — не понял Рейнз. — Извилины?
— Голова. И тело. Всё ноет, ноет, — принялся жаловаться Длинный. — А иногда как заболит, как будто в ране раскалённый нож повернули.
— Фантомные боли? — Рейнз провёл рукой по черепу, едва отросшая щетина приятно царапала ладонь. — Интересно.
— И душа, — продолжал нудить Длинный, хотя его уже не просили. — Тяжело на душе, неспокойно. И всё из рук валится.
— Из рук, — скептически глядя на мозг, плавающий в зеленоватом растворе, повторил Рейнз.
— Да-а, — протянул Вай-Сор, — если мы рассчитываем на многолетнюю службу, придётся что-то с этим делать.
— Я предлагаю для начала… Да уймись ты, уже! — Рейнз потянулся к шокеру, но Вай-Сор знаком остановил его.
Видящий негромко подвывал, обняв себя, словно замёрз. Мелодия топталась на месте, кружила возле одной ноты, чуть поднималась и соскальзывала, как на глинистом склоне. Некоторое время они сидели, заворожённые простенькой убаюкивающей песенкой.
— Колыбельная, — шепнул Вай-Сор.
Этим умникам лишь бы похвастать, что они всё поняли. И Амброза Рейнз за это не любил, и так же приходилось терпеть — начальство. Ничего, ничего, может, ещё будут плескаться в соседних банках.
Рейнз кивнул и, разбивая волшебство момента, громко добавил:
— И всё-таки я бы начал с…

Стыдобааааа...

Мне стыдно признаться, но этот кусочек я выкроила из масштабного эпика, который, наверно, никогда не допишу.

@темы: фанфики, Tin Man

---

Мы дожили до деанона

Наконец деанон команды Изумрудного Города за предыдущую ЗФБ
wtfk2020.diary.ru/p220227385.htm?from=last&uref...
Поздравляю и ещё раз обнимаю всех!
Вперёд, как говорится, к новым победам.

Особое спасибо Тотошке и Таэль, без энтузиазма и энергии которых я бы себя не допинала, и Felis Caracal за беттинг.

Для меня, как для человека, давно проебавшего мозги, этот фест был фестом стаффа. Поскольку фоточки поплыли, я раскачаюсь и когда-нибудь выложу их где-нибудь.

@темы: рукоделки, Tin Man

---

Рябинки

Написано по заявке: Геральт попадает в тюрьму и приговорён к казни, Лютик пытается спасти его и влипает тоже, ночь перед казнью, объяснение.
Заявка тут ficbook.net/requests/545653
Фик в какой-то мере к ней относится. Много-много предупреждений: насилие, мудаки, героям плохо и ещё хуже.
Да, я ленивая жопа и геморроиться с шапкой ненавижу...

Последней каплей стало то, что уставшая Плотва, не удержавшись на размокшем склоне, некрасиво съехала с него на заднице и уронила наездника прямо в грязь.
Июнь выдался мерзким, дождь то сыпал мелко, то лил потоками, как последние три дня. Мелкие речки и болотца разлились, в лесу стояли лужи, как после весеннего половодья, а в полях прибитые дождём к земле всходы предвещали голодную зиму. Зато сорняки бурно радовались жизни и норовили вымахать в человеческий рост на каждом свободном пятачке.
Работы почти не было - кметы прятались по домам, да и нечисть в такую погоду предпочитала отсиживаться в своих логовах. Разве что утопцы пошаливали больше обычного, подбирались ближе к жилью, да за них много не выручишь.
Денег было негусто, заданий в этом мелком городишке не предвиделось, но от мысли об очередной ночёвке буквально в луже накатывала такая тоска... Геральт отвёл с лица залепленные глиной пряди и сквозь капли дождя оглядел грязные, полуразвалившиеся дома в поисках трактира. Опытным взглядом он выцепил одну из крыш и двинулся в её направлении по кривым улочкам, с трудом вытаскивая ноги из хлюпающей жижи. Только шаги Геральта и Плотвы нарушали вечернюю тишину, да вой ветра, да резкий треск струй дождя. Ни птиц, ни собак было не слышно. Где-то в хлеву тоскливо промычала корова. Городишко словно замер, придавленный к земле тяжёлым, мокрым небом, и из запахов остался только запах сырой глины: ни навоза, ни дыма из печных труб, ни привычного тяжёлого духа выплеснутых на улицу нечистот.
Геральт шёл, вернее, усилием воли переставлял ноги, потому что больше всего хотелось лечь прямо в лужу и провалиться в небытие.
Он ввалился в трактир и осмотрелся сквозь полуприкрытые веки. Не хотелось раньше времени сверкать глазами и быть выкинутым обратно под дождь. От капель, повисших на ресницах, тускло освещённый зал играл радугами.
- Комнату. И ванну, - хрипло потребовал он у трактирщика, надеясь не быть замеченным тем, кто сейчас знакомым голосом пел знакомую песню про заковыристые проклятия.

Чтоб ты был весь бело-красный как редис
И вдобавок чтоб ты рос башкою вниз!

Но желанию его не суждено было сбыться.
- Геральт! - через весь зал заорал Лютик. - Друг мой, я тебя обниму, как только это будет возможно без риска для одежды! С кем сражался на этот раз?
- Со стихией, - буркнул Геральт.
- Великий человек! Какие масштабы! Поприветствуйте моего лучшего друга и лучшего друга всех людей, знаменитого ведьмака, Геральта из Ривии!
И завёл набившую оскомину "Монету".
- Мы тут ведьмаков не жалуем, - буркнул мужик, сидевший поблизости.
- Комната? - игнорируя его, Геральт обернулся к трактирщику.
- Нету, - уперев руки в бока, ответил тот.
- Давай другую, бард! - рявкнул кто-то из угла.
- Прошу прощения у многоуважаемой публики, - прервав пение, Лютик направился к эпицентру начинающегося скандала. - Я буквально на минуту. Нигде я не встречал таких благодарных слушателей, как здесь, в Лысых Пнях, а уж я повидал мир. Ступай в мою комнату, Геральт, я, так и быть, потеснюсь. А вы, уважаемый, велите приготовить ему бадью с тёплой водой. И с ромашкой. Он обожает ванны с ромашкой.
Геральт скрипнул зубами.
- Это пока ещё мой трактир. И моя комната, - упёрся хозяин.
- Так мы доплатим, - ничуть не смущаясь, улыбнулся Лютик.
- Доплатим? Я ни медяка ещё от тебя не видел.
- Я же собираю вам полный зал!
Трактирщик только фыркнул.
- Здеся одно заведение. Хошь, иди пой на улице.
- У тебя же есть деньги, Геральт? - бард вопросительно уставился на друга.
Тот развязал тощий кошель.

Когда Геральт спустился обратно в зал, отмытый, переодетый в сухое, в надежде выпить пива, перекусить и, если повезёт, найти работу, Лютик уже подвыдохся и, медленно перебирая струны, пел "В славный день, когда я двину кони". Некоторые из "благодарных слушателей" благосклонно похрапывали.
- А что, не случалось ли тут у вас чего? - кладя монету на стойку, спросил Геральт.
- Как не случалось, - отозвался трактирщик, наливая ему мутного пива в глиняную кружку, так, что пены вышло много, а самого пива едва ли половина. - Год-то какой. То дожди тебе, то телёнок о двух головах, а то ишшо ведьмак на нашу голову навязалси.
- Питаетеся несчастьями нашими, трупоеды... - почти беззлобно поддержал его мастеровой в буром кафтане.
- Одна зараза от вас, и глаз дурной, - не поднимая головы, промычал его приятель.
Геральт продолжал пить пиво, поглядывая на Лютика. На драку не напрашивались, и ладно, к разговорам-то он давно привык.
Хозяин подал холодной каши, из которой торчала пара костей, и тут же рядом образовался Лютик, приложился к кружке Геральта, бесцеремонно утащил из тарелки сохранившую побольше мяса косточку и принялся разглагольствовать, помахивая ею в подтверждение слов.
- Бабьи сказки. Зараза к ведьмакам не липнет, и глаза у них обыкновенные. В смысле, не обыкновенные, конечно, в темноте видят лучше нашего, но ничего такого дурного. Вот я с ним кучу лет знаком - а что со мной плохого было? Ничего и не было.
Геральт хмыкнул. За эти годы с Лютиком случалось всякое, и довольно часто можно было связать эти события напрямую с Геральтом. Не намного реже, чем с шилом в заднице.
- А хорошего? Хорошего с тобой что было?
- Ммм... - Лютик мечтательно прикрыл глаза. Геральт даже как-то постеснялся принять на свой счёт написанное на лице барда удовольствие.
- Голь ты перекатняя, маэстро Лютик, не в обиду буди сказано, - проворчал мастеровой. - Ни кола, ни двора, только энтот старой шелудивый пёс, - он кивнул в сторону Геральта. - У меня в дому хуч крыша текёт да жена бранится, да оттеда под дожж никто не погонит. Лается-то лается, а любит, жалеет, - пьяная слеза потекла по его физиономии.
Разговор, по мнению Геральта, свернул куда-то не туда. Этот пьяница только что назвал их с Лютиком семьёй, что ли?
- Лается-то лается, а любит, жалеет... - почти пропел Лютик, глядя на Геральта. И словно опомнившись добавил: - Хорошая строчка для баллады. Запишу вас в соавторы, как вас там, милсдарь, звать-величать?
- Крысек Хромой, - горожанин залпом допил водку и принялся расталкивать спящего дружка. - Просыпайси, кум, честным людям спать пора, мне тебя у стражи-то выкупать нечем.
- И правдоть, заслушалися мы, - трактирщик пошёл по маленькому зальцу, толкая или прикладывая мокрым полотенцем засидевшихся посетителей.
Вскоре в трактире остались только хозяин, Геральт и Лютик.
- Поганое местечко, - пожаловался последний, переворачивая брошенную мастеровыми недопитую бутылку водки над остатками геральтова пива. Взболтнул, выпил. - И не город, и не деревня. Ни тебе баб красивых, ни культурных развлечений. Патруль ещё этот.
- Видно, всё-таки есть куда пойти среди ночи, раз он тебе так мешает, - Геральт махнул трактирщику кружкой, тот притащил приятелям сразу кувшин и принялся прибираться в зале.
Лютик налил Геральту, а сам отхлебнул прямо из кувшина.
- Пусть и некуда, ненавижу, когда попирают мою свободу. Представляешь, у них тут даже шлюх нет. И в кости перекинуться не с кем.
- Тааак, а это кто тут у нас? Доброй ночи, господин Витек. И вам, маэстро Лютик, - в трактир, грохоча латами столетней давности, ввалилась пара стражников. Ещё несколько просунули головы в двери, пялясь. - А ты кто есть?
- Геральт из Ривии, ведьмак.
- Знаменитый Белый Волк! - добавил со значением Лютик.
- Слыхали про такого.
Лютик раздулся было от гордости, предвкушая похвалу своим балладам.
- Блавикен-то в двух шагах. Ты это... - стражник положил руку на меч. - Ночью у нас шастать не положено, а с утра собирай манатки и вали отсюдова.
- Как же он по такой погоде поедет? - возмутился Лютик.
- Как сюда доехал, так и дальше поедет, не вчера, чай, родился, до сих пор не растаял. Приказ войта - гнать отсюда эту поганую породу. А у вас доброе сердце, маэстро Лютик. Одно слово - поэт. Споёте нам?
Лютик покраснел от гнева, открыл было рот, но Геральт встретился с ним взглядом и чуть коснулся его руки.
Лютик взял первую пару аккордов, однако Геральт едва заметно покачал головой, узнав "Монету". Лютик вздохнул и заиграл совсем другое:

Мы одни не спим в квартале,
Чтоб другие крепко спали...

- Да, - сказал стражник, утирая набежавшую слезу. - Именно так, милсдарь поэт, сторожим мы ихний покой, а они только бранятся. Забрёл к нам гуль по весне, так мы с парнями его уложили, хоть и семь потов с нас сошло, и Рыжего он знатно подрал, а не сдалися, не сдалися! И никаких ведьмаков нам не надь! А балладу про нас кто напишет? Нет... Плесни-ка мне, Витек!
Трактирщик поднёс обоим стражникам по чарке, они выпили и ушли, напоследок грозно глянув на равнодушного Геральта.
- Идите наверх, добрые люди, - махнул полотенцем трактирщик. - Я и ставни-то уж запираю.
Прихватив еду и пиво, Лютик с Геральтом из дымного, нагретого дыханием зальчика поднялись в холодную комнату. От остывшей бадьи тянуло сыростью. Кое-как отчищенные вещи Геральта были развешаны на просушку тут же, не добавляя уюта.
Лютик сбросил сапоги, забрался на единственную кровать и поджал под себя мёрзнущие ноги. Снял шапочку и снова надел - холодно, словно и не лето вовсе. Геральт, вынужденный после ванны влезть в мокрые сапоги, тоже с радостью избавился от обуви и устроился рядом, на соломенном тюфяке. Вместе они кое-как укрылись старым овчинным тулупом. Лютик пил пиво и старался вывалить на Геральта, кажется, все новости Континента сразу. В какой-то момент Геральт лёг, подсунув под рубашку сырые носки, спиной прижавшись к тёплой спине всё ещё сидящего в обнимку с кувшином Лютика. Тот подвинул кожух, чтобы укрыть босые ноги Геральта.
- Ты слушаешь меня вообще?
- Мхм.
Огонёк каганца плясал на сквозняках, дувших из щелей. Под кроватью скреблась мышь. Капли воды с потолка звонко падали в старый таз. Лютик спорил сам с собой. Было невообразимо хорошо и уютно.
*
- Эй, господа хорошие, когда отправляетесь-то? - кто-то барабанил в дверь.
За окном едва брезжил свет, вода текла по окну, будто из ковша поливали.
- Завтрак накрывай! - не в тон ответил Лютик, не торопясь выбираться из тёплых объятий сонного Геральта. - Это сын трактирщика, видный парень, но туповат. Ни одного моего намёка не понял.
Лютик пятернёй расправил спутавшиеся за ночь белые пряди ведьмака.
- Вчера тут какой-то другой бегал.
- Так это зять. Дочка у нашего хозяина тоже имеется, такая скромница, пузо на нос лезет, а как я её за ручку взял, назвал юной прелестницей, зарделась, как заря.
- Лютик, избавь меня от дальнейших подробностей...
Лютик со смехом вывернулся из тёплого гнезда и принялся плескать в лицо ледяной водой, накапавшей за ночь в таз.
- ...видеть прекрасное во всём... не сводить всё к пошлым желаниям... почувствовать биение новой жизни... - долетало до Геральта невнятное.
Он натянул носки, потом быстро, чтобы не мучиться, - так и не просохшие до конца сапоги. Впрочем, смысла особого не было, после завтрака так или иначе придётся выйти под дождь, чтобы прогуляться до дома войта.
Внизу уже воняло пригоревшей кашей. Судя по всему, той же, что и вчера. Она стояла на одном из столов в дымящейся сковороде, рядом - краюха хлеба и лук с чесноком в глиняной плошке. И даже слипшаяся комком сероватая соль в маленькой чашечке.
Для начала друзья прогулялись на крыльцо по известной надобности. Сидевшая там трёхцветная кошка для порядка пошипела на Геральта, но выбегать под дождь и у неё не было никакого желания.
Небо, серое и беспросветное, не внушало особой надежды на близкое прояснение.
Пока Лютик требовал у хозяйского сына пива, Геральт потихоньку выкинул под стол таракана, судя по всему, переночевавшего в каше и подогретого вместе с ней. Другой еды им не светило, а оставлять впечатлительного друга голодным не хотелось. Лютик вернулся с кувшином и кружками и принялся жаловаться, как ненавидит скверное лето, заставляющее женщин кутаться, словно зимой, мешая поэту вдохновляться видом их прелестей. С пивом каша и болтовня Лютика сделались чуть более терпимыми.
Плащ, разумеется, так и не просох. Лютик под дождём мокнуть предсказуемо отказался. Геральт поболтался по городку, полюбовался на зелёные от сырости кривые заборы, добрался от предместий к центру с его мощёными улицами. На рыночной площади скучали только пара укрытых рогожами старух возле бочки солений да оборванная девчонка с пучками свежей зелени. Расплывающиеся от воды объявления ничего интересного ведьмаку не сообщали.
Редкие прохожие, скрючившись и грея руки под мышками, проскакивали мимо и торопились забиться куда-нибудь. Геральт наконец нашёл дом войта и бесцеремонно забарабанил в дверь, решив, что раз его подняли в этой дыре ни свет ни заря, то и визит пусть не считают слишком ранним.
Отпер заспанный слуга, Геральт отодвинул его плечом и вошёл, громко требуя самого войта. Тот появился, высокий, худой, всклокоченный, явно не спавший этой ночью.
- Нет для тебя работы, - отрезал войт. - И приюта в этом городе нет.
- А причина твоей сегодняшней бессонницы?
Войт вздрогнул.
- Возраст проклятый. Вот поживёшь с моё, поймёшь, что значит надеяться протянуть ещё немного и каждый день при этом проклинать такую поганую жизнь.
Геральт хмыкнул и повернулся к дверям, но тут, едва не сбив его с ног, в комнату ворвалась маленькая испуганная женщина.
- Златка пропала! - заголосила она. - Как есть пропала, с вечера заснула со всеми, а нонече нет яё нигде! Ни в доме, ни на дворе, ни у соседей!
- Не ори ты, баба! - приказал войт. - Соберём мужиков, походим, покличем, в реке баграми пошарим...
Женщина ахнула и замерла, вся сжавшись.
- А ты что стоишь, уши развесил? - рявкнул войт на Геральта.
- Я тоже могу с вами пойти, - пожал плечами тот. - Лишний человек не помешает.
- Человек... - фыркнул войт. - Денег не получишь.
Геральт только головой покачал.
*
Он решил, что поиски лучше начать с дома девочки. Но ни дома, ни около него ничего выдающегося не обнаружилось, а следы и запахи смыл ливень. Местные обшаривали колодцы, проверяли выгребные ямы, собирались прочёсывать ближний лесок. Больше всего народу сбежалось к пузырящейся, вздувшейся от дождей реке, поглазеть, как мужики на лодках тыкают баграми у берега. Здесь же обнаружился и Лютик, привлечённый всеобщей суетой. Яркую шапочку он оставил в трактире, а от дождя нацепил старый мешок на манер капюшона, прикрывая голову и плечи.
- А, Геральт! Что скажешь? - спросил он у друга и поднялся с ним на ближайший холм, оскользаясь на мокрой траве. - А здесь мы что делаем?
Геральт присмотрелся к реке, прикидывая, куда бы она могла скорее вынести тело. По всему выходило, что далековато отсюда.
- Нечего здесь делать, - сказал он, плюнув под ноги. - Если в реку упала, так пусть в Блавикене ищут.
Заметив примятую траву, Ведьмак полез в заросли, окружавшие реку. Лютик сунулся было следом, но понял, что спутанные мокрые ветки, брызжущие водой при малейшем сотрясении, и колючие сорняки в человеческий рост не для него. Постоял, вытянув шею, поглядывая, как там ведьмак. Геральт пошарил вдоль реки там, куда пока не добрались местные, внимательно прислушиваясь к медальону.
Выбравшись из кустов, он принялся нарезать расширяющиеся круги, начиная от дома девочки. Периодически он натыкался на местных - заглядывающих в щели и под брёвна, аукающихся в местном лесочке, кружащих с факелами вокруг болота. Лютик быстро отстал от Геральта, не выдержав его темпа, и присоединился к общим поискам. Ночь и дождь загнали людей по домам, а Геральт всё кружил, надеясь отыскать хоть что-то. И наконец повернул домой. Наверно, всё же река, думал он, возвращаясь напрямик через лесок.
Он бы прошёл мимо, если бы не светлый росчерк, мелькнувший среди темноты и дождя. Геральт подошёл ближе: как будто острые когти рванули дерево, сдирая тёмный слой коры и оставляя глубокие рваные борозды. Ещё шаг от полянки, истоптанной прошедшими здесь горожанами, - крапива и малинник в небольшой лощинке были словно скошены пьяным косарём, неровными клочьями, на разной высоте, но явно чем-то бритвенно-острым.
Истерзанное тельце было просто отброшено - ненужные объедки со стола нечисти. Геральт бегло осмотрел его. На первый взгляд отсутствовали сердце и печень, на их месте зияли глубокие рваные раны. Крови почти не было, то ли монстр постарался, то ли дождь смыл.
Медальон молчал. Если что-то и было здесь, оно давно ушло.
Подняв с земли тело, Геральт прижал его к груди и поспешил в город. Девочка была жёсткой и лёгкой, как кусок дерева, но всё равно, забредя по ночному дождю в болотце и наткнувшись на трёх утопцев, ведьмак не смог положить её на землю и расправился с ними, так и не выпустив тела из рук.
Не так уж и часто доводилось ему быть чёрным вестником. Обычно к его приходу бабы успевали отрыдать, а мужики вдосталь наспориться, что это была за нечисть. В этот раз не повезло.
К ночи люди попрятались по домам, кроме ведьмака, которому темнота не была помехой, да того самого патруля, с которым он столкнулся на полдороге. Старший стражник подозрительно глянул на Геральта - промокшего, грязного, в репьях, с мёртвой девочкой на руках.
- Думал, ты давно убрался отсюда.
- Я, пожалуй, ещё задержусь.
- Странно, что ты её нашёл. Мест наших не знаешь...
- Это моя работа.
- Я так сразу и подумал - больше некому. Знал ты, где искать.
- Не знал. Просто умею лучше вас. Идёмте к войту.
Один из стражников был послан за родными девочки, и, разумеется, к дому войта сбежался чуть не весь город. Бабы и девки голосили, мрачные мужчины спорили. Высказывали подозрения в адрес Геральта - уж не притащил ли ведьмак с собой какую нечисть, чтобы заработать денег. Бранили стражников - на кой такие патрули, у которых под носом такое делается. Тянуло мокрым тряпьём и псиной.
- Я готов найти эту тварь, - с вызовом глядя на войта, сказал Геральт.
- Мы сами справимся. Ни медяка не получишь. Завтра же убирайся.
- Не надорвитесь, смотрите, - Геральт пожал плечами, положил девочку на крыльцо и отправился в трактир с твёрдым намерением остаться и с утра осмотреть лес как следует.
*
Но утром Лютик потащил его на похороны Златки.
Бабы снова голосили, мужики спорили. Лютик отложил привычную лютню, и пастуший рог в его руках звучал низко и торжественно, словно... Геральт не знал, как называется такая дудка, но на каком-то из дворцовых приёмов определённо что-то такое было.
- Вон тот, - указывая на парня, которого обнимала пожилая женщина, шепнул Геральту Лютик, - жених Златки. У них свадьба должна была быть скоро. Отец его булочник, местный богатей, вон он. Это сёстры её и родители. Отец - глава сапожной гильдии. Гильдия там, три человека еле наберётся...
Он снова затянул печальное и бабы взвыли громче.
- А это кто с войтом? Неужто молодая жена? - предположил Геральт причину бессонницы войта.
- Дочь, - ответил Лютик. - Одна у него осталась, болезнь за полгода всех прибрала - жену, детей, мать-старушку. Город, будь он неладен. Пробыл тут меньше недели, а как будто год.
- Так ты за сколько дней трактирщику должен?
Лютик отвёл глаза и снова заиграл.
Путь до кладбища оказался недлинным. Дорогу развезло, в могиле мутная вода стояла почти до краёв. Мать Златки, увидев это, забилась в руках у дочерей.
- Что за мор у них был? - шёпотом спросил Геральт.
- Мор как мор, кто ж его знает, - шепнул в ответ Лютик, пока войт говорил что-то прощальное, а подружки Златки клали в гроб цветы, всё почему-то жёлтые. - Бледная немочь какая-то. Худели, бледнели да помирали. Аптекарь сдуру предположил, что кто-то травит их всех. Народ взбунтовался, пришибли какую-то бабку-травницу, патруль этот ночной завели, да на том и кончилось.
Лютик затянул очередной печальный мотив.
- Ничего не кончилось, - расстроил его ведьмак, чувствующий лёгкую дрожь медальона. Где-то в этой толпе притаился враг, и Геральт медленно обвёл горожан взглядом. - Оно здесь, совсем рядом. Думаю, в лесу ещё есть на что посмотреть.
- Может, завтра? Я сегодня на поминках играю, надо же чем-то трактирщику отдавать.
- Ладно, схожу один.
- Вот вам счастье-то привалило, - бросил в спину Геральту кто-то из горожан. - У людей горе, а у них деньги. Так на пару народ и обираете?
Геральт двинулся по толпе, надеясь, что медальон подскажет ему, где искать тварь. Люди зло косились на него.
Гроб плюхнули в могилу, и он поплыл.
Все хором заголосили, что это не к добру, что будут ещё покойники.
"Будут," - мрачно думал Геральт.
Одни бросились к могиле, чтобы скорее засыпать её, кричали, что надо бы привалить камнем. Другие в страхе метнулись прочь, бормоча молитвы. Геральт понял, что потерял волну магии, исходящую от предполагаемого убийцы, мысленно плюнул и пошёл в лес.
Ему не пришлось долго искать - затянутые травой кучки тряпья и костей, похожая на гнилую ветку полуистлевшая рука, торчащая из болотца, старые следы на стволах, словно большая кошка точила здесь свои когти. Тел было не слишком много, но достаточно, чтобы вызвать подозрения в городе, однако этих людей не хватились. Геральт уже видел такое - тварь пробовала людей осторожно, потом входила во вкус и нападала на тех, кто никому не нужен: бродяг, сирот, - и в конце концов срывалась, шалея от того, что ей всё сходило с рук.
Он вспомнил, что заезжал в город дорогой через этот же лес, ночью, туда, где его никто не ждал, но то ли показался твари слишком опасным и невольно стал виновником смерти Златки, то ли тварь отправилась почему-то именно за ней и ему просто повезло.
Надо было показать находки стражникам, но капитан был на поминках, без его распоряжения никто никуда идти не собирался, а беспокоить его и выдёргивать с поминок не собирались тоже. Пришлось тащиться обратно в трактир, ругаться с хозяином, который отказался дать им в комнату жаровню с углями, и ложиться спать в сырой одежде, чтобы она хоть как-то просохла.
Среди ночи ввалился пьяный, растрёпанный и слегка побитый Лютик, напевающий легкомысленный мотивчик. За ним хозяйский сын тащил горшок горячих углей.
- Деньги смягчают самые чёрствые сердца, Геральт! Знаешь, что говорят люди? Что сын булочника проклят. Третью невесту уже хоронит. Одна просто пропала, другую зимой медведь задрал, теперь вот Златка. Дочка войта по нему давно сохнет, говорят, она его и прокляла. У войта с булочником раздор какой-то давний, а у неё любовь, готовый сюжет для баллады. Не идёт больше ни за кого, пересидела в девках, пятнадцать весной стукнуло. Теперь-то, раз он проклят, свадьбе этой точно не бывать. Вдруг то не она, возьмёт да и помрёт, а она у войта последняя...
- А скажи-ка, уважаемый, - обратился сонный Геральт к сыну трактирщика, - со стороны леса, где Златку я нашёл, много народу к вам приезжает?
- Как не приезжать-то, милсдарь, когда дорога-то одна. Приезжают да уезжают только по ней. Когда сухо или мороз, через низину ещё можно. Рекой тож. А дорога-то одна.
- И ездят?
- Купцы ездят, обозы, от графа тож. И такие, навроде вас, среди ночи забредают, но мы их быстро спроваживаем. Токма об этом годе даже они по норам сидят.
- Хммм...
- Ехали б вы оба отсюдова, пока добром вас просят, - сказал хозяйский сын, закрывая за собой дверь.
- Нет, ну надо же, эта Катарина прямо просится в балладу. Видел, какие бусы она на похороны своей подруги нацепила? Красные, как на праздник. Может, она и правда его прокляла? Ты бы смог это проверить? Здесь становится не так уж и скучно.
- Хмм...
- А ты что раскопал?
- У них трупами пол-леса завалено. И никто их не объел. Медведи, говоришь, ту девку задрали? Ни волков, ни медведей тут в помине нет, как ты думаешь, кто их распугал?
- Поговорил бы ты с этой Катариной, - Лютик плюхнулся на кровать, завозился, устраиваясь под боком у Геральта. - Может, она беднягу прокляла. А может, выманила Златку и бросила на съедение зверю.
- У тебя буйное воображение, Лютик. И ты говорил, они подруги?
- Геральт, ты же знаешь женщин. Трисс и Йенифер - вот тебе отличный пример женской дружбы.
- За что тебе глаз подбили? - резко сменил неприятную тему Геральт.
- Попытался подобраться к этой Катарине. Исключительно ради дела! Завтра попробуй сам.
Он зевнул и прижался к Геральту теснее.
*
К утру Геральту приснились красные бусы на шее дочки войта, превращающиеся то в рваную рану, то в ухмыляющийся рот.
*
Геральт отправился с утра к войту, заранее понимая, какой ответ получит, но всё ещё на что-то надеясь. Войт пообещал спустить на него собак, проводить из города пинками, вздёрнуть за бродяжничество и много ещё чего. Когда Геральт спускался с крыльца, ему показалось, что медальон дёрнулся, но тут на него налетел капитан стражи, на котором просто лица не было.
Оказалось, что, вернувшись с поминок, он выслушал дежурного, отрядил в лес троих караульных на случай, если зверюга объявится там, и дал им сигнальную трубу, завалявшуюся в кладовых со времён недавней междоусобицы. Тварь знатно попировала, а трубу взмахом когтистой лапы рассекла на несколько частей.
- Она не могла сожрать столько сразу, - осмотрев тела, сказал Геральт. - Припрятала на потом. Возможно, она поняла, что это засада и что охота продолжится, поэтому надо затаиться. Я всё больше склоняюсь к тому, что она разумна.
- Б-быть не может, - молодой стражник вцепился в алебарду ещё сильнее. - Это бешеный зверь, обезумевшее чудовище!
- Я на войне и похуже видел, - махнул рукой капитан.
- Как мечом порубили, - пробормотал ещё один стражник, вертя в руках кусок трубы. И покосился на мечи за спиной ведьмака.
- А зимой, когда у вас медведь девчонку задрал, так же было? - спросил Геральт.
Капитан покачал головой.
- Здесь эта тварь только головы пооткручивала да сердца повырывала, а там - просто в лоскутки, просто в клочья... Кровь, мясо по всей поляне разметало.
- Разве медведи так себя ведут?
- Медведь-шатун, кому ж ещё. Мы его выследили, поймали, а в берлоге у него нашли руку её погрызенную и рябинки.
- Какие рябинки? - не понял Геральт.
- Бусы то красные, у нас их все девки носят. Говорят, дурной глаз отводят. Красные, потому и рябинки, - пояснил капитан.
- Катарина, вишь, их даже на похорона нацепила, очень уж она тебя боится.
- Очень уж, говорит, он страшный. И глаза такие, как у зверя, - поддакнул молодой стражник. - Мои малявки тоже ходили на тебя поглазеть, но издали. Боятся.
Геральт только пожал плечами, к такому он давно привык.
- Этой ночью я сам пойду караулить, - пообещал он стражникам. - А вам не советую.
- Войт всё равно тебе денег не даст.
Геральт снова пожал плечами. С одной стороны, неприятно, когда тебя считают слишком меркантильным. С другой стороны, выполнишь работу бесплатно один раз, и дальше все будут давить на твою жалость вместо оплаты.
Он вернулся в трактир, где нашёл недовольного похмеляющегося Лютика, и предупредил:
- Сильно не напивайся, завтра у тебя работа. Стражники, сразу трое.
- Живём, - Лютик попытался улыбнуться и поморщился, схватившись за голову. - А что случилось?
Геральт пересказал ему утренние события.
Немногие посетители, такие же смурные, как Лютик, пытались прислушаться к их разговору.
- Я пойду отсыпаться, - совсем тихо сказал Геральт. - И даже не пытайся ночью увязаться за мной. Отдохни, протрезвей. Возможно, послезавтра работа у тебя будет тоже.
Когда он зашёл на конюшню навестить Плотву, из угла выбралась худенькая оборванная девочка и протянула ему на ладошке дешёвую серебряную подвеску-капельку.
- Вот.
- Что это?
- Дяденька ведьмак, не уезжайте. Спасите нас. Она очень старинная, от бабушки осталась, больше у меня нечем заплатить. Я у тётки живу, и она сказала: теперь за Фелефея никто не пойдёт из приличных, может, попробуем нашу Марыську пристроить, помрёт - невелик убыток.
Геральт сжал маленький кулачок.
- Я никуда не уезжаю. Это серебро, носи его, не снимая, может быть, в трудный час сохранит тебе жизнь. А Фелефей и неженатым проживёт, подрастёшь - поймёшь.
- Не проживёт, - покачала головой девочка. - Если до осени не оженится, бабки его наследство на храм пойдёт. А отец у него жадный - страсть!
*
Наутро Геральт проклинал себя за длинный язык. Это всё было дурное влияние Лютика. Пока он пытался высмотреть что-нибудь в темноте среди мокрых кустов, тварь забралась в один из домов и вырезала целую семью. Он узнал это от Лютика, который ввалился в трактир практически следом за ним.
С утра бард явился к ратуше, чтобы играть на похоронах стражников, и разгневанные горожане закидали его грязью из-за того, что его приятель-ведьмак, который день отирающийся в городе, не может их защитить от нечисти.
Трактирщик не сразу согласился их впустить, одного перемазанного в грязи, другого - ещё и в кишках утопцев.
Пока они спорили на пороге, явился войт в компании стражников.
- Что-то ты не торопишься посмотреть на убитых этой ночью, - начал он. - Знаешь, что было написано в доме их кровью? "Убирайся вон". Это мой город, я должен его защитить. Если не можешь справиться с тварью, убирайся немедленно. Пусть она жрёт бродяг, или кого она там раньше жрала, и отстанет от нас.
- Я могу с ней справиться, это только вопрос времени. И она от вас не отстанет.
Перед трактиром начали собираться ещё люди.
- До тебя никаких несчастий с нами не было.
- Почему она до сих пор не напала на меня? - спросил Геральт, обводя взглядом толпу. - Потому что она меня боится. Вы тоже боитесь? Боитесь меня больше неё? Жалеете денег? Я не буду вас уговаривать. Бывай, Лютик.
На лице Лютика отразилось жестокое разочарование.
- Погоди, я с тобой!
- Э, нет, - трактирщик поймал его за шкирку. - Пока не отработаешь долг, никуда не пойдёшь. Полы будешь мыть, дрова таскать, раз толку от твоих песен с гулькин хер.
- А ты иди, иди!
Геральт шёл из города не торопясь, понимая, что если побежит - набросятся. Когда он пересёк невидимую черту, которую горожане считали границей, толпа остановилась и вслед ему полетели комья грязи.
*
Прошло три дня. Имея лошадь, Лютик так и не смог сбежать из города, потому что днём было слишком много лишних глаз, а ночью как-то самому не хотелось.
Лютик чистил свинарник. Работать руками ему даже понравилось - головой работать это не мешало, можно было одновременно махать лопатой и складывать новую балладу, проговаривая и пропевая её под нос, крутя так и этак. Вот вставать ни свет ни заря вместе с кметами и обходиться без выпивки - это да, было мучительно.
- Дяденька Лютик!
Он обернулся и увидел худенькую оборванную девочку.
- Дяденька Лютик, убегайте скорее! А то наши вас прибьют!
- Да говори ты толком, - потребовал он, утягивая её из сарая в разросшиеся лопухи.
- С утра сёдни Блошка пошла в лес грибов нарвать, а они лежать там - он весь подранный, а у её из сердца меч серебряный торчит.
- Где он?
- Войт его унесть велел, а сам - доча-доча... Знала я, что это она, рябинки-то на ней были Златкины, я тогда весь дом обползала, как их собирала. Как Златка-то с ею подрались, я-то у их в доме роблю.
- Жди здесь, отведёшь меня, куда их там унесли, - приказал Лютик.
- А вы куда, дяденька Лютик?
- Стой здесь.
То, что его выгнали из комнаты в сарай, было даже к лучшему, не надо было тащиться через зал и на второй этаж. Сумка с ведьмачьими эликсирами, брошенная Геральтом, была надёжно спрятана в куче сена. Рядом лежала завёрнутая в мешковину лютня. Хозяин взял её в заложники, спрятал в кладовке, но Лютик умудрился её выкрасть. Он поколебался - вдруг придётся сразу бежать, но решил, что лютня и Плотва пока останутся здесь. Руки у Лютика дрожали, во рту пекло. Геральт лежал где-то раненый, среди враждебно настроенных кметов, и даже помочь себе не мог.
Если бы Лютик ещё знал, который эликсир и от чего! За столько лет не удосужился разобраться, дурень, ругал он себя.
Нет, сумка была слишком неудобной и заметной. Он рассовал склянки в штаны и за пазуху, парочку даже в любимую шапочку с фазаньим пером, погоревал над печальным состоянием своего наряда пару секунд и побежал к девочке.
- А войт и говорит, отомстить он мне хотел, убить её, а сперва снасильничать, да тварь помешала. Катарину-то он, мол, убил, чтобы не болтала, а от твари кой-как отмахался, может, и подохнет, если повезёт. А Блошка ему - что Катарине ночью в лесу болтаться? А он ей - с утра как ты по грибы в лес пошла. А она - если б с утра, она б ещё тёплая была, а она холодная и твёрдая, как камень. Молчи, говорит, баба, дурья башка, не твоего куриного ума это дело! А я у них в доме-то роблю, как принесли-то их к ему, так я послушала и за вами побежала, - трещала девчонка по дороге. - Ой, плохо... - сказала она, заглянув в окно крепкого домика на рыночной площади. - Вон там, смотри, простых людей держат, которые в крепость графскую не заслужили. А караулить Рыжего поставили, плохой он человек, злой на всех, а уж с тех пор, как гуль его подрал, ууу... А я ещё думала, струсил Белый Волк, и враньё все твои баллады.
- Не все, - задумавшись, как бы лучше добраться до Геральта, обронил Лютик. - Вот что. Не жди меня, ступай себе, не надо, чтобы тебя тут видели. Дальше я сам.
Отряхнув дублет и лихо сдвинув шапочку с мокрым, обвисшим пером набок, он направился в тюрьму.
Всё оказалось не плохо, а ещё хуже.
- Многоуважаемый сударь, - начал Лютик, улыбаясь, хотя внутри всё холодело, потому что три вечера подряд именно этот стражник, напившись в трактире, нахваливал доброту трактирщика и расписывал, как бы он поставил Лютика в колодки на рыночной площади, хорошенько выдрал да и оставил бы с голой задницей по крайней мере до утра. - Рад вас видеть, ибо немало наслышан о ваших подвигах от благодарных жителей Лысых Пней, коих вы защитили, не щадя себя, и рад, что жизнь моего друга доверена столь достойному человеку. Не могли бы вы дать мне возможность...
Рыжий улыбался всё шире, и улыбка его не предвещала ничего хорошего.
- У тебя же нет денег, - утвердительно произнёс он.
Лютик мысленно застонал сквозь зубы. Он примерно представлял, чем продолжаются такие фразы.
- Но я думаю, мы сможем как-то договориться.
Ну да. Вот оно.
- У меня есть лютня, она дорогая, эльфийская, - затараторил он, отступая на шаг. - И лошадь. Лучше возьмите лютню, она дороже, и мне же надо будет как-то его везти...
- Обслужишь меня и можешь валить к своему приятелю, - Рыжий надвинулся на него и кивком указал на пол.
- Милостивый сударь, вы отчасти правы, я человек широких взглядов и уважаю любовь во всех её проявлениях, но оказывать подобные услуги не в моих правилах. Лошадь или лютня? Может быть, то и другое?
- Завали ебало, подстилка ведьмачья! - Рыжий схватил его за шкирку и резко толкнул на колени.
Лютик рванулся, крючки дублета отлетели и склянки с эликсирами посыпались на пол.
- Ах ты блядина! - заорал Рыжий и зашёлся в кашле от резкого запаха.
Лютик понял, что пропал, и схватил со стола тяжёлый подсвечник, прижимавший стопку бумаг. Он не думал бежать, воспользовавшись заминкой, он решил, что сможет дать Рыжему по голове. Он не мог бросить Геральта.
Стражник поймал его руку и вывернул за спину. Бросил лицом на стол, прижал сзади. Сорвал шапочку, отчего ещё пара баночек покатилась по полу, схватил за волосы и пару раз приложил об столешницу.
В голове у Лютика зазвенело.
Рыжий принялся его обшаривать, бессовестно лапая, и отобрал последние оставшиеся эликсиры.
- Хотел туда очень? - шепнул он, наклонившись к самому уху Лютика. - Так и так попал бы. Приказано арестовать тебя. Не ломался бы, и было всё по-хорошему. А теперь я разберусь с этой гадостью, приду и буду трахать на глазах у твоего дружка, пусть завидует.
Он связал Лютику руки его же поясом, за шкирку отволок вниз по лестнице, в подвал, и запер в одной из камер, передние стенки которым заменяла решётка.
- Геральт... - позвал Лютик. - Геральт, ты здесь? Тут крысы... Ты жив, Геральт?
- Жив, - донёсся хриплый, слабый голос из клетушки напротив.
- Я хотел тебе... эликсиры... ты оставил...
- Лютик... у меня есть привычка... брать с собой на задание...
- Геральт, а вдруг тебе не хватит... Геральт, надо выбираться. Как ты? Только говори со мной, не умирай! Что она с тобой сделала?
- Бок... я зашил... я могу потерять... потерять сознание... может показаться... что я умер...
- Геральт, не смей!
- Я... не имею права... ничего ещё не кончилось... Кто-то вызвал демона... девушка была сосудом... я не смог её спасти... слишком долго... уже не разделить... но он вернётся к тому... кто вызвал... мучить его... сведёт с ума... и будет бойня...
- Да, да, Геральт, ты не имеешь права. Ты должен выжить, говори, говори со мной. Нет, молчи, береги силы. Тебе нужны силы. Геральт, как ты?
- Если я умру...
- Не смей даже думать!
- Уезжай отсюда, найди Эскеля... нет, найди Йен...
- Геральт, ты сумасшедший, они хотят тебя убить, а ты думаешь, как их спасти.
- Йен найти проще... прилетит чёрная пустельга... чёрная... скажи ей...
- Геральт! Геральт, отзовись! Геральт, здесь крысы... не смей оставлять меня одного, я не смогу без тебя, я же люблю тебя, упрямый ты засранец. Геральт, пожалуйста... - голос Лютика упал до шёпота и задрожал.
Замолчав, бард прислушался. Его чуткий слух не улавливал больше чужого хриплого дыхания, только крысы шуршали в соломе да с потолка капала вода.
- Геральт! - Лютик с трудом поднялся на ноги: голова кружилась.
Он совершенно не чувствовал подвального холода и промокшей одежды, его ничуть не волновала собственная дальнейшая судьба, так же как и судьба горожан, которым угрожала гибель, как будто без Геральта будущего у всего мира не существовало. Только молочно-белый, клубящийся туман.
Геральт не отзывался. Лютик завыл, как раненое животное, и ударился всем телом о решётку. Та лязгнула. Он колотился о прутья, пока в подвал не спустился Рыжий.
- Позови войта, - сказал Лютик, сглатывая слёзы.
- Делать мне больше нечего, - Рыжий вошёл в клетушку и ловкой подсечкой уронил Лютика на пол. - Будут тя завтра колесовать, вот и покаешься. Может, простят и повесят.
- Геральт умер! - с отчаянием крикнул Лютик.
- Туда ему и дорога, - стягивая с него штаны, проворчал Рыжий.
*
Лютик вышел на улицу, краем сознания удивляясь, что выглянуло солнце и птицы поют. Ему казалось, что он уже умер, и всё это ненастоящее. Чёрная птица спорхнула ему на плечо с железных ворот, это что-то должно было значить...
- Йенифер, - шепнул он ей. - Йенифер, Геральт умер. Помоги ему.
Птица свистнула и улетела. Как можно помочь уже мёртвому?
- Последнее желание, - сказал он палачу. - Дайте мне мою лютню. Дайте спеть в последний раз.
Он выбрал самую длинную балладу из тех, какие знал. Иной раз он представлял, как поёт на эшафоте, ведь жизнь может сложиться по-всякому. В воображении это было великолепно, публика рыдала, и его запоминали таким, погибшим на взлёте. В действительности голос не слушался, руки тоже, народ, заскучавший ещё пока бегали за лютней, свистел, требовал прекратить ездить по ушам и перейти к более интересной части представления. В конце концов, если птица долетит, какая разница, будет ли он жив, решил Лютик и опустил руки.
- Демон! Демон среди вас! - крикнул он, когда его тащили по эшафоту и привязывали к колесу. - Он придёт за вами!
Среди сотни жадно напряжённых лиц взгляд выхватил плачущую девочку и довольного сына булочника, сжимающего в поднятой руке бусы-рябинки.
- Спятил, - сказал помощнику палач. - Его счастье.
"Увы, нет, - подумал Лютик. И добавил, когда прямо посреди эшафота открылся портал и из него выбрались Йенифер, Золтан и с ними несколько суровых краснолюдов: - А вот теперь - да."
- Итак, - Йенифер прошлась по эшафоту туда и сюда, грозно оглядывая толпу.
Горожане испуганно притихли, войт издал возмущённый вопль, а Фелефей захрипел и завыл не своим голосом.
- А, вот ты где, - спокойно произнесла Йенифер.
- Я заберуууу его дуууушу! - визгливо прокричал сын булочника.
- Да пожалуйста, - махнула рукой чародейка.
- Что, что такое?! - отец в ужасе отскочил от него.
- Ваш сын, - скучающим голосом пояснила Йенифер, - вызвал демона. Судя по всему, он жадный и беспринципный, весь в вас, потому что в качестве сосуда использовал без памяти влюблённую в него девушку. Почему она убивала невест, а не разобралась сразу с этим ублюдком, вот вопрос.
- Она слишкоуооом его любиииила! - высоким голосом простонал Фелефей.
- И теперь его чёрная душа отправится куда следует, - закончила Йенифер.
- Стойте, стойте! - неожиданно замахал руками булочник. - Можно не прямо сейчас?
Чародейка подняла одну бровь.
- Пять минут, буквально пять минут. Стряпчий! Нам нужно засвидетельствовать брак.
- Я не смогу его слишком долго удерживать, - прищурилась Йенифер. - Пятьдесят процентов.
- Тридцать! - возмущённо воскликнул булочник.
- Не получите ничего, - нетерпеливо притопывая носком туфельки, бросила Йенифер.
Фелефей зарычал и зашипел.
- Чёрт с вами! Кто готов...
- Мы! - толстая женщина выпихнула вперёд Марыську. - Двадцать процентов!
Булочник открыл было рот, но тут его сын выкатил глаза и захрипел.
- Быстрее, быстрее! - прикрикнул булочник на стряпчего.
- Пред лицом всех этих людей, клянитесь...
- Ещё быстрее!
- Считать вас мужем и женой.
- И помните, что магия не прощает обмана, - Йенифер взмахнула рукой, и человек, стоявший позади одержимого, одним точным ударом вонзил ему в сердце серебряный меч.
Лютику, которого никто не торопился отвязывать от колеса, было не видно, но он понял, что происходит что-то невероятное и очень важное, когда демон заверещал и забулькал, а толпа хором ахнула.
- Что, что там?! - закричал он неожиданно для самого себя. - Как я опишу это в балладе?
Толпа раздалась в стороны, человек с серебряным мечом прошёл и поднялся на помост.
- Лютик, - негромко сказал он, под радостные крики толпы разрубая мечом верёвки. - Ты так трогательно меня оплакивал.
- Ты... ты всё слышал?
- Ничего, о чём бы я не знал раньше, - Геральт прижал его к себе и уткнулся носом в макушку. И соврал, не моргнув глазом: - Отчалил в небытие под твои причитания.
Незачем Лютику было знать, что Геральт придушил Рыжего голыми руками, хотя для побега достаточно было просто вырубить.

Кого я обнесла на этот раз
Первая песенка
www.youtube.com/watch?v=Yvr2wuY8wYc
Вторая песенка
www.youtube.com/watch?v=jYVNbSR1c1I
Третья песенка
www.youtube.com/watch?v=LDvzdOfU-_o&list=PLn3xK...

@темы: фанфики, Ведьмак

---

Перестань паясничать

Написано по заявке "Геральт узнаёт, что в детстве Лютик пережил насилие" ficbook.net/requests/525843
Сами понимаете, что в моём исполнении он пережил не только насилие и не только в детстве, так что я вас предупредила. Или наоборот подогрела интерес? А, ладно.


Было так: Лютик затеял драку. Хватанул слишком пьяного и слишком навязчивого поклонника своего таланта по башке тяжёлой трактирной кружкой - руки он берёг.
Геральт в итоге вытащил его с поля боя, в которое превратился весь трактир, и где уже непонятно было, кто, кого и за что лупит.
- Нет, ну надо же, каков мерзавец! - кипятился Лютик, порываясь снова броситься в бучу. - Руки распустил, лизаться полез, скотина, - и ещё много высокохудожественной брани.
Геральт только хмыкнул.
- Думает, если я ухаживаю за собой...
- Угу.
- Если я выгляжу слабее него... Попробовал бы кто-то к тебе с таким...
- Хм.
- Ты же большой и страшный ведьмак... Что? - Лютик аж замер.
Геральт пожал плечами.
- И многие покончили с собой таким экстравагантным способом?
- Хватит балаболить, - Геральт стряхнул его на кучу сена, служившую им постелью. - Спи, завтра рано выезжать.
- Нет, ну всё-таки, - не унимался Лютик. - А молодой ты тоже такую жуть наводил? А в вашей ведьмачьей школе как с этим было?
Ведьмак молча задул свечу и улёгся рядом.
- Прости, я не хотел, - прошептал Лютик совсем другим голосом, осторожно дотрагиваясь до его плеча, и примолк.
- Какие драмы там разыгрывались, - неожиданно признался Геральт. - Любовь -
она всюду проникает. А женщинам туда, если ты не знал, вход закрыт.
Лютик молчал. Слова теснились в горле, их было слишком много. Любовь? О чём он таком? Неужели его - его! - тоже? Прошёл ли Геральт сам через что-то подобное или просто оказался свидетелем, он мог бы понять, он не отверг бы... но одна тайна тянула за собой другие, более неприглядные, и Лютик молчал о своём. И о чужом молчал, боялся спрашивать, по себе понимая, как одновременно хочется выговориться и не хочется, чтобы узнали.
Он только крепче сжал плечо друга.
Оба беспокойно, бессонно проворочались до утра, одолеваемые разными мыслями.
Можно было перевести всё в шутку, попросив подкинуть сюжетов для баллад, где одного или даже обоих ведьмаков заменят девы-воительницы из Зеррикании, но Лютик просто не мог.
*
Потом случилась история на балу, куда Лютик в очередной раз потащил Геральта отпугивать отцов и братьев своих муз.
Поэтому, увидев, что некто прижал Лютика к стене в тёмном коридоре, и уловив издаваемые бардом странные звуки, ведьмак поспешил на помощь. Однако запах, исходивший от мужчины, говорил скорее о страсти, а Лютик пах чертовски неправильно.
- Лютик, нам пора, - буркнул Геральт, оттаскивая незнакомца за шкирку.
- Папочка-ведьмак пришёл за своей игрушкой? - оскалился тот, выворачиваясь и кладя руку на болтавшийся у пояса кинжал.
- Геральт, всё нормально, иди один, - облизнув припухшие губы, хрипло сказал Лютик. Завязки его штанов были распущены, а рубашка задрана.
- Нам пора, - повторил Геральт и забросил его на плечо.
- Немедленно отпусти! - завопил Лютик и попытался вырваться.
- Слышишь? - влез такой же взъерошенный ухажер. - Ты надоел ему, старик. Экзотические монстры быстро приедаются.
Ведьмак просто отодвинул его в сторону и потащил Лютика на постоялый двор, где они снимали комнату.
По дороге метания Лютика превратились в нечто странное. Он начал явно потираться о плечо Геральта и вжиматься задницей в державшую его руку.
- Геральт, мне надо... - зашипел он, едва оказавшись в комнате, и попытался утащить Геральта за собой на кровать.
- Брал вино из чужих рук, дурень? - ровно спросил тот.
- Я... он...
Геральт вздохнул, пошарил в валявшихся неподалёку седельных сумках и достал тёмный флакончик. Потом отцепил от себя Лютика и принёс стоявшие в углу кувшин с водой и тазик для умывания. Зачерпнул воды в ладонь, капнул туда из флакона и залил это всё в Лютика быстро и ловко. Потом схватил барда за волосы и наклонил над тазом.
Он несколько раз поил Лютика из кувшина, и того после буквально выворачивало наизнанку. В конце концов Геральт умыл его остатками воды, укрыл потеплее и невозмутимо отправился выносить таз.
Лютик был безумно рад, что с утра ведьмак не задавал лишних вопросов. Его устраивало, чтобы Геральт остался при мнении, будто его личного барда опоили.
*
- Леттенхоф! - крик был достаточно громкий, поэтому Геральт не удивился, когда чувствительный Лютик скривился и сжался.
На зов уже спешил какой-то офицер стражи. Неожиданно он притормозил рядом с бардом и хлопнул его по плечу.
- Юлек! Жив, засранец! Точно говорят - кого раньше времени хоронят, всех переживёт!
- Матей! - Лютик натянуто улыбнулся.
- Леттенхоф, мать твою! Сколько ждать тебя?
- Извини, служба. Вечером найду тебя.
- Как?
- Ну ты же будешь выступать! - бросил Матей через плечо, ускоряя шаг. - Да и приятель у тебя слишком приметный.
- Кто это был? - спросил Геральт.
- Дальний родственник, - отмахнулся Лютик.
- Так кто ты у нас, Юлиан? Или Юлиуш? - решил поддеть его ведьмак. - Столько лет с то...
- Я - Лютик, - отрезал бард неожиданно жёстко.
Геральт примирительно хмыкнул.
Матей действительно нашёл их вечером. Лютик пел для трактирной публики, а Геральт тянул пиво в углу, когда стражник плюхнулся рядом с ним.
- Бесцеремонность - это у вас семейное? - поинтересовался Геральт.
- Да, наверно, - Матей отпил из своей кружки.
Если бы Геральт знал, что болтливость у них тоже семейное и его простенький вопрос вызовет такой поток интересных сведений... Увлечённый пением Лютик не сразу обратил внимание на то, кто подсел к его ведьмаку, а потом было уже поздно.
- Умеет Юлек находить себе друзей. То сам Лейден, то этот, из Редании... теперь вот Мясник из Блавикена.
- Лейден?
- Правая рука графа Губерта, нашего тогдашнего сюзерена. Прирезали его в бойне на Марне, а Юлек вот выжил, он у нас парень не промах. Явился, когда мы уж его давно похоронили и забыли, и с ним этот, из Редании, здоровый такой, на лавочника похож. От отца вышли, так тот был белый, как полотно, и всё кланялся. Так и не сказал отец, кто он такой, хотя ясно, никакой не лавочник.
- И что отец?
- Велел всем радоваться и громко объявить о чудесном воскресении. Мы и радовались, кроме Стася, у которого титул виконта отобрали и Юлеку вернули.
- И много вас... Леттенхофов?
- Ой, - стражник даже рукой махнул. - Папаша наш своё хозяйство в штанах удержать не может и детей своих не считал. И то правда, что не всех на свою фамилию записал, Михал, который по-настоящему за имением смотрит, тот и не Леттенхоф вовсе. Юлеку-то титул непонятно для чего, а Стася, говорят, вздёрнули где-то. Отцу плевать, в Кераке ещё сотня таких бегает.
- А тебе, значит, тоже повезло? Не завидуешь?
- Богов благодарю за такого брата. Если б не он, я б здесь сейчас не сидел. Отправился бы в замок на Марне и лежал бы там сейчас в общей могиле тихонечко. Нужен бы мне тогда этот титул...
- Что он тебе тут наплёл? - подошедший Лютик улыбался, но в глазах была тревога.
- Хвалю я тебя, хвалю, - Матей успокаивающе похлопал его по руке. - Не пропадай так надолго. Дом есть дом, а семья есть семья, какая есть. Случись с нами что, в Леттенхофе всегда для нас найдётся угол и миска супа.
Лютик улыбнулся ещё шире, но Геральт заметил, как по его лицу прошла тень.
- Споёшь "Огонь в камине разведи"? Твоя матушка её красиво поёт, но у тебя лучше выходит.
- Ну, если ты так просишь, - Лютик отхлебнул пива из кружки Геральта и снова принялся перебирать струны. Он запел о дороге и об уюте родного дома, где всегда ждут. Тёплая и одновременно грустная мелодия почему-то заставила притихнуть трактирный зал. Ни до, ни после Геральт этой песни от Лютика не слышал.
- Юлек написал её незадолго до отъезда и подарил своей матери, - пояснил Геральту Матей.
- Язык у тебя без костей, - Лютик погрозил ему пальцем.
- Ты заедь всё-таки к отцу, - вставая, попросил Матей. - Он совсем сдал, говорил, что хотел бы повидать тебя перед смертью.
- Нет.
- Он... он хотел попросить прощения. Он - у тебя, - Матей нахмурился. - Он - у тебя. Я думаю, всё должно быть наоборот.
Улыбка Лютика застыла. Он открыл было рот, но уже снова расшумевшаяся публика громко требовала песен, и он завёл разудалый мотив.
Матей махнул рукой и ушёл, не простившись с Геральтом.
*
- Так ты дворянин? - спросил Геральт Лютика на привале. - И замок родовой имеется?
Тот отмахнулся.
- Видел бы ты этот свинарник.
- Ну, меч-то с какой стороны держать, знаешь? - Геральт бросил ему палку, и Лютик неожиданно легко поймал её. - Давай, не ленись. Разомнёмся.
- Я не воин, я поэт, - вопреки сказанному, Лютик принял боевую стойку.
- Нападай.
- Учить-то меня учили, - Лютик начал обходить Геральта по кругу, - но я это всё очень, очень не люблю.
- Как же ты выжил на Марне?
Лютик должен был замереть от неожиданности, ошибиться, но только продолжил плавное движение вбок.
- Очень просто. Спрятался и убежал. Ты знаешь, я трус и драки - не моё.
Сделав обманное движение, он нанёс удар, который Геральт парировал, и они закружились по поляне.
- Нападай! - скомандовал Геральт, и Лютик нанёс серию резких ударов, которые ведьмак с лёгкостью отразил.
- Я тебе в подмётки не гожусь. Глупая затея.
- Ты не самый плохой боец.
- Хуже твоей тени.
- Нападай! Почему ты не носишь с собой оружие?
Очередной удар Геральт отбил слишком сильно, палка Лютика с треском переломилась, а сам он схватился за запястье.
- Вот тебе одна из причин, - шипя сквозь зубы от боли, сказал бард. - Как, ответь на милость, я буду завтра играть?
- Дай посмотрю, - Геральт осторожно, но решительно взял Лютика за руку. Лютик напрягся.
Вокруг запястья, под кожаным браслетом, шёл шрам будто от ожога.
- Неприятности, - улыбнулся Лютик, хотя Геральт и не спрашивал. - Как обычно, из-за женщины. У меня все неприятности из-за женщин. Ну, иногда ещё из-за ведьмаков.
Геральт почувствовал отчётливый запах страха. Лютик врал и отчаянно боялся. В тот вечер он прекратил расспросы вместе с тренировкой, а в другие разы лучше соизмерял силы и к разговору о прошлом Лютика не возвращался.
*
В Кераке Геральт оказался сам, без Лютика. Мало того, что проиграл в гвинт, играли на фанты, и он ухитрился вытянуть собственное пожелание, "безопасное, но достаточно неприятное, чтобы позабавить остальных". И пришлось отправиться в местный театр. На сцене блистала несравненная Руалин, которой, в силу явного наличия эльфской крови, могло быть и двадцать лет, и сто двадцать. Вечер прошёл не так плохо, как ожидалось. Во время представления удалось выспаться, а после прекрасная Руалин пригласила его к себе, не то оценив стать, не то обидевшись на отношение к искусству. Они выпили, причём певица от Геральта в этом не отставала, и дело благополучно завершилось в постели. В отличие от сцены, в спальне Руалин открывала рот отнюдь не для песен или пространных монологов, и тем больше был ошарашен Геральт, когда, отдыхая после ласк, услышал:
- Расскажи мне про Юлека.
Геральт приподнялся на локте и заглянул ей в лицо.
- Не знаю, о ком ты.
- Брось, мне ли не знать, кто ты и кто сочиняет про тебя баллады. Я так давно его не видела. Как он?
- Мог бы догадаться, что сёстры у него тоже есть, - проворчал ведьмак, снова укладываясь.
Руалин звонко рассмеялась.
- Я не сестра, спасибо за комплимент. Неужели он про меня никогда не рассказывал?
Геральт задумался, не зная, как ответить и не подставить Лютика с его многочисленными любовями. Эта, кажется, не переживала по поводу его непостоянства...
- Мой непутёвый сын совсем меня забыл, - покачала головой Руалин. - Я вынуждена узнавать о нём окольными путями.
Геральт продолжил молчать ещё более озадаченно. С матерью его ещё ни разу не знакомили. О чём рассказывать? О новых балладах? О ярких тряпках? О постоянно сменяющихся пассиях? О том, что слишком много пьёт? О том, как звуки музыки сливаются с шорохом травы, с треском костра, ветви деревьев, кажется, начинают двигаться ей в такт, а Плотва одобрительно пофыркивает?
- Откуда у него шрам? Вот здесь, - неожиданно спросил он.
- От холодного железа, - нехотя ответила Руалин.
- Кто это сделал?
- Этот человек уже давно мёртв, - перебирая пальцами его волосы, сказала Руалин. - Да ты его любишь по-своему.
- Кто это сделал? - настойчиво повторил Геральт. Неожиданно это показалось ему очень важным.
- Его звали Лейден.
Геральт резко сел.
- Мне говорили, что Лейден покровительствовал Лютику.
- Можно сказать и так. Когда граф Губерт пригласил виконта де Леттенхофа к своему двору, Лейден был тем, кто поддерживал его, как хороший друг отца.
- А если сказать по-другому? - Геральт чувствовал подвох.
- А если сказать по-другому, граф требовал от своих вассалов по отпрыску. Они фактически были заложниками, с другой стороны, он хотел воспитать лояльных к себе людей, которые рано или поздно вернутся в семью и будут отстаивать его интересы. Меня бессовестно обманули. Юлек жил здесь, в театре, с рождения, и чуть ли не с рождения участвовал в спектаклях. Леттенхоф захаживал ко мне, но сын ему особенно не был нужен, пока... пока жена не устроила скандал: она не хотела потерять ни Матея, ни Стася. Я думала, что так будет лучше, что у Юлека будут имя, деньги, место при дворе...
Она закрыла лицо руками.
- Я... - она сглотнула. - Мы нуждаемся в покровителях, и за это приходится расплачиваться, но он... он был совсем ещё ребёнок...
Геральт слушал, напряжённо подавшись вперёд.
- Я узнала случайно, от служанки из замка. Она долго мучилась, но потом пришла ко мне, чтобы рассказать. Полгода счастливого неведения, а потом... Что я могла сделать?! Что, что я могла сделать?!
Геральт поднялся и стал натягивать одежду. Выходило так, что совсем юного Лютика забрали фактически в заложники, что его изнасиловали в отцовском доме, и никто не пришёл помочь, а потом этому человеку позволили увезти его. Что Лейден мучил его холодным железом, может, в наказание, может, для собственного удовольствия. Что отец заранее знал, как будет, а мать узнала потом, и никто, никто Лютику не помог. И что самое страшное - этот Лейден, должно быть, довёл Лютика до убийства. Кто знает, что там произошло, на Марне? Война всё спишет.
Руалин подняла на Геральта покрасневшие глаза.
- Я знаю, что после всего он навестил отца, а меня обходит десятой дорогой. Расскажи мне про него. Какой он?
- Добрый. Светлый. Не затыкается ни на минуту.
Одежда кончилась. Желание рассказывать что-либо этой женщине - тоже.
*
Но настоящий гром грянул воистину среди ясного неба, тёплым летним вечером, на привале. Лютик валялся на траве, пощипывая струны лютни. Геральт чинил доспех, задумался о своём, и вдруг его накрыло осознанием, кто такой "этот из Редании, похожий на лавочника". Кто подобрал Лютика после Марны и взял под своё крыло. Или ещё раньше? Геральт осторожно покосился на своего друга - друга ли? Лютика прогнать было невозможно, хоть камнями в него кидай, другой на его месте давно бы плюнул на нелюдимого ведьмака.
- Лютик, - спросил он прямо, - а что ты про меня докладываешь Дийкстре?
- Всё, - отозвался тот, и мелодия под его руками ни на секунду не заикнулась. - Что ел, с кем спал. Это ведь он мой друг, а не ты.
- Я недостаточно хорош, чтобы быть покровителем?
- А ты хотел бы? - Лютик приоткрыл один глаз.
Геральт похолодел. Сколько лет на самом деле Лютику? Для эльфов время течёт по-другому. Возможно, он не так всё понял с самого начала и Лютик сам соблазнил этого Лейдена? А потом в очередной политической игре графа Губерта разменяли не без помощи некоего Юлиана-с именем в пять этажей-де Леттенхофа, вот и сохранили ему жизнь в этой бойне... Думать так о человеке, который прошёл с тобой огонь и воду, было просто страшно.
- Уж и не знаю. Когда ты связался с ним? Ещё при Лейдене?
- Ещё в колыбели. Потерпишь меня до утра или сейчас выгонишь?
- Лютик, твоя матушка рассказала мне, откуда этот шрам.
- Вот ещё одна причина, по которой я не люблю оружие. Я думал, ты догадаешься, ты ведь знал, что я с примесью эльфской крови.
Геральт вырвал у него лютню, отложил в сторону. Схватил Лютика за грудки и встряхнул.
- Или ты прекращаешь паясничать и рассказываешь мне всё, как есть, или наши дороги расходятся прямо сейчас.
- Всё? - Лютик горько усмехнулся. - Всё... Правда бывает очень неприглядной, Геральт, и рассказать всё - довольно высокая цена за одну ночь у костра, потому что, узнав всё, ты меня наверняка прогонишь, не сейчас, так утром.
Геральт встряхнул его снова.
- Учти, я нюхом чую, когда врут.
- Отпусти. И отдай лютню. Мне... мне надо занять руки... так будет легче, - сказал Лютик печально.
*
- Я родился и жил в керакском театре. Знаешь, это было место немногим приличней борделя. С неким налётом культуры, так сказать. Там я научился читать, писать, играть на всём, что может звучать, и изображать что угодно. Я облазил всё и видел всё, что там творилось. Меня... развратили ещё там. Матушка это прекрасно знала, но ей нужны были слава и деньги, а это хорошие роли, а хорошие роли - надо получить, желающих много. Она не стыдилась пускать в оборот себя, а потом и меня. Много не требовалось, посидеть у кого-то на коленях, дать себя потискать, поцеловать, иногда встать на колени и открыть рот, а потом получить игрушку, или конфет, или яркую тряпку... Когда отец забрал меня к себе, я думал, что начнётся совсем другая жизнь, что я буду не тем, к кому благородные захаживают, что я теперь сам из них. К моему имени прибавились ещё два и титул. Братья у меня были очень славные, и даже их мать приняла меня довольно мирно. А потом за мной приехал Лейден. Отец знал его хорошо и понимал, какой из многочисленных бастардов будет в его вкусе.
Лейден не стал со мной возиться, сразу решил опробовать. Прямо после небольшого экзамена. Приковал железной цепочкой к кровати, за одну руку, всего лишь за одну, чтобы сломить мою волю, и пока я мучился от боли, трахнул меня по-настоящему. У него, знаешь, было две таких цепочки. Одна серебряная, чтобы я не сбежал в первое время, и другая железная, для наказаний. Ему понравилось, и он увёз меня к себе. Всем было наплевать на меня, все всё понимали и отдали мою жизнь как разменную монету. Извлекли хоть какую-то пользу из того, кто почти что ничего не стоил.
Так я оказался при дворе графа Губерта. Ты знаешь, что такое двор, Геральт? Это змеиное гнездо. Я выживал, как мог. Нас, баронских детей, в большинстве таких же ублюдков, гоняли не хуже, чем в твоей ведьмачьей школе. Фехтование, верховая езда, языки, науки, музыка, этикет. Нам вдалбливали благодарность и верность графу. Граф воспитывал своих людей. Лейден тоже. Он сам учил меня некоторым тонкостям, а ночью... ночью тоже учил. Делать так, как ему нравится. Ты знаешь, он не был прямо уж монстром. Человек как человек, мог побить, а мог и приласкать. Прикрывал от остальных. Учил, воспитывал, дарил подарки. Первую мою лютню он мне и подарил. Таскал меня на охоту. Мне претило убивать животных, но очень нравилось в лесу, и это была возможность хоть ненадолго выбраться из ненавистного замка. Я не могу сказать, что я его люто ненавидел, в конце концов, я видел от него и хорошее, и как-то смирился. Я учился, я выживал. Желающих на моё место было достаточно, меня и прирезать, и отравить пытались. Меня спасли музыка и мой лёгкий характер, но знаешь, Геральт, за три года - ни одной мелодии, ни одной баллады...
А потом граф Губерт зарвался, его возможности стали угрожать королевской власти, и случилась небольшая заварушка. Как будто бы крестьяне взбунтовались, но на деле там была куча наёмников, которые резали, жгли, насиловали всех и вся. Вслед за ними пришли королевские войска - якобы для усмирения бунта - и владения графа отошли короне. Но я этого не знал, я был уже далеко.
Ты хотел знать, как я выжил? Ненавидел ли я Лейдена? В тот день мы сражались спина к спине с Лейденом, защищая этот проклятый замок, потому что никто не стал бы разбираться, по доброй ли воле я туда попал и что думал про тех, кто рядом. Позволь не рассказывать, что они сделали со мной, когда ранили и отобрали меч. Им было весело, а мне - нет, мне было так невесело, что неожиданно меня вышвырнуло оттуда. Эльфийская кровь. По счастливому стечению обстоятельств это оказалось болото, где я чуть не утонул и меня чуть не сожрали, так что было не до рефлексии.
Примерно год я бродяжничал, побирался, пел, сочинял песни, мечтал о собственной лютне и о еде от пуза, но как-то получалось, что всё спускал на выпивку. Не мог без неё заснуть. Научился жульничать в карты и кости. Выглядел я всегда моложе и наивнее, чем есть на самом деле, и было достаточно желающих меня облапошить. Золотое было время. Вот в одном подпольном игорном доме меня и прихватили люди Дийкстры. Ты второй после него, кто знает всю правду. Я ждал разбирательства в каком-то кабинете, и подумал - что я теряю, выбрал себе книгу из шкафа и уселся читать. А ему был нужен ловкий малый, способный войти в общество. Он был очень убедителен, узнал всё, что хотел, от меня и через своих людей, и предложил мне работу, от которой я не мог отказаться.
Помнишь, ты лечил меня от возбуждающего зелья? Первым меня им угостил Дийкстра. Приказал напоить, связать и бросить в карцер. С утра объяснил, что это для прояснения эффектов: если будет очень противно работать, я могу им пользоваться, но чтобы не перестарался. Что если я проведу так примерно недельку, могу спятить или получить разрыв сердца, не придётся даже напрягаться и ломать мне пальцы.
Ненавижу ли я его за то, что он подкладывал меня подо всяких мерзавцев обоего пола? Не знаю. Собственно, это бывало не так уж и часто, я больше работал ушами. Он вернул мне титул, оплатил учёбу в Оксенфурте, помог сделать имя в музыкальной среде. Вторую лютню он мне подарил. Сам он со мной не спал, если тебе это интересно.
В Оксенфурте я как будто проснулся. Это была та самая другая жизнь. Нормальная. У меня появились друзья. И начались женщины. Я... знаешь, я с тех пор просто не могу остановиться. Я их всех люблю и жалею, но как тебе это объяснить... Видишь, и поэтам иногда не хватает слов. Каждый раз, когда кто-то говорит мне "нет", и каждый раз, как кто-то из них выставляет меня вон, уличив в неверности, я просто умираю. Они должны упасть к моим ногам все, иначе я... не мужчина, что ли, а то самое, во что меня хотели превратить. Я должен устроить так, чтобы они сами бегали за мной, иначе я как будто набиваюсь, ничего не представляя из себя. И ни с одной я не могу остаться надолго, потому что со временем они начинают лезть в душу, пытаются узнать правду. Соблазнить, прекрасно провести ночь, и мирно расстаться утром... Но они же люди... Где там у нас было вино? Мне срочно надо выпить, - Лютик отложил лютню, струны которой всё это время беспокойно теребил, вытащил из сумки бутыль и как следует к ней приложился.
- Хотел ты знать, почему я не могу осесть ни при одном дворе, ни при одном театре? Почему меня сведут в могилу вино и бабы? Что за дела у меня с Дийкстрой? Ты правда хотел это знать? Я так надеялся, что ты никогда не спросишь, что тебе нет до этого дела.
Я же Лютик, просто Лютик, пою, улыбаюсь, несу чепуху, у меня ветер в голове и не стоящие переживаний неприятности из-за собственной дурости, так ведь?
Достаточно я тебя позабавил, чтобы дожить до утра?
- Лютик, - Геральт обнял его за плечи, не зная, что сказать.
"Прости меня, Лютик, за то, что тебя обидел? Что усомнился в тебе? Я никогда не хотел быть твоим покровителем? Позволь мне остаться твоим другом после допроса, который я учинил?"
Лютик отхлебнул ещё вина и шмыгнул носом.
Геральт погладил его по плечу и крепче прижал к себе.
- Эх, Лютик-Лютик...

@темы: фанфики, Ведьмак

---

Это что за заклятье?

Начнём с простого, маленького хулиганства.
Написано по заявке: Лютик огрёб за свои подвиги, и Геральт его по-своему утешает.

На берегу реки сидело непонятное существо и глухо выло.
Заслышав шаги, оно обернулось и тут же бросилось на ведьмака. Тот моментально выхватил меч, но существо с нечеловеческой скоростью метнулось прочь, вопя:
- Геральт, что ты творишь, это же я!
- Ты разумно? Что ты такое? - спросил он, но меч предусмотрительно убирать не спешил. И прислушался. Вдруг поблизости притаились родственники этой твари. Такие мелкие поганцы обычно ходят стаями.
- Конечно, я разумен! - примирительно выставляя перед собой руки и подкрадываясь ближе, заверещало существо. - Помню-помню, ты неоднократно высказывал в этом сомнения, но никогда настолько прямо. Геральт, это же я, Лютик!
- И это тот, кто вечно мне твердил, что не стоит связываться с чародейками. Какое заклятье на тебя наложили? - ночь была темноватой даже для зоркого ведьмака.
- Геральт, это заклинание называется смола и перья. Ты знаешь, сколько я отдал портному за этот костюм? А волосы? Что делать с волосами?
- Волосы придётся сбрить, - посмеиваясь и убирая меч сказал Геральт.
- Как... как я покажусь перед публикой в таком виде?
- Лучше подумай, как ты будешь выводить смолу с лица.
- А у тебя нет на этот случай какого-нибудь ведьмачьего эликсирчика? - с надеждой спросил Лютик, подходя ещё ближе. - Нет? Ну, от синяков-то наверняка должно быть что-то, мне же эти её братья ещё по заднице напинали. Ладно, намажусь чем-нибудь, буду выдавать себя за зерриканца. Дамы любят экзотику. Ох, зараза, везде-то не намажешься... у тебя нет никакого такого эликсирчика... нет?
- Может, сразу выдадим тебя за ручного монстра?
- Да. Да-да-да. Помню, графиня де Стэль как-то попросила меня...
- Лютик, блядь!

@темы: фанфики, Ведьмак

---

Страдашки по Замаховскому потихоньку отпускают.
Снова начала что-то делать руками, писать и читать. Тут же обогатилась выражениями "осень позолотила всё багрянцем", "на многие мили вёрст вокруг" и "яркошёрстный полевой цветок".
На фоне заебавшей работы настрогала два жесткача по "Ведьмаку" и начала ещё два. К пану Збышку это фикло вообще отношения не имеет, про него хочется писать мэрисьюшный гет в современных реалиях.
Младший деть не теряет надежды втянуть меня в любимые компьютерные игры, но пока только соблазнил музычкой из Зельды.
Чтобы в спешке не забыть (с) - Lost woods с нормальными нотами - здесь www.youtube.com/watch?v=vgjvyQ1slEc
На моё счастье вышел Киберпанк, это отличная нянька, я могу спокойно предаваться разврату...

---

В коппилочку

ok.ru/video/1025034947129 Необыкновенное путешествие Бальтазара Кобера
Очень, очень рекомендую. Сюрреалистический, очень красивый фильм про средневековье. И музыка красивая.
Фильм по книге www.litmir.me/br/?b=105388
Надеюсь с её помощью разобраться в непонятках )

---

Вот так занимаешься неделю чистописанием справа налево, потом приходишь в МФЦ, надо расписаться, и возникает минутная заминка...

@темы: дурдом

---

my.mail.ru/mail/natarkp/photo/rasbros/3051.html
Перепёрла Cicha woda brzegi rwie во что-то более удобное для тинвистла, в соль, что ли, мажор. Может, пригодится кому. Не уверена, нет ли там до диеза, потому что путаю, где у меня на дудке до и до диез ))) на слух зажимаем оххохх
Ну и возможно не ля диез, а соль, мне так больше нравится.
История песни vitjko.livejournal.com/10675.html
В исполнении сами понимаете кого m.youtube.com/watch?v=xEcFI66X7Ik

@темы: музыка

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ни один живой человек не смог бы петь и плясать персонально для меня круглыми сутками.
А спустя пару месяцев быть заменённым на следующего.
Надо повторять это себе почаще.

@музыка: Щербаков, «Пренебреги приятностью обряда...»

@темы: дурдом

---

Как вы себе представляете руки пианиста?
А что делать, если лапки?
www.youtube.com/watch?v=xI_7F225H7c

@темы: дурдом, Ведьмак

---

Когда, к хренам собачьим, уже наступит настоящее будущее? С телепортацией, репликацией и андроидами?
Хочу гарем андроидов в виде любимых актёров
Ну блин, хотя бы виртуальный бордель

@темы: дурдом, берите курите

---

www.cda.pl/video/1303473e1
Ещё прорекламирую кино с Замаховским - "Большой пикник". На русском не нашла, только на польском, но там и так всё понятно.
Он здесь молоденький-молоденький, похож на Дастина Хоффмана в "Выпускнике".
Отличная комедия про сумку денег и с элементами, я бы сказала, плутовского романа и уличного представления.
Ностальгическая картинка продвинутого совка фоном.

спойлерно

Чувак, играющий потерпевшего, - это сто из ста. И мечта увидеть жирафу - как отсылка к "Полуночному ковбою" с тем же Хоффманом.
Хотя грустно это всё и навевает мысли о скоротечности бытия всякие. То же чувство было у меня при просмотре старых фильмов с Джоном Симмом: вот она вся жизнь перед глазами...
Или в том же Ведьмаке, Ольбрыхьский, на которого в детстве слюнки пускала, - престарелый Филавандрель, и то фильму уже двадцать лет.
В копилочку - то, что на русском не нашла, а на польском по десять раз искать трудно
m.youtube.com/watch?v=fQ6n4H4Obdg Побег
Странная штука про странных людей.
m.youtube.com/watch?v=wT6HFJ8Ie3Y Вернувшийся
Про маленького человека в эпоху перемен и вечные ценности. Очень понравилось.
Big Zbig Show m.youtube.com/watch?v=svpiLNsfnjY Замечательные музыкальные и танцевальные пародии, особенно хочу отметить «Учительницу танцев» с прямо-таки акробатическими номерами m.youtube.com/watch?v=CzsY-JKpMU0
«Четыре пива» голосом довольно известного морячка m.youtube.com/watch?v=W_Aw4c5IvOk и очень трогательную «Ничего не происходит» m.youtube.com/watch?v=5G7TUvomFDo
Zamach na Mocarta вот здесь есть одним куском первая часть, со всем конферансом m.youtube.com/watch?v=nlX2otWXVRA
m.youtube.com/watch?v=Pp_GlWsu6oQ Привет, Терезка
Реально страшный фильм про девочку-подростка из бедной семьи. Наутилус Помпилиус «Казанова» в развёрнутом виде.
m.youtube.com/watch?v=kB6D3CvQ_xw Бал на вокзале в Колюшках
Нихрена не поняла, что хотел сказать автор, и персонажи все с креном в башке (((
ok.ru/video/302291423556 Полковник Квятковский. Комедия о послевоенном таком польском робингуде, которая кончается трагично, как все комедии...
freedisc.pl/Jan-Kowal7,f-13510425,odwied-mnie-w..., Навести меня во сне
Добрый, лиричный фильм со счастливым концом
www.youtube.com/watch?v=GSPqHVKwzvM Счастливого Нью-Йорка
Новогодняя комедия про польских эмигрантов в Нью-Йорке, которые выживают как могут. А как мне нравится, чувак, которого играет Замаховский, ммм... Интересно, такие на свете ещё остались?
www.youtube.com/watch?v=zRAEHOtu8T4 Клуб холостяков
Какая-то пьеса старая, мне показалась несмешной. Не думала, что такой наивняк ещё ставят.
filmoteka90.blogspot.com/2016/01/seszele-1990.h... Сейшелы
У парня проблемы: либо он садится в тюрьму, либо в дурку как клептоман. В итоге он сбегает и находит приют в оперном театре, но в дурке и то соседи нормальнее. Там все радости: бляд-приют, дурдом на выезде, внутренние тёрки, свои пять минут для слэшеров. Рекомендую.
m.youtube.com/watch?v=4HpvMzjvRs4 Заправка. Криминальная драма.
www.youtube.com/watch?v=OoqzevNVV9o&list=PLmZZ6... Убей меня, легавый
www.youtube.com/watch?v=EViJsb9-Kbw&list=PLmZZ6... Прибыли уланы. Отличная трагикомедия о новых временах.
m.youtube.com/watch?v=M0acnfmGbsM Zad Wielkiego Wieloryba
Богема 80-х. Подпольный рок, наркотики, атмосфера творческого безумия. Отжигает тут Майякат, демонстрирует такой гей-прон... не ожидала такого от советской Польши 87 года.
m.cda.pl/video/206306402 Запасный путь. Замаховски играет юного отца-засранца, который пьёт, орёт на беременную жену и в итоге пропадает.

@темы: Ведьмак

---

Збигнев Замаховски отжигает
www.youtube.com/watch?v=XC-N6yr1418
Сохраню текстик на память.
Что занимательно, примерно в том же ключе я регулярно слышу разговоры в разных странах от разных людей просто про кого угодно. Какие-то чуваки на нас не похожи, так что они... и далее по списку.

оригинальный текст

Nic nie mówią o tym chłopy ani baby
U nas we wsi to po prostu temat tabu
Nasz ksiądz proboszcz który prawi nam kazania co niedziela
Ma jamnika rodem prosto z izraela
Wątpliwości wszelkich widzu ty poniechaj
Bo ten jamnik wabi się Icek Mordechaj
Proboszcz czystej krwi Katolik stara się przybliżać Boga, no a trzyma
Żydowskiego czworonoga
Z nienawiścią się patrzymy tam gdzie buda
Nie dość, że żydowska morda jeszcze ruda
Lecz w przypadku tego kundla pochodzenie to nie wszystko
Bo ten jamnik jest homoseksualistą
Dodam jeszcze chociaż trudno w to uwieżyć
Że ten jamnik lubi jeździć na rowerze
No i tutaj się wydłuża psa proboszcza grzechów lista
Pies proboszcza pedał, Żyd jeszcze cyklista
O jamniku także we wsi się powiada
Że kraść lubi jabłka z sąsiedniego sada
Oto kogo pod swym dachem trzyma proboszcz, ksiądz, dobrodziej
Pedał, Żyd, cyklista no i jeszcze złodziej
Z biegiem czasu cóż poradzisz Boża wola
Jamnik coraz wyraźniejsze ma zakola
Niech więc o księżowskim kundlu cały naród prawdę słyszy
Pedał, Żyd, cyklista, złodziej jeszcze łysy
Choć to temat tabu to dośpiewam resztę
Że ten jamnik się urodził w Bukareszcie
No i tutaj wyliczanka niech od nowa się zaczyna
Pedał, Żyd, cyklista, złodziej, łysy, cygan
Wbrew zakazom jamnik czyni to uparcie
Z tutejszymi psami dzieli się swym żarciem
Pedał, Żyd, cyklista, złodziej, łysy, cygan, Jezu Chrysta bo z poglądów i zachowań Komunista
Dodatkowo jamnik ma instynkty łowcze
Raz pasącą się na polu zagryzł owcę
Pedał, Żyd, cyklista, złodziej, łysy, cygan, atak serca
No bo jeszcze Komunista i morderca
Psia postawa niesie pozytywne skutki
Niech prawdziwy temat tabu świat zobaczy
Nasz ksiądz proboszcz wielką słabość ma do chłopców i do wódki
Lecz przy tym jamniku można mu wybaczyć
Lecz przy tym jamniku można mu wybaczyć

подстрочничек

Ни мужики, ни бабы об этом ничего не говорят.
В нашей деревне это просто табуированная тема.
Наш приходской священник, проповедующий нам каждое воскресенье, -
У него такса прямо из Израиля.
Отбросьте любые сомнения, зрители,
Потому что эту таксу зовут Ицек Мордехай.
Чистокровный католический пастор пытается приблизиться к Богу,
и он держит четвероногого еврея.
С ненавистью смотрим в сторону будки:
Мало того, что еврейская морда, ещё и рыжая.
Но в случае с этой псиной происхождение - это еще не все,
Потому что эта такса гомосексуалист.
Добавлю, хотя трудно поверить,
Что эта такса любит кататься на байке.
Ну и список грехов у собаки приходского священника:
Собака приходского священника - пидор, жид и байкер.
Еще говорят о таксе в деревне,
Что она любит воровать яблоки из соседнего сада.
Вот кого держит под своей крышей приходский священник, пример веры и благолепия:
Пидор, еврей, байкер и вор.
Время идёт по воле Бога, что поделать.
У таксы всё виднее плешь.
Пусть весь народ услышит правду о псе священника:
Пидор, еврей, байкер, лысый, вор.
Хотя это табуированная тема, вдобавок я спою,
Что эта такса родилась в Бухаресте.
Что ж, начнём перечислять сначала:
Пидор, еврей, байкер, вор, лысый, цыган.
Вопреки запретам, такса упорно
Делится едой с местными собаками.
Пидор, еврей, байкер, вор, лысый, цыган, господи помилуй,
По взглядам и поведению настоящий коммунист.
К тому же у таксы есть охотничьи инстинкты.
Однажды, гуляя в поле, в поле, пёс укусил овцу.
Пидор, еврей, байкер, вор, лысый, цыган, прямо сердце схватило,
Да еще коммунист и убийца.
Вывели собаку на чистую воду - и к лучшему.
Пусть мир увидит настоящую табуированную тему.
У нашего приходского священника большая слабость к мальчикам и к водке.
Но с этой таксой ему можно простить
Но с этой таксой ему можно простить

@темы: дурдом, Ведьмак

---

Из фандома Ведьмака я уже вынесла, что в кузне работают отбойным молотком, новая лютня пахнет свежеструганными досками, а из горных цепей можно отлить большого дядьку.

@темы: дурдом, Ведьмак

---

Ухватить пустоту

Ну вот, как всегда, не могу не нагадить в новом каноне.
Название: Ухватить пустоту
Фандом: Ведьмак (в ассортименте)
Жанр: смешались в кучу кони, люди, слэш и гет, юмор и драма, как водится.
Рейтинг: R
Пейринг и персонажи: онименяются!Существо/Лютик, возможный!Лютик/Геральт и Геральт/Йенифер подразумевается.
Саммари: После серьёзной ссоры с Геральтом Лютик встречает существо, обещающее любить его бескорыстно и быть для него кем угодно. Написано по заявке, которую вывернула наизнанку, как водится.
Написано по заявке на фикбуке ficbook.net/requests/526048
Предупреждения: мат будет, пиздеца на этот раз не будет. Финал не то, чтобы открытый, но намеренно не разжёвывающий некоторые вопросы.

Недостатка в поклонниках своего великого таланта Лютик никогда не испытывал. Вельможи рады были пригласить его скрасить однообразные скучные приёмы, прекрасные дамы брали на содержание, а в худшем случае всегда можно было заработать на пиво исполнением пошлых песенок в придорожной корчме. Да, известному барду приходилось порой путешествовать инкогнито, и не только скрываясь от ревнивых мужей: некоторые особы норовили таскаться за ним из города в город.
Его большого сердца хватало на всех женщин на свете, он их искренне любил и жалел, поэтому как-то чудесным майским вечером не смог отказать одной прекрасной даме, которая собиралась ехать с престарелым мужем на юг, к целебным источникам, а оказалась почему-то очень даже на западе. Правда, в этот раз она вместо того, чтобы наброситься на барда со всей страстью, всё подливала ему вина, восхищалась его талантами и просила спеть ещё, совершенно сбивая с толку. С одной стороны, её неожиданные похвалы проливались бальзамом на авторскую душу: наконец-то его талант признали в полной мере, она первая, а дальше... Хотелось петь до утра. С другой же стороны, он рассчитывал и на кое-что другое, более материальное.
К утру, утомлённый пением, ласками и вином, он спокойно заснул в объятиях красавицы, и поэтому не видел, как в полумраке комнаты её лицо превратилось в его собственное.
Второй Лютик долго, изучающе смотрел на первого, прежде чем снова вернуться к образу прекрасной дамы.
На следующее утро Лютик влюбился в дочку трактирщика - сразу и навсегда. Он как раз сидел у окна, наслаждаясь солнечным светом и пением птиц, и писал балладу вчерашней даме. Настроение немного портила буйно цветущая под окном сирень, так некстати напомнившая о Йенифер. И тут вошла Она, и мир преобразился.
Этой весной и летом мир преображался ещё не раз, баллады лились рекой, а Прекрасная Дама всё так же позволяла гулящему Лютику обитать в снятом ею доме и даже устраивать там попойки с девами, пока однажды не призналась со слезами в голосе:
- Сюда едет мой муж, разгневанный тем, что я якобы порочу его честное имя. Беги, мой драгоценный.
И даже снабдила его на дрогу припасами, деньгами и лошадью.
Довольно скоро и деньги, и лошадь Лютик прокутил.
*
Впрочем, конца поклонницам и даже поклонникам, с восторгом глядевшим ему в рот, с тех пор не было. Что с того, что он снова и снова был смертельно влюблён в кого-то и в кого-то ещё? К чему отказываться от того, что само плывёт в руки?
И нет, Лютика это нисколько не удивляло, ведь он был великолепен и достоин всяческого восхищения.
Жалко, что тех же чувств зачастую не разделяли грубые и неотёсанные мужланы - супруги и братья его муз. А задницу ему прикрывать с некоторых пор было некому. Потому что ещё в марте в Нижнем Посаде его за всё хорошее собирались вывалять в смоле и перьях, и Лютик уже почти спасся (или почти попался, что вернее, но думать так он не хотел, да, не хотел), но тут, как всегда внезапно, появился злой как мантикора Геральт, и драпать, кое-как отбиваясь, пришлось уже им двоим. А всё потому, что этому упёртому гуманисту резни по пустякам не хотелось. О чём Геральт тут же и сообщил, едва удалось оторваться от погони.
На что Лютик законно возразил, что его жизнь - не пустяк. Конечно, если бы он был потрезвее, дальнейшего бы не случилось. Надо было согласиться с Геральтом, что жизни горожан тоже не пустяки, позвать его куда-нибудь выпить по тому поводу, что дела держат в Нижнем Посаде его драгоценную Йен и теперь не миновать разлуки. А не орать, что нечего сравнивать величайшего барда с этими отбросами. Или проходиться по Йен, которая будет только довольна отсутствием кое-чьей мрачной рожи и тут же пустится во все тяжкие - в ответ на то, что Лютик всё больше скатывается в пьянство и блядство, и скоро из "величайшего барда" (что было сказано с большой долей яда в голосе) превратится в потасканного пьянчужку, из-за дрожи в руках неспособного взять хотя бы одну ноту. Что бы ведьмак понимал в тонком искусстве поэзии и в чувствах вообще?
Лютик, пьяный дурак, и драться с ним полез, за поэзию-то.
А Геральт просто сказал:
- Достал ты меня до самых потрохов. Спи.
Проснувшийся Лютик обнаружил рядом с собой любимую лютню - и никаких следов старого друга.
*
Большие неприятности нагнали Лютика к концу лета в Блавикене. Это, конечно, было последнее место, куда заявился бы Геральт, а Лютика угораздило там попасться на жульничестве в карты. За неделю до того он притащился на рыцарский турнир, потому что где рыцари, там и дамы, вернее, очередная его любовь всей жизни, но, разумеется, влюбился в новую красавицу, решил пострадать от неразделённой любви, запил с горя и вместо того, чтобы подзаработать, ещё и трактирщику задолжал. Он как-то хотел поправить дело, но дрогнувшие руки подвели.
И вот, когда зажатый в углу Лютик уже практически чувствовал входящую под рёбра сталь, в углу кабака из-за стола поднялась грозная фигура.
- Оставьте его. Вот деньги.
Всё в трактире на миг стихло. Замолк даже крестьянин, божившийся, как видел кобылу, превращавшуюся в красивую бабу, и его друзья, отпускавшие по этому поводу сальные шутки.
- Г-геральт? - практически проблеял Лютик. - Как тебя занесло сюда?
- Неважно.
- Беги к войту, - шепнул сынишке трактирщик.
- Как бы нас тут на вилы не подняли, - опасливо озираясь, прошептал Лютик.
Местные, на удивление, начали потихоньку расползаться.
Геральт лишь хлопнул его по плечу и потащил за свой стол. Что тоже было удивительно, учитывая, как они в прошлый раз плохо расстались.
Минут десять спустя Лютик уже достаточно пришёл в себя, чтобы потребовать еды-выпивки и начать трепаться о своих приключениях. Геральт слушал его, подперев голову рукой, и смотрел так, что Лютик даже запнулся. Не ожидал он, что когда-нибудь ведьмак будет так его слушать и так смотреть.
- Тебя, часом, не подменили? - спросил бард.
Геральт покачал головой и загадочно улыбнулся.
- Может, расскажешь? Подкинешь, так сказать, сюжет для новой баллады?
- Лучше спой. Соскучился по твоему голосу.
Лютик вытаращился и открыл было рот, но тут притащился местный войт.
- Геральт, как я рад тебя видеть, - начал он медовым голосом, подсаживаясь к столу.
Воистину, сегодня был вечер неожиданностей.
Геральт слегка улыбнулся и покивал.
- Неужели никто из господ рыцарей не взялся?
- Так это ж мантикора, а не хрен собачий. Кому охота кишки потом по всему лесу собирать.
- А я, к моему превеликому сожалению, в этом городе заказов больше не принимаю.
- Геральт, она совсем обнаглела, на дорогу выходит, вчера целый обоз разорила. Один крестьянин только и спасся, да и тот сегодня помер, подрала она его сильно. А у нас урожай как раз, и ярмарка осенняя скоро, и свадьбы.
Столь ненавистное слово, не про него будь сказано, заставило Лютика вздрогнуть и отмереть.
- Геральт, да что с тобой? - он с силой дёрнул друга за руку. - Это же люди живые! Ты же всегда был выше этого!
Геральт задумчиво глянул на него.
- Что ж, если ты так хочешь, я согласен.
Дальше он пел, и пил, в отличие от Геральта, который оставался трезв и ушёл пораньше в свою комнату, чтобы выспаться перед боем, заплатив за друга вперёд. На смену ему практически тут же явилась разбитная девица, готовая хоть до утра слушать песни Лютика и кувыркаться с ним на сеновале.
- Ладно, милая, - сказал он под утро осипшим голосом. - Даже поэтам надо иногда отдыхать. Скоро мы с Геральтом отправляемся на подвиг.
- Вот об этом нам и хотелось бы поговорить, - неожиданно посерёьзнев, произнесла девица, не на шутку его испугав.
- Кто ты? - спросил Лютик, шаря в поисках чего-нибудь повнушительнее лютни и портков.
- Не бойся нас, - улыбнулась девица. - Мы любим тебя. Мы готовы быть для тебя кем угодно. Даже им.
И внезапно превратилась в Геральта. Лютик понял, что трезвеет, не то от ужаса, не от от вида ведьмака в женской сорочке.
- П-почему сейчас? - кое-как выговорил Лютик, надеясь, что любовь этой твари не означает желания сожрать с потрохами.
- Потому что завтра всё выяснилось бы так или иначе. Мы ведь не совсем он, не владеем магией, и с мечом так не управляемся, так что в бою против мантикоры нам не выстоять в этом обличье.
- Так как же ты собирался? Собиралась?..
Лже-Геральт улыбнулся совсем не свойственной настоящему Геральту лукавой улыбкой.
- Увидишь. Есть способ, который так или иначе меня бы выдал, поэтому мне бы хотелось поговорить спокойно.
Совсем спокойно не вышло, потому что в этот момент на сеновал ввалилась кучка горожан.
- Да здесь, здесь он, этот гад белобрысый, я голос его слышал, - увещевал один.
- Нет, сбежал он, сука мстительная! - бесился другой.
"Не думают, что зассал перед мантикорой, и то хлеб".
Остальные молча сгрудились позади, глядя на полуголого Лютика.
- Где твой дружок?
- Вот мой дружок, ещё не отсох вам на радость. А, вы про ведьмака? Уж не со мной на сене тискается, - сердито ответил Лютик. - У него медитация перед боем. Утром будет здесь, как договорено. Он слов на ветер не бросает.
- А бабу эту тоже с собой притащили? Что-то мы тут не видали её раньше.
- А это та, что в кобылу превращается, - не моргнув глазом, соврал Лютик. - Проклятие на ней, а мы его и так, и сяк снять пытаемся. Может, я твоя истинная любовь, а, Плотва? - он притянул её к себе ближе и чмокнул в губы.
- Тьфу, зараза. Наших девок тебе, что ли, мало? - один из горожан сплюнул под ноги.
- Нет, ну вам никак не угодишь, - уперев руки в бока, совсем уж разошёлся Лютик. Во-первых, была задета честь дамы, а во-вторых, была надежда, что в критический момент она превратится в Геральта. - То не трожь их, то не хватает... Идите, идите отсюда, и подумайте... - он выпрямился во весь рост, сверкая тем, о загадочных притягательных свойствах чего задумывалась добрая половина Континента.
Потоптавшись, горожане действительно вышли.
*
- Итак, - начала девица, - мы, как ты уже понял, не человек. Мы увидели тебя и захотели стать тобой.
- Надеюсь, для этого не надо сожрать моё сердце или что-то такое?
- Нам - нет, - рассмеялась девица. - Нам достаточно побыть рядом с кем-то, проникнуться им, и тогда мы можем повторить. Но есть и то, что нам недоступно.
- Что? - заинтригованно спросил Лютик, придвигаясь ближе.
- Мы никогда не сможем петь так душевно. И тем более, никогда не сможем написать ни одной песни. Талант нельзя скопировать, Лютик. Так же и с твоим приятелем, Геральтом. Мы никем не можем быть до конца, не можем до конца думать и чувствовать как они, в какой-то мере оставаясь самими собой. Поэтому мы и можем стать им для тебя... не совсем им... немного подыграть и дать тебе то, что он никогда не даст, - девица снова превратилась в Геральта и опустила голос до таинственного шёпота.
- Чего это? - от интонаций в этом низком, хрипловатом голосе Лютика пробрала дрожь.
- Ах, Лютик-Лютик, - лже-Геральт придвинулся ещё ближе и поправил сорочку на плече. - Мы можем проникнуть в самые тайные мысли и понять даже то, что ты сам запрещаешь себе осознать. В этом облике я могу предложить тебе мнооого интересного. Могу взять... а могу и отдаться...
Лютик задохнулся, представив, как это могло бы быть, и что бы Геральт сделал с ним за одну тень этой мысли.
- В его мыслях мы побывали тоже. Нам действительно немного пришлось побыть Плотвой, с ней он куда откровеннее, чем с... Он действительно неспособен полюбить тебя. Мечтать о том, что он что-то почувствует к тебе, - всё равно, что пытаться ухватить пустоту.
Лютик так и не понял, как это существо провернуло с ним тот же трюк, что и он со своими девицами, то есть заболтало до такой степени, что он не заметил перехода от болтовни к занятию любовью.
*
- Туман - это хорошо, - довольно произнёс, вышагивая впереди, лже-Геральт. Был он куда разговорчивее оригинала, но в меру, так, чтобы Лютика всё устраивало.
Ходить за ними двумя горожанам лже-Геральт запретил, бросив:
- Всё узнаете из баллады.
- ...Чем хорошо-то? - проворчал Лютик. - Ни зги не видно, мантикору заметим, только когда она схватит кого-то из нас за...
Всё произошло в одно мгновение. Тварь выскочила из тумана, но в прыжке её накрыла струя пламени, превратив в жаркое.
- Борк? - спросил, недоумевая, бард. - Или его... сын?
Перед ним стоял золотой дракон, правда, поменьше размером, чем тот.
Дракон расхохотался басом и превратился в Геральта.
- Нет, мы не дракон.
- А во что ты ещё можешь перекинуться? - с азартом спросил Лютик, не обращая внимания, что перо на шапке дымится.
- В мышь не стану, - ухмыльнулся лже-Геральт совсем как настоящий. - В любое живое существо, у которого есть душа. Ты знал, что у травы и деревьев тоже есть души?
- Как красиво... Расскажешь мне про них?
- Когда-нибудь. Могу ещё во всадника на лошади, но только не получится с неё слезть. Или могу превратиться вместе с одеждой, но тогда её отодрать можно будет только вместе с мясом.
- Как это интересно, - глаза Лютика восторженно заблестели. - Как бы я хотел услышать...
- Я тоже хотел бы тебя послушать, - закидывая обугленную мантикору на плечо, перебил его лже-Геральт. - Спой мне, скрась дорогу до города.
Настоящий Геральт никогда бы такого не попросил, тем более в лесу, где за туманом могла притаиться ещё парочка мантикор и вообще какие угодно твари. А попросил бы заткнуться, не топать и не сопеть.
- Погоди, погоди, - остановил его Лютик. - Пока я не забыл. Ты же говорил, что колдовать не умеешь. А как же драконье пламя?
- Просто пламя. Чистая физиология, без магической составляющей, - пожал плечами лже-Геральт. - Идём?
- Постой, - туман окутывал их уютным коконом, приглушая голоса, и казалось, что кроме них в целом мире никого не осталось. - А какой ты... какие вы настоящие? Покажетесь?
Мантикора со стуком упала наземь. Там, где стоял Геральт, была только пустота.
- У меня нет ни вида своего, ни голоса, - прозвучало у Лютика в голове. - Я пустота, но пустота особенная, способная заполнить другую, сосущую пустоту в твоей душе, которую не заткнуть ни бабами, ни водкой...
И вот Геральт снова перед ним. И снова закидывает мантикору на плечо.
- Давай сочинять балладу, что ли, - улыбнулся Лютик. - Поможешь?
С фантазией у лже-Геральта оказалось всё в порядке, а вот складывать слова и мелодии он действительно не мог.
В город они вернулись, на два голоса распевая вновь сочинённую песнь о великой битве под Блавикеном и громко хохоча, к удивлению местных, никогда не видавших веселящихся ведьмаков.
*
- Это ещё что за хуй? - прозвучало за спиной, и Лютик резко обернулся.
Он и забыл за прошедшее время - сколько, кстати? - как по-настоящему звучит этот голос, как на самом деле выглядит это лицо. Он не считал дней, он был пьян от любви, и в кои-то веки не смотрел ни на кого вокруг.
По левую руку от Лютика стоял лже-Геральт, аккуратный, отмытый, одетый несколько даже щеголевато, по последней тимерийской моде, пахнущий розовой водой. Он походил на улучшенную версию того, что стоял справа.
Настоящий Геральт, осунувшийся, потрёпанный, с давно не мытыми белыми патлами и седоватой щетиной, вонял костром, луком, своим и конским потом, а также останками какой-то недавно уделанной твари. Которая, возможно, на тот момент уже была чьими-то ещё останками. Кожаный доспех был далеко не нов и потрёпан, а одежда - явно отдана за ненадобностью добрыми людьми.
В лице его было что-то неприятное, и уж точно не было той изысканности и утончённости, которая была присуща лже-Геральту.
И грязью он был заляпан, как все нормальные люди, прошедшиеся по раскисшей немощёной улице, кроме... кроме того, который мог оказаться голым, не раздеваясь.
- Геральт... - опешив, прошептал Лютик. И добавил с вызовом: - Это тоже... Геральт.
Фальшивый ведьмак зашёл за спину Лютику и положил руки ему на плечи.
- Нам хорошо и без тебя.
- Ага. Йен говорила, но лучше один раз увидеть.
- Так уходи. Ты нам не нужен.
- А что же вам нужно? Что же вы такое? И не допплер, и не вампир, и не суккуб... что-то совсем новое.
Приговаривая это, ведьмак осторожно подкрадывался ближе.
Руки на плечах Лютика сжались крепче, и он с ужасом почувствовал прорывающие одежду когти.
- Ты его выброссссил... - прошелестело над ухом. - Он мой...
- А от него ещё что-то осталось?
Меч сверкнул в воздухе, но рассёк лишь пустоту.
- Где он? - Лютик завертел головой.
- Рядом, - Геральт повёл вокруг тела Лютика серебряным мечом. - Сам не уйдёт.
Бард вглядывался в загорелое, обветренное лицо. Неужели у Геральта было столько шрамов, столько морщин? Неужели руки у него всегда были такими грубыми?
- Геральт, не убивай его. Он хороший. Разве он виноват в том, что любит меня? Разве он виноват в том, что я тебе был не нужен? А теперь стал нужен вдруг. У тебя в башке всё перепутано хуже, чем у пьяных горожан, - Лютик молол чушь, надеясь, что настоящий Геральт отвлечётся, дав лже-Геральту сбежать. - Он ничего плохого мне не сделал. Он считает меня талантливым. Я... я люблю его!
Ведьмак молчал, жуткими, потемневшими глазами вглядываясь во что-то, заметное только ему.
В какой-то момент меч тонко, едва заметно завибрировал, и Геральт левой рукой быстро изобразил Ирден. В тот же миг рукав новой малиновой куртки Лютика лопнул, и на мостовую вывалилась отвратительная тёмно-серая шевелящаяся масса. Бард невольно дёрнулся в сторону, а Геральт воткнул в центр кучи серебряный меч. Нечто заверещало не своим голосом, забилось, расплёскивая вонючую городскую лужу, и наконец затихло.
Лютику показалось, что от него самого отсекли половину. С криком он повалился на руки Геральту и потерял сознание.
*
- ...А о чём думают деревья?
- Они мечтают стать птицами и улететь в небо. Шучу. Они думают о насущных вещах, о воде, и солнце, и пропитании, им тоже бывает больно.
- А ведьмакам бывает больно? Физически, я имею в виду. Народ болтает, что они боли не чувствуют, а настоящего Геральта я как-то постеснялся спросить.
- Они просто игнорируют боль и усталость, потому что зачастую без этого не выжить. Но если сделать вид, что боли нет, она никуда не денется.
- А ты? Что чувствуешь ты?
- То же, что и те, кого мы повторяем. Если я притворяюсь деревом, я хочу сделаться птицей...
- А говорил, что не поэт.
- Я слишком много времени провёл с тобой. Я стал слишком тобой и слишком им...
"Прости, я не смог тебя защитить".
- Прости, я не смог тебя защитить, - прозвучало как эхо собственных мыслей Лютика.
Ведьмак приложил ему ко лбу смоченную в прохладной воде тряпку.
- Он любил меня.
- Да, по-своему. Ты бы себя видел, Лютик. Он почти досуха тебя выпил.
- Он говорил, что ему ничего такого не нужно.
- А ты бы на его месте что сказал?
- Он говорил, что не имеет ни вида, ни голоса, даже показался мне.
- Пиздёж. Ты ж блох на себе не считаешь. Благодари Мелители, что он в рукав заполз, а не в ухо.
- Он мне ничего плохого не сделал.
- Повторишь, когда привязка отойдёт. Какого хуя ты вообще с ним связался?
- Сначала из любопытства, а потом... - Лютику было совсем плохо, и он не замечал, что несёт. - Он говорил, что ты никогда и ничего ко мне не почувствуешь.
На это Геральт только крепко стиснул его руку в своих.

@темы: фанфики, Ведьмак

---

Фикбук обогатил фразой «огарок огнива».
Это фикло по фэнтези, мать её, где Ведьмак может мчаться «на всех парах» и прочие хроноклазмы.
Не, ну я тоже хороша, побежала читать фики вперёд канона.

@темы: Ведьмак

---

Возвращаясь к "Ученику" и недописанной мной шняге...
Если бы Амброз обустроил сад, он работал бы как Harrods British Eccentrics Garden.
Вот здесь большая статья на русском zen.yandex.ru/media/skalyakin/sad-britanskih-ch...
А здесь видосики www.youtube.com/results?search_query=harrods+br...

@темы: Tin Man

---

Марионетка - альтернативное продолжение

Просто зарисовки без конца и без начала, потому что история не отпускает. События происходили не обязательно в том порядке, в котором изложены фрагменты.
Хочу нормального продолжения от нормального автора, потому что сама писать обстоятельно и постепенно не умею, а в комфорте вообще полный дуб. Здесь не будет линии с алхимической евгеникой, и я ей-богу не знаю, какого на самом деле пола Френсис.
- А как продвигаются дела с юкрейтянами? - напряжённо глядя на Роя, спросил Эд.
- Не всё так просто, к сожалению, - нахмурился тот. - Мы прочесали несколько подозрительных мест, но сколько их ещё осталось? Ресурсов не хватает, армия и так потрёпана Драхмой. Мы сильно рискуем с военной активностью на границе. Да ещё этот проклятый анклав...
- Какой ещё анклав? - не понял Эд.
- Ты знаешь, как давно юкрейтяне селятся в Аместрис?
- Арта... - Эд поперхнулся. - Я знаю, когда они появились в Хеллтеме.
- А я знаю, что ты занимался алхимией в ущерб некоторым другим наукам. Эд, они живут здесь достаточно давно, чтобы смешаться с местным населением, у одних аместрийское гражданство, у других - по-разному сложилось. Но религия и общинный дух в них очень сильны.
- Это я заметил, - сказал Эд и закусил губу. Дети, искалеченные ради этой извращённой религии, встали у него перед глазами. Он почувствовал, что снова проваливается в знакомую тьму.
- Эд! Слышишь меня? Останься со мной! - Мустанг потряс его за плечи.
-Д-да, - Эд вцепился в его руку как в спасательный круг и постарался удержать взгляд, чтобы не уйти в воспоминания снова.
- Может быть, тебе не стоит волноваться?
- Стоит! - для самого себя неожиданно громко рявкнул Эд. Детям - детям! - пришлось в разы хуже.
- Итак, бандиты жертвуют на храмы, содержат семьи здесь и за границей, дальше ты можешь продолжить сам.
- Община покрывает их?
- Я боюсь представить, сколько народу в этом замешано.
- Руины - только перевалочная база, на которой удобно держать живой товар. И заниматься тем, чем лучше не заниматься дома. Не сри там, где ешь.
- Не обязательно торчать всё время в крепости, если дом под боком.
- Но не все же они?.. И там женщины, дети, старики! Мы... мы что, получим второй Ишвар?
- Хуже того, Юкрейт вступится за своих бывших и нынешних граждан, а где Юкрейт, там и Крета, они уже развязывали большую войну из-за пограничного инцидента между Юкрейтом и Бореей. Тебе наверняка неизвестно, что Юкрейт в своё время откололся от Креты, пользуясь разногласиями между Кретой и Драхмой, а теперь доит их обе.
Эд закрыл лицо руками. Невозможность раздать плохим парням хороших пиздюлей всегда на какое-то время вгоняла его в ступор.
- Что же мы будем делать? - спросил он глухо из-под ладоней.
- Дальше этим будем заниматься не мы. Ты уж точно нет, здесь нужно действовать скальпелем, а не кувалдой. И не я, я застрял в Централе.
- Новый комендант Западного? Кто там пришёл на смену Тулсону?
- Боюсь, что и не он. Как ты думаешь, почему юкрейтяне успели разбежаться из Хеллтема?
Эд несколько раз дёрнул себя за волосы.
- Блядская голова, чувствую себя тупее Обжорства...
- Это ещё не всё, Эд. Среди нашей верхушки наверняка имеется пара влиятельных извращенцев, которым юкрейтяне поставляют свой товар. Чистенькие, уже достаточно запуганные дети. Нет необходимости тащить кого-то с улицы, разбираться с надоевшими игрушками – сервис и гарантийное обслуживание, как ни жестоко это звучит. Ты разворошил целое осиное гнездо, как обычно.
***
Ещё из прихожей Рой услышал странные звуки. Крики? Плач? Он не мог понять. И странные стуки. Эду снова плохо? Срыв? Истерика? Он разносит дом? Как он воспримет его появление в такой момент? Обычно Эд ужасно злился, если его заставали в минуту слабости. Рой осторожно приоткрыл дверь. Эд, брякая конечностями об пол, делал разминку и... пел. Он не попадал ни в одну ноту, путался в словах, но искупал всё громкостью и старанием.
- Ах, эти чёрные глаза... чего-то там забыыыли... - старательно выводил он мелодию, прошлым летом звучавшую из каждого окошка.
Прошлым летом. У Роя сжалось сердце. И только потом дошло про чёрные глаза. Он хотел прикрыть дверь, но оступился и едва не уронил фотографию, хватаясь за каминную полку. Эд оглянулся, замер и залился краской.
Рой тоже замер и онемел. Поддеть его в привычной манере? «Хоть в чем-то ты не гениален, а то я уже начал комплексовать». Замкнётся.
Решительно шагнув навстречу поднявшемуся Эду - ненавидит, когда на него смотрят сверху вниз! - Рой крепко притянул его к себе.
И несколько мгновений слушал, как бешено колотится сердце Эда, пока тот медленно, осторожно не обнял в ответ.
- Я скучал, - выдохнул Рой ему в макушку, и от этого по телу Эда прошла волна дрожи. Юношу колотило, казалось, он одновременно хотел прижаться теснее - и убежать, как испуганный зверёк. Совсем не похоже на прежнего, решительного Эда. Рой слегка ослабил руки, давая ему возможность выбрать самому, уйти или остаться. Эд стоял, упираясь лбом в грудь Роя, и дрожал всё сильнее.
- Эд, - Рой осторожно погладил его по спине, по волосам. - Эд, всё хорошо, я здесь.
Эд медленно поднял на него мокрое лицо с совершенно измученными глазами. Губа была закушена - в последнее время такое случалось всё чаще и совершенно не радовало Мустанга.
Ещё раз на миг чуть сильнее сжав Эда в объятиях, Рой мягко подтолкнул его к кровати, и поразился смеси ужаса и надежды на его лице. Как загипнотизированный, Эд послушно прошёл, и лёг в кровать, и позволил подоткнуть одеяло, и как будто чего-то не то ждал, не то панически боялся.
- Ты весь горишь, - сказал Мустанг, положив руку на пылающий лоб Эда. Тот был прямо-таки малинового цвета, его трясло. - У тебя озноб. Давай, я позову врача.
- Х-хуйня... - выдохнул Эд. - Не надо никого звать.
- Тогда хотя бы горячего чая? Ты лежи, отдыхай, а я...
- Да не надо мне!.. - неожиданно взорвался Эд. - Я уже заебался тут валяться! - он резко откинул ногами одеяло, оттолкнул руку Мустанга, вскочил - и тут же рухнул лицом вперёд. Хорошо, что Рой успел подхватить его и уложил обратно. - Г-голова закружилась. Ну что за пиздец. Я тебя... а ты мне... чай...
Губы у Эда прыгали, он накрылся одеялом с головой и пробубнил невнятно:
- Уходи.
- Я не могу оставить тебя в таком состоянии, - Мустанг присел на край кровати, положил руку на клубок из одеяла. Что-то было не так. Что-то... когда он в последний раз прижал к себе Эда, он почувствовал... не может быть...
Рой не знал, что и думать. Сам он в эти минуты испытывал только тревогу и заботу, если угодно, любовь, но никак не желание. Желание, глядя, как человек мучается у тебя на глазах, испытывать мог, наверно разве что тот ублюдок, без малого год издевавшийся над Эдом... А Эд...
- Стальной, - сказал Мустанг как можно мягче, поглаживая через одеяло предположительно плечо. - Поверь, ты мне очень дорог...
- Вот только не надо этой всей поебени, и бла-бла-бла, дорог как друг, и всё такое, - глухо пробубнил сердитый голос из-под одеяла. - Я тебе противен. Я был подстилкой этого урода, ты же знаешь, ты всегда всё знаешь... может быть, даже больше, чем я со своей дырявой памятью... я грязный, развращённый, омерзительный... полез к тебе... Не надо этих игр в благородство. Иди, пока я тебя сам не выкинул. Дай мне пять минут, я соберусь и уйду. Когда снова смогу смотреть тебе в глаза, передам через Ала.
- Стальной... - Рой тяжело вздохнул. - Я хотел бы видеть сейчас твои глаза. Но если тебе так легче... Конечно, я кое-что знаю, а кое о чём догадываюсь. Просто ждал, когда ты сам готов будешь говорить об этом. То, через что ты прошёл, не делает тебя хуже в моих глазах, наоборот, ты не сломался, и я горжусь тобой, - тут под одеялом раздражённо фыркнули. - Ты победил, Эд, пусть и тяжёлой ценой. И я люблю тебя отнюдь не как друга, пора бы уже тебе и себе в этом признаться, - Рой притянул всё ещё прячущегося в одеяле Эда к себе, прижал к груди. - Просто любовь... она такое, более всеобъемлющее чувство, и когда я вижу, что тебе больно, я не завалить тебя хочу, а позаботиться о тебе, я же не маньяк какой-нибудь.
Ещё один раздражённый фырк, и из-под одеяла показалась сердитая физиономия Эда. Малиновый, взъерошенный, золотые глаза обведены красным. Рой осторожно поцеловал его в лоб.
- Горячий. Может, всё-таки чаю?
- Нет, - хрипло сказал Эд. - Лучше давай ещё так посидим.
***
- Мерхаба, аркадаш, - сказал мальчишка-переводчик в чине сержанта. Был он конопатым, рыжеватым блондином, судя по всему, из аместрийско-юкрейтянских полукровок.
Рой вздохнул. Не стал бы болтать. Но кого уж нашли.
- Мерхаба, - мрачно ответил Айзек. Говорить ему всё ещё было трудно, Эд качественно поработал над его физиономией, переломы лечили долго. Но наконец врачи сочли его способным к разговорам.
- Ничего не хотите нам рассказать? - спросил полковник Нойзман из разведки.
Айзек глянул на него, пожал плечами и потёр челюсть, намекая, что не очень склонен к лишним разговорам.
- Это наша первая беседа, - Нойзман казался расслабленным. - Возможно, вы ещё не сориентировались в ситуации. Я задам вам несколько направлений, информацию по которым нам бы хотелось получить.
Мальчишка-переводчик залопотал на юкрейтянском. Айзек снова пожал плечами.
- В первую очередь нам необходима информация о составе и связях банды, о торговле людьми и прочих занятиях, как проходили через границу, где и кто сейчас может прятаться.
- Пу-пу-пу-пу-пу, - выставляя руки, пробормотал Айзек. И добавил по-юкрейтянски: - Это уже целая куча вопросов.
- Вы собираетесь на них отвечать?
- Хотел бы, да не могу. Я всего лишь врач.
- Что же вы, врач, делали в этой банде?
- Свою работу. Лечил людей, - совершенно спокойно глядя в ответ, сказал молодой доктор.
- И детей кастрировали? - вырвалось у Роя.
Айзек фыркнул и презрительно глянул на него.
- Я готовил их к лучшей жизни.
- Странные у вас представления о лучшей жизни.
- Не страннее, чем у вас.
- Кстати, о медицине, - оборвал их препирательства Нойзман. - В момент задержания, - при упоминании этого момента лицо Айзека дёрнулось, - вас застали за весьма интересным исследованием. Не посвятите нас в его подробности?
- Наша вера, - начал Айзек, словно стоя на университетской кафедре, - позволяет нам смотреть дальше вас, дикарей. Вы разрушаете народы, захватывая их, подчиняя и переделывая под себя. Мы ищем в людях чистоту, красоту и свет, хотим снова вернуть прекрасное этому погрязшему в разврате и зле миру. Кто, как не дети, сохранили ещё лучшее в себе и способны возвысить души тех, кто рядом? Мы готовили их к служению, этим созданиям света поклоняются у нас, а кто не пережил процедуру - в том скверна была уже слишком сильна, слишком глубоко пустила корни.
Мужчины молчали, давая Айзеку возможность говорить, пока он готов говорить. Только мальчишка-переводчик повторял за ним на аместрийском, и Айзек специально делал паузы, чтобы он успевал.
- Но - но! - ваши дети несут лишь следы крови древних. Наша задача - очистить её от накопившейся за века грязи, вывести новую расу великих, чистых и мудрых людей.
- И вы, не зная толком языка, переселились в чужую страну, чтобы нарушать закон, потому что...
- Потому что основной материал для моих исследований находится здесь, так экономичнее и удобнее.
Этот подонок с забитой религиозным бредом башкой, считающий детей расходным материалом, плёл что-то и дальше, но Мустанг на минуту перестал слышать его. Новая раса, наследники великих древних. Все светловолосые мальчики в подземелье были изувечены, кроме... Уж сложить-то два и два Рой мог.
***
Айзек нисколько не раскаивался, он не чувствовал за собой вины. А над аместрийцами откровенно насмехался, заявляя, что боится их гораздо меньше, чем своих "братьев". Насчёт Артабануса он сказал немного больше.
- Это не имя, это прозвище. Он из ваших, военных алхимиков. Прибился к нам не так давно, под старость, видимо, родная кровь потянула. Где он может быть? Да где угодно, если жив ещё. Такое не прощают.
***
- Ну вот, совсем другое дело, - Уинри выглядела ужасно довольной. В Западном она провела только экстренный ремонт, а теперь озаботилась полным обслуживанием портов, заменой и ремонтом чего только можно, и к тому же на волне радости от возвращения Эда ничего ему не сделала за северную броню, даже заказала детали из того же сплава.
Эд вытер пот со лба, его всё ещё мутило от удара боли по нервам. Девушка тем временем распрямила и согнула автопротез, ещё и ещё раз принялась осматривать пластины, то и дело там и здесь любовно оттирая их от заметных лишь ей одной пятнышек. Это грозило затянуться бесконечно. Дохнёт, протрёт, отодвинется и полюбуется, снова высмотрит что-то... Нечто глухое и тёмное начало подниматься в груди Эда, воспоминание о других руках, так же усердно ухаживавших за его автобронёй накатило, и возня Уинри медленно начала выбешивать. Усталость и боль от недавней процедуры, да и вообще истрёпанные нервы вкупе с темпераментом сыграли с ним злую шутку.
- Хватит! - рявкнул он куда резче, чем следовало. - И так блестит, как у кота яйца!
В первый раз на его памяти Уинри дёрнулась, выронив тряпку и неизменный гаечный ключ, который держала в другой руке. На лице девушки, которую Рой и Ал как могли ограждали от тяжёлого вида приступов, медленно проступало осознание того, что Эд не просто отсутствовал где-то год, что его пухлые щёчки - ещё не повод думать, что ничего такого с ним не случилось.
- Эд... ты... можешь рассказать мне, если тебе так будет легче.
Лучше бы она приложила его ключом по башке, как в старые добрые времена.
- Хватит обращаться со мной как с хрустальной вазой! - крикнул он, практически не думая, как и с кем он сейчас разговаривает.
- Хорошо, - прорычала Уинри, подбирая ключ. - Снимай штаны, надо заняться ногой. Постараюсь сделать по-быстрому, раз ты так просишь.

- Готово, можешь валить, - наконец сказала Уинри, и Эд потянулся за штанами. - Счёт пришлю на днях.
Мустанг обещал заехать за ним вечером, но после ссоры с подругой меньше всего хотелось сидеть и ждать его, как беспомощной принцессе в башне. Эд решил, что сам доберётся до жилья Роя, трамваем, а там и пешком. Это быстро, а из дома он позвонит в штаб и скажет, что заезжать за ним не нужно. Он не стал дожидаться даже Ала, который отправился гулять с маленькой Элисией.
Он почувствовал, как отвык от обычной жизни, когда вспомнил, что уже больше года обходится без денег. О мироздание, мало того, что он живёт в чужой квартире, он ещё и сидит на шее у Мустанга, хотя в банке... твою мать, и документов своих он тоже сто лет не видел. Надо же, как привык, что его везде водят за ручку.
Возвращаться к Грейсии - дожидаться ли в компании Уинри, одалживаться ли у Ала, - показалось глупо. Эд решил, что дойдёт пешком и не рассыплется. Хотя, конечно, было холодновато, да и новый протез ощущался несколько непривычно.
Где-то на полпути нога начала неприятно ныть, но Эд списал всё на новый протез и на то, что отвык от таких долгих прогулок. Тогда, в Альбупове, он так же замёрз и устал, едва ли через полчаса, и Артабанус... мысли снова начали перескакивать с одного на другое.
Он сидел с Артабанусом в кровати, и тот очень красивым черепаховым гребнем с перламутровой инкрустацией расчёсывал отросшие волосы Эда. Артабанус любовался каждой золотой прядью, то и дело прикладывал волосы к лицу или вдыхал их запах. Эд любовался игрой пламени свечей на старинной синской безделушке и на собственных волосах. Артабанус тем временем отложил гребень и принялся плести хитрые косы, совсем не похожие на простую косичку Эда. Ему нравилось играть с волосами Эда, и Эд позволял. Закончив, Артабанус запустил руку в заплетённые косы, оттягивая голову Эда назад, и впился поцелуями в открывшуюся шею.
- Наши женщины в старые времена носили такие причёски. Но на твоих волосах смотрится гораздо красивее.
Эд благодарно улыбнулся, и глядя прямо в глаза Артабанусу, опустил лицо между его разведённых ног, приоткрыл рот...
Он знал, как нравится Артабанусу, а Артабанус знал, как нравится ему...
Резкая боль в ноге привела Эда в себя. Он огляделся, не узнавая исхоженных вдоль и поперёк улиц столицы. Метнувшись по улице до угла, он снова огляделся. Никаких идей, где он вообще находится, как забрёл сюда и по пути не попал под машину.
Да, точно. Он куда-то шёл. В университет? В штаб, с отчётом для Мустанга? Точно, Мустанг. Он шёл домой к Мустангу, хотя и не помнил, зачем.
Люди равнодушно сновали вокруг, дома стояли с застывшим выражением "разве мы знакомы?" Надо было... надо было подойти к кому-нибудь и спросить дорогу?
- Какого чёрта это сейчас было? - Артабанус встряхнул Эда. - Какого чёрта ты пялился на Айзека? Какого чёрта с ним заговорил? Отвечай! - удар по лицу. - Шлюха! Если я... ещё раз... замечу... - новые и новые болезненные удары сыпались на Эда. - Я его выпотрошу, а тебя... - он бросил Эда лицом на кровать, коленями на пол, и тот ударился животом о край. - Ноги шире!
Пересилив себя, Эд остановил показавшуюся наиболее безобидной старушку с кошёлкой.
- Простите, мэм, как пройти к площади Победы?
- Вот по этой улице прямо, потом третий поворот налево, так и выйдешь, сынок.
- А... а это какая улица?
- Генерала Хенкеля, - удивлённая бабуля указала на табличку с названием, прямо под которой они стояли.
- Спасибо.
Наконец хоть что-то. Эд зацепился глазами за знакомый купол Центрального рынка, который до сих пор словно в упор не видел. Или это было в другом месте? Но едва он попытался сделать шаг, нога отозвалась такой болью, что в глазах потемнело.
С ней явно было что-то не так. Эд на миг замер в нерешительности, потом сердито стиснул зубы. Можно было из автомата возле рынка позвонить Мустангу и попросить забрать, а для этого разжиться у прохожих мелочью. Или вернуться к Уинри. Но он прошёл уже больше половины пути, да и проклятая гордость не позволяла. Сжав кулаки, Эд зашагал вперёд, повторяя под нос:
- Третий поворот налево, третий поворот налево... - хотя и так уже сориентировался.
Полчаса спустя он в полном изнеможении опустился на крыльцо дома Роя, понимая, что совершенно не представляет, как работает вся хитрая система замков. Он совсем забыл, что хотел зайти домой за документами. Отдышавшись, он по традиции сделал себе отдельный вход, кое-как дотащился до кровати и провалился в сон, несмотря на сильную жажду и боль в ноге.
Так и застал его Мустанг, примчавшийся после поступившего Фьюри на пульт сигнала о нарушении контура защиты...
***
- Впервые вижу, чтобы ты думал перед тем, как сделать, - усмехнулся Рой. - Хоть кому-то удалось привить тебе терпение.
И тут же пожелал откусить себе язык, так Эд изменился в лице. Не успев что-то понять, Рой оказался у противоположной стены со сломанным носом и отбитым затылком.
***
Рой навис над лежащим Эдом, и Эд весь затрепетал, потянувшись навстречу, желая надышаться знакомым дымным запахом. Но в нос ударила проклятая мята. В ответ на испуг во взгляде Эда тёмные глаза на миг стали светлее. А эти настойчивые руки, эти жадные движения... У Артабануса как-то получилось внушить ему, что он видит Роя, но кого он хотел обмануть? Эд упёрся кулаками в грудь Артабануса, попытался оттолкнуть, забился в усиливающейся хватке и проснулся с криком. Минут пять он пытался сообразить, где находится. Какая-то незнакомая комната и Рой - настоящий? поддельный?
- Тише, тише, Эд...
Эд. Не Эдвард.
Рой крепко прижимал его к себе, ласково покачивая, словно убаюкивая.
В окно светила луна. В окно гостевой комнаты Мустанга. И оба они были голые, как новорожденные. Потому что они не просто так уснули вчера в одной спальне... Эд залился краской, смущение пересилило панику и сердце стало колотиться медленнее.
- Рой, - прошептал он, прижимаясь к Мустангу всем телом и давая себе расслабиться в этих надёжных объятиях. Эд так устал быть вечно настороже, вечно в ответе за всё, а год притворства окончательно его вымотал...
***
- Я видел, как Трой сегодня смотрел на тебя, завистливая, жадная собака. Решил отправить меня в город, думает, я не знаю, зачем... Ничего, его будет ждать сюрприз, - с этими словами Артабанус протянул Эду нечто. - Надень это. Он понимает, что пока я не могу убить его, но скоро, перед тем, как мы с тобой отправимся в Аэруго... Ты видел море, Эдвард? Хочешь посмотреть?
Ремень обхватил бёдра и замок защёлкнулся. Артабанус заботился о нём, берёг его. Что бы Эд без него делал?
***
Всё внутри сжималось от предвкушения. Эд нетерпеливо ёрзал, но Артабанус лишь дразнил его, запрещая дотрагиваться до себя самому и не переходя к чему-то большему.
- Пожалуйста, - сорвалось с губ Эда. - Артабанус, пожалуйста...
- Пожалуйста что? Я хочу, чтобы ты сказал это вслух, мой драгоценный Эдвард.
- Возьми меня, Артабанус, возьми, я больше не вытерплю...
- Хорошо, мой золотой. Как я могу тебе отказать в таком? Вот... - Аратабанус с силой толкнулся внутрь. - Ты же мой?
- Твой, только твой...
- Весь мой.
- Весь...
- Только мой?
- Только твой! - с силой подаваясь назад, желая насадиться поглубже, чему мешали уверенные руки на талии, удерживающие и направляющие.
- Да... вот так... ещё...
- Эд! Эд, братик, что с тобой? Ты что творишь? За Мустанга меня принял?
Эд заморгал и уставился в округлившиеся глаза Ала. Рой оставил его присмотреть за старшим братом на время своей командировки, они заснули в обнимку, как в старые добрые времена, и вот...
- А... д-да, наверное, приснилось что-то...
- Не что-то, а кто-то, - хихикнул Ал. - Вы с ним как, далеко продвинулись?
- Секрет, - шутливо ударяя Ала в плечо, Эд изобразил улыбку. - Иди-ка ты лучше на диван.
Ал покорно отправился в гостиную, всё ещё подхихикивая, и скоро оттуда донеслось его мирное сопение. А сам Эд так и проворочался до утра. То ему было душно под одеялом, то холодно, складки на простыне были твёрдыми как рёбра стиральной доски, и ни в одной позе не получалось расслабиться. Утром он поднялся, не в силах больше лежать, полусонный, с больной головой и ощущением в теле как после хорошей драки.
(Примечание автора: Этим эпизодом мы обязаны потере памяти, Эд не всегда помнил, что свело его с Артабанусом. В здравом уме и твёрдой памяти он бы никогда... даже притвориться так бы не смог, я уверена)
***
Эд приоткрыл окно, сгрёб с подоконника снег и прижал к пылающему лицу. Только что он дал волю воображению, пытаясь зайти чуть дальше смутного желания, ощущаемого к Мустангу. Чего бы он действительно хотел? Обрывков памяти было достаточно, чтобы понять: чего только Артабанус с ним не перепробовал. Был грубым и нежным, наваливался сверху и усаживал верхом на себя, ставил в неудобные позы и придумывал, что бы такого в него ещё засунуть... не сказать, что тело Эда ни на что не откликалось, несмотря на поднимающееся в душе отвращение. Особенно потом, когда он более-менее смирился и воспринимал всю эту возню вокруг себя как нечто неизбежное, вроде того, что на улице так или иначе какая-то погода.
Но представить вот это всё вот так въявную... Что у Роя есть губы, и член, и что он действительно как-то выглядит голым. Что он может провести по телу Эда вот этими руками. Посадить его к себе на колени и обхватить оба их члена, в это время медленно целуя - губы, шею, ключицы. Нагнуть его над кухонным столом, за которым они сидели по вечерам. Хотел бы Эд, чтобы его положили лицом на этот стол или трахнули на диване в гостиной, на котором... на котором Ал плакал каждую ночь его отсутствия?!
Неистовая смесь чувств заставила его метнуться к окну и распахнуть створку. Эду хотелось воздуха, хотелось остудить лицо.
Минутой спустя в дверях вырос Мустанг.
- Что случилось, Эд? У тебя всё в порядке? Почему окно открыто?
А сам Рой? Чего он хочет?
- Почему я не могу открыть грёбаное окно? На улицу я тоже не могу выйти?
- Там может быть опасно для тебя, а тут я могу позаботиться о тебе.
- Какие старые песни... - лицо у Эда перекосило, словно он съел лимон. - Оказывается, я лишь сменил одного хозяина на другого! Ладно! - он со звоном захлопнул окно, твёрдым шагом подошёл к Рою, бухнулся перед ним на колени и потянулся к поясу пижамных штанов.
- Эд! - его руки были жёстко перехвачены.
- Брезгуешь?
- Эд, ты не в себе. Ты не забыл сегодня принять таблетки?
- Таблетки? - фыркнул Эд. - Нахуй таблетки, я уже смотреть на них не могу, вся тумбочка в лекарствах, как у старой девы, жру эти таблетки горстями, хоть бы они помогали ещё...
- Они помогают, Эд. Ты уже стал спать по ночам и можешь пройти целый квартал, не присаживаясь на лавочку. И я не мог не заметить, что ты начал почитывать мои за...
- Спать, значит... А ты знаешь, что мне снится каждую ночь?
- Примерно могу представить, - Рой усадил его на кровать и сам уселся рядом. - Я сам помню, как после Ишвара...
- И тебе помогли таблетки? - перебил его Эд.
- Не особо.
- А выпивка? - это был удар ниже пояса, но Эд чувствовал, что окончательно слетает с катушек от безумия всей ситуации.
- Однозначно нет. Просто с ней как-то легче...
- Ты не сказал - было легче.
- Потому что это не осталось в прошлом, - почти спокойно признался Рой. - Я не могу сказать, что у меня всегда хватает сил смотреть в лицо проблемам или удержаться, когда боль становится невыносимой. Не стоит брать с меня пример.
Они сидели молча, плечом к плечу, Рой давно отпустил запястья Эда, и руки обоих бессильно лежали на коленях.
- Как же ты справляешься? - наконец спросил Эд, осторожно отводя тёмные растрепавшиеся волосы с лица и заглядывая в глаза Роя.
- Думаю о том хорошем, что есть в моей жизни. О тебе, - он осторожно взял руку Эда в свою и принялся её поглаживать.
От каждого его прикосновения Эда обдавало волной жара, в глазах у него темнело, и он сам не понял, как подался вперёд. На удивление, на полпути его губы встретились с узкими, сухими губами Мустанга.
Это было совсем непохоже на... Эд мысленно выругал себя, не желая, чтобы даже тень того человека присутствовала третьей в комнате.
Это был тот самый поцелуй, о котором писали в пролистанных из любопытства дамских книжках. Дарящий чувство полёта, обжигающий огнём и холодом, с искрами из глаз и прочей романтикой. Губы и язык двигались словно сами собой, он не задавался вопросом - так ли, чего хочет Мустанг и как было бы правильно. Руки минуту спустя включились в этот танец, зарывались в волосы, гладили шею и плечи, притягивали ближе. Тело отреагировало самым недвусмысленным образом, и Эд, уплывая на волнах удовольствия, продолжая этот бесконечный и бесконечно прекрасный поцелуй, не сразу понял, что уже кончил без единого прикосновения. Он расслабился и его начало слегка клонить в сон, но он продолжался с упоением целоваться и потянул домашнюю рубашку с плеч Роя.
- Я хочу посмотреть на тебя... целиком... - и ведь действительно, любопытство мучило его последние... неужто без малого десять лет?
Рой с лёгким смешком позволил Эду выпутать себя из одежды.
- Мокрые, чёрт... - тот заодно стянул и собственные штаны, а потом и майку, не отрывая взгляда от Роя, потому что нестерпимо хотелось прижаться кожей к коже. И налюбоваться на крепкое тело Роя. И целоваться дальше. И больше прикосновений. И всего, и сразу. Он почувствовал, как у него снова встаёт, а при виде тёмного, налившегося члена Роя рот буквально наполняется слюной. Эд потянул Роя к себе, и минуту спустя они лежали на боку, лицом друг к другу, прижимаясь всё теснее и продолжая целоваться. Наконец Эд осмелился и протянул руку к члену Роя, ощущая тепло, и приятную тяжесть, и упругость, и кожу такую нежную, что, казалось бы, нигде не могла быть у такого сурового мужчины. Потом он обхватил ладонью оба члена и задвигал ею, жалея, что она такая маленькая. Мустанг в это время крепко сжимал ягодицы Эда, всё сильнее и сильнее прижимаясь к нему бёдрами. Второй оргазм совершенно вымотал его, и Эд задремал, не разжимая ладони, вдыхая знакомый запах горящего дерева, и то, что было мокро, совсем ему не мешало.
***
- Какая встреча, Рой! - женщина в блестящем обтягивающем платье бесцеремонно уселась за столик рядом с ними. - Где ты пропадал целую неделю? Я соскучилась, - с капризной гримаской она провела коготками по руке Мустанга.
Эд сердито кашлянул.
- О, какой милый мальчик с тобой! Тебе не рано ходить по таким местам?
"Это кто тут такой маленький, что молоко ещё на губах не обсохло?" - ясно читалось на лице Эда.
- А вы похожи. Ты не говорил, что у тебя есть сын. Могу позвать подругу, чтобы он не скучал, если он такой же заводной, как ты, он оценит, - продолжала тараторить женщина, подвигая стул ближе к Рою.
- Не оценю, - сказал Эд, поднимаясь. - Возможно, я действительно ещё не дорос до понимания таких отношений.
- Эд, останься. Клара уже уходит.
- Эд? Стальной алхимик, что ли? То-то я вижу, знакомое лицо. А я ещё не верила сплетням, что он твой сын и поэтому попал в армию так рано, - Клара устроилась поудобнее и махнула официанту. - Смотрю, ты рано начал, мой жеребец.
- Эд, куда ты?
- Домой. Хватит испытывать твоё гостеприимство.
- Стальной, сядь.
- Не путай меня со своими... как ты их, интересно, называешь? В этих вопросах ты не можешь мне вот так приказывать, как им. Надо же, "Клара уже уходит". Продолжай, не стесняйся.
- Эд...
- А то я не знал, с кем связывался, можно подумать. Хорошего вечера.
- Так, это что? Ты и он? Вот это номер, - Клара прямо-таки повисла на рванувшимся за Эдом Мустанге. - Ну ты прямо огонь-мужчина. Девок, значит, тебе уже мало? Вот что значит, забывать старых подруг. Ничего, сегодня я тебя верну на путь истинный. Слушай, а давно это у вас? Он же совсем ещё пацаном был, ну что ты молчишь, я же умру от любопытства... А вообще он на девчонку похож, с косичкой этой ещё, не так уж всё и плохо.
Отчаявшись остановить поток чуши и кое-как отцепившись от назойливой дамы, Рой выбрался наружу, где у входа топтались несколько курильщиков и тип с бегающими глазками, явно приторговывающий чем-то посерьёзнее.
Эд уже скрылся в каком-то из переулков.
"Как всё отлично сложилось, - подумал Мустанг. - Даже повод придумывать не пришлось. И так-то нам с ним посраться на раз-два, но Клару просто сам бог послал".
Он сел в автомобиль и поехал в сторону штаба. Странно, что Эд не сообразил - до выпивки сегодня дело не дойдёт.
В это время Эд сердито шагал в сторону своей квартиры. Замок – не проблема. Наверняка там уже покопались все, кому не лень, но, возможно, хватило совести ничего особенно не растащить. Вроде паспорта, например. Восстанавливать документы – лишний геморрой, но с голоду он не помрёт, благодаря собственной же лени: кухонный шкафчик набит лапшой быстрого приготовления, которая за год вряд ли испортилась. Если агенты разведки её втихаря не сожрали, считая, что Эду она уже без надобности.
Что ж, он хотел Мустанга, он получил Мустанга, понял, что вряд ли сможет без него жить, и к списку невыносимых душевных терзаний прибавилось ещё одно. Но делить его с кем-то, купаться во всей этой грязи… А вот Артабанус… или…
Эд остановился, как громом поражённый. Это кого и к кому он сейчас собрался ревновать? Артабануса к покалеченным детям?
Он не сразу обратил внимание на несколько фигур, вышедших из темноты. Те не походили на обычных прохожих, но Эду ли было бояться всякой шпаны? Он просто продолжил идти своей дорогой, продолжая наблюдать.
И в какой-то момент они всем скопом без предупреждения бросились на него. Их было значительно больше, чем Эду показалось в первый момент, кажется, из подворотен появлялись всё новые и новые.
- Кто вы такие? – крикнул Эд, отбиваясь от наседавших врагов.
Голоса с набившим оскомину акцентом ответили:
- Старые друзья!
- Сдавайся, Эд, нам нужен не ты, тебе мы ничего не сделаем!
- Ну, может, немного развлечёмся!
- Ты такой красивый!
И ещё один голос прикрикнул на остальных по-юкрейтянски. Эд разобрал только пару выученных в плену бранных слов.
Однако неожиданно на этой сцене появилось новое действующее лицо. Высокий человек вынырнул из тени и не присоединился к прочим, а напал на ближайших сзади, полоснув ножом по горлу одному, затем другому, пока остальные в пылу боя не обращали на него внимания. Трой, которого Эд узнал даже в темноте, получил ножом в живот и осел на землю, пытаясь зажать руками огромную рану, из которой вываливались внутренности.
Артабануса заметили, и драка перешла в перестрелку. Эд почувствовал, как пуля вошла в живое плечо, только благодаря тому, что, парируя удар, он качнулся немного вправо. Пять минут – и всё было кончено. Двое стояли напротив друг друга, тяжело дыша. Эд держался за пробитое плечо, а Артабанус поигрывал пистолетом.
- Ну здравствуй, Эдвард, мой драгоценный. Понравилось тебе биться на одной стороне?
- Мы не на одной стороне! – воскликнул Эд, обводя взглядом поле боя: вырубленных им юкрейтян и изуродованные тела тех, кому не повезло встретиться с Артабанусом.
- А знаешь, что они бы сделали с тобой? – с улыбкой спросил Артабанус, выпуская пули в бессознательных людей быстрее, чем Эд смог его остановить. – Им нужен я, они ненавидят меня за то, что я привёл тебя и упустил, но и ты бы получил своё за то, что навёл на нас армию. Первым делом они прислали бы мне твой… - он резко выбросил вперёд руку, и Эд отскочил, заметив в последний момент, как он незаметно подобрался поближе. – Ты готов умереть за меня, мой Эдвард? Иди сюда, не бойся, я не сильно тебя накажу за побег. Я же знаю, что ты меня любишь.
- Я тебя ненавижу! – Эд выставил вперёд преобразованную в лезвие руку.
- Ну-ну-ну, - Артабанус снова начал приближаться к нему шаг за шагом, как к дикому животному. – Может, как в прошлый раз, пригласим кого-нибудь в нашу маленькую тёплую компанию? Этого мальчика, за которого ты так переживал? Альфонса? Уинри? Элисию? – голубые глаза холодно сверкнули.
- Не смей втягивать их в это! – яростно крикнул Эд.
- Почему нет?
- Я тебе не позволю! – скорее всего, он выдавал желаемое за действительное, потому что перед глазами темнело от потери крови и нагрузки, к которой он ещё не привык, не восстановившись после годичного перерыва в тренировках. Но должен же кто-то прибежать на шум и стрельбу? Или этот ёбаный город вымер?
Артабанус с той же мёртвой улыбкой прицелился ему прямо в лоб. А другую руку поднял вверх, демонстрируя набитые круги.
- Выбирай.
Эд откровенно оскалился в ответ:
- Ты этого не сделаешь!
Не рассуждая, Эд кинулся вперёд, уже готовый отсечь врагу хоть одну руку, хоть обе.
- Ради твоего же блага, Эдвард, - сказал Артабанус, спуская курок. Правая нога Эда вспыхнула болью, и он рухнул на асфальт.
Наконец – наконец! в конце улицы послышался топот ног множества солдат.
Но Артабанус уже коснулся Эда, лишая его сознания.
Эд не знал, что Артабанус оттащил его к первой попавшейся машине, алхимией взломал замок, вырвал и соединил напрямую провода. Что он оглядел бессознательного Эда очень внимательно и прошипел:
- Проклятая армейская змеища!
Эд не видел, как Артабанус умело избавился от севшей на хвост машины.
Наконец они подъехали к заброшенному зданию на окраине, алхимик заглушил мотор и выволок бесчувственное тело наружу.
***
Сначала военные и сотрудники разведки в штатском, которые патрулировали район, сообщили о столкновении с группой юкрейтян. Рой немедленно помчался туда. Потом оказалось, что буквально на соседней улице куча трупов и Эда нигде нет.
В конце концов Хавок позвонил из автомата и с отчаянием в голосе сообщил, что потерял цель на Северном шоссе.
Мустанг почувствовал резкое и острое желание напиться. Он рискнул поставить всё на кон – и проиграл. Снова потерял Эда, по собственной вине, и теперь, скорее всего, навсегда.
«Рано сдаваться!» – мысленно прикрикнул он на себя.
Всё-таки это Централ, а не приграничные дебри. Здесь слишком много лишних глаз, чтобы вот так просто исчезнуть. Наконец, ближе к утру, сторож с химзавода сообщил о подозрительной машине возле старого корпуса - бывшего лакокрасочного цеха. Машина оказалась та самая, номер которой назвал уже готовый пустить себе пулю в лоб Хавок. И в здании кто-то был, в окнах были заметны свет и движение.
Приказав на всякий случай не прекращать поиски, Рой заехал по дороге к Грейсии и пообещав сонному, ничего не понимающему Алу объяснить всё по дроге, повёл машину к северной окраине.
- Этот ублюдок снова добрался до Эда, и кажется, мы нашли их. Но почему север? Почему он остался в Централе? Я бы ставил на Син или Аэруго.
- Наверно, то, что он хотел провернуть с помощью Эда, возможно и здесь. Он не просто выжидал, он готовился, и теперь… Для чего вообще ему нужен Эд, вы знаете?
- Альфонс, я не хотел говорить тебе. Эд нужен ему не для чего-то, а сам по себе.
Ал соображал очень быстро. Он моментально побледнел как полотно, Рой заметил это в зеркале заднего вида.
- Молитесь, чтобы Эд был ещё жив. Вы… вы… я придушу вас своими руками, когда всё это кончится. Как получилось, что он остался один?
- Разве я оставил бы его одного? Район был буквально напичкан нашими людьми. Но юкрейтяне нас пасли и решили, что два пьяных алхимика не справятся с целой бандой. Как им удалось за час собрать столько народу, для меня пока загадка.
- И сколько же их там, куда мы едем?
- Только Артабанус, надо полагать. Он поссорился со своими же, решив оставить Эда себе и спалив банду властям. Они… они тоже хотели поймать его на живца.
- Не говорите так о моём брате!
- Я хотел предупредить тебя, Альфонс. У них есть проект по выведению особенных людей, и после Эда следующий донор – ты. Айзек у нас, Артабануса, я надеюсь, мы устраним сегодня, но есть ещё Френсис и её…
- Френсис? – перебил его Альфонс. – Мы с Элисией в парке познакомились с милой такой старушкой по имени Френсис, и она очень, очень настойчиво приглашала нас на чай. Я не верю в совпадения, генерал.
- Вам придётся принять это приглашение, Альфонс. Правда, гостей придёт немного больше.
Машина притормозила у оцепления.
Мустанг выскочил из машины, на ходу отдавая распоряжения и натягивая перчатки.
- Не советую, сэр, - остановила его верная Хоукай. – Там слишком много легковоспламеняющихся жидкостей.
***
Эд медленно приходил в себя. Всё тело болело, голова кружилась и к горлу подступала тошнота от резкого запаха бензина, наполнявшего воздух.
Он снова был ранен, снова обездвижен, и снова Артабанус пользовался его телом, не обращая внимание на то, что задевает свежие раны и на повязках выступает кровь.
- Где мы? – прошептал Эд пересохшими губами. – Ты обещал мне море…
Артабанус влепил ему такую пощёчину, что голова мотнулась в сторону.
- Ты… ты позволил этой армейской змее… осквернить тебя… Так что мы переезжаем в место получше, где будет и море, и всё, что ты пожелаешь, и мы вечно будем вместе.
- Не понимаю… - искренне сказал Эд.
- Ты был последним лучом света в этом мире, мой Эдвард. Теперь здесь ничего не осталось для меня. Этот Рой осквернил тебя, но огонь очистит нас, и мы войдём в вечность вместе, и вечно пребудем в раю, не расставаясь больше никогда.
- Что… что ты затеял?
- Ты делаешь меня слишком слабым, мой прекрасный Эдвард. Пусть ты и предал меня, я не могу… мне трудно… но у нас есть твой Огненный приятель. Я даю ему время до рассвета. Если он не подожжёт наш погребальный костёр, значит, боги просят такую цену и я сделаю это сам.
Эда передёрнуло от ужаса, судорога прошла по всему телу. Он скрипнул зубами. Сраный беспомощный слабак.
- Артабанус, прости… Поедем в Аэруго, я обещаю… - попробовал увещевать его Эд, но старый приём больше не работал.
- Испорченная дрянь! – новые пощёчины посыпались на него.
Испытав очередной приступ дурноты, Эд повернул голову вбок и его стошнило, но, похоже, на Артабануса и это не произвело никакого впечатления, он так же продолжал вколачиваться в беспомощное тело.
***
Мустанг устало стянул перчатки.
Рядом притормозила ещё одна машина. Полковник Нойзман, из разведки.
- Этот тип, Артабанус, нужен мне живым. Очень интересный и ценный экземпляр.
- А мне нужен живым Эд! – огрызнулся генерал.
- Артабанус, сдавайтесь! Мы обещаем сохранить вам жизнь. Нам интересны ваши научные разработки и …
- Если ты хоть пальцем тронешь Эда, я тебя… - крикнул Рой, вырвав рупор.
- Так приди и попробуй забрать его! – крикнул в ответ Артабанус. – Мне не нужны эти разработки и эта жизнь, собаки! Я хорошенько полил здесь всё бензином и расставил банки, которые тут побросали при переезде! – голос его звенел злой радостью. – Заходите, если хотите сгореть вместе с нами. На рассвете мы отправляемся в лучший мир, но ваши чёрные души боги туда не пропустят.
Кто-то из солдат щёлкнул затвором и прицелился в торчащую в окне фигуру.
- Не стрелять! – рявкнул Мустанг. – Тут же всё взлетит на воздух.
Внезапно здание дрогнуло и стало медленно терять очертания.
Неужели кто-то…
Рой метнулся к распадающемуся дому, но его дёрнул за руку Альфонс.
- Я разложил кирпич и цемент на составляющие, пожар нам теперь не грозит, большой, по крайней мере. Давайте постараемся их побыстрее откопать.
- Не позволяйте Артабанусу ни к кому прикасаться! – крикнул полковник Нойзман. – Брать живым!
Сначала из осторожно разгребаемого при помощи алхимии завала показалась слабо дёргающаяся нога в армейском сапоге, и первым делом подбежавший врач воткнул шприц со снотворным в бледную, покрытую рыжими волосами голень, задрав синюю форменную брючину.
После этого Ал попросил убрать солдат с какой-нибудь из сторон от бывшего здания и устроил прямо-таки песчаную бурю, ветер, моментально разметавший кучу бывших кирпичей. Среди оставшихся обломков, обрывков проводов и старого хлама лежал Эд, голый, грязный, в синяках, с порыжевшими от кирпичной пыли повязками. Волосы слиплись в грязный ком. На руках и ногах были верёвки.
- Врача! – закричал Ал, пытаясь очистить нос и рот брата от пыли.
Наконец Эд закашлялся, ресницы дрогнули, золотые глаза встретились с тёмными, и Рой понял – Эд помнит, как закончился вечер в баре.

@темы: фанфики, FMA